§ 2. Основные элементарные группировки

(линии элементарного расслоения)

Населения так называемых «культурных стран»

Под элементарной группой следует разуметь реаль­ную совокупность лиц, объединенных в одно взаимодей­ствующее целое каким-либо одним признаком, достаточ­но ясным и определенным, не сводимым на другие при­знаки, так гласило данное выше определение, элементарного коллектива. Иными словами, элементар­ная группа — это совокупность взаимодействующих лиц, сходных в одном каком-либо отношении. Это сходство влечет за собой сходство их интересов в данном отноше­нии, сходство их стремлений и деятельности в этой сфере, словом, служит условием их сцепления и объединения в одно солидарное целое, отделяющее их, как коллектив­ную единицу, от остальных членов населения. В своей совокупности они образуют как бы абонентов одной системы взаимодействия, связанных друг с другом одним рядом проволоки.

Это определение элементарной группы достаточно точно. Некоторую неясность составляет в нем лишь по­нятие элементарности сходного признака, вызывающего взаимное притяжение и объединение в одну группу ряда лиц, сходных по этому признаку друг с другом. Насколь­ко элементарен, прост и неразложим должен быть этот общий признак? Всякое ли сходство в физическом, интел­лектуальном, моральном или социальном отношении ин­дивидов может служить условием, вызывающим объеди­нение сходных лиц в одну элементарную реальную совокуп­ность? Например, может ли сходство формы носа или

85

одинаковость роста или цвета волос вызывать взаимное притяжение сходных в этом отношении индивидов друг к другу и их объединение в реальный элементарный коллектив? Обычное наблюдение дает отрицательный от­вет на этот вопрос. Мы не видим в социальной жизни реальных групп, составленных из лиц «прямоносых» или «горбоносых», не видим «обществ людей ростом в 1,7 метра», не находим групп или «ассоциаций рыжеволо­сых», не наблюдаем «союза холериков или флегматиков», не констатируем и «ассоциаций или групп любителей фет­ровых шляп». Если иногда в виде исключения какие-либо чудаки основывают «клуб толстяков», то такой факт представляет чрезвычайно редкое явление, во-пер­вых, во-вторых, такие ассоциации столь малочисленны и являются такими исключительными ипюшп'ами, что социальная роль их ничтожна, давление, оказываемое ими на поведение людей и ход событий, близко к нулю. Поэтому, такие группы, как нулевую социальную силу, мы можем вполне игнорировать.

Эти обычные наблюдения говорят за то, что не всякий элементарный признак сходства вызывает объединение в одно солидарное целое сходных лиц. Сказанное о призна­ках роста, цвета волос, формы носа, фетровых шляп и т. д. вполне применимо и к целому ряду других элемен­тарных сходств индивидов друг с другом. Целая масса таких сходных признаков не влечет за собой сцепления и объединения сходных в отношении их индивидов в эле­ментарную реальную группу.

Рядом с такими фактами мы наблюдаем и иные. Если возьмем, например, такие признаки сходства ряда индиви­дов, как сходство профессии, или религиозных верований, или имущественного положения, или пола, или подданства и др., то мы видим, что они играют иную роль: они действительно вызывают сцепление, притяжение и объеди­нение в одну солидарную группу сходных в этих отношениях индивидов. Доказательством тому служит существование: профессиональных союзов и синдикатов, католической или православной церкви, групп богатых или бедных, женских ассоциаций и лиг, государственных групп: России, Англии, Франции и т. д. Вывод отсюда гласит: одни из элементарных признаков сходства нейтральны и не вызыва­ют образования из сходных в этом отношении человеческих единиц социальной группы; другие, напротив, не нейтральны, а действенны: сходство в отношении их вызывает груп­пировку индивидов в одно реальное целое.

86

Теперь, спрашивается: какие же именно элементарные сходства относятся к числу последних признаков?

Общий и точный ответ на этот вопрос, при данном состоянии науки, едва ли возможен: вопрос почти не изучен. Можно дать в виде гипотезы те или иные положе­ния. Можно, например, сказать, что к т^ким__признакам относятся лишь те, обладание которыми тесно связано £. удовлетворением основных "потребностей человека и определенным образом обусловливает его поведение по адресу других людей и других по адресу первого. Но эта и все подобные гипотезы столь общи, так мало «объясня­ют», что я предпочитаю, вместо таких «гаданий» и «бол­товни», иной, более верный путь — путь наблюдения под­линной картины социального расслоения. Не будем гадать, «конструировать» и дедуцировать, а попытаемся смот­реть и наблюдать те твердые линии социального водораз­дела, те трещины социального расслоения, которые даны в окружающем нас мире людей. При этом будем концен­трировать наше внимание или зрение на линиях рас­слоения, во-первых, достаточно глубоких (ибо мы изуча­ем только важнейшие элементарные группировки), во-вторых, достаточно определенных, «твердых», обозна­ченных более или менее точными «вехами»-признаками, а не расплывающихся в неопределенные и неясные штри­хи или углубления. Мы сейчас находимся в положении географа, задачей которого является нанесение на карту точного чертежа русла рек и водоразделов, а не решение вопроса: почему здесь река повернула направо, а не нале­во, почему этот приток впадает здесь, а не там. Эти вопросы можно решить лишь имея точный чертеж реки, а не до этого. У нас же пока что нет даже такого чертежа. Когда он будет, когда мы набросаем карту социальных водоразделов, тогда в «социальной механике», быть мо­жет, с большим успехом мы сумеем ответить и на эти «почему».

