2 Лекция. Общество и его структура

В свое время Платон выдвигал своего рода экономическую теорию происхождения государства, связанную, прежде всего, с разделением труда. “Каждый человек, - заявляет Платон, - привлекает то одного, то другого для удовлетворения той или иной потребности. Испытывая нужду во многом, многие люди собираются воедино, чтобы обитать сообща и оказывать друг другу помощь: такое совместное поселение и получает у нас название государства ...”.¹⁹ Каким же образом, возникшая общность людей – государство, способно удовлетворить все потребности людей? – продолжает рассуждать Сократ. Человек нуждается в еде, одежде, жилье и, таким образом,должно существовать сословие крестьян, ремесленников и посредников между ними – торговцев. Человек нуждается в защите, следовательно, необходимо сословие воинов. И, наконец, для государства необходимо управление, законы, суды и эти функции исполняет сословие правителей.

В соответствии со строением души (разум, аффекты и вожделение), все люди, согласно Платону, также различны. И, по сути, трем частям человеческой души соответствует наличие в государстве трех сословий, вернее, таковым должно быть, считает Платон, совершенное государство.

Это сословие правителей-философов, сословие воинов (стражей) и сословие крестьян, ремесленников и торговцев. Понятно, что в этом государстве будут и рабы, но они не входят ни в одно из сословий, так как они лишь говорящие орудия и, следовательно, лишены всех прав. В исторически реальном, “несовершенном” греческом полисе в активной политической жизни принимали участие лишь граждане полиса мужчины. Женщины, дети, переселенцы (метеки) не обладали политическими правами. В платоновском же идеальном государстве женщины полностью уравнены в правах с мужчинами. Таким образом, совершенное государство должно состоять из трех сословий, которые не должны иметь кастово-замкнутого характера, коль скоро все рождаются разными. Такое государство будет справедливым и добродетельным, ибо в каждом из сословий воплощены отдельные добродетели, соответствующие различным частям человеческой души. Мудрость – это добродетель правящего сословия философов-правителей. Философы-правители способны к созерцанию мира идей и целью их правления будет всеобщее благо. Мужество – это добродетель воинов-стражей, а умеренность и подчинение – это добродетель крестьян, ремесленников и торговцев, т.е. вожделеющего начала. В соответствии с этическим учением Платона, как было уже отмечено, справедливость есть единство трех упомянутых добродетелей и гармония трех составляющих человеческой души. Любые попытки граждан действовать исключительно в собственных интересах, так сказать, частным образом в таком государстве должны решительно пресекаться. Невозможен и самостоятельный выбор сословия на основании субъективного осознания своих склонностей и способностей. Принадлежность к сословию определяется правителями, наблюдающими за детьми в процессе их воспитания и выявляющими их задатки.

Один из основных источников смут и раздоров в государстве Платон усматривает в наличии частной собственности и предлагает ее устранить, дабы устранить противоположности, порождающие смуту, т.е. бедных и богатых. По его мнению, прежде всего, правители и стражи должны быть лишены частной собственности. Однако и семья приводит к преобладанию частного интереса над общественным, и Платон предлагает для совершенного государства общность жен и детей при совместном, скажем так, общественном быте. Более того, половые отношения также должны контролироваться государством с целью выведения наиболее здорового и способного потомства.

Основная цель государства – сделать своих граждан добродетельными и потому Платон придает исключительную важность воспитанию и обучению, принципы которого жестко регламентированы и строго контролируются. Религиозный культ, искусство – все должно нести воспитательные функции и служить государству. При таком положении дел, безусловно, не обойтись без цензуры. “В наше государство поэзия принимается лишь постольку, поскольку это гимны богам и хвала добродетельным людям.

Платон выделяет правильные и неправильные. Правильные формы – это те формы государственного правления, которые ориентированы на всеобщее благо, неправильные же направлены на благо власть имущих. К правильным он относит монархию и аристократию, а к неправильным – тимократию, олигархию, демократию или охлократию и тиранию. Тимократия – это власть честолюбцев, одержимых самой идеей власти. Но со временем начинают преобладать материальные, корыстные интересы и тимократия сменяется олигархией – властью, основанной на богатстве и служащей только одной цели – обогащению олигархов. Здесь происходит расслоение общества и в государстве возникают “два государства – бедных и богатых”. Затем народ свергает олигархов и устанавливается демократия – власть народа, при которой каждый, как полагает Платон, имеет волю делать, что хочет. Платон не любит демократию и именует ее охлократией, т.е. властью толпы, черни, где главный закон своеволие. Это и понятно, ибо Платон является аристократом по происхождению и аристократом духа, будучи философом. Более того, толпа, чернь (демократия) осудила и приговорила к смерти его учителя – Сократа. И Платон, смешивая демократию с охлократией, дает ей весьма отрицательные характеристики, что, впрочем, весьма верно относительно охлократии. Рисуя портрет демократического (охлократического, по сути) человека, Платон заявляет, что этот человек нагл, разнуздан, распутен и бесстыден, причем, “наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность – свободою, распутство – великолепием, бесстыдство – мужеством”.²⁰ В демократическом государстве высочайшим благом почитается свобода, продолжает рассуждать Платон, ибо там “только и слышишь, как свобода прекрасна и что лишь в таком государстве стоит жить тому, кто свободен по своей природе”.²¹ Опьянение свободой в неразбавленном виде ведет к тому, что в таком государстве законопослушных граждан “смешивают с грязью как ничего не стоящих добровольных рабов”, отцы начинают бояться своих детей, учителя – учеников, старшие – младших. И в качестве закономерного результата, проистекающего из такого положения, Платон утверждает возникновение тирании, ибо “тирания возникает, конечно, не из какого иного строя, как из демократии; иначе говоря, из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство”.²² И последней, и наихудшей формой правления Платон признает тиранию, где тирания – это власть одного над всеми, причем тиран всегда является ставленником народа. Всем этим формам Платон и противопоставляет свой проект наилучшего, совершенного, идеального государства, которое должно, по его мнению, устранить все противоречия реально существующих государств. И, по сути, Платон является творцом идеи тоталитарного государства, контролирующего и регулирующего все сферы общественного бытия.

