208

нижнюю грань определяется конъюнкция, а через наименьшую верхнюю -

дизъюнкция. С квантовой логикой совместима ортодополнительная решетка высказываний, которая носит небулев характер.

Интерпретацией рассмотренного логико-алгебраического варианта квантовой теории может служить трехзначная логика истины. В целом импликация квантовой логики (частичная упорядоченность) может быть охарактеризована интервалом значений: "истинно", "и истинно и ложно", "ни истинно, ни ложно", "ложно", т.е. четырехзначной логикой истины (T L)*.

Подводя итоги, следует отметить, что логика истины выполняет металогические функции, унифицируя определенные неклассические исчисления. Она может служить средством осмысления умозрительного знания в конкретных науках и, тем самым, фактором отбора исходных теоретических принципов. И наконец, исчисления логики истины, будучи средством интерпретации квантовой логики, способствуют выявлению логических трудностей синтеза релятивистской и квантовой физики. В ходе развития научного знания с неизбежностью происходит изменение смысла выражений, а

законы формальной логики (например, закон тождества) фиксируют лишь определенный момент развития, при абстрагировании от этих изменений.

Однако, высказывание, истинное в одном отношении, становится ложным в другом, теряющим истинностную оценку - в третьем и т.п. Такая ситуация,

исследуемая в современных неклассических логиках, соответствует не только реальной истории науки, но и диалектическому положению о конкретности истины.

§ 3. Неклассическое мышление в космологии

Развитие современного космологического знания протекает в конкурентной борьбе различных теорий. По своему содержанию они составляют единство конечных и бесконечных, открытых и замкнутых,

статичных и нестационарных, "холодных" и "горячих" моделей Вселенной.

210

Конкурирующие гипотезы в этой области можно подразделить на два направления:"классическое", согласно которому известных физических законов достаточно для понимания явлений, вплоть до "начала" расширения Вселенной,

и "неклассическое", требующее "радикально новых физических концепций"1

для объяснения ряда явлений. К последнему направлению относится, например,

мнение некоторых физиков и философов о целесообразности использования принципиально новой топологии для понимания строения Вселенной*. Следует иметь в виду, что пока в рамках классической концепции объясняются и даже предсказываются многие астрономические явления. К ним относятся протозвезды, сжимающиеся облака газа, черные дыры. Нужна ли "новая физика", скажем, для понимания галактик? Это покажет ближайшее будущее.

Возможно, что вклад астрофизики в отдельные разделы современной физики будет в целом большим, чем вклад в построение новой физической теории.

Формирование последней в основном определено ее собственным развитием,

внутренними парадоксами и антиномиями. Тем не менее, революция в астрономии ХХ-ХХ! веков, сформировав эволюционный стиль мышления,

вызвала значительные изменения в объекте, субъекте исследования и в условиях и средствах познания Вселенной. Это оказывает значительное влияние и на формирование нового физического знания.

Если революция в физике породила в ней диалектику "кантовского" типа

(представления о корпускулярно-волновом дуализме, принципе дополнительности координатного и импульсного, временного и энергетического, физического и геометрического, логического и топологического описания объектов), то революция в астрономии приводит к диалектике "гегелевского" типа.

В.А.Амбарцумян и В.В.Казютинский отмечают следующие общие признаки научной революции. Во-первых, "радикальные изменения в самом субъекте деятельности", связанные, в конечном счете, с общественно-

исторической практикой в целом; во-вторых, "открытие принципиально новых

1 Ефремов Ю.Н. О двух эволюционных концепциях в астрофизике // Там же. С.52.

211

классов природных объектов или явлений", например, открытие микромира и мегамира; в-третьих, "появление принципиально новых средств познания" (методы "всеволнового" исследования Вселенной, использование выхода в космос); в-четвертых, "подобные же изменения условий познания",

охватывающие все средства эмпирического и теоретического уровней науки; в-

пятых, "изменение в характере познавательных действий", включающее в себя изменения в познавательных операциях и процедурах, например, в

автоматизации эксперимента; в-шестых, "радикальная перестройка системы знания", охватывающая сами основы, фундаментальные законы и принципы*.

Перечисленные черты полностью характерны и для революции в астрономии ХХ-ХХ! веков, в результате которой "был доказан наблюдениями факт, что Вселенная и составляющие ее объекты непрерывно меняются"1.