Какие же результаты дает это наблюдение? Какие признаки индивидов оно дает в качестве «вех», указыва­ющих наиболее важные линии элементарного расслоения населения? Иными словами, обладание какими признаками вызывает притяжение и группировку сходных в отноше­нии этого признака индивидов в коллективные единства? {

Главнейшими из таких «признаков-вех» являются для ) современного населения Европы, Америки и так называ- / емых «культурных стран» признаки: 1) расовый, 2) поло- \ вой, 3) возрастной, 4) семейной принадлежности, /

87

5) государственного подданства, 6) языка, 7) профессии, 8) имущества (богатства или бедности), 9) объема прав (привилегированности или обделенности), 10) террито­риальной принадлежности, 11) религии, 12) политической партии, 13) ряд признаков психического характера и, ря­дом с ними, множество других более мелких признаков, вызывающих мелкие группировки, не относящиеся к числу важнейших. Отдельно от этих групп то же наблюдение показывает нам небольшое число отдельных индивидов, «великих» людей, вкрапленных в население, образно го­воря, целой головой возвышающихся над остальной мас­сой людей. Но они вкраплены изолированно, а не со­ставляют реальной группы «великих».

Такова та картина, которую дает наблюдение. Сказан­ное означает, что к числу важнейших (т. е. наиболее могущественных) элементарных групп, на которые рас­слаивается современное население «культурных стран», относятся группировки: 1) расовая, 2) половая, 3) воз­растная, 4) по семейной принадлежности, 5) по государ­ственной принадлежности, 6) языковая, 7) профессио­нальная, 8) имущественная, 9) объемно-правовая, 10) тер­риториальная, 11) религиозная, 12) партийная, 13) психо­идеологические (порядок их перечня не означает их от­носительной важности, он вызван, как увидим ниже, ины­ми соображениями).

Таков конкретный ответ на поставленный выше воп­рос. Таковы наиболее влиятельные элементарные группы, на которые расслаивается население.

Предвижу заранее ряд «недоумений» и возражений по поводу этого перечня. Некоторые из них постараюсь парировать теперь же³⁴.

• «В ряду ваших группировок нет группировок клас­ совой и национальной и возможно еще ряда важных социальных групп»,— таково возможное возражение.

• Да, нет, отвечаю. Но нет потому, что класс, наци­ ональность и еще многое множество других групп от­ носятся не к числу элементарных, а кумулятивных групп. О них речь пойдет в учении о кумулятивных группах.

• «Вы называете указанные группировки и их при­ знаки элементарными. Но разве такой признак, как госу­ дарственное подданство или раса, а равно и другие, относятся к числу элементарных? Разве они не разложи-

¹⁴ Часть этих возражений была высказана после моего доклада в Рус­ском Социологическом Обществе имени М. М. Ковалевского.

88

мы на ряд других, более простых признаков? Каждая из очередных элементарных групп не является ли скорее кумулятивной группой?»

— Отвечаю. Очень может быть, что указанные элемен­ тарные признаки могут быть разложены на более простые. Но пока что я не вижу путей для такого разложения; если же и вижу, то они, в конце концов, приводят к столь мелким элементарным свойствам индивидов, что послед­ ние из числа «действенных» переходят в число «нейтраль­ ных», т. е. таких, которые подобно признакам формы носа, цвета волос, окраски шляпы или росту, не вызывают сцепления и объединения индивидов. В итоге, идя чересчур далеко по пути детализирования элементарных признаков, мы оказываемся «у разбитого корыта», т. е. вместо ряда важнейших групп, на которые расслаивается население, попадаем в море изолированных индивидов, в беспорядке мелькающих перед нами. Вместо изучения пластов со­ циального тела мы оказываемся лицом к лицу с грудой индивидуальных песчинок, взаимоотношения и сцепления которых нам непонятны. Таковы одни мотивы, препятст­ вующие дальнейшему разложению указанных элементар­ ных связей. Признавая относительную их сложность, все же я называю их элементарными потому, что они до­ статочно определенны и ясны, во-вторых, несводимы друг на друга (доказательства ниже), в-третьих, комбинируя их, мы можем получить любую кумулятивную группу, т. е. любое сложное социальное тело. Следовательно, они вы­ полняют все функции элемента по отношению к сложному телу и потому могут быть названы элементарными, в от­ личие от кумулятивных.

-— В вашем перечне нет fundamentum divisionis⁷*; он пестр и нелогичен,— могут далее возразить любители формальной логики и всяких fundamentum'oB, плохо по­нявшие их смысл.

Отвечаю. Fundamentum'oM деления служит принцип элементарности. Признаки: расовый, семейный etc. слу­жат differentia specifica⁸*. Sapienti sat⁹*.

— «He лучше ли было бы классифицировать элемен­ тарные группы в зависимости от тех потребностей, кото­ рые лежат в их основе? Например, на группы, удовлет­ воряющие потребность питания (хозяйственные), потреб­ ность размножения (семейные), потребность самосохра­ нения (государственные), потребности моральные (право­ вые группы), потребности идейные (церковь, партия etc.) и т. д.?» — могут возразить иные.