В “Политике” Аристотель весьма подробно анализирует различные варианты государственного устройства и критикует политический идеал Платона, прежде всего, за отрицание им частной собственности и стремление унифицировать и регламентировать все стороны жизни общества. Лишая человека собственности, его лишают и определенного рода удовольствия, ибо “трудно выразить словами, - пишет Аристотель, - сколько наслаждения в сознании того, что нечто принадлежит тебе, ведь свойственное каждому чувство любви к самому себе не случайно, но внедрено в нас самой природой”.²³

Анализируя формы государственного устройства, Аристотель выделяет формы правления и разделяет их на правильные и неправильные. Правильными формами правления Аристотель полагает те, в которых цель правления – это общее благо, благо целого. Те же формы, в которых цель правления благо правящих объявляются неправильными. К правильным формам правления Аристотель относит монархическое правление или царскую власть, аристократическое правление (правление лучших) и политию (власть большинства). Все эти формы, по мнению Аристотеля правильны, т.к. имеют целью пользу большинства, общее благо. Неправильные формы возникают вследствие отклонения от правильных или их деградации и к таковым Аристотель относит тиранию, олигархию и демократию. “Тирания – монархическая власть, имеющая в виду выгоды одного правителя; олигархия блюдет выгоды состоятельных граждан; демократия – выгоды неимущих; общей же пользы ни одна из них в виду не имеет”.²⁴

«Следует иметь в виду не только наилучший вид государственного устройства, но и возможный при данных обстоятельствах, и такой, который всего легче может быть осуществлен во всех государствах”.²⁵ “Как может быть наилучшим образом устроена жизнь для большей части государств и для большинства людей безотносительно к добродетели, превышающей добродетель обыкновенного человека, безотносительно к воспитанию, для которого потребны природные дарования и счастливое стечение обстоятельств, безотносительно к самому желательному строю, но применительно лишь к той житейской обстановке, которая доступна большинству, и к такому государственному устройству, которое оказывается приемлемым для большей части государств?”.²⁶

Полития – это такая форма правления, в которой власть осуществляют средние собственники и, собственно, на них она и базируется. Аргументирует он это следующим образом: блаженной жизнью считается такая, “при которой нет препятствий к осуществлению добродетели”, а “добродетель есть середина”, следовательно “наилучшей жизнью будет именно средняя жизнь, такая, при которой середина может быть достигнута каждым”, ибо “по общепринятому мнению, умеренность и середина – наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше”.²⁷ Большой слой средних собственников, по Аристотелю, есть гарант благополучия государства и его устойчивости, предотвратит распри между богатыми и бедными, что является одним из величайших зол для государства и отнюдь не способствует благому общению, благой жизни.

Прозорливость Аристотеля необычайна и свидетельством тому является его учение о трех частях государственного устройства, в котором, по сути, речь идет о законодательной, исполнительной и судебной властях. “От превосходного состояния этих частей, - пишет Аристотель, - зависит и прекрасное состояние государственного строя; да и само различие отдельных видов государственного устройства обусловлено различным устройством каждой из этих частей. Вот эти три части: первая – законосовещательный орган, рассматривающий дела государства, вторая – должности (именно какие должности должны быть вообще, чем они должны ведать, каков должен быть способ их замещения), третья – судебные органы”.²⁸

Таким образом, мы видим, что античная мысль в лице ее величайших представителей Платона и Аристотеля пыталась решить одну из самых сложнейших проблем – проблему совершенствования государственной организации, а в ее рамках проблему соотношения общегосударственных и частных интересов, соотношения и взаимодействия различных сословий, человека и гражданина, властвования и подчинения, добродетели и воспитания, причем, упор зачастую делался на право и относительное равенство.

Ад и рай – в небесах, - утверждают ханжи.

