Глава 63

У Сампати вновь вырастают крылья

Утешив меня этими и многими другими словами, красноречивый аскет покинул меня и вернулся в свою

хижину. Я медленно пополз в пещеру, карабкаясь по горе Виндхья, и стал ждать вас. Прошло сто лет, но я

хранил в сердце слова отшельника, и продолжал ждать положенного часа.

Мудрец Нишакара ушел на небеса, а я, терзаемый разными мыслями, предавался горю. Ко мне

приходила мысль о смерти, но я гнал ее, памятуя слова великого аскета. Решимость, которую он вдохнул в

меня, сохраняла мне жизнь и рассеивала печаль, как пламя в жаровне разгоняет тьму.

Я знал о могуществе злобного Раваны, и все же сказал своему сыну: <Почему ты не спас Ситу, хотя

слышал ее скорбный зов? Ты же знал, что царевичи потеряли ее!> Из любви к царю Дашаратхе я был

недоволен своим сыном.

Пока Сампати говорил с обезьянами, у него на глазах тех обитателей лесов неожиданно начали расти

крылья. Видя, что тело его покрылось рыжевато-коричневыми перьями, Сампати в безграничной радости

сказал обезьянам:

- По милости Нишакары, этого мудреца безграничного могущества, мои крылья, опаленные солнцем,

выросли снова, и я обрел могущество, как в юности! Сегодня я обрел былую силу. Продолжайте искать

Ситу, и мои выросшие крылья станут залогом вашего успеха!

С этими словами Сампати, лучшая среди птиц, желая убедиться в силе своих крыльев, взлетел на

вершину горы. Могучие обезьяны поверили в успех своих поисков и, преисполненные радости,

приготовились явить свою доблесть.

С быстротой ветра те славные обезьяны, твердо намереваясь найти Ситу, дочь Джанаки, отправились на

юг, в ту часть света, которой покровительствовал Абхиджит (1.316).

Глава 64

Обезьяны смущены величием океана

Сильные, как львы, обезьяны, стали прыгать и кричать от радости, узнав от Сампати, что Равана будет

убит. Счастливые, они спустились к океану, всем сердцем желая найти Ситу. Доблестные воины, они

увидели бескрайние просторы этого зеркала целого мира.

На северном берегу Индийского океана могущественные и героические обезьяны остановились. Они

смотрели на океан, который, казалось, то спал, то играл, то покрывался огромными волнами, являя

великое множество морских животных. У славных обезьян шерсть стала дыбом от изумления и страха

перед великим океаном, они почувствовали себя подавленными. Видя, что океан непреодолим, как и небо,

они стали сокрушаться и плакать:

- Что нам теперь делать?

Тогда могучий Ангада попытался развеять печаль своих доблестных воинов, растерявшихся перед

океаном:

- Никогда не следует впадать в уныние, это самое плохое, что может случиться: волнение уничтожает

человека, словно потревоженная змея - ребенка. Тот, кто впадает в волнение, когда пришло время явить

свою доблесть, становится слабым и не достигает цели.

Наступила ночь, которую Ангада провел, совещаясь со старшими обезьянами. Они расселись вокруг

него подобно Марутам, окружившим Васаву. Кроме Ангады, сына Бали, и Ханумана, кто еще мог

удержать армию обезьян?

Созвав старших вместе со всей армией, удачливый Ангада, покоритель своих врагов, поприветствовал

их и обратился со словами, исполненными добрых чувств:

- Кто из вас достаточно силен, чтобы пересечь океан? Кто способен исполнить приказ Сугривы,

повергающего врагов? Какая обезьяна может прыгнуть на четыреста миль и освободить вожаков от

великого волнения? По чьей милости мы, увенчанные успехом, довольные, вернемся домой, к нашим

женам и сыновьям? Кто даст нам возможность с просветленным сердцем встретиться с Рамой,

могущественным Лакшманой и Сугривой, царем обезьян? Если кто-то из нас может прыгнуть через океан,

так пусть он, благословенный, предстанет перед нами и освободит всех нас от страха!

Но никто не отозвался на слова Ангады, обезьяны, казалось, были ошеломлены. Тогда этот вожак

вновь обратился к своей великой армии:

- О выдающиеся среди воинов! Беспримерной доблести, выходцы из безупречных семей, вы достойны

уважения! Скажите, как далеко может прыгнуть каждый из вас, чтобы беспрепятственно пересечь море?