89

— Такая классификация мыслима, но ее плюсов я не вижу, зато вижу ряд существенных минусов. Она будет неизбежно субъективной и очень условной, ибо, пока что нет сколько-нибудь общепринятой классификации чело­веческих потребностей³⁵. А главный недостаток такого приема заключается в том, что он не способен дать нам соответствующую действительности картину социаль­ного расслоения. Не способен потому, что одна и та же потребность обслуживается фактически не одной, а не­сколькими группами, и обратно, одна и та же группа обслуживает не одну, а несколько потребностей. Так, потребности психического или идеологического характе­ра обслуживаются не одной какой-либо группой, а рядом групп, друг с другом не совпадающих и друг друга не покрывающих. Они обслуживаются: и религиозной груп­пой— церковью, и научным обществом, и политической партией, и профессиональными объединениями. Каждая из этих группировок не совпадает с другой. В социальной действительности они гетерогенны и не тождественны. Между тем, исходя из принципа потребности, нам при­шлось бы смешать все эти различные группировки в одну и исказить таким образом, в угоду «принципу», реальную картину социального расслоения. И обратно, одна и та же фактически существующая группа обслуживает не од­ну, а ряд потребностей; кто может сказать, что семья удовлетворяет только половую потребность, что государ­ство обслуживает только потребность самосохранения, как полагают некоторые, что церковь или партия выпол­няют только функции удовлетворения психических запро­сов людей³⁶! То же, mutatis mutandis¹⁰*, можно сказать и о всякой важной группе. Исходя из принципа потреб­ностей, и здесь снова пришлось бы исковеркать факты и свести функции каждой группы к удовлетворению од­ной какой-либо потребности. Это было бы новым ис­кажением социальной действительности. Вот почему «ло­гические» классификации элементарных групп, исходя­щие из принципа ли потребностей, или из какого-либо другого «принципа», внешне могут выглядеть очень «причесанными» и «приглаженными», но с точки зрения соответствия фактам они неизбежно будут негодными.

Этих соображений достаточно, чтобы «отвести» такие возражения.

³⁵ См.: Сорокин. Система социологии, т. I, § «Потребности человека».

³⁶ См.: Hayes. The classification of soc. phenomena. Am. j. soc, 100—101.

90

Указанный перечень основных элементарных групп или линий социального расслоения таков, а не иной потому, что такова социальная действительность, пото­му что таковы реальные, а не мнимые, не «методологи­ческие» группировки людей в обусловливающие их пове­дение коллективы. Почему эти линии дифференциации проходят так, а не иначе? Почему, например, сходство по подданству или профессии, по богатству или расе, а не по обычаю брить усы и бороду или не по цвету волос делает сходных лиц солидарными, объединяет и сцепляет их в одно единство? Почему именно вокруг этих, а не иных сходств скопляются и оседают человеческие опилки?— все это вопросы важные, но не подлежащие обсуждению здесь. Это вопросы социальной механики, а не аналити­ки. Как бы мы их ни решали, но факт остается фактом: именно вокруг указанных «сходств-вех», как магнитных центров, скопляются и оседают человеческие опилки, именно отношение к ним представляет совокупность ко­ординат, определяющих положение «социальной точ­ки»— индивида — в социальном пространстве. Посколь­ку мы сейчас чертим социологическую карту обществен­ных водоразделов, наша задача, подобно задаче географа, состоит лишь в том, чтобы эту карту начертить правильно. А почему линии социальных возвышенностей и долин или линии социальных рек и ущелий проходят так, а не иначе,—это вопросы пока что чуждые компетен­ции географа-социолога.

Как указано выше, перечисленные линии элементар­ного социального расслоения представляют лишь важ­нейшие линии, указывающие, так сказать, только губерн­ские—наиболее могущественные—группировки. Рядом с ними существует множество мелких групп, множество «уездных и волостных» линий дифференциации. Было бы еще лучше, если бы социолог мог дать не только суммар­ную, но подробную карту социального расслоения, ука­зывающую все мельчайшие группы и союзы. Но при данных условиях—такая задача пока что неосуществи­ма. Она возможна только тогда, когда имеется уже пра­вильная «суммарная» карта. Ее пока еще нет. Поэтому большим шагом вперед будет, если социология, суме­вшая покончить с иллюзиями «единого общества», смо­жет дать правильную суммарную карту. Остальное с те­чением времени приложится само собой.

Таково понятие элементарной группы и основные — наиболее могущественные—элементарные группировки

91

населения нашего времени, устанавливаемые по более или менее «четким» и твердым вехам-признакам, а не по расплывчатым понятиям вроде «зоны культуры» или «ха­рактера цивилизации» и не по дедуктивно созданным конструкциям и принципам. Нижеследующее покажет, что эти группировки действительно удовлетворяют очер­ченным критериям могущественных групп, что они дей­ствительно оказывают давление на ход общественных процессов и влияют на судьбу населения вообще, что они не совпадают друг с другом, что они представляют важ­нейшие координаты, определяющие поведение и со­циальную физиономию индивида, что они действительно достаточно четки и определенны, и, наконец, что любая кумулятивная группа представляет определенное соеди­нение,—кумуляцию,—тех или иных очерченных элемен­тарных групп.

Элементарные группировки закрытые,

открытые и промежуточные. Социальные группы и монистические идеологии

Прежде чем перейти к характеристике этих выде­ленных элементарных групп укажем еще на одно под­разделение последних, частично связанное с могуще­ством, а затем имеющее значение для понимания стро­ения населения.

