2.3. Культ художника-творца

Важной составной частью мировоззрения данной эпохи является также культ творческой деятельности.

Разносторонность - вот идеал человека Эпохи Возрождения. Тео­рия архитектуры, живописи и ваяния, математика и механика, картогра­фия, философия, этика, эстетика, педагогика - таков круг занятий, на­пример, флорентийского художника и гуманиста Альберти. Его интере­сует homo faber, то есть человек деятельной и производительной жизни, активность которого ориентирована не только на возможности отдель­ного человека, но и на потребности других людей и целого города.

Самый тяжкий порок - это никчемность. Напротив, деятельность, способствующая совершенствованию человеческой жизни, есть добро­детель. Альберти убежден, что такая добродетель в силах победить судь­бу: "судьба наша есть то, что мы с быстротой и стараниями выносим в качестве решения... Легко побеждает тот, кто не желает быть побеж­денным. Терпит иго судьбы только тот, кто привык подчиняться".

В средние века считалось, что человек нуждается в милости божь­ей вследствие своей природной греховности. Ренессансное мировоз­зрение исключает идею недостаточности человеческой природы. Чело­век богоподобен; Бог есть творец; фигура творца-художника становится символом Ренессанса.

Меняется представление о ценности деятельности. У греков со­зерцание ставилось выше деятельности. Исключение составляла, по­жалуй, деятельность политическая. Достаточно низок статус деятельно­сти и в христианстве: "в поте лица своего будешь есть хлеб свой". Здесь труд - наказание, и высшей деятельностью считается молитва. В эпоху Возрождения высшей деятельностью признается творчество: оно сози­дает красоту и способствует возвышению самого человека. Художник подражает не созданиям Бога, но самому божественному творчеству. Антропоцентрические склонности ренессансного мировоззрения обладают сильным индивидуалистическим привкусом. Оригинальность и непохожесть на других становится важнейшим признаком личности. Личность сводится к индивидуальности, но индивидуальность - это ка­тегория преимущественно эстетическая. Если мы рассматриваем чело­века с точки зрения того, как и чем он отличается от всех остальных людей, то мы смотрим на него глазами художника К поступкам человека мы прилагаем только один критерий - оригинальность. Признание са­моценности, самодостаточности индивидуальности означает абсолюти­зацию эстетического подхода к человеку.

Одним из следствий эстетического подхода явился новый взгляд на человеческое тело. Прекрасен весь мир, созданный Богом, но вер­шиной его творения, по убеждению идеологов Возрождения, следует считать человеческий дух и тело. Телесно человек столь прекрасен, что уже язычникам служил моделью для изображения их богов.

В "Речи о достоинстве человека" Джованни Пико дела Мирондола (1463-1494) провозгласил: "Великое чудо - человек". Но почему человек является чудом? Объяснение Пико состоит в следующем. Все творения онтологически определены быть тем, что они есть. Человек, напротив, единственный из творений, помещенный на границе двух миров. Его свой­ства не предрешены, но заданы таким образом, что он сам лепит себя согласно желаемой форме. И поэтому человек может возвыситься до ангела, а может подняться и еще выше. Величие человека заключается в искусстве быть творцом самого себя. За изменчивость облика и непо­стоянство характера Мирондола уподобляет человека античному герою Протею.

Таким образом, выражением силы человеческого духа служит сво­бода его воли. Это представление весьма далеко от античной традиции. В античности считалось, что границы человека определены природой Античный человек признает природу своей владычицей, а себя лишь ее частью. Пико же слышатся отзвуки библейского учения о человеке, кото­рому Бог дал свободную волю и который сам должен решить свою судь­бу, определить свое место в мире.

Понятно, что всякий, кто брался рассуждать в то время о свободе воли, должен был столкнуться с проблемой ее отношения к провиде­нию. Щекотливость возникающей ситуации станет яснее, если предва­рительно обозначить церковную позицию. Эта позиция очень четко вы­ражена основателем ордена иезуитов Игнатием Лойолой: "Пусть каж­дый внушит себе, что люди, давшие обет послушания, должны предоста­вить божественному провидению, действующему через их руководите­лей, право распоряжаться и управлять ими точно так же, как если бы они были трупом" (цит. по: Данэм Б. Герои и еретики. М., 1969. С. 305).