Я в себя заглянул, убедился во лжи:

Ад и рай – не круги во дворце мирозданья,

Ад и рай – это две половинки души

(Омар Хайям)

Проблема общества в средневековой философии: соотношение Царства Божия на небе и на земле. Эта проблема получила наиболее глубокую интерпретацию у Августина в его «Граде Божием». Сила слов и смыслов Нового завета совпала с чаяниями людей новой эпохи. Развитие представляется уже не способом индивидуального совершенствования на пути к общей и, как правило, недостижимой цели (Благо, Нус, Единое), а ожиданием соответствующих инициатив самого Бога. Если греков мало беспокоила цель истории, а идея совершенствования человека не могла быть прямо экстраполирована в природу и общество, то в христианстве, поскольку все в руках Всевышнего, по воле Бога может осуществляться прогресс человечества, а смысл и цель истории должны быть воплощены только в Боге. Идея финализма, которая проявилась уже у стоиков, находит свое место в христианской догматике – в идее Страшного суда и в идее Спасения, связанной с небесным Царством Божиим. Для стоиков смысл индивидуальной жизни – в смерти, которая как последний акт жизненной драмы, освящает частное человеческое существование понятием судьбы. Для христианина смерть также осмысленна, поскольку является вратами в царство небесное. Смысл мировой истории трактуется провиденциально: история вытягивается в линейную длительность от Творенья до Страшного суда. Бог осудил людей за грехи на неизбежную гибель, определив время искупления: от грехопадения до Страшного суда (бл. Августин). Смерть Христа как бы разделила время на два потока: для грешников и праведников (образы двух Градов). Для первых – «энтропийное» время, направленное в cторону разрушения земного Вавилона, к торжеству хаоса и смерти. Для вторых – «негэнтропийное» время, направленное в сторону небесного Града Божьего, к торжеству вечного порядка и бессмертия [О Граде Божием, Кн.XIX].

Следуй своей дорогой, и пусть

люди говорят что угодно

(Данте)

В период позднего Возрождения (16 в.) возникает ряд социальных доктрин, где основным условием счастья и процветания людей и государства является свобода. Это были утопические и реалистические доктрины. Утопические доктрины общеизвестны (Т.Мор, Т.Кампанелла и др.) и не представляют особого интереса. А вот реалистической концепции Н.Макиавелли (1469 – 1527 гг.) может быть уделено некоторое внимание. Основной труд философа – «Государь», в котором даются советы царствующей особе как удержать власть, укрепить государство и добиться его процветания и благополучия. Рассматривается проблема роли человека в истории, а точнее, сочетание исторической необходимости и индивидуальной активности государя. Чтобы доблесть государя могла проявить себя, необходимы определенные благоприятные условия. Судьба распоряжается лишь половиной наших дел, другую половину она предоставляет самим людям. Судьбу Макиавелли уподобляет бурной реке, которая, разбушевавшись, затопляет берега, валит деревья, крушит жилища: все бегут от нее прочь, все отступают под ее напором. Но разве люди заранее не могли предпринять меры предосторожности, например, возвести заграждения, построить плотины, и тогда, выйдя из берегов, река не нанесла бы столь серьезного ущерба. «То же и судьба: она являет свое всесилие там, где препятствием ей не служит доблесть, и устремляет свой напор туда, где не встречает возведенных против нее заграждений».²⁹

Макиавелли пишет, что люди действуют по-разному, пытаясь достичь цели: одни действуют осторожностью, другие – натиском, одни – силой, другие – искусством, одни – терпением, другие – нет, и каждый из этих способов может привести к желаемой цели. Иногда люди, действуя одинаково, приходят к разным результатам, а иногда действуя по-разному, приходят к одному. Зависит это от того, что один образ действий совпадает с особенностями времени, а другой – не совпадает. «От этого же зависят и превратности благополучия: пока для того, кто действует осторожностью и терпением, время и обстоятельства складываются благоприятно, он процветает, но стоит времени и обстоятельствам перемениться, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил своего образа действий. И нет людей, которые умели бы к этому приспособиться, как бы они ни были благоразумны».³⁰ Здесь перед нами типичное синергетическое понимание проблемы управления социальной системой. Общество не является неизменным образованием, оно меняется и с его изменениями должна меняться и тактика управления им. Нам следует понять возможные происходящие изменения и действовать так, чтобы реализовалась наилучшая для нас возможность (согласно Макиавелли, это сохранение своего благоденствия), которая сделает новую социальную структуру предельно устойчивой по отношению к окружающей среде, что и является укреплением государства и власти.

*******

Философия Нового времени о сущности человека и общества.

Т.Гоббс (1588 – 1679 гг.) был одним из первых просветителей Англии. Согласно его взглядам «природа человека» определяется жизненными интересами и практическими влечениями, например, стремлением к самосохранению, почету, славе, богатству и т.п.

Человеческая природа эгоистична, поэтому люди, прежде всего, любят себя, а не других и руководствуются в своих действиях соображениями своей выгоды. Между людьми возникают отношения соперничества, вражды, войны «всех против всех».

Чтобы люди не уничтожили друг друга в бесплодной борьбе, возникает государство.