Необходимо различать элементарные социальные 'группы 1) закрытые, 2) открытые и 3) промежуточ­ные.

Под закрытыми группами я разумею такие, принад­лежность к которым не зависит от воли индивида. Он к ним оказывается прикрепленным помимо его согласия, а часто и вопреки последнему. Закрытость может иметь различные степени и формы, Совершенно закрытой мы должны считать такую группу, добровольный вход и вы­ход из которой невозможны. Она оказывается похожей на стену, замыкающую индивида со всех сторон и не позволяющую ему выйти из нее. Хочет или не хочет он, но сбросить с себя цепи данной группы, отрешиться от связи с ней он не может. Так, принадлежность каждого из нас к тому или иному расовому или половому коллективу не зависит от нашей воли: не от нас зависит, мужчинами или женщинами, белыми или черными мы рождаемся. Вне нашей воли находится и освобождение и выход из такой группы: нельзя из мужчины стать женщиной¹¹*, из

92

белого—негром, или обратно, нельзя освободиться и от тех свойств, которые передаются вместе с полом или расой. Можно проклинать себя за то, что родился женщи­ной или черным, но эти проклятия не помогут стереть свою принадлежность к тому или иному полу, к той или иной расе. Круг замкнут. Группа замкнута.

В данном случае замкнутость вызвана биологическими условиями. Но она может быть создана и социальными отношениями. Примером относительно замкнутой со­циальной группы может служить государство.

Вход и выход из государственного подданства оказы­ваются почти закрытыми: не от нас (за небольшими исключениями) зависит, подданными какого государства мы рождаемся: далеко не от нас зависит и перемена подданства. Участие в государственном коллективе ока­зывается предрешенным. Разрезать «пуповину», соединя­ющую нас с ним, мы часто бессильны.

То же применимо, например, и к такой группе, как семья.

/ Все эти закрытые и полузакрытые группы характери­зуются тем, что свободная диффузия и циркуляция ин­дивидов не в пространственном смысле, а в смысле пере­мены принадлежности к ним и вытекающих отсюда вза­имоотношений из одной закрытой группы в другую аналогичную или невозможно (циркуляция из расы в расу, из пола в пол) или затруднена до чрезвычайности (переме­на подданства, семьи). В лучшем случае здесь остается узенькая щель, игольные уши, через которые удается пройти немногим «верблюдам» ^п'.

Особой разновидностью закрытых групп следует счи­тать наследственно-закрытые группы. Под ними я разу­мею те закрытые группы, где принадлежность родителей к этой группе вызывает за собой принадлежность к той же группе и их детей. Не все закрытые группы наследст­венные. Так, половая группа закрыта, но не наследствен­на, ибо родитель отец может иметь потомство в виде дочерей, а не сыновей. .Государство близко к типу наслед­ственных закрытых групп. Здесь подданство отца, как общее правило, предрешает и подданство детей. Такой же наследственно закрытой группой является, например, каста.

Под открытыми группами я разумею те, принадлеж-1 пость к которым зависит от воли индивидов, вход и выход v из которых свободны. Циркуляция индивидов между та-J кими группами совершается легко, двери их открыты

93

настеж: хочешь войди, хочешь выйди. Примером таких групп могут служить многие «общества любителей» (на­учные, художественные, филантропические, спортсмен­ские и т. п.), политические партии и т. д. Участие в них— дело желания. Оно не предрешено. Оно не принудитель­но. Циркуляция свободна. Стен и закрытых дверей нет...

Между этими группами, закрытыми и открытыми, размещается множество промежуточных форм, одни из которых приближаются к закрытым, другие к открытым. Таковы, как увидим ниже, в наше время группы професси­ональные, имущественные, объемно-правовые и другие. Большинство элементарных и кумулятивных групп фак­тически принадлежит к числу промежуточных форм с приближением то к закрытым, то к открытым. Одни из них более близки к закрытым группам, другие к откры­тым. Все они характеризуются тем, что вход и выход из них не вполне закрыты и не вполне свободны. Они как бы имеют маленькую щель, через которую индивиды могут диффундировать, входить и выходить из группы.

Какие из групп принадлежат к данному типу—это вопрос факта в каждом данном случае.

Примером их в наше время служат, например, боль­шинство профессиональных групп. Теоретически выбор профессии в наше время свободен. И некоторая свобода здесь действительно есть. Но далеко не та, которая пред­ставляется с первого взгляда. Хоть в отличие от таких групп, как каста, пол, раса, к которым человек прикреп­лен, выйти из которых, как общее правило, он не может, перейти из касты в другую он не в состоянии, циркуляции здесь нет³⁷, хотя в отличие от них выход из професси­ональной группы,— перемена профессии,—зависит от во­ли индивида, но в ограниченной мере. В одних професси­ях—в большей, в других—в меньшей. Далеко не все, желающие стать инженерами, врачами, землевладельца­ми, профессорами, чиновниками, рабочими и т. д., дела­ются ими и в самом деле. С другой стороны, сколько лиц, желающих переменить опостылевшую им профессию, продолжают заниматься ею до самой смерти. Некоторая

Редким исключением из этого правила являются случаи извержения из касты или государства, а равно и перемена подданства последнего; но извержение из касты означает не переход в другую, а просто «поставление ане закона». Перемена подданства хотя в ряде случаев и возможна, но как исключение и то мало зависящее от воли ин­дивида.