Надо отметить, что эволюционный стиль мышления современной астрономии способствует ее внутренним интегративным процессам. На общей концептуальной основе в тенденции объединяются астрофизика и космогония,

поскольку та и другая изучают объекты со сходными законами эволюции.

Вместе с тем, космогония интегрируется с космологией, так как Вселенную с началом расширения можно рассматривать в качестве одной из Метагалактик,

подчиняющуюся общим законам образования галактик. Подобная интеграция оказалась возможной лишь после предварительной дифференциации и специализации астрономии на основе эволюционных представлений. В этой особенности астрономического знания своеобразно проявляется синтез принципа развития с принципом материального единства мира.

Выявление соотношения модели Вселенной и диалектической модели объективной реальности позволяет вскрыть методологическую функцию философии в построении физико-космологической теории. Методологическое исследование этой функции предполагает последовательный переход от эмпирически - конкретного к абстрактному и от абстрактного к теоретически -

1 Шкловский И.С. Вторая революция в астрономии подходит к концу // Вопр. философии. 1979. N 9. С.69; Дубровский В.Н., Молчанов Ю.Б. Эволюционирует ли время, пространство и причинность? // Вопр. философии. 1986. N 6; Чешев В.В. Эволюционировал ли принцип относительности? // Филос. науки. 1991. N 6.

213

пространств1. Для более сложной структуры тензора система уравнений разрешима лишь для простейших случаев неоднородных и анизотропных моделей2.

Математически решение уравнений ОТО сводится к нахождению геометрии пространств Эйнштейна, представляющих собой римановы многообразия любого числа измерений и любой сигнатуры. Множество таких решений порождает миры открытые и замкнутые, конечные и бесконечные в метрическом отношении (миры Эйнштейна, Де.-Ситтера, Фридмана, Леметра,

Геделя, Гамова и др.). Таким образом, на втором уровне анализа возникает проблема критериев выбора адекватной модели3.

В подобном множестве римановых многообразий конечное и бесконечное не совпадают с ограниченным и безграничным. Если бесконечность является метрическим свойством, то безграничность - топологическим. Проблема многообразия миров на этом уровне анализа рассматривается как множество миров с различными не только метрическими: расстояние, кривизна, темп

"течения" (времени), но и топологическими: размерность, связность,

гомогенность, направленность (времени) свойствами. Например, в свете квантово-динамической топологии, разрабатываемой Дж.А.Уилером и его сотрудниками, мировые пространство и время представляют собой пенообразную структуру с неодносвязной (нетривиальной) топологией4.

Однако диалектическое понимание материи не сводится и к топологическому разнообразию физико-космологических объектов.

Преодоление ограниченности данного уровня связано с выдвижением А.Л.Зельмановым методологического положения о том, что во Вселенной реализуется все многообразие миров (явлений, условий, законов), допускаемое как старыми, так и новыми фундаментальными физическими теориями. Такое

1См.: Петров А.З. Новые методы в общей теории относительности. С.85.

2См.: Амбарцумян В.А. Некоторые методологические вопросы космогонии // Философские проблемы современного естествознания. М., 1959; Зельдович Я.Б. О поведении и свойствах трехмерных физических пространств. М., 1982.

3См.: Мостепаненко А.М. О роли философских критериев в выборе адекватной космологической модели // Проблемы диалектики. Вып.3. Л., 1973; Нугаев Р.М. Возникновение и разрешение ситуации выбора адекватной релятивистской теории гравитации // Филос. науки. 1988. N 3.

4См.: Уилер Дж. Предвидение Эйнштейна. М., 1970.

214

расширение концептуальной основы астрономии достигается, например, в

квантовой космологии М.А.Маркова1. В ней используется гипотетическая микрочастица "фридмон", представляющая собой целую Вселенную,

разомкнутую лишь на массу элементарной частицы и поэтому "внешним наблюдателем" воспринимаемую в качестве одного микрообъекта. В этом случае бесконечность приобретает теоретико-множественный смысл2.

Конечный объект становится, в такой концепции, бесконечной Вселенной, а

Вселенная - микрообъектом, что и приводит к тезису: "все состоит из всего"*, а

часть и целое выступают "равномощными".