Государство есть продукт общественного договора, который заключается между гражданами и правительством, и по которому люди отдают часть своих прав государству, а оно в свою очередь обязуется обеспечить мир и процветание общества, а также гарантирует каждому гражданину реализацию его естественных прав (права на жизнь, безопасность, владения имуществом, труд и т.д.). «Конечной причиной, целью или намерением людей (которые от природы любят свободу и господство над другими) при наложении на себя уз (которыми они связаны, как мы видим, живя в государстве) является забота о самосохранении и при этом о более благоприятной жизни».³¹

Люди уполномочивают какого-то человека (главу государства) или группу лиц и передают им свои права управлять собой, а также санкционируют все их действия. Если это имеет место, то множество людей, объединенных таким образом, называется государством. Таково рождение Левиафана, мифологического чудовища, внушающего страх и обладающего безграничными полномочиями, которому люди обязаны своим миром и защитой.

Как и Т.Гоббс, Дж. Локк (1632 – 1704 гг.) рассматривал государство как продукт взаимного соглашения людей, но в отличие от своего предшественника на передний план выдвигал не столько правовые, юридические, сколько моральные категории поведения людей в обществе.

«Свобода людей в условиях существования системы правления заключается в том, чтобы жить в соответствии с постоянным законом, общим для каждого в этом обществе и установленным законодательной властью, созданной в нем; это – свобода следовать моему собственному желанию во всех случаях, когда этого не запрещает закон, и не быть зависимым от непостоянной, неопределенной, неизвестной самовластной воли другого человека, в то время как естественная свобода заключается в том, чтобы не быть ничем связанным, кроме закона природы».³²Единственный путь, посредством которого человек отказывается от своей естественной свободы и взваливает на себя узы гражданского общества – это соглашение с другими людьми об объединении в общество для того, чтобы благополучно и мирно жить, пользуясь своей собственностью и находясь в большей безопасности, чем кто-либо не являющийся членом общества.

Естественные права человека. Локк формулирует три основных прирожденных права личности, которые индивиды признают друг за другом в естественном состоянии и которые затем гарантируются самим государством: это право на жизнь, свободу и собственность. Цель закона является не ограничение, а сохранение и расширение свободы. Она представляет собой свободу человека располагать и распоряжаться как угодно своей личностью, своими действиями, своим здоровьем и всей своей собственностью. Но свобода (расширение возможностей) одного человека не должна исключать свободы других людей. Английский экономист А.Смит выяснял роль индивидуальной свободы в обществе и случайных факторов, ей сопутствующих: отдельный человек не думает об общей пользе, действует случайно, преследуя исключительно свой собственный интерес, но при этом «невидимой рукой» Провидения направляется к цели, которая совсем не входила в его намерения, чем в итоге служит интересам общества. «Одинаковое у всех людей… стремление улучшить свое положение… часто оказывается достаточно могущественным для того, чтобы обеспечить естественное развитие в сторону улучшения общего положения вопреки чрезмерным расходам правительства и величайшим ошибкам управления» [128, С.482-483].

Французский писатель и философ – Ж.-Ж.Руссо (1712 – 1778 гг.) о человеке и обществе, свободе и неравенстве. Будучи по происхождению швейцарцем, Руссо в 40-х годах прибывает в Париж, где входит в тесный идейный контакт с Дидро, Деламбером, Вольтером и др., активно сотрудничает в «Энциклопедии». Как и английские просветители (Гоббс, Локк и др.) Руссо является сторонником концепции общественного договора. Руссо считает, что

люди неравны по двум причинам: по естественным или физическим – такое неравенство установлено самой природой (различия в здоровье, силах физических и умственных, в возрасте) и по политическим, зависимым от общественного договора, установленного и заключенного с согласия самих людей.

Последнее состоит в различии привилегий, которыми пользуются одни люди и не пользуются другие, в том, что одни богаче, а другие беднее, одни могущественны и заставляют других себе повиноваться.

Основателем гражданского общества был человек, который первым, оградив участок земли, сказал: «Это мое» и нашлись люди, которые в это поверили. Таким образом, в уме человека родилась идея собственности, которая и легла в основу социального неравенства, и на основании которой появился общественный договор. «Пока они (люди) выполняли лишь такие работы, которые были под силу одному, и разрабатывали лишь такие искусства, которые не требовали сотрудничества многих людей, они жили свободными, здоровыми, добрыми и счастливыми, насколько могли быть таковыми по своей природе, и продолжали наслаждаться всей прелестью независимых отношений. Но с той минуты, как человек стал нуждаться в помощи другого, стой минуты как люди заметили, что одному полезно иметь запас пищи, достаточный для двух, равенство исчезло, возникла собственность, стал неизбежен труд, и обширные леса превратились в зеленые нивы, которые нужно было поливать человеческим потом и на которых скоро взошли и расцвели вместе с посевами рабство и нищета».³³

С другой стороны, человек из свободного и независимого существа превратился в раба у себя подобных, даже если сам являлся господином. Если он был богат, то нуждался в услугах других, если беден, то нуждался в их помощи, даже при среднем достатке человек не мог обходиться без других людей.

Из всего изложенного Руссо делает вывод, что ничтожное неравенство людей в естественном (природном) состоянии усиливается в зависимости от развития ума и способностей людей, становясь прочным и правомерным, благодаря возникновению собственности и законов.

Человек рожден изначально свободным, а между тем он постоянно в оковах. Он считает себя повелителем других, в то время как сам является не менее рабом, чем они.

