35. Основные принципы морали в элегиях Феогнида.

В стихах Феогнида есть призыв к скромности и благоразумию (благоразумие – дар богов, так что счастлив тот, кто обладает этим даром), призыв к почитанию богов, советы избегать общества дурных людей, разумно выбирать друзей, не доверять людям, даже родственникам, хранить дружбу, помогать в беде и сохранять старые порядки.

Особенностью Феогнида является его необычайно страстный и в то же время мрачный аристократический образ мыслей. Это – проповедник насилия и жестокости, даже ненависти ко всем этим «грузчикам» и «корабельной черни». Он хочет «крепкой пятой придавить неразумную чернь, пригнуть ее под ярмо». Но и к «благородным» он относится не лучше, «благородные» погрязли в жадности и денежном фетишизме. Феогнид осуждает браки аристократов с «низшими» людьми ради денег, считает, что рабство существует от природы.

Для себя он оставляет честь, золотую середину, почитание богов и правды. Это не мешает ему бросать гордый вызов Зевсу, допускающему большое зло на свете. Его пессимизм доходит до отчаяния как пассивного, так и активного.

В Феогниде бурлят ярость и злоба, отчаяние, месть и наслаждение от мести, презрение к рабу за бесчестие и предательство, презрение к аристократам за их неблагородную страсть к деньгам, мрачное упоение злобой. Таким образом, в лирике Феогнида общественная идеология соединяется с глубоким личным волнением.

Четкая антидемократическая идеология, неумолимая последовательность в политических выводах, продуманность и прочувствованность всех последствий гибели аристократии – все это присуще Феогниду.

36. Темы и идеи патриотической элегии Каллина и Тиртея.

Каллин и Тиртей являются представителями военно-патриотической лирики, которая довольна близка к эпосу и мало чем от него отличается.

В своих элегиях Каллин увещевал жителей Магнезии сопротивляться напавшим на них киммерийцам.

О Тиртее рассказывали, что однажды спартанцы просили у афинян полководца во второй Мессенской войне и что те прислали им хромого школьного учителя Тиртея, который будто бы вдохновил спартанские войска, так что Спарта одержала верх. Тиртей написал элегию под названием «Благозаконие», где он восхвалял добрые мирные порядки и призывал защищать старину. В элегии «Советы» он в простой и безыскусственной форме выражал свою душу воина-патриота. Тиртею приписывается так же военная песня при атаке, написанная живыми анапестами, под названием «Эмбатерий».

42. Сравнительная характеристика главных героев трагедий «Прометей Прикованный», «Эдип-царь» и «Ипполит».

Прометей – сверхчеловек, непреклонная личность, стоящая выше всяких колебаний и противоречий, не идущая ни на какое соглашательство и примиренчество. То, что происходит, Прометей расценивает как волю судьбы (о чем заговаривает не меньше 6 раз в трагедии, об этом говорят и Океаниды). В образе судьбы Прометея представлена та классическая гармония судьбы и героической воли, которая вообще является огромным и ценным достижением греческого гения: судьба все предопределяет, но это не ведет обязательно к бессилию, к безволию, к ничтожеству; она может вести и к свободе, к великим подвигам, к мощному героизму. В таких случаях судьба не только не противоречит греческой воле, но, наоборот, ее обосновывает, возвышает. Таков Ахилл у Гомера, Этеокл у Эсхила, но в еще большей мере таков Прометей. Поэтому отсутствие обыкновенной бытовой психологии у Прометея возмещается здесь монолитностью мощных деяний героя, поданных хотя статически, зато возвышенно, величественно.

В царе Эдипе народ привык видеть справедливого правителя. Жрец называет его лучшим из мужей. Он спас Фивы от чудовища, угнетавшего город, возвеличил страну мудрым правлением. Эдип чувствует свою ответственность за судьбу людей, за родину и готов сделать все для прекращения мора в стране. Думая лишь о благе государства, он страдает при виде бедствия граждан. Движущей силой его действия является желание оказать помощь слабым, страдающим. Эдип не деспот: он по просьбе граждан прекращает ссору с Креонтом. Он считает себя посредником между богами и людьми и несколько раз называет себя помощником богов. Боги повелевают, волю их претворяет Эдип, а граждане должны исполнять показания. Даже жрец в спасении Фив от чудовища видит действие богов, избравших Эдипа орудием своей воли. Но знать волю богов Эдипу не дано, и, веря в прозорливость жрецов, он обращается к прорицателю Тиресию.

Но стоило лишь появиться подозрению, что жрец скрывает имя убийцы, - и у Эдипа сразу возникает мысль, что Тиресий сам участвовал в преступлении: уважение сменяется гневом, которому он легко поддается. Ему ничего не стоит назвать того, кого лишь недавно призывал спасти себя и Фивы, «негодным из негодных» и осыпать незаслуженными оскорблениями. Гнев охватывает его и в разговоре с Креонтом. Подозревая интриги Креонта, Эдип в состоянии крайней раздраженности бросает оскорбление: у него наглое лицо, он убийца, явный разбойник, это он затеял безумное дело – бороться за власть без денег и сторонников.

Невоздержанный характер Эдипа был причиной убийства старика на дороге. Достаточно было толкнуть Эдипа, как он, не владея собой, ударил его. Эдип умеет глубоко чувствовать. Страдания в результате совершенного преступления страшнее смерти. Он виноват перед родителями, перед своими детьми, рожденными в греховном браке. За эту вину, хотя и невольную, он себя жестоко наказывает.

Важно отметить, что хотя боги сильны, но во всех действиях Эдип в соответствии со своим характером проявляет свободную волю, и пусть он гибнет, но морально торжествует его воля.