Испания.

Сан Клементе де Тахуль.

В Испании сохранилось большое число монументальных росписей XI и XII столетий. Общими чертами этих фресок являются графическая манера рисунка, энергичный, подчеркнутый черной линией контур, локальность цветов и их звучные сочетания при скупости цветовой гаммы.

Таковы выделяющиеся особенно высоким качеством исполнения фрески церкви Сан Клементе в Тауле (около 1123 г.). Очерченные смелым, уверенным росчерком вытянутые лица с близко поставленными преувеличенно большими глазами и обрисованным двумя четкими параллельными линиями носом полны удивительной экспрессии, позы торжественны, жесты значительны и величавы. Условность цвета и напряженность красочных сочетаний подчеркивают ирреальность изображенного, его принадлежность иному миру.

Изображенный в конхе апсиды Христос во славе возникает как экстатическое видение. Роспись пронизана цепью световых вспышек белых нимбов, достигающих наивысшей звучности в сиянии вокруг головы Христа. Широкая и плотная манера письма крупными пятнами соседствует с тонкой передачей орнаментального узора. Огромная роль принадлежит темному контуру, который отделяет изображение от фона и придает ему особую ритмическую выразительность. В облике Богоматери с чашей св. Грааля в руке непрерывная овальная линия создает, на первый взгляд, нечто гротескное. Однако, подобное изображение - своего рода запоминающаяся формула, символический и редкий по выразительности изобразительный знак.

Санта Мария в Тауле.

Исключительная политическая обстановка, сложившаяся на севере Испании, привела к господству художественных форм, навеянных арабским искусством, так что разглядеть там следы византийского влияния трудно. Между 11 и 13 вв. набирала силу Реконкиста – отвоевание полуострова у мавров. А это означало, среди прочего, и то, что христианские и византийские формы понемногу обретали все большее значение.

Как и аналогичная фреска в Сант-Анджело-ин-Формис, Маэста в Тауле состоит из двух частей: в круглом своде апсиды изображен Бог-Отец, а в цокольной части – Мария с апостолами. Однако на этом все сходство заканчивается. Иконографические расхождения можно заметить в присутствии мандорлы, в разделенных на сегменты арках вместо трона и в изображениях евангелистов (причем два из них помещены внутрь медальонов).

Общими у произведений являются только детали и композиция – строгая фронтальность и осевая симметрия фигуры Бога-Отца, а также тени, которые подчеркивают мускулы рук и детали лица. На этих-то деталях и задерживается внимание зрителя: кажется, будто Таульский Мастер сделал византийскую модель еще более византийской, будто он еще больше стилизовал уже стилизованное. Контуры лица, обозначенные в итальянских образцах довольно мягко, здесь обретают резкую отчетливость.

Лицо Бога из Сант-Анджело-ин-Формис в Тауле превращается в маску. Сходные замечания можно сделать и по поводу трактовки складок одежды и жестов: то, что в Италии передано в более мягкой и живой манере, в Тауле делается более суровым и жестким. Возможно, такая тенденция объясняется появлением мосарабского стиля – сплава арабских стилистических элементов с христианскими западными представлениями об очертаниях и формах.

Однако этого недостаточно, чтобы характеризовать романскую живопись Северной Испании просто как “мосарабскую”. Невзирая на все описанные выше различия, в ней все-таки отчетливо присутствовал византийский фактор, повлиявший на становление местного стиля.