Каким образом произошла такая перемена? Первоначальная свобода есть следствие человеческой природы. Родившийся ребенок зависит от заботы родителей, когда он достигает разумного возраста, то становится своим собственным господином и заботится о своем существовании сам. Никто не имеет естественной власти над себе подобными. Власть может быть получена от самих людей путем соглашения. Но, заключая такой договор, каждый человек отдает свою личность, свою волю и свободу в руководство общей воли. Таким образом, создается общественная личность, составленная из отдельных личностей, которая получает имя государства. Чтобы этот договор не оказался формальностью, он заключает в себе следующее обязательство: «если кто-нибудь откажется повиноваться общей воле, то он будет принужден к повиновению всем политическим организмом; а это означает лишь то, что его силой заставят быть свободным, так как соглашение в том и заключается, что, представляя каждого гражданина в распоряжение отечества, оно гарантирует его от всякой личной зависимости».³⁴Получается, что, уйдя от подчинения отдельной личности, человек попадает в подчинение государству.

Общая воля управляет силами государства согласно с целью, которая является общим благом, и ради которого государство учреждено. Эта цель и есть то общее, что присутствует в различных интересах людей и что образует общественную связь, и если не было бы пункта, в котором сходились бы все интересы, то никакое общество не могло бы существовать. И только на основании этого общего интереса общество и должно быть управляемо.

Если мы будем исследовать, в чем состоит наибольшее благо для всех, которое должно быть целью всякой системы законодательства, то мы увидим, что это благо сводится к свободе и равенству; к свободе – потому, что всякая частная зависимость равносильна отнятию у государства некоторой силы; равенству – потому, что свобода не может существовать без равенства. Это понятие гражданской свободы. Равенство, согласно Руссо, имеет место, так как все граждане вступают в общественный договор на одних и тех же условиях и пользуются одними и теми же правами.

В отличие от Гегеля и О.Конта, Спенсер убежден в том, что идеи не управляют миром и не вносят в него переворотов. Он считал, что общество управляется и изменяется через чувства (ощущения), для которых идеи служат только руководителями. Главной и непосредственной причиной прогресса общества Спенсер считает изменение нравственной природы человека, порождаемое беспрерывным воздействием дисциплины в социальной жизни.

Положение О.Конта: «самое совершенное общество есть такое, в котором управление достигло своего высшего развития; в котором отдельные функции подчинены в значительно большей степени, чем теперь, общественной регламентации; в котором иерархия, крепко сложенная и снабженная признанной властью, заправляет всем; в котором индивидуальная жизнь должна быть подчинена по большей части жизни социальной».

По мнению Спенсера, напротив, идеалом, к которому мы идем, является общество, в котором управление будет доведено до возможно меньших пределов, а свобода достигнет наибольшей широты; в котором человеческая природа будет путем социальной дисциплины так приспособлена к гражданской жизни, что всякое внешнее давление будет бесполезно, и каждый будет господином сам себе; в котором гражданин не будет допускать никакого посягательства на свободу, кроме того посягательства, которое необходимо для обеспечения равной свободы и для других, в котором развитие индивидуальной жизни не будет знать в себе иных пределов, кроме наложенных на него социальной жизнью и в котором социальная жизнь будет преследовать только одну цель – обеспечение свободного развития индивидуальной жизни. «Надо не расширять, а суживать контроль правительственной власти над гражданином, и идеал, к которому надлежит стремиться, состоит не в национализме, но в самом широком индивидуализме».

Однако есть один пункт, в котором взгляды Конта сходятся с взглядами Спенсера – это аналогия между индивидуальным организмом и организмом социальным. Спенсер отмечает, что на ход его мысли также оказала влияние истина, предвиденная Гарвеем, истина, состоящая в том, что всякое органическое развитие состоит в переходе из состояния однородности в состояние разнородности. Везде обнаруживается полное убеждение в эволюции человеческого общества. «Везде также обнаруживается, что эволюция эта в обоих случаях определяется влиянием случайных условий и действием обстоятельств. К этому убеждению присоединяется и признание того факта, что органическая и социальная эволюция подчиняется одному и тому же закону».

Марксизм. В «Капитале» Марксом научно вскрывается сущность классического капитализма, им досконально изучено материальное производство. Способ производства, представленный Марксом и Энгельсом как единство производительных сил и производственных отношений, есть основная системообразующая структура общества, его экономическая матрица, а происходящие в ней изменения (мутации) являются судьбоносными для эволюции общества в целом³⁵. Специфика капиталистического способа производства в том, что продукт любой сферы (материальной, организационной, духовной, социальной) становится товаром. Не только вещь, но и труд – предмет купли-продажи, о чем, кстати, уже писали английские политэкономы до Маркса. Авансируя свой труд предпринимателю, рабочий создает материальное товарное богатство, которое капиталист выставляет затем на рынок, получая за него в денежном или ином эквиваленте на порядок больше, чем он заплатил рабочему. Разницу (прибавочную стоимость), как на это указывал еще Д.Рикардо, предприниматель правовым образом присваивает себе.