щель (разная для разных профессий), дающая возмож­ность циркулировать из одной профессиональной группы в другую, есть, но эта щель в общем узка, циркуляция слаба, а диффундируют через нее немногие и сравнитель­но медленно. Подтверждением промежуточности профес­сиональной группы служит далее и ее наследственно по­лузакрытый характер™.

«Теоретически,—говорит Майр,—человек представ­ляется вполне свободным в выборе своей профессии, тем не менее, сын земледельца обыкновенно становится земледельцем же, сын промышленника—промышленни­ком. И здесь индивидуальная свобода более или менее подчинена постоянным или изменчивым внешним усло­виям»³⁹. То же в значительной мере можно сказать

³⁸ Было бы весьма ценно изучить подробно размеры и характер этой циркуляции для разных профессий и эпох. К сожалению, вопрос почти не исследован. Некоторое представление дают размеры цир­куляции в группе германского пролетариата (без высших служащих). «Для германского пролетариата весь годовой прилив лиц, впервые делающихся рабочими, для 1911г. 1.638 тыс. чел., для 1912 г.— 1.711 тыс., для 1913 —1.707 тыс., значит, ежегодно вливается в про­летариат заново около 11-ой части его состава (9,26%), причем 1.281 тыс. идет на пополнение годовой убыли, 426 тыс.— на рост. Сама же убыль на три четверти (505 тыс. мужчин и 480 тыс. женщин) вызывается иными причинами (чем смертность и инвалидность): замужеством, продвижением на высшие социальные ступени и сол­датчиной. Если бы пролетариат не рос, то весь его состав обновлялся бы заново каждые 15 лет. Средняя продолжительность пребывания наемным рабочим 15 лет означает (фактически), что половина рабо­тает по 30 лет, другая по 7¹/: лет». М. Лурье (Ю. Ларин). Состав пролетариата. П., 1918, 5—6.

Таковы размеры професс.-пролетарской циркуляции в Германии. Само собой разумеется, что эти данные колеблются в зависимости от характера профессии, стран и времени. Одна и та же профессия, в эпохи революции напр., может дать показатели циркуляции иные (обычно более высокие), чем в периоды мирные. Мной предпринято сейчас, чрез Социолог. Институт, исследование профессион. пере­группировки населения Петрограда за годы революции. Вообще здесь масса интересных проблем, изучение которых было бы очень важно.

³⁴ Майр. Закономерность в общественной жизни. М., 1899, 232. Тот же факт констатирует и специальная работа F. Chessa. La transmissione ereditaria delle professioni. Torino, Bocca, 1912. Наиболее наследствен­ными профессиями, согласно Chessa, являются те, которые требуют большей технической опытности и капитала или связаны с корпора­тивным духом (lo spirito di согро) и с специальными гарантиями продолжительности и непрерывности занятий. Новые экономические условия уменьшают наследственность профессии. См. также: Ghent. Mass and class. 1909, 41 и ел.

Что касается ученых, то исследования Де Кандолля показали, что

94

и о других группировках, включенных мною в эту ка­тегорию: группировке по степени богатства, религии⁴⁰, по мест} постоянного жительства, по объему прав и обя­занностей и т. д. Все они фактически являются про­межуточными группировками. Конечно, с поступатель­ным ходом истории профессиональная, религиозная, имущественная и др. группировки делаются более по­движными; эта подвижность особенно возрастает в эпохи переходные, революционные, или за годы войны, но в общем и целом, как показывает статистика народо­населения, до сих пор они представляют полусвободные, мало зазисящие от воли индивида группировки. Следует помнить, что принадлежность различных кон­кретных группировок к тому или иному типу —явление исторически изменчивое. Так, профессиональная группи­ровка в кастовой группе принадлежит к группировке «закрытой», в современном «обществе»—к группировке частью «полузакрытой», частью — «открытой». Так, индивид, родившийся в касте «носильщиков воды из источника А», оказывается прикрепленным к своей про­фессии: он может быть только «носильщиком воды из источника А». Перемена профессии (касты) для него не­возможна. В наше время выбор профессии теоретически зависит от воли индивида: ни юридических, ни мораль­ных ограничений для перемены профессии нет. Но фак­тически, как увидим ниже, эта свобода выбора и переме­ны профессии оказывается очень ограниченной. Точно так же, принадлежность к определенной церкви в полицей­ском государстве является не зависящей от воли индиви­да. Его религия предписана государством, он обязан так

из ста иностранных сочленов французской академии 10 проц. рас­пределялись между классами рабочих и крестьян, 30 проц.— между дворянством и богатой буржуазией, 60 проц. принадлежали к средне­му сословию.

Во Франции те же цифры таковы: 23 проц., 35 проц., 42 проц. «Класс рабочих и крестьян —самый многочисленный во всех странах. Он составляет в общем ²/з или ³/₄ населения. Между тем из этого класса выходит наименьшее число ученых». De-Candolle. Histoire des savants, 273. Цитирую по Волыпману: Полит, антропология. СПб., 1905, 225. По вычислениям Ларина, цифры потомственного, наследст­венного пролетариата в Германии равняются 79 проц. мужского поколения, и 66,8 проц.— женского. Ларин. Ibid., 15 —16. Маыр. Op. cit., 220—221. «Статистические данные очень убедительно доказывают, что одно из очень важных социальных отличий ин­дивидов (религия) зависит не от их собственной воли, а от воли других лиц».

