5. Философская антропология.

Благодаря психоанализу резко возрос интерес к исследованию природных качеств человека. В 20-ые годы нашего столетия возникло течение философской мысли, которое непосредственно обратилось к проблеме человека как природного существа на основе синтеза философского и естественнонаучного знания о человеке. Это течение получило название «философской антропологии» (не путать с более широким смыслом этого словосочетания, обозначающего философию человека вообще). Его представители собрали и подвергли разносторонней экспертизе всевозможные сведения о человеке, полученные естественными науками. В результате был поставлен вопрос об особенностях человека как биологического существа: действительно ли он воплотил в себе совершенство природного замысла?

Еще в XIX в. великий английский натуралист Ч. Дарвин выстроив теорию эволюции животного мира, на научной основе утвердил мысль о том, что человек есть «венец творения». Хотя люди и оказываются у него всего лишь звеном в развитии естественного мира, но звеном наиболее совершенным, завершающим эволюционное развитие. Однако тогда же зародился и другой взгляд на человека. Он возник в лоне философии как спекулятивная догадка, оставаясь вне биологической аргументации. Сначала А. Шопенгауэр, а затем Ф. Ницше задумываются над странностью человека как живого существа. Ими формулируется мысль о том, что человек, вероятно, выпадает из цепи природных тварей и он вовсе не производит впечатления «венца творения». Все, что оценивается как приобретения человека, на самом деле означает процесс его вырождения. Эти суждения оказали огромное воздействие на философскую антропологию XX века.

Идеи Ницше развивает один из крупнейших представителей философской антропологии немецкий ученый А. Гелен (1904–1976). Суть его концепции сводится к двум основным тезисам: «человек биологически недостаточное существо» и «человек деятельное существо». Рассмотрим эти тезисы более подробно. Человек, по мнению Гелена, является биологически недостаточным существом, так как он крайне плохо оснащен инстинктами, «незавершен». Биологическая недостаточность предопределяет «открытость» человека к миру. Если животное жестко и однозначно связано с определенной природной средой, то человек не имеет столь однозначно детерминирующей его среды, он обладает необычайной пластичностью, способностью к обучению.

Выпавший из надежных и прочных форм животного существования, человек оказался перед необходимостью сам определить себя. Чтобы сохранить себя, он должен создать новые условия, новую среду, пригодную для его жизни. Так биологическая «недостаточность» человека используется Геленом для обоснования его тезиса о человеке как «деятельном существе».

Новейшие исследования подтверждают вывод Гелена о том, что люди всегда обладали приглушенными, неразвитыми инстинктами. Из-за генетического несовершенства, человек, как биологическое существо, – считают антропологи, – был обречен на вымирание, еще до появления социальной истории. Но он не погиб, так как обладал некоторой цепкостью, сообразительностью. Не имея четкой истинктуальной программы, не ведая, как себя вести в конкретных условиях с пользой для себя, он бессознательно присматривался к другим животным, более прочно укоренившихся в природе. В результате прачеловеку удалось как бы выйти за пределы видовой программы.

Неосознанное подражание другим животным оказалось для человека спасительным свойством. Превращаясь как бы то в одно, то в другое существо люди постепенно выработали определенную систему ориентиров, которые «надстраивались» над инстинктами, дополняя их. У человека постепенно сложилась иная, неприродная программа действий. Произошло как бы «удвоение реальности», оно то и нашло выражение в сфере мысли, сознания. Человек оказался погруженным в особое пространство существования. Это пространство можно назвать культурой.

Итак, в человеке заложены две программы: инстинктуальная и социально-культурная. Программы эти, по словам одного антрополога, «точно демоны растаскивают личность в разные стороны». Высказывается мнение, что человек обречен на гибель именно потому, что присущие ему свойства не составляют гармонической целостности. Не случайно в центре внимания оказывается проблема соотношения биологического и социального в человеке. Вопрос в том, какое из двух начал (животное, биологическое или социальное) является доминирующим, определяющим в формировании способностей, сознания, поведения человека?

Решение этой проблемы в рамках философской антропологии во многом определяется идеей, сформулированной уже известным нам А. Геленом. Это идея «генетической предопределенности культурных форм человеческого бытия». В биологической «недостаточности» человекоподобного предка видит немецкий философ генетическую предпосылку для его последующего культурного творчества. Общество и его институты предстают в концепции Гелена в качестве форм, восполняющих биологическую недостаточность человека.

