- •О грамматологии
- •I. Место "Опыта" 327
- •II. Подражание 368
- •III. Членораздельность 412
- •Жак Деррида. О грамматологии
- •Часть первая. Письмо до письма
- •Часть вторая. Природа, культура, письмо
- •Деррида и грамматология
- •Грамматология: основные понятия
- •Наличие (presence)
- •Логоцентризм
- •Метафизика
- •Деконструкция33
- •След, прото-след
- •Различие, различАние
- •Письмо, прото-письмо
- •Восполнение, восполнительность
- •Грамматология: шаг за шагом Часть первая. Письмо до письма
- •Глава первая. Конец книги и начало письма Программа
- •Означающее и истина
- •Записанное бытие
- •Глава вторая. Лингвистика и грамматология
- •Наружа и нутрь
- •Наружа есть нутрь
- •Трещина (brisure)
- •Глава третья. Грамматология как позитивная наука
- •Алгебра: таинства и прозрачность
- •Наука и имя человека
- •Ребус и соучастие первоначал
- •Часть вторая. Природа, культура, письмо Введение в эпоху Руссо
- •Глава первая. Насилие буквы: от Леви-Стросса к Руссо
- •Письмо и эксплуатация человека человеком
- •Глава вторая. Это опасное восполнение
- •От ослепления к восполнению
- •Цепочка восполнений
- •Из круга вон выходящее. Проблема метода
- •Глава третья. Генезис и структура "Опыта о происхождении языков"
- •Письмо: зло политическое и зло лингвистическое
- •Эстамп и двусмысленности формализма
- •Оборот письма
- •Это движение палочки...
- •Запись первоначала
- •Это простое движение перста
- •Глава четвертая. От восполнения к истоку: теория письма
- •История и система письмен
- •Алфавит и абсолютное представление
- •Теорема и театр
- •Восполнение первоначала
- •Деррида: другое и другие
- •Другие о Деррида
- •Как его ругают
- •Как его хвалят
- •Деррида о других о Ницше
- •О Гуссерле
- •О Хайдеггере
- •О психоанализе: Фрейд и Лакан
- •Об Остине и Серле
- •Другие о Деррида (продолжение споров)
- •Деррида: реконструкция деконструкции
- •Систематизация несистемного
- •Неразрешимости: лексико-семантические
- •Неразрешимости: синтаксические
- •Неразрешимости: перформативно-прагматические
- •(Не)логический набор
- •Метафорика
- •Пространственность
- •Парадоксальные объекты
- •Другие мыслительные координаты? Общий фон: европейское и французское
- •Грамматология — во Франции и у нас
- •Новые задачи
- •Деррида по-русски
- •Трудности общеязыковые Langage — язык или речь?
- •Дискурс (discours)
- •О переводе цитат и сносок
- •Трудности специфические: терминология Письмо, прото-письмо (ecriture, archi-ecriture)
- •РазличАние (differAnce)
- •Разбивка (espacement)
- •Членораздельность, артикуляция (articulation
- •Восполнение, восполнительность (supplement, supplementarite)
- •Наличие (presence)
- •Представление, репрезентация (representation)
- •(Перво)начало (origine)
- •Собственный, собственность, собственно, свойственный, свойство (propre, propriete, proprement)
- •Внутренний—внешний
- •Некоторые нетерминологические слова частого употребления Почать (entamer)
- •О переводе вообще
- •Библиография174 Книги и статьи Деррида
- •Из русских переводов Деррида
- •Из источников Деррида
- •Литература о Деррида
- •Жак Деррида. О грамматологии Предварение
- •Часть 1. Письмо до письма Экзерг19*
- •Глава 1. Конец книги и начало письма
- •Программа
- •Означающее и истина
- •Записанное бытие
- •Глава 2. Лингвистика и грамматология
- •"Наружа"(lе dehors) и "нутрь"(lе dedans)
- •Наружа есть нутрь
- •Трещина
- •Глава 3. О грамматологии как позитивной науке
- •Алгебра: таинства и прозрачность
- •Наука и имя человека
- •Ребус и соучастие (перво)начал
- •Часть 2. Природа, культура, письмо
- •Введение в "эпоху Руссо"
- •Глава 1. Насилие буквы: от Леви-Стросса к Руссо
- •Война имен собственных
- •Письмо и эксплуатация человека человеком
- •Глава 2. "Это опасное восполнение..."
- •От ослепления к восполнению
- •Цепочка восполнений
- •Из круга вон выходящее (l'exorbitant). Проблема метода
- •Глава 3. Генезис и структура "Опыта о происхождении языков"
- •I. Место "Опыта"
- •Письмо: зло политическое и зло лингвистическое
- •Важный спор: об "экономии" сострадания
- •Начало спора и построение "Опыта"
- •II. Подражание
- •Интервал и восполнение
- •Эстамп и двусмысленности формализма
- •Оборот письма
- •III. Членораздельность
- •"Это движение палочки... "
- •Запись (перво)начала
- •Невма *
- •Это "простое движение перста". Письмо и запрещение инцеста
- •Глава 4. От восполнения к истоку: теория письма
- •Первометафора
- •История и система письмен
- •Алфавит и абсолютное представление
- •Теорема и театр
- •Восполнение (перво)начала
- •Коллекция "Философия по краям" (Серия "1/16") литература / искусство / политика
- •Критика
Метафорика
Концептуальные единицы, используемые Деррида, можно назвать поэтико-терминологическими7. Соответственно, в каждом конкретном случае, в контексте фразы или абзаца и, разумеется, в разных работах (более академичных или более экспериментальных) акценты и общие пропорции "образного" и "концептуального" будут различными. В принципе тут встает вопрос о философском языке как таковом, о его специфике среди других языков культуры и о его исторической судьбе. Судя по той картине, которую рисует Деррида, можно предположить, что во всяком философском тексте, где общие понятия основаны на дематериализации вещественных и перцептивных значений слов, скрыты два забвения: первоначального прямого значения слова, а также самого процесса метафорического переноса. Тем самым "стирание" первоначал становится неосознаваемой сутью философии: чувственное непременно должно быть побеждено интеллигибельным. Хотя в философских текстах сохраняются мощные метафоры8 (такие, как Солнце, свет у Платона, Аристотеля, Декарта: свет — знание, темнота — невежество), в целом забвение о происшедшем метафорическом переносе превращает метафору в понятие, стирает ее философским желанием обобщать, интериоризировать, "снимать".
