9. Понятие о доле («мойре») в «Илиаде».

24. Понимание доли/мойры в «Одиссее».

У Гомера мы находим разные исторические ступени развития в представлении о судьбе. В одних случаях судьба действительно все определяет, а в других все определяет творческая воля героя, могущая выступать даже против ее велений. В вопросе об отношении судьбы к богам мы должны говорить о разных ступенях исторического развития. То есть времена преобладания судьбы над богами – это древние, еще хтонические, доолимпийские времена, может быть, еще времена матриархата. А тексты, в которых веление судьбы совпадает с волей богов, отражают собой гораздо более поздний период, когда судьба уже не имела столь подавляющего значения. И, наконец, тексты с подчинением судьбы богам представляют результат новейшей для Гомера цивилизации, когда возросшая власть человека над природой уже давала возможность чувствовать себя свободнее перед непонятными и могущественными силами природы.

Так, многочисленные места из Гомера, где греческое слово moira («судьба») употребляется не столько в мифологическом смысле, сколько в общежизненном, повседневном, нарицательном смысле слова, относятся к первой ступени исторического развития – судьба над богами. Когда, например, говорится вместо смерти о жребии жизни, или о смерти как об «общей судьбе», или о смерти как о «судьбе» вообще, то во всех этих случаях мыслится уже обобщенное представление о судьбе как о жизненной катастрофе вообще, и о внезапности уже нет речи.

Это представление о мойре-судьбе, по-видимому, достигает даже персонифицированного образа, хотя и редко. Ахиллу при рождении судьба выпряла всю его жизнь. Поскольку прясть может только человек, то судьба здесь мыслится, судя по всему, антропоморфно.

Основные термины судьбы у Гомера совсем не обладают ясностью и вовсе не различаются так резко, как нам этого хотелось бы. Этимология слова «мойра» вполне ясная и указывает на «часть», «участь», «удел». Менее ясна этимология слова «айса». Если она связана с тем же корнем, который выступает в прилагательном 2равный», то «айса» у Гомера обозначает бы «равную часть», т.е. «определенную часть», может быть, «меру». Кажется можно наблюдать, что мойра используется для персонификации чаще, чем айса. Но разница между тем и другим наименованием судьбы довольно текучая.

В Одиссее по сравнению с Илиадой преобладает, во-первых, отвлеченное значение вместо персонификации, а во-вторых, значение это здесь расширяется и уходит далеко за пределы только «смерти» и «гибели» (шведский ученый Э. Хеден подсчитал, что в Илиаде мойра в 31 тексте из 48 обозначает «смерть» и «Гибель», а в Одиссее с этим значение только 10 из 61).

12. Обряды жертвоприношений и погребений в «Илиаде».

Гомеровские поэмы наполнены разного рода молитвами, жертвами и возлияниями в честь богов; на первый взгляд это производит впечатление полной наивности, искренности и отсутствия всякого критицизма в отношении религии. Тем не менее было бы весьма легкомысленно принимать у Гомера все эти обряды первобытной религии за чистую монету. Цивилизованный поэт чувствуется на каждом шагу. Конечно, тут нет никакого атеизма. В Ил. выставляется тезис, что боги всегда умолимы, хотя они и выше нас добродетелью.

Молитвы смертных иной раз даже меняют планы бессмертных богов. Нестор горячо молится Зевсу о победе ахейцев, и Зевс вопреки собственному же плану исполняет просьбу Нестора и в знак этого даже гремит громом. Аякс умоляет Зевса не губить ахейцев, а если губить, то при свете солнца; и Зевс исполняет его просьбу, хотя во всей этой песне Зевс помогает именно троянцам, а не ахейцам.

Тем не менее мольбы смертных у Гомера далеко не всегда исполняются богами, так что Гомер ко всем этим мольбам относится достаточно трезво. Ахейцы и троянцы просят Зевса об исполнении приносимых ими клятв перед поединком Менелая и Париса, но тут же говорится, что Зевс не исполнил этой мольбы. Троянки умоляют Афину даровать победу троянцам и приносят ей в дар роскошный пеплос, но тут же Гомер весьма выразительно замечает, что богиня отвергла молитву этих троянок. Правда, все эти текста о неисполнении молитв можно понимать и более сложно в том смысле, что боги-де сами знают, что делают и не людского ума дело распоряжаться волей богов. Так, например, Аполлон натравливает Энея на Ахилла, но Гера, например, против этого, а Посейдон считает нужным придерживаться в этом деле нейтралитета, хотя сам Посейдон во внимание к жертвам Энея предлагает богам спасти его. Таким образом, здесь можно не видеть скептицизма Гомера и приписывать неисполнение человеческих просьб богами усложненному религиозному чувству Гомера.