На данном этапе с помощью естественно-научных средств выдвигается идея многообразия природы на уровне не только явлений, но и сущности. Это означает, что содержание физических законов варьируется, отклоняется настолько, что может измениться само понятие закона.

Тем не менее "Вселенная как целое" в смысле множества возможных физических миров не охватывает всего материального мира. Объем зельмановского понятия "Вселенная как целое" ограничен спецификой самого физико-космологического познания. Преодоление ограниченности означает использование понятий, общих с другими науками, т.е. общенаучных понятий.

Тем самым мы переходим на следующий уровень методологического анализа Вселенной (системно-структурные, кибернетические представления).

Экстенсивный аспект неисчерпаемости материи должен "быть уточнен и конкретизирован, если его дополнить некоторыми элементами системного подхода"3. Он объясняет связь между различными фрагментами реальности с принципиально отличными свойствами.

Подобным объяснением качественного многообразия законов природы служит концепция структурных уровней материи. Согласно ей мир представляет собой бесконечную иерархию подсистем, в каждой из которых действует своя совокупность специфических закономерностей. При этом в

1См.: Марков М.А. О природе материи. М., 1976; Он же: Размышление о физике. Л., 1988.

2См.: Наан Г.И. Понятие бесконечности в математике и космологии // Бесконечность и Вселенная. М., 1969. С.44-45.

3См.: Мостепаненко А.М. Проблема многообразия миров // Астрономия, методология, мировоззрение. С.220.

215

известной мере объясняется связь между такими фрагментами реальности, как микромир, макромир и мегамир. Однако обнаруживается и ограниченность данного уровня анализа. Поскольку в системно-структурной схеме строения материи абсолютизируется лейбницево качество (часть "меньше" целого),

постольку она не в состоянии объяснить целый ряд естественно-научных положений. К ним относятся концепции фридмонов и кварков, в которых реализуется нелейбницево качество (часть "больше" или "равна" целому)1.

Аналогичная ситуация в модели Вселенной, строящаяся при использовании концепции тахионов (частиц, движущихся со сверхсветовой скоростью и образующих "отдаленные" части Вселенной)2. В ней также возникает необычное соотношение "части" и "целого" у длительности времени, поскольку направленность времени меняется при движении со сверхсветовой скоростью.

Все это свидетельствует об ограниченности данного уровня анализа.

Бесконечная линейная упорядоченность иерархии структурных уровней материи отражает определенный тип материальной организации. Однако ее универсализация противоречит современным астрономическим знаниям и принципу неисчерпаемости материи. Принцип неисчерпаемости не сводится ни к концепции структурных уровней, ни к какой-либо другой завершенной схеме материи.

Очевидно общенаучные понятия отражают относительно-всеобщие признаки атрибутов единого материального мира, а не абсолютно-всеобщие признаки. Таким образом развитие научной практики выявляет релятивность общенаучного знания, вскрывает его ограниченность в попытках "связать"

разные типы объективной реальности.

Для преодоления этой ограниченности необходим переход к следующему, пятому, уровню методологического анализа Вселенной, к ее

1См.: Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.1. Объективная диалектика. С.102. См. также: Вережков Г.М., Минасян Л.А., Саченко В.П. Диалектика целого и части в физике кварков// Филос. науки. 1988. N 8.

2Srivasteva Sushil K., Pathak Mahendra S.A. Time-symmetrie tachyon universe // Jour. math. phys. 1978. Vol.19. N 9.

217

Последующий анализ исходит из положения об изменении всеобщего содержания каждого атрибута материального объекта при сохранении системы атрибутов в целом. Его обоснование дано в концепции онтологического негеоцентризма. Согласно ей, ограниченность общенаучных характеристик материи, рассмотренных на четвертом уровне анализа, объясняется варьированием и взаимосвязью относительно-универсальных признаков атрибутов. В общенаучных знаниях жестко фиксируется определенный тип

относительно-универсальных признаков и не учитывается их изменчивость.

Диалектический синтез признаков атрибутов представляет собой тем

самым схему философского обоснования общенаучного и конкретно-научного

изменчивости) с признаками: определенность величины, определенность места,

определенность границы (абстракция от неопределенности)*, получим схему обоснования "системности" как принципа строения одного из типов объективной реальности с лейбницевым качеством.