В принципе в философский язык входит многое из того, что относится к языковой семантике вообще, а генезис языковых значений во многих случаях предполагает акты метафоризации, которые протекают по-разному в зависимости от того, что подвергается переносу и какова
7 Agamhen G. Pardes. L'ecriture de la puissance. In: Derrida. Revue philosophique de la France et de 1'etranger. PUF, № 2, 1990, p. 135.
8 Derrida J. La mythologie blanche. La metaphore dans le texte philosophique. In: Marges de la philosophie. P., Minuit, 1972, p. 247-324.
[76]
направленность этого процесса. Вся история философии была в той или иной мере логичной или риторичной; она была одновременно и текстом, написанным в определенной манере или стиле, и рассуждением, в принципе отделимым от стиля и манеры (иногда — почти безболезненно, иногда — с трудом). Наверное, термин "забвение" слишком мягок, и Деррида скажет скорее "подавление" или "вытеснение". Во всяком случае, труд отрыва мысли от мифа и от метафоры был огромной работой, а не удовольствием, в отличие от наших нынешних игр возврата в метафорические слои языка. При этом возникавшая наука стремилась предельно отдалиться от метафоры, хотя ей это и не удавалось, а искусство не забывало об истоках (даже Вольтер пишет сочинения на философские темы прозрачным языком прозы, а стихи или трагедии — в образцовой риторической манере). А уже после этого главного отрыва от мифа и выработки понятийного языка философия в разные периоды и в разных своих течениях видела эти колебания взаимоотношений стиля и содержания по-разному. В истории философии и науки были периоды отрицательного отношения к метафоре и были периоды, когда в метафоре видели главное средство человеческой мысли: сейчас преобладает осознание эвристической роли метафоры.
Деррида сейчас иногда воспринимают как персонаж из поздней софистики, когда расцвела риторическая игра, пытавшаяся вытеснить философию. Разумеется, он против этого возражает: он строит не метафорический дискурс, а метафору метафоры, выясняет и изобличает механизм вытеснения риторического и метафорического в истории философии от греков до наших дней. Но тут Деррида не был первым: уже Валери, на которого он ссылается, показал, что философия есть прежде всего "род письма", род литературы, близкий к поэзии, и тем самым — стал как бы деконструкционистом до деконструкционизма. Валери писал и о роли образного языка в философии, о неконтролируемых семантических сдвигах и забытых метафорах в составе философских понятий. То, что все это говорит поэт, вполне естественно, но то, что это берет на вооружение философ, свидетельствует о своего рода эстетическом повороте в философии. По-видимому, он возникает потому, что философия имеет новые интуиции, но не имеет собственных средств для их выражения: она должна их создать или найти где-то вовне. В данном случае "литература", "поэзия" и воспринимается как такое "вовне", которое затребуется "изнутри". Можно полагать, что для философа внимание к стилю и манере письма может быть лишь первым шагом: следующий так или иначе потребует включения рефлексивно-критического сознания и более жесткой когнитивной дисциплины.
В классической, недеконструктивной интерпретации метафора в наши дни предстает как общий механизм познания и сознания, предпо-
[77]
лагающий вторжение синтеза в сферу анализа, образа - в сферу понятия, единичного — в сферу общего. Конечно, метафора не справляется с обычными коммуникативными задачами, она произвольна при идентификации субъекта, туманна при уточнении предиката. Однако акт метафорического переноса имеет важнейшее значение для построения языковых значений, для развития средств омонимии, синонимии, полисемии (при этом в науке метафора предстает как начальная стадия исследования, в поэзии — как цель и результат). Роль метафоры в философском мышлении, по-видимому, определяется самой возможностью построения "невидимых миров", выработкой средств широкой сочетаемости (универсализация) и тонкой семантики (индивидуализация) и, вообще, таким механизмом апелляции к воображению, который имеет концептуальные результаты. Что же касается пределов ее значимости, то они естественным образом будут зависеть от того, как определит себя философия по отношению к таким областям, как наука и поэзия. Большинство споров о метафоре оказываются невразумительными из-за того, что оппоненты размещают метафору в разных местах смыслового и семиотического пространства (ближе к референтам или к подразумеваемым смыслам, к процессам генерализации или индивидуализации смысла и др.), и потому эти позиции остаются несоизмеримыми, хотя их можно и нужно было бы пытаться взаимоувязать. Вне зависимости от того, трактуется ли метафора как языковая, неязыковая, находящаяся на грани между лингвистическим и внелингвистическим, текстовым и внетекстовым, это позволило бы нам прояснить общий механизм интеллектуальной, эмоциональной, перцептивной работы - на той стадии, когда он еще не предполагает разведения результатов на разнооформленные отсеки культуры. Тогда яснее предстанут вторичные тяготения и слияния (например, нынешние скрещения философии и литературы: они могут быть поняты не сами по себе, но лишь на фоне взаимодействий философии и риторики в разные периоды истории культур.