Таким образом рабочий создает субстанциальные условия, его, как класс, порабощающие и одновременно освобождающие. Как же возможно избавиться от объективно-безличной, субстанциальной саморазвертки сущности исторического процесса, независимой от воли человека, или существует возможность контролировать ее ход? Или иначе, возможно ли освобождение личности человека от гнета враждебных ему общественных отношений, делающих из него раба? Да, возможно, но только в том случае, если движущей силой такого процесса станет борьба прогрессивного класса, который по своему экономическому и общественному положению имеет все основания стать освободителем всех угнетенных классов и сословий общества, опрокинув господствующее положение враждебного ему класса, захватившего власть в государстве. В этой связи принято вспоминать 11 тезис «О Фейербахе», где во главу угла нового мировоззрения ставится практическая деятельность, а не теоретическая. Прогрессивным классом-освободителем Марксом и Энгельсом был признан пролетариат, а классом, препятствующим торжеству свободы, буржуазия.

Классовая борьба, аналогичная борьбе за существование в естественном отборе, по мнению классиков марксизма, пронизывает все капиталистическое общество снизу-доверху, проникает все его поры. Эта борьба не вечна, она суть лишь историческая и, в известной мере, частная форма всеобщей соревновательности между людьми, существовавшей во все века, и выражается через конкуренцию потребностей, интересов и идеалов. В конце концов, социальные противоречия выливаются в столкновение различных общественных институтов, посредством которых люди, кооперируясь, так или иначе, удовлетворяют свои потребности, претворяют в жизнь свои идеалы. Они, тем самым, социализируются, становясь общественными индивидами, гражданами.

Маркс критически относился к методологии дарвинизма, он считал, что «прогресс у Дарвина чисто случайный» [Маркс К. Письмо Ф.Энгельсу от 7 августа 1866 г.]. Однако ранее он высоко оценил труд Дарвина, отмечая, что «эта книга дает естественноисторическую основу для наших взглядов» [Маркс К. Письмо Ф.Энгельсу от 19 декабря 1860 г.].

***

Феномен массы

Прежде всего мы отметим испанского философа 20 в. ХОСЕ ОРТЕГУ-И-ГАССЕТА, его книгу «Восстание масс». Речь идет о потере человека как индивида и индивидуальности, с присущей ей интенциональностью (субъективными устремлениями) и глубиной. Глубина теряется, люди нивелируются.

Феномен стадности. Происходит явление, пишет он, которое определяет современную европейскую жизнь. Этот феномен – полный захват массами общественной власти. Поскольку масса, по определению, не должна и не способ­на управлять собой, а тем более обществом, речь идет о серьезном кризисе европейских народов и культур, самом серьезном из возможных. В истории подобный кризис разражался не однажды. Его характер и последствия известны. Известно и его название. Он именуется восстанием масс.

Чтобы понять это грандиозное явление, надо стараться не вкладывать в такие слова, как «восстание», «масса», «власть» и т. д., смысл исключительно или преимуществен­но политический. Общественная жизнь – процесс не толь­ко политический, но вместе с тем и даже прежде того ин­теллектуальный, нравственный, экономический, духовный, включающий в себя обычаи и всевозможные правила и условности вплоть до манеры одеваться и развлекаться.

Толпа, возникшая на авансцене общества, внезапно стала зримой. Прежде она, возникая, оставалась незамет­ной, теснилась где-то в глубине сцены; теперь она вышла к рампе – и сегодня это главный персонаж. Солистов больше нет – один хор.

Элита. В сообществах, чуждых массовости, совместная цель, идея или идеал служат единственной связью, что само по себе исключает многочисленность. Для создания меньшинства – какого угодно – сначала надо, чтобы каждый по причинам особым, более или менее личным, отпал от тол­пы.

В сущности, чтобы ощутить массу как психологическую реальность, не требуется людских скопищ. По одному-единственному человеку можно определить, масса это или нет.

Масса – всякий и каждый, кто ни в добре, ни во зле не мерит себя особой мерой, а ощущает таким же, «как и все», и не только не удручен, но доволен собственной неотличимостью

И конечно, радикальней всего делить человечество на два класса: на тех, кто требует от себя многого и сам на себя взваливает тяготы и обязательства, и на тех, кто не требует ничего и для кого жить – это плыть по течению, оставаясь таким, каков ни на есть, и не силясь перерасти себя. В этом – результат отчуждения, оторванность от сущности и смысла человека и человеческой жизни.