верить, как приказывают. Это значит, что религиозная группировка индивидов в таком государстве близка к за­крытому типу.

В государстве же правовом, провозгласившем прин­цип религиозной свободы, право принадлежать к любому вероисповеданию или не принадлежать ни к какому, в та­ком государстве религиозная группировка отойдет к группировкам полузакрытого или открытого типа.

Ниже мы увидим значение этого подразделения для понимания строения населения и социальных перегруп­пировок.⁴¹.

Пока же отметим, что закрытость и открытость груп­ пы стоит, ^u

ной ^п* (в смысле Пирсона) связи с могуществом групп. ~~~ Раз наиболее важными группировками * индивидов в коллективы являются те, участие в которых наиболее решительно обусловливает переживание и поведение ин­дивидов, с одной стороны, с другой, которые оказывают­ся наиболее численными, распространенными, организо­ванными и солидарными, то очевидно _v наибо л ее важными с этой точки зрения будут те группировки, те системы взаимодействия, участие в которых является неизбеж­ным для индивида, не зависящим от его воли и желания; иными словами, те коллективы, в которые он попадает с момента своего рождения и влияния которых он не может избежать при всем своем желании.

Раз каждый индивид проходит чрез горнило их влия­ния, следовательно, такая группировка наиболее численна или наиболее распространенна. Так, почти все индивиды по своем появлении на свет оказываются членами той или иной семьи, того или иного государства; поэтому эти коллективы состоят из большого числа членов (государ­ства) или оказываются весьма распространенными (семья), так что в своей совокупности охватывают опять-таки большое число людей.

Раз каждый индивид проходит через сферу их влия­ния, это значит, что эти коллективы существуют длитель­но, а раз они существуют длительно,—то, следовательно, являются коллективами организованными, обладающими

Так, в Баварии в 1840 г. католики составляли 71.08 всего населе­ния, протестанты — 27.45; в 1871 г. те же цифры таковы: 71.28 проц. католиков, 27.61 проц. протестантов. Исключениями служат эпохи религиозных гонений. См. гл. «Социальные перегруппировки».

96

4 П. А. Сорокин, том 2

97

прочным, осевшим шаблоном взаимоотношений, опреде­ленным порядком и теми или иными правительствен­ными органами. Раз индивид испытывает на себе их влияние, раз они являются первыми скульпторами, фор­мирующими человека «по своему образу и подобию», внедряющими в него определенные навыки и убеждения, вкусы и верования, желания и стремления, то индивид, помимо его воли, впитывает в себя атмосферу таких коллективов, их стремления и интересы, становится по­добным членам, составляющим такие коллективы, т. е. вольно или невольно становится солидарным и кровно связанным с ними.

Вот почему такие коллективы, принадлежность к ко­торым обычно не зависит от воли индивида, к которым он оказывается прикрепленным с момента своего рожде­ния, вход и выход из которых несвободны, циркуляция — невозможна, такие группы являются обычно и наиболее численными, распространенными, организованными и солидарными, т. е. наиболее важными. Это группировки закрытые или близкие к ним.

Следующей категорией будут группировки промежу­точного, полусвободного—полузакрытого типа, участие в которых теоретически зависит от воли индивида, фак­тически же эта воля оказывается предопределенной ря­дом условий, в частности группировками первого типа. Эти последние обычно предопределяют: будет ли инди­вид участвовать в такого рода полусвободных ассоциаци­ях и если да, то в каких именно.

Третьей категорией являются группировки открытого типа, участие в которых представляется зависящим от воли индивида. Принадлежность к ним дело его доброй воли. Он может участвовать в них, может и не уча­ствовать. Опять-таки принадлежность или не принадлеж­ность к группировкам этого типа, и к каким именно, предопределяется влиянием группировок первого и вто­рого типа. Влияния группировок первого типа —в со­временных условиях — не избегает почти никто; неболь­шой доле людей удается избежать влияния группировок второго типа. Несравненно большим является процент лиц, не участвующих в группировках открытого типа и не испытывающих на себе их влияния. В силу этого они обычно не столь численны, как группировки 1-го и 2-го рода. В силу этого их влияние обусловлено группиров­ками последними. Такова связь закрытости с важностью^ и влиятельностью группыЛ ~ ' "~" " """

98

Выделенные три типа группировок, как указано, не., отделяются абсолютно резко друг от друга. Абсолютная закрытость группы и абсолютная ее открытость—это два логических полюса, служащие вехами для характери­стики группы. Фактически же последние почти все при­надлежат к числу промежуточных форм, варьируя по степени своей близости к абсолютно закрытой или откры­той группе. Логически закрытость группы может коле­баться от бесконечности (абсолютная закрытость) до ну­ля (абсолютная открытость). Фактически любая группи­ровка (за частичным исключением расовой, половой и возрастной) только относительно закрыта или открыта. Но эта относительная степень закрытости, однако, имеет большое значение в вопросах социальных перегруппиро­вок, подвижности, сложности и эластичности строения социального агрегата. Вот почему введение этих понятий имеет raison d'etre¹⁴*, несмотря на относительность степе­ни их закрытости или открытости.

К числу закрытых из выделенных элементарных групп современного населения так называемых культурных стран относятся группировки: 1) расовая, 2) половая, 3) возрастная.