Всеобщее содержание атрибутов составляет диалектически противоречивое единство однородности и неоднородности. Поэтому для получения схем целостности как признака системного мира следует абстрагироваться от неоднородности всеобщего содержания. И наоборот,

абстрагируясь от однородности, мы получим обоснование мира типа квантово-

космологической модели М.А.Маркова. В ней реализуется "сверхсистемность",

вызванная нелейбницевым качеством, неаддитивностью "частей целого" и

нелинейно упорядоченными структурами"*.

Совокупностью абстрактного воспроизводится конкретное в теоретической форме. Природа этого уровня абстракции противоречива: они складываются из объективно-универсальных характеристик (онтологических) и

синтезируют объективно-неуниверсальные характеристики (конкретно-

научные). Выступая "мостиком" связи, "перекинутым" от философии к

218

конкретным наукам, схемы онтологического обоснования конкретно-научных моделей, вскрывают "механизм" методологической функции философских принципов и категорий.

На основе этих схем производится выбор программ конкретно-научного теоретического исследования и определяется взаимосвязь конкретно-научных характеристик определенного типа. В первом случае реализуется эвристическая, во втором - конструктивная функция философии.

Осуществление эвристической функции возможно потому, что на основе данных схем объясняются старые и предсказываются новые типы элементов конкретно-научного знания (содержательный аспект). Выполнение конструктивной функции возможно, поскольку схемы онтологического обоснования объясняют старые и предсказывают новые типы структур конкретно-научного знания (формальный аспект). Аналогично получаются схемы конечного и бесконечного, объясняющие старое астрономическое знание и предсказывающие новое. Для этого производится диалектический анализ категорий конечного и бесконечного, а затем диалектический синтез их моментов определенного типа.

Так выделяются признаки конечного: определенность, ограниченность, "бытие-в-себе", "бытие-для-другого", качественная и количественная определенность и т.д. Соответственно - признаки бесконечного:

неограниченность, неопределенность, неограниченная устойчивость,

неограниченная изменчивость и т.д. Синтезируем моменты определенного типа: количественную протяженность, количественную длительность,

качественную устойчивость, определенность места, определенность границы,

равенство места, равенство направлений, равенство мгновений и т.д.

Становится ясно, что такая схема обосновывает пространство и время ньютоновской космологии. Изменение в ней: неравенство мгновений,

неравенство протяженности, неравенство длительности, конечность или бесконечность протяженности и длительности и т.д. приводит к схеме обоснования фридмановской космологии (содержательный аспект). Конкретно-

219

научным проявлением взаимосвязи признаков атрибутов служит

взаимообусловленность неевклидовости пространства и неньютоновости

времени, конечности или бесконечности и ее безграничности и т.д.

(формальный аспект). Иной тип взаимосвязи признаков реализовался,

например, в теореме Нетер и в СРТ-теореме.

Другое дополнительное изменение в схеме: неравенство направлений,

неравенство места, относительность конечного, относительность

бесконечного и т.д. приводит к схеме обоснования неоднородных и

анизотропных моделей А.Л.Зельманова. Она объясняет изменчивость и

предсказывает взаимосвязь метрических свойств пространства и времени. Она же вплотную подводит к идее относительной универсальности не только метрических, но и топологических свойств пространства и времени*. Дело в том, что модели А.Л.Зельманова необычным образом соотносятся друг с другом. Например, модель, обладающая бесконечным пространством, занимает ограниченную область в другой модели с конечным пространством. Или:

пространство модели, будучи бесконечным в одной системе отсчета,

становится конечным в другой системе. Следовательно, метрическая бесконечность не имеет глобального характера. Она скорее носит локальный характер, обусловленный нетривиальной топологией пространства.

Еще более ярким подтверждением такого вывода служит рассмотрение вопроса о конечности и бесконечности времени. Известно, что согласно

"горячей" модели Вселенная в прошлом имела "начало" времени (состояние космологической сингулярности). Это время конечно и насчитывает 18 млрд.