Э.Фромм и Г.Марсель: «Быть или иметь?». Человек массы, человек толпы хочет иметь, а тот, который пытается противостоять толпе – пытается «быть». И этот второй философствует на тему «В чем различие между тем, что мы имеем и тем, что мы есть?»³⁶. Люди издавна научились передавать, закладывать, продавать, дарить, извлекать выгоду, отнимать то, что имеют или могут иметь. Так, за счет «имеющегося» я могу обладать некоторой властью над другими людьми. А то, что представляет собой «быть», нельзя ни заложить, ни продать, ни пустить в рост, ни использовать в отношении господства и подчинения других людей. С «быть» все обстоит весьма сложно и непонятно. Существенная разница между тем, что можно «иметь» и тем, чем можно только «быть» заключается, как пишет Г.Марсель, в возможности передачи первого и непередаваемости второго. «Я могу передавать только то, что имею». Но… «существует непередаваемое»³⁷. Люди, отождествляющие себя только с тем, что они имеют, формируют особый исторический тип – капиталистический (буржуа владеет средствами производства, а пролетарий продает свой товар – рабочую силу, поскольку ничего другого не имеет). Нас интересует не «вещизм», как черта характера личности, а тип нового индивида, представителя «массы», формирующего «власть толпы». Когда говорят «все на продажу», то имеется в виду, что ничего не остается «за душой». Следовательно, можно все продать, обменять, а ничего не останется в сухом остатке (не будет души или самости). Это упрощенное представление, но, по сути, верное, поскольку как первую, так и вторую, альтернативную ей, позицию отражают соответствующие идеалы. Отличия идеалов, прежде всего, в том, что первый (утилитарный), по своей сути, агрессивный и деструктивный, а второй идеал (духовный) – не деструктивный.

Согласно Э.Фромму, когда-то идеал «иметь» был конструктивным, поскольку его придерживалось меньшинство, активно создававшее условия для своего господства. Представители меньшинств (в первую очередь – элита) осознают свою исключительность и творческую миссию. Так, первые торговцы, капиталисты и т.д. были людьми уникальными.

Теперь в условиях глобального и повсеместного рынка отношения «купли-продажи» стали тривиальными, а потому «обзличивают» людей и создают феномен массового потребления, субъектом которого становится человек толпы.

Сам по себе этот индивид может быть и не агрессивен и не деструктивен, но он опасен в массе, поскольку не способен противиться инстинктам толпы. Для утилитарного идеала становится характерен принцип «если могу, значит должен». Научно-технический прогресс резко повысил успешность утилитарных идеалов за счет внедрения изобретений и повышения производительности труда. Моральный аспект долженствования ориентируется уже не на вечную и неизменную сущность человека, а на возможности его эволюции. Всякая новая идеология пыталась создать «нового человека»: советский режим, фашистский, маоистский и т.д. Отсюда устойчивая тенденция: возможностями надо пользоваться. Если есть возможность клонирования человека, ей надо воспользоваться и пр. Так происходит дегуманизация общества (Э.Фромм)³⁸.

***

Экзистенциализм традиционно делят на атеистический (М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, А. Камю) и религиозный (К. Ясперс, Г. Марсель), хотя в целом сквозь призму антисциентизма это различие не так уж и принципиально. Этот тип философствования прямо противоположен сциентистскому. Экзистенциализм в значительной мере исходит из “мироощущающего” знания, которое сциентистами демонстративно исключалось и исключается из сферы философии.

Экзистенциализм стремится выделить и зафиксировать, прежде всего, внутреннее состояние человеческого существования, которое не дается измеряющей и вычисляющей науке. От науки ускользают такие категории, как “человеческое бытие”, “экзистенция”, “страх”, “забота”, “тревога”, “ничто” и т.п. Эти феномены могут быть только пережиты, прочувствованы, ибо они нерационализируемы и, следовательно, средствами науки просто непостижимы. Подчеркивая целостность и уникальность внутреннего мира человека, экзистенциализм протестует против его порабощения различными силами общественного развития. Они однозначно проводят различие между интимной, эмоциональной сферой человека, где только и может человек обрести себя и сферой вещной, объективной, общественной, где всякая индивидуальность нивелируется и человек становится вещью среди других вещей, элементом, средством, фактором общественного развития или научного прогресса. Чтобы сохранить себя перед натиском мира вещей, сохранить свое человеческое достоинство люди и обращаются к философии, которая и необходима теперь именно как средство сохранения человека. "Философия, - пишет К.Ясперс, - не является средством, еще менее того – волшебным средством, она – сознание в осуществлении. Философствование – это мышление, посредством которого или в качестве которого я деятелен в качестве самого себя. Оно являет собой не объективную значимость знания, а сознание бытия в мире".³⁹

Эта философия поставила в центре своих изысканий смысложизненную проблематику (выбора и решения, вины и ответственности, отношения человека к своему призванию и к смерти). Интерес ко всем остальным проблемам (наука, религия, культура, философия истории и т.п.) она проявляла лишь в той мере, в какой они касались смысложизненной проблематики. Философия существования сосредоточилась на человеке в условиях заброшенности человека в этот иррациональный мир. Первыми на поприще экзистенциальной философии выступили Мартин Хайдеггер (1889-1976) и Карл Ясперс (1883-1969).

Осмысливая катастрофические события начала ХХ века (1-я мировая война, революции), экзистенциалисты сосредоточились на неустойчивости и неустранимой конечности человеческого существования. В связи с этим единственным адекватным и самым глубоким знанием человека они объявили осознание каждым своей смертности и несовершенства, причем таким знанием обладает каждый, даже самый непросвещенный человек, пребывающий в своем обыденном, повседневном опыте.

****

Общество и его структура. Основные сферы.