К числу относительно открытых: I) партийная, 2) ряд группировок психического (идеологического, чув­ственно-эмоционального и волевого) характера.

К числу промежуточных групп с приближением то к закрытым, то к открытым принадлежат группировки: 1) семейная, 2) государственная, 3) языковая, 4) профес­сиональная, 5) имущественная, 6) территориальная, 7) религиозная, 8) объемно-правовая.

Таковы важнейшие элементарные группировки по ти­пу закрытости или открытости, имеющиеся в населении современной Европы, Америки и «культурных» областей других материков. Конечно, и здесь закрытость той или иной группы, как увидим ниже, значительно варьирует от места к месту. В каждом данном «клочке населения» она должна фактически изучаться. Но как общая приблизи­тельная схема только что перечисленная классификация целесообразна и помогает ориентировке исследователя. Ниже, в главе о социальных перегруппировках, будут даны основания этой схемы и детально рассмотрены затронутые вопросы.

Теперь мы можем перейти к характеристике каждой из элементарных группировок. Но предварительно одно критическое замечание. , . , ...

99

4*

Критические замечания ■ ■ ^;

Как видно из всего предыдущего, я настаиваю на многолинейности элементарного расслоения населения. В этом смысле моя теория плюралистична и противопо­ложна всем монистическим теориям, защищающим то или иное однолинейное расслоение «общества». Согласно им социальное расслоение представляет довольно про­стую картину: оно исчерпывается или расслоением по расам, или государствам, или полу, или профессиям, или классам и т. д. Не критикуя специально такие «монисти­ческие» теории (ибо все предыдущее и последующее слу-■ жит сплошной их критикой), я обращу внимание читателя лишь на один факт: на то, что каждая из выделенных линий элементарных групп вызывает появление на свет соответственной «идеологии» со стороны своих монисти­ческих адептов. Говоря словами Маркса: «социальное бытие важной элементарной группы» определяет собой социальное сознание и вызывает на божий свет монисти­ческие идеологии, стремящиеся возвести эту группу на степень основной и единственной и потому игнориру­ющие существование других групп. Упуская из виду сложность и плюралистичность социального расслоения, авторы таких «идеологий» видят, сообразно со своими вкусами, только одну группу, гипертрофируют ее значе­ние и недооценивают или игнорируют существование других группировок. В социологической литературе име­ются самые разнообразные образцы таких «идеологий»; есть идеологии расовых групп, половых, профессиональ­ных, имущественных, государственных, партийных и т. д. Каждая из таких однобоких теорий стремится доказать исключительное значение соответственной группировки, наделяет ее «сверхъестественными» свойствами и рисует дело так, как будто бы существует только данная груп­пировка, а других нет, если же они и есть, то представля­ют нечто несущественное, третьестепенное. Бытие госу­дарственных грунт дало жизнь таким однобоким идеоло­гиям государства⁴ⁱ.

_I

Расовое расслоение дало жизнь расовым «идеологи­ям», страдающим той же однобокой слепотой и видящим только расовое расслоение (Гумплович, Аммон, Лануж, Гобино и др.). Идеологи профессионального расслоения создали идеологию профессиональных групп и самым серьезным образом (в лице синдикалистов) доказывают нам, что профессиональные группы все, остальные — нич­то, что они абсорбируют все другие группировки. То же применимо к идеологиям других коллективов (имущест­венных, объемно-правовых, национальных, классовых и т. д.). Каждая из них рисует свою группировку, как абсолютного монарха. Каждая из них изображает чело­века как существо «одного измерения», как члена только одной коллективности. Государствоведы думают, что связи индивида исчерпываются его подданством, что го­сударственный коллектив может обслуживать и удовлет­ворять все запросы человека: и научные, и религиозные, и профессиональные, и партийные, и имущественные и т. д., что ему незачем «абонироваться» в другие, в не­государственные коллективы. Синдикалисты, как идеоло­ги профессиональных групп, пытаются растворить ин­дивида в профессиональной группе (в «ассоциации произ­водителей») и доказывают, что индивиду незачем быть абонентом внепрофессиональных коллективов. Ассоциа­ция производителей дает ему все. Националисты уверяют нас, что положение индивида вполне определяется выяс­нением его отношения к нации и т. д.

Эта «однобокость» характерна. Нет надобности ее критиковать отдельно. Все предыдущее и все последу­ющее является сплошной критикой таких монистически-нелепых теорий.

Будучи неверными с точки зрения сущего, эти однобо­кие теории не могут служить основанием для реформы «общества» и с точки зрения должного. Их апологеты воображают, что, изменив надлежащим образом излюб­ленную ими группировку, они создадут «идеальное обще­ство» и вырвут с корнем все антагонизмы, неравенства и общественные бедствия. «Измените семью—и вы изме-

Эта черта выступает не только в «юридических теориях» государст-воведов, но и в так называемой научной истории. Если последняя перестала быть историей царей и полководцев, то до сих пор она представляет по существу историю государственных группировок. Курсы истории сводятся к изложению главным образом истории государств и их взаимоотношений. История других группировок населения или совсем не излагается в общих курсах или излагается

100

случайно, как что-то неважное, несущественное. «Всеобщая исто­рия», перестав быть историей царей, стала историей государств. Это шаг вперед, но только шаг. Для своей научности и полноты она должна сделать дальнейшие шаги: стать историей не только государ­ственных коллективов (России, Англии, Франции и т. д.), но и всех других, внегосударственных групп и расслоений. Только тогда она будет полной, всесторонней, а не однобокой историей.