лет. Однако в другой системе координат, вблизи сингулярной точки пространство так сжато, что осциллирует все основные параметры и время становится бесконечным. Очевидно противоречие здесь возникают от неправомерной экстраполяции координатного времени. К характеристике области сингулярности видимо не применимо не только метрическое пространство-время, но и привычное временное топологическое отношение

"до-после". Не случайно А.Эйнштейн предупреждал, что при больших

221

взаимную детерминацию друг друга без причинной передачи взаимодействия,

через разделяющее их пространство.

В релятивистской космологии и в физике частиц применяются теоретические модели с необычными топологическими свойствами. Это обусловлено тем, что локальные свойства космологических моделей,

определяемых постоянной Хаббла, параметром Сентейджа и средней плотностью, оставляют ограниченные возможности для выбора топологии глобальной структуры1. В качестве примера космологической модели с многосвязной топологией можно привести модель, в которой пространство Вселенной - топологически "склеенная" замкнутая структура2.

С необходимостью преобразований пространств различной топологии физики столкнулись и в теории отонов (объектов ОТО). Было обнаружено, что полное шварцшильдовское многообразие разложимо на четыре области, а две из них являются евклидовыми на бесконечности. Оно оказалось вложимым в 6-

мерное неевклидово пространство. Исследование моделей аксиально-

симметричных отонов показало, что их адекватная математическая интерпретация предполагает вложение одних многообразий в другие с иной размерностью. Идеи переменной топологии позволили вскрыть концептуальное единство микрофизики и космологии, опирающееся на представления о размытых типах пространственно-временной симметрии, в

частности, неевклидовой топологии3. Космологические модели Вселенной,

основанные на теории отонов, строятся при использовании топологических операций вложения римановых многообразий в неевклидовое пространство

(Петров Б.Н., Гольденблат И.И., Уланов Г.М., Ульянов С.В.). Пространственно-

временная структура релятивистских космологических моделей описывается с помощью идей переменной: связности, континуальности, размерности (Бейли

1См.: Турсунов А. Философия и современная космология. М., 1977. С.117-119; Он же: Основания космологии. М., 1979.

2См.: Соколов Д.Д., Шварцман В.Ф. Оценка размеров Вселенной с топологической точки зрения // ЖЭТФ. 1973.

Т.66. Вып.2. С.412-419.

3См.: Трофименко А.П., Трофименко Л.В. Принцип развития в современной астрофизике и проблемы неевклидовой топологии Вселенной // Материалистическая диалектика и пути развития естествознания. Л., 1987. С.67-69.

222

В.А., Бонди Г., Де Витт Б.С., Картер Б., Реками Е., Шах К., Марков М.А., Наан

Г.И., Розенталь И.Л.).

Как видим, приведенный естественно-научный материал едва ли может быть понят без представлений об изменчивости и взаимосвязи относительно-

универсальных признаков атрибутов. Так современные философские

положения позволяют объяснять изменчивость и предсказывать взаимосвязи эволюционирующих топологических свойств пространства и времени. Развитие физико-геометрической структуры Вселенной, способствовало созданию

условий, благоприятных для появления человека*. Согласно модели

раздувающейся Вселенной последняя на ранних стадиях могла находиться в неустойчивом вакуумоподобном состоянии, обладающим большой плотностью энергии. Ее расширение шло экспоненциально:

(t) 1Ht ; где - масштабный фактор Вселенной, H - хаббловская

постоянная.

Вакуумоподобном состояние Вселенной неустойчиво: оно распадается, а

энергия превращается в тепловую, поднимая высокую температуру. После этого состояния эволюция вещества описывается стандартной теорией горячей Вселенной. Идея экспоненциального расширения получила разработку у А.Гута в 1981 году. Он рассматривал переходы горячей Вселенной в вакуумоподобное состояние во время фазовых переходов в сверхплотном веществе. Дальнейшее развитие эта концепция получила у А.Д.Линде в 1982 году, а особенно в 1983

году, когда была использована идея хаотического раздувания1.

Разработанная модель ранних этапов эволюции Вселенной основывается на изучении фазовых переходов в единых калибровочных теориях физических взаимодействий. В диапазоне энергии от более высокой до 1017 Гэв состояние Вселенной описывается суперструнной теорией, в интервале энергии 1017 - 1015

Гэв - теорией супергравитации (в это время происходит компактификация), а в диапазоне 1015 - 102 Гэв используется теория электрослабых взаимодействий.