Общество – производственная система. Хаос и порядок в обществе воспроизводятся путем самоорганизации и лишь в малой степени путем сознательного управления, которое включается в процесс самоорганизации в виде дополнительного фактора. Попытки социалистического «планового» регулирования экономики обнаружили факт еще большей ее (экономики) хаотизации. Это говорит о том, что в общественном воспроизводстве существуют закономерности, определяющие процессы, ответственные как за хаос, так и за порядок. Процесс общественного воспроизводства, выраженный в цикле производства-распределения-обмена-потребления, означает полный цикл самоорганизации. С одной стороны, наблюдается переход от порядка к хаосу, когда продукты погружаются в стихию обмена и потребления, где идет возрастание неустойчивости, дисбалансов, проявляется стохастичность (случайность, свобода), что неизбежно приводит к ряду бифуркаций (возникновению множества альтернативных возможностей – вариантов новых продуктов и путей эволюции производственной структуры); обменом и потреблением определяется также выход на аттрактор – конечный продукт, удовлетворяющий общественную потребность. С другой стороны, воспроизводственный цикл предполагает переход от хаоса к новому порядку – через распределение и производство.

Воспроизводство следует рассматривать как эволюцию социальной системы с присущими ей факторами отбора – механизмами эволюционного развития. Назовем данные механизмы сферами, иначе говоря, способами производства. Конкретно-всеобщее содержание категории способа производства Маркс и Энгельс довольно четко определили уже в «Немецкой идеологии», выразив его в двух аспектах: первый включает конкретно-исторический характер способа производства, а второй означает, что

существуют лишь конкретные способы производства общественных продуктов – сферы: «материальное производство», «производство общественных отношений», «духовное производство», «производство самого человека», но нет способа производства вообще, вне сфер труда40.

Как наиболее общие (обобществленные) функции в рамках всего общественного производства, сферы предполагают некоторую количественно-качественную определенность направления деятельности людей, будь то удовлетворение ими своих потребностей или реализация способностей, столь же обобщенных, как и сферы. Так, существуют материальные потребности людей (и общества в целом), организационные, информационные или гуманитарные, также как существуют способности к материальному труду, организационному, духовному или труду в социальной сфере. Из этого следует вывод относительно пространственно-временной занятости людей, т.е. их преимущественной ориентации на занятость в той или иной сфере деятельности. Понятие сферной занятости населения диктует наиболее конкретное представление о сферах, а именно: занятость может организационно выражаться лишь в форме, соответствующей каким-то пространственно-временным локусам: отраслям, предприятиям, группам, кооперациям и т.д., выражающим то или иное когерентное, согласованное в определенных мерных рамках, поведение людей. На основе всего выше сказанного возникает следующая картина: материальная сфера (техносфера) объединяет в себе отрасли и предприятия, выпускающие материальные продукты, производящие материальные услуги, товары, в целом – вещи; организационная сфера (оргсфера) объединяет в себе отрасли и предприятия, выпускающие организации и организационные услуги в виде соответствующих форм социальных отношений, норм, правил, финансовых, юридических, политических и других услуг, или организации; информационная сфера (инфосфера) объединяет в себе отрасли и предприятия, выпускающие духовные продукты, социальную информацию в виде духовных ценностей, идей, или информации; наконец, социогуманитарная сфера (социосфера) объединяет в себе отрасли и предприятия, выпускающие социальные кадры, трудовые ресурсы, т.е. людей, наделенных потребностями и способностями, соответствующими в той или иной мере потребностям общества, его производящим структурам – сферам, отраслям, предприятиям; в общем виде продуктом социогуманитарной сферы являются люди. Не трудно заметить, что наличие подобных классов продуктов в обществе может эмпирически фиксировать любой человек.

Рассмотрим в качестве примера техносферу – важнейшую часть четырехсферной структуры общества – в аспекте ее функционирования в ОП. Ее продуктом (результатом) являются вещи: В1,В2,В3,В4, т.е. вещи-для-социосферы (В1), вещи-для-оргсферы (В2), вещи-для-инфосферы (В3), вещи-для-техносферы (В4). Ресурсы (предпосылки) техносферы являются одновременно продуктами всех четырех сфер, а именно, техносфера не может обойтись без людей – специалистов материальной сферы (Л4), без вещей – средств материального производства (В4), без организаций – фабрик, заводов (О4), без информации – технических проектов (И4). «Чтобы производить свой продукт (В1,В2,В3,В4), техносфера должна потребить определенный набор сферных предпосылок (ресурсов) – в их количественной и качественной определенности и мере: В4 – вещи для материальной (техно)сферы, материальные средства технологии; О4 – это экономические, юридические, управленческие, финансовые институты, используемые в техносфере как организационные средства технологии; И4 – это техническая информация, используемая в качестве информационных средств технологий техносферы; Л4 – это технический класс, объединяющий людей промышленных и сельскохозяйственных профессий в качестве главной производительной силы техносферы»⁴¹. Перед нами вырисовывается определенный механизм функционирования, который в общем виде может быть представлен как социальный отбор, несущий внутри себя содержательную диалектику отношений предпосылок и результатов, всякий раз приводящую к возникновению новых результатов, новых продуктов общественного производства.

Т.о. целями ОП могут быть лишь конечные продукты сфер, но есть среди них и главный – человек.