101

ните всю судьбу населения; из несчастного сделаете его счастливым, из вялого — энергичным, из раздираемого междоусобиями — солидарным!» — говорят нам идеоло­ги семейной группировки. «Измените государственную группировку, перемените внутри государственную кон­ституцию,— и остальное все приложится!» — говорят нам идеологи государственных систем. «Замените все груп­пировки— группировкой профессиональной, „ассоциаци­ями производителей", и вы создадите идеальное обще­ство; наступит земной рай согласия, „мир и в человецех благоволение!"» — говорят нам синдикалисты. «Уничто­жьте классы — и получите социалистическое общество равных, солидарных и святых людей!» — уверяют нас идеологи классовой группировки. То же делают и те­оретики других группировок. Каждый из них мнит себя обладателем волшебного рецепта, врачующего все болез­ни общества и открывающего двери земного рая.— Но, увы! волшебные лекарства, врачующие все болезни, бы­вают только в сказках. Если бы расслоение населения ограничивалось только семейным, или только государст­венным, или только профессиональным и т. д. расслоени­ем, эти доктора были бы правы. Но так как дело обстоит иначе, так как система социального расслоения многоли­нейна, то изменение одной группировки не уничтожает значения других группировок, не избавляет население от других антагонизмов, не элиминирует другие виды нера­венств, словом, не может дать идеального общества.

А для того, чтобы засыпать все трещины расслоений, чтобы изменить всю систему группировок, необходимо полное тождество или полная биологическая и социально-психическая гомогенность¹⁵' людей, ибо «раз люди гете-рогенны физически, они должны различно и чувствовать (sentire); раз они чувствуют различно — они различно бу­дут мыслить и судить. Те же, кто различно мыслит и су­дит, различно будут и действовать». А раз так, то неиз­бежным результатом различного поведения людей будет и различное сцепление, притяжение и отталкивание, т. е. образование ряда групп, а вместе с ними—и ряда ан­тагонизмов⁴³.

Очевидно, что полная гомогенность людей — факт ма­ловероятный. И в будущем люди будут гетерогенны. Следовательно, расслоение населения в той или иной

die

⁴³ Niceforo. II progresso, 546. См. его же: Anthropologie Nichtbesitzenden Klassen, Lipsia—Amsterdam, 1910. Passim.

102

форме будет и в будущем, ergo^|б*—надеяться на полное исчезнование антагонизмов едва ли приходится.

Вне же изменения всей системы социального рассло­ения изменение отдельной группировки неспособно дать нам идеальное общество «земного рая».

Измените организацию семьи согласно рецепту шко­лы Ле-Плэ: этим кое-чего достигнете; но только кое-что, а не все. Перекроите карту государств и измените их конституции; кое-что таким путем получите, но, конечно, не получите «земного рая», не уничтожите другие виды неравенства и антагонизмов (напр., профессиональные, расовые, имущественные, религиозные, половые, и др.). Замените территориально-государственные коллективы профессионально-классовыми, по рецепту синдикалистов и социалистов. В итоге наступят кой-какие изменения, но подлинного «братства, равенства и свободы» вы не полу­чите; не получите потому, что помимо профессиональной группировки и расслоения, останется ряд других рассло­ений населения; члены его по-прежнему будут неравными (напр., по расе, по религии, по государственной принад­лежности, по привилегиям, по уму, по экономическому положению и т. д.), будут антагонизировать друг с дру­гом, будет борьба, грызня, взаимное «объегоривание» и т. д. Словом, до «земного рая» далеко. Измените стро­ение современных партийных групп, замените по рецепту М. Я. Острогорского современные «партии omnibus»¹⁷*, с их широковещательными программами, обещающими всем «верующим» и наивным людям молочные реки с кисельными берегами, замените их конкретными, одно-пунктными лигами и ассоциациями — кое-что получите. Но не столь многое, как думает уважаемый автор «Демо­кратии и политических партий».

Только тогда, когда вся система социального рассло­ения будет кардинально изменена, только тогда была бы возможна реализация «идеального общества» равных, свободно-хотящих и солидарных людей.

Уничтожьте одно расслоение — останутся другие. Вда­вите, как в резиновом шаре, одну форму неравенства и антагонизма, они выпятятся в другой форме. Так было. Так и есть. И напрасно думают «идеологи» соответствен­ных группировок своим рецептом «спасти мир». Быть может, кой-какие улучшения они и сделают, но и только: волшебные двери земного рая своим «Сезам! Откройся!» они не откроют. Переменится декорация мировой сцены, но трагикомедия человечества будет продолжаться.

ЮЗ

«Идеологи» этому не поверят. Как все сектанты, они слепы на один глаз и верят, что «Велик Аллах и Магомет (Маркс, Сорель, Робино, Ле-Плэ, профессора гос. права и др.) пророк его». Так всегда бывает. Но нам интересны не их заблуждения, а факты и явления. Последние же таковы, какими указаны, а не таковы, какими приятно воображать их «идеологам».

Само разноречие их, факт выдвижения в качестве главного расслоения различными идеологами различных группировок,— говорит косвенно против критикуемого «монизма» гг. монистических идеологов.

Все последующее более подробно подтвердит эти по­ложения.

Теперь перейдем к краткой характеристике каждой из основных элементарных групп.