1 См.: Гут А., Стейнхард П. Раздувающаяся Вселенная // В мире науки. 1984. N 7; Линде А.Д. Раздувающаяся Вселенная // Успехи физ. наук. 1984. Т.144. Вып.2. С.210; Он же: Физика элементарных частиц и инфляционная космология. М., 1990.

223

Модель раздувающейся Вселенной, существенно прояснившая историю эволюции Вселенной от момента космологической сингулярности, не только позволила в естественно-научном плане переосмыслить проблему многообразия миров, различающихся набором фундаментальных свойств и структур, но и способствовало проникновению методов синергетики* в

методологию космологического познания. Последнее обстоятельство поставило вопрос о синтезе физико-энергетических и системно-

информационных аспектов эволюции Вселенной1. Как показывают исследования, системные и кибернетические представления, основанные на теории информации, позволяют найти научные подходы к решению

"телеологической проблемы" в физике и "антропологической" в космологии2.

Идея саморазвития в физике и космологии наполняется предметным содержанием при предположении, что в основе известных физических взаимодействий лежит единое фундаментальное поле со "скрытыми симметриями". Это приводит к выводу о новых механизмах самоорганизации материи, ее качественной дифференциации и позволяет представления синергетики включить в методологию физики. Конкретизацией принципа саморазвития является понимание эволюции Вселенной как процессов самоорганизации и самодетерминации, заложенных еще на самых фундаментальных уровнях материи (физический вакуум). Познание таких объектов, как иные Метагалактики ("домены") сопряжено с использованием концепции логически возможных миров, достоинство которой состоит в том,

что она "не является чисто онтологической и поэтому жестко не фиксирует традиционные представления об атрибутах материи"3. Реализация этого подхода связана с исследованием неклассической, в частности, временной логики.

1Cм.: Wheeler J.A. World as a system self-organized by guantum networking // IBM J. of research and development. 1988. N 1. Vol.32.

2См.:, Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. К решению парадокса времени. М., 1994.

3Мостепаненко А.М. Проблема существования в физике и космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты. Л., 1987. С.112.

224

Представляется возможным использование "древовидных структур"

временной логики для анализа начальных этапов эволюции Вселенной. Если использовать древовидные структуры, ветвящиеся только в направлении будущего, то прошлое считается единственным. Вместе с тем, "действительное будущее, как и прошлое мы считаем единственным"1. При экспликации древовидных структур соответственно - для 10-43, 10-35, 10-10 с. после "Большого Взрыва" возникает такая последовательность, у которой происходит удлинение

"ствола" и потеря некоторых "ветвей".

Поляризация Вселенной на гравитационную и негравитационную компоненты приводит к состоянию "ложного вакуума", порождающему множество "домен", в одном из которых находится наша Метагалактика. О

свойствах иных "домен" можно судить лишь чисто теоретически, а современная теория допускает их различие по топологическим свойствам пространства и времени, а также по величине физических констант. Что касается нашей Метагалактики, то ее эволюция была обусловлена последующим разделением на сильное и электрослабое взаимодействия в момент 10-35с. и на слабое и электромагнитное - к 10-10 с. Можно предположить, что к тому моменту установились основные топологические, в частности, порядковые свойства времени нашей Вселенной.

На вопрос о состоянии Вселенной до космологической сингулярности обычно отвечают, что подобное состояние выходит за пределы нашего воображения*. Развитие современной космологии показывает, что ее содержание не только вышло за пределы классического мышления, но и вынуждено использовать неклассическую логику и математику. Кроме того,

представления современной логики и математики оказываются недостаточными для описания тех состояний в эволюции Вселенной, которые выходят за пределы научного воображения и сближаются с представлениями мистических учений Востока. Вместе с тем, более строгое соотношение

1 Караваев Э.Ф. Временная логика и описание процессов развития // Материалистическая диалектика и пути развития естествознания. С.203.

225

западной философии и науки и восточного синкретического знания предполагает выявление истоков этих учений, основывающихся,

соответственно, на идеальных и анимистических образах.