Укорененность различных форм социального и нравственного поведения, а также соответствующих обычаев, норм и институтов в инстинктивной сфере человеческого бытия Гелен иллюстрирует, в частности, на примере так называемого «инстинкта взаимности», т. е. врожденной склонности человека действовать с учетом интересов другого. Требования признавать другого равным себе от природы, имеющим такие же права, что и ты сам, соблюдать принятые договоры, держать данное слово и многие другие исторически сложившиеся положения «естественного права» воспринимаются Геленом как яркое выражение врожденной инстинктивной склонности человека к взаимности. Установления уголовного права, предписывающего возмещение ущерба, нанесенного пострадавшей стороне, условия товарообмена, обычай кровной мести, брачные отношения, религиозные обряды и праздники – все это, согласно Гелену, типы институализации инстинкта взаимности.

Выдвинутая Геленом идея генетической предопределенности культурных форм, получила дальнейшее развитие в социобиологии, новом направлении в антропологии, поставившем задачу исследовать биологические основания человеческого поведения. Началось все с книги американского биолога Э. Уилсона «Социобиология: новый синтез» (1975), в которой доказывалось, что социальное поведение нужно рассматривать с точки зрения биологических законов.

Не все выводы новой научной дисциплины кажутся достаточно убедительными и обоснованными. Таковым, на наш взгляд, является утверждение, что такие моральные качества человека, как доброта, благородство, честность, справедливость и т. д. можно определить как «следование генетической программе». Но есть немало идей заслуживающих самого пристального внимания. Например, о необходимости соответствия социальных принципов и идеалов законам человеческой биологии. «Возьмем, например, – пишет Улсон, – идеал полного равенства между людьми. Некоторые считают, что недостаточно обеспечить всем одинаковые возможности образования, труда, карьеры, что надо сделать так, чтобы все независимо от способностей имели одинаковые результаты. Но ведь авторы такой «благородной» идеи не учитывают, что человеку как примату в высшей степени свойственен дух соперничества, что пружиной прогресса всегда было его стремление подняться над средним уровнем. Так было на протяжении миллионов лет. Общество, основанное на «равенстве результатов» нормально развиваться не может». По мнению автора, «социобиология в состоянии помочь найти новые и более рациональные принципы построения общества».

Однако, нельзя утверждать, что позиция социобиологов по вопросу о роли биологических и социальных детерминант в развитии человека сводится только к признанию решающей роли гететических факторов в формировании его поведения. Более убедительной и перспективной выглядит идея «коэволюции», этот термин может быть переведен как «совместная эволюция», «совместное развитие» или «со-развитие». Смысл ее в том, что при анализе поведения человека нужен дифференцированный подход, учитывающий и биологические и социальные факторы, которые в неразрывном взаимодействии друг с другом детерминируют это поведение.

Идея коэволюции биологического и социального в человеке может быть плодотворно использована при исследовании причин антиобщественного, преступного поведения. В нашей стране долгое время изучались преимущественно социальные корни такого поведения. Недостаточно исследовались те индивидуальные психофизиологические свойства людей, которые в определенных условиях могут стимулировать развитие предрасположенности к соответствующим поступкам. Конечно, в данном случае речь не идет о существовании каких-то «биологических корней» преступности или о попытке доказать наследственный характер «склонности к преступлениям». Для того, чтобы признать биологические свойства человека причиной правонарушений, необходимо было бы доказать, что именно они вызывают правонарушения, а их отсутствие ведет к общественно-полезному поведению. Пока этого сделать не удалось.

Итак, мы видим, что философский анализ проблемы человека, его сущности и существования осуществлялся в XX веке по самым разным направлениям. Многообразие теоретических подходов и разнообразие концепций свидетельствует о необычайной сложности проблемы, о неоднозначности понимания человека.

Литература

1. Автономова Н. С. К спорам о научности психоанализа // Вопросы философии. 1991. № 4.

2. Бердяев Н. А. Философия свободы. М., 1990.

3. Бубер М. Проблема человека // Мартин Бубер. «Я» и «Ты». М., 1993.

4. Введение в философию. М., 1989. Ч. I. Гл. IV § 4.

5. Гелен А. О систематике антропологии // Проблема человека в Западной философии. М., 1988.

6. Гуссерль Э. Кризис европейского человечества и философия // Вопросы философии. 1986. № 3.

7. Зотов А. Ф., Мельвиль Ю. К. Западная философия XX века. М., 1998.

8. История философии (Запад–Россия–Восток). Кн. 3–4. М., 1998, 1999.

9. Камю А. Бунтующий человек. М., 1990.

10. Рьюз М. Социобиология – ключ к вечным проблемам // Человек. 1990. № 6.

11. Сартр Ж.–П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сумерки богов. М., 1989.

12. Современная западная философия (Словарь). М., 1991.

13. Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1990.

14. Фромм Э. Душа человека. М., 1992.

15. Хайдеггер М. Письмо о гуманизме // Проблема человека в Западной философии. М., 1988.

16. Человек (мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии). Кн. 1–2. М., 1991–1995.

17. Юнг К. Архетип и символ. М., 1991.

18. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М., 1991.