I. Модели Бога.

В христианстве всегда считалось, что, хотя сотворенный мир не тождествен Богу, тем не менее, он несет на себе отпечаток некоторых существенных черт Творца. А коль скоро творение есть в известном смысле отображение Творца, то, исследуя сущ­ность сотворенного мира, можно обнаружить и некоторые харак­терные особенности его Создателя. Таким образом, изменения в ходе развития науки представлений о мире с необходимостью влекут за собой модификации «моделей» его Творца.

****

Монархическая «модель» Бога. Как, замечает Я. Барбур, в средние века господствовало пред­ставление о наличии в мире статичного порядка:

– фундаментальные, базисные формы, лежащие в основе всего сущего, считались строго фиксированными и неиз­менными;

– с этим, в свою очередь, согласовывалось субстантивное рассмотрение всего сущего, составные части которого трактовались как раздельные, автономные, независящие друг от друга материальные субстанции;

– иерархическая субординация считалась такой, в которой низшая форма должна служить высшей;

– мировоззрение было религиозно-телеологическим, соглас­но которому утверждалось, что бытие всякой «твари» выражает ее собственные цели и глобальную, божествен­ную цель. Модель Бога здесь «монархическая», ибо Бог рассматривается как единоличный, всемогущий правитель, господствующий над универсумом.

****

Деистическая «модель» Бога. На смену средневековому пришло мировоззрение нового вре­мени, часто называемое ньютоновским, которое по всем своим существенным параметрам отличалось от предыдущего.

– Оно допускало изменения, правда, только как переком­бинацию неизменных компонентов.

– Фундаментальными реальностями считались не субстан­ции, а частицы. Мир, таким образом, трактовался не как субстантивный, а как атомистический.

– При объяснении взаимоотношений разноуровневых форм организации материи использовался не иерархический, а редукционистский принцип, ибо предполагалось, что мировые события детерминируются механизмами низшего уровня.

– Наука нового времени отказалась от формальной и фи­нальной причин. Мир, с позиций мировоззрения Нового Времени, трактовался не как телеологический, а как детерминистичный. Все мировые события объявлялись де­терминированными не целями, а механическими причи­нами. Этот новый, полностью описываемый в рамках механики и потому сам «механоморфный» мир представлялся точными часами, где все детерминировано причинными связями. В новое время чрезвычайно популярным было мнение о том, что природа – это библия Бога, а структура мироздания демон­стрирует божественную механику и математику. Ньютоновскому мировоззрению соответствовала и новая «модель» Бога – деистическая, в которой Бог уподоблялся часовщику, налаживающему и пускающему в действие хорошо подогнанный часовой (природный) механизм.

****

Процессуальная модель Бога. Наука XX в. значи­тельно отошла от ньютоновской концепции природы и (под вли­янием, в первую очередь, эволюционной модели с ее «слепой» случайностью и квантовой механики с ее принципом неопреде­ленности) разрушила механистическое мировоззрение в целом и приступила к формированию нового видения мира. Основные его характеристики таковы:

– универсум возник в результате Большого взрыва и его возраст составляет около 20 млрд. лет;

– природа вся исторична и даже базисные, фундаменталь­ные ее формы радикально изменяются. Именно так, эволюционно, возникали последовательные уровни органи­зации – физическая материя, жизнь, психика, культура;

– мир способен к самоорганизации, самоупорядочиванию, которые реализуются благодаря тому, что сама природа оказывается в состоянии отобрать наилучшие варианты из спектра осуществляющихся возможностей;

– человеческое бытие не является необходимым, оно слу­чайно в смысле его неприсутствия во всех возможных актуальных мирах. «Возникновение человеческого созна­ния с его свойствами свободы и восприятия возможно толь­ко в космосе, характеризующемся определенными огра­ничениями, лимитами, давлениями. Космический поря­док является необходимым пререквизитом сознательного, персонального, человеческого существования»;

– природа теперь рассматривается как целостная и взаимо­связанная. Основу же реальности составляют не субстан­ции или частицы, а отношения;

– редукция, как и прежде, признается плодотворной, но не как универсальный природный принцип, а только как метод анализа отдельных компонентов систем. А главное внимание теперь уделяется целому – самим системам;

– вместо строгого механистического детерминизма теперь предлагается сложная комбинация закона и случая. С появлением теории о квантово-волновой природе света стало ясно, что поведение электрона подчиняется не однознач­ным, а вероятностным законам, и его местоположение в атоме можно определить только вероятностно. При анализе поведения частиц на всех атомных уровнях мы вынуждены пользоваться принципом неопределенности. С такой же неустранимой неоп­ределенностью ученые столкнулись и при попытках точного оп­ределения энергии и времени. Вместе с тем, вероятностные процессы, проходящие на бо­лее низких уровнях вполне совместимы с детерминированными процессами, характерными для более высоких уровней организа­ции материи.

Эта современная научная картина мира порождает новый образ Бога. За всем развертыванием мирового процесса стоит Бог, при­сутствующий во всем, но не участвующий в каждом событии в качестве его причины, действующий посредством сложной ком­бинации закона и случая, экспериментирующий с миром и не знающий конечного результата своих экспериментов.

Здесь случай не является ни пугающим, ни привлекатель­ным. Он просто представляет собой то, что требуется для реали­зации возможностей универсума. Если мир обязан своим сущест­вованием Богу-Творцу, то нет оснований сомневаться в том, что Бог мог «позволить развиваться потенциальностям своего уни­версума во всем его многообразии через действие случайных со­бытий». То, что так смущало А.Эйнштейна, – играющий в кости Бог – теперь оказывается как раз соответствующим действитель­ности. «Здесь, – утверждает А. Пикок, – случай – это поиско­вый радар Бога, простирающийся через все возможные мишени, доступные его исследованию».

Рассуждая подобным образом, ряд христианских богосло­вов приходит к выводу, что современной картине мира, в ко­торой природа изображается как развивающаяся посредством взаимодействия случая и закона, как непрерывно эволюцио­нирующая, как представляющая собой «взаимосвязанную сеть бытия», соответствует новая «модель» Бога и его отношения к миру. Эта модель ни монархическая, ни деистическая. Это модель процесса.

Здесь Бог – ни всемогущ, ни беспомощен. Он не детерми­нирует и не контролирует мир, а участвует в нем на всех уровнях, улучшая согласованность его составных частей и поддерживая его существование. «Бог не действует непосредственно, и ничто происходящее не является исключительно актом Бога... Бог не вмешива­ется спорадически со стороны, а скорее присутствует в раз­вертывании каждого события». Бог учится и растет вместе со своим творением. Таким образом, становление и развитие мира есть одновременно становление и развитие Бога. Итак, по мнению А.Пикока, известного протестантского теолога Ч.Хартсхорна, Я. Барбура и ряда других богословов, тво­рение мира еще не закончено, оно продолжается, и Бог по отно­шению к нему – имманентен и трансцендентен. Творец, конеч­но, больше чем мир. Но именно в Боге мир существует. И имен­но Бог через многообразные уровни творения открывает свое значение для человека. Бог дает миру бесконечный и случайный потенциал для его развития. Именно случайный, ибо, создавая мир, Бог не только играет в кости, но и сыплет эти кости «снизу» ( бу­дучи фундаментальной основой всего сущего), что обуслав­ливает свободное развитие сотворенных им организмов. Таким образом, творение, оставаясь зависимым от Бога, обретает и относительную независимость. Поэтому Бога не сле­дует рассматривать просто как дающего базис всему сотворенно­му миру. На физическом уровне «Бог не является ни архитекто­ром, ни часовщиком; он – Плазма и Процесс».

****