Часть I. Психология насилия

Последствия физического и сексуального насилия

117

значимых лиц, склонности к реакциям растерянности и эмоциональной дезорганизации поведения, оказали определенное влияние на ее сознание и деятельность, тем самым существенно ограничив ее способность оказывать сопротивление обвиняемому.

Всех жертв физического и сексуального насилия отличает низкая самооценка, в основе которой лежит переживание стыда и вины. Именно они сопровождают инцест. Иногда родитель жертвы обвиняет ребенка в провоцировании или участии в сексуальных действиях. Это же характерно и для физического насилия, когда родитель ответственность за то, что сорвался перекладывает на ребенка — «сам заработал». Если у ребенка во время совершаемого над ним сексуального насилия могут возникнуть приятные сексуальные чувства или фантазии, то неизбежно возникшее после этого чувство вины еще больше понизит самооценку.

Существуют и другие «маркеры» низкой самооценки — виды защитного, компенсаторного поведения, которые можно обнаружить у жертв насилия в виде экстрапунитивных форм: визг; нытье; жажда победы и самооутверждения любой ценой; обман в игре; стремление к совершенству; крайнее хвастовство и самохвальство; раздача (подкуп) своих денег, игрушек или конфет; обвинение во всем других; желание многих вещей; использование различных приемов привлечения внимания (шутовство, поддразнивание других детей, антисоциальное поведение — воровство, ложь, драки, порча вещей и т. д.). А также интрапунитивные формы поведения: излишняя самокритика, замкнутость, стыдливость, извинение по каждому поводу, пугливость по отношению к новым стимулам, неспособность к принятию решения или выбора, подчеркнуто защищающее поведение, чрезмерные попытки всегда и всем нравиться.

Жертвы физического и сексуального насилия часто страдают депрессией и отличаются аутоагрессивным поведением. Депрессив-

ные симптомы выражаются в переживании тоски, грусти, неспособности ощущать радость, наслаждение и т. д. Аутоагрессивное поведение выражается в действиях, направленных на нанесение себе травм, попытках суицида и мыслях о суициде. Если следовать психоаналитической трактовке, то таким образом жертва как бы «соглашается» с подсознательным желанием родителей — «было бы лучше, если бы этого ребенка не было вообще».

Чем тяжелее травма, например при сексуальном насилии, тем выше риск суицида и более глубоко выражена депрессия. У детей, подвергнувшихся сексуальным злоупотреблениям, в дальнейшем могут возникнуть глубокие эмоциональные нарушения.

Плохой самоконтроль и нарушения поведения свойственны как жертвам физического, так и сексуального поведения. Однако, считает A. Green (1995), для жертв физического насилия больше характерны агрессивность, разрушительное поведение как в школе, так и дома, бесконтрольность поведения. С помощью агрессии они защищают себя от волнения (тревоги) и чувства беспомощности. Результат такого поведения — создание большей дистанции от других. Враждебное отношение к другим людям продиктовано боязнью причинения себе боли. У таких детей обычно мало друзей, потому что их ровесников часто пугает их взрывное, импульсивное поведение.

Живя в дисфункциональной семье, ребенок, подвергающийся физическому насилию, приобретает вслед за другими членами модели поведения как жертвы, так и насильника. Иногда подражая своему насильственному родителю, он отождествляет себя с агрессором, испытывая при этом чувство превосходства и всесилия, а иногда — с жертвой, чувствуя свою беззащитность, ранимость и беспомощность. Смена ролей жертвы/насильника прослеживается в ситуациях, когда ребенок провоцирует враждебное отношение других людей к себе. Если взрослый приписывает ему ответственность за конфликт и указывает на его роль в возникшей ссоре, то такой ребенок зачастую

118