Если общий механизм функционирования и развития Вселенной понятен,

то многие проблемы пока остаются открытыми. Среди них природа начальной космологической сингулярности. Именно с ней И.С.Шкловский предположительно связывает содержание следующей революции в астрономии*. Исследование околосингулярных областей ведется с позиций квантовой космологии. В работах А.А. Гриба, Я.Б.Зельдовича, О.Г. Мамаева,

А.А. Старобинского и др. получены важные результаты. Оказывается, что интенсивное рождение частиц вблизи сингулярности происходит лишь при резко анизотропном расширении Вселенной. Затем, под влиянием тяготения родившихся частиц в очень короткое время расширение становится изотропным.

Вместе с тем, процессы, происходящие при времени 10-44с. неизвестны даже качественно. Здесь образуется квантово-гравитационные эффекты в сверхсильных полях. От уяснения роли этих эффектов зависит представление о строение Вселенной в целом. В их описании отступает классическая и квантовая физики, использующие обычные пространственно-временные многообразия. Как отмечают Я.Б.Зельдович и И.Д.Новиков; "в квантово-

гравитационной области сами пространство и время возможно приобретают вероятностные недетерминированные свойства"1. Сингулярность объясняется пока лишь гипотетично в рамках "неклассической" концепции2. При этом важную роль играют представления о пространствах, меняющих свои топологические свойства с течением времени. Примером использования таких представлений служит понятие суперпространства, являющегося абстрактным пространством, каждая точка которого есть трехмерный пространственный срез через всю возможную Вселенную. Сингулярность представляет собой как бы

1Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Физика и космология // Астрономия, методология, мировоззрение. С.189.

2См.: Мицкевич Н.В. Космология, релятивистская астрофизика и физика элементарных частиц // Философские проблемы астрономии ХХ века. М., 1976. С.102.

226

особую точку, в которой сопрягаются области с различными топологиями. Что же происходит во Вселенной, когда она проходит через эту точку?

Н.В.Мицкевич так отвечает на данный вопрос: "В эти периоды мир, подобно взбесившейся стиральной машине, дочиста уничтожает всю информацию,

всякий порядок в себе самом и после выхода на спокойную "орбиту" вынужден спонтанно генерировать законы своей эволюции - законы природы"1. В таком

"метакосмологическом" представлении сами физические законы и константы сменяются на новые, одни конкретные формы бытия сменяются на другие.

Если анализ явлений сингулярности приведет к построению новой фундаментальной физической теории, то революция в астрономии из

"локальной", перерастет в "глобальную". И хотя физика при этом будет следовать своей внутренней логике развития, на нее очевидно значительно повлияют эволюционные астрономические представления2. В "новой" физике

"старая" физика может оказаться лишь одним из вариантов реализации принципов, законов, констант, пространственно-временной структуры,

причинной связи лишь на определенном этапе развития Вселенной.

1Мицкевич Н.В. Пародоксы пространства - времени в современной космологии // Астрономия, методология, мировоззрение. С. 177-178.

2См.: Гельхар Ф. К истории эволюционной идеи // Концепция самоорганизации в исторической ретроспективе. М., 1994.

227

Глава V ВЗАИМОСВЯЗЬ ОСНОВАНИЙ ФИЛОСОФИИ И НАУКИ В

КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРЫ

В последней главе рассматриваются новые программы исследования философии и науки, позволяющие более адекватно, чем с позиций лишь основного гносеологического вопроса, отразить их взаимосвязи в контексте культуры. Исследуется проблема систематизации оснований современной физики и методологически прогнозируется перспектива ее развития.

§ 1. О соотношении анимистического, философского и научного мышления

Выявление психосоматических оснований культуры позволяет представить ее в качестве фактора выживания человека и способа воспроизводства оптимальности его биосоциального функционирования.

Работами И.П. Павлова и Л.С. Выготского была показана условность всякой культуры1, а Э. Фромм раскрыл культуру в аспекте вытеснения и замещения архаичных установок сознания, непосредственно связанных с инстинктами выживания. Современные исследования по психосоматике выявляют механизм мысленного, даже иллюзорного, вытеснения переживаемой ситуации,

вынесения ее на внешний фактор. В этом состоит психологическое основание анимизирующего мышления, которое реализуется в форме увлечения оккультными, мистическими и теософскими учениями Востока, в

представлениях об НЛО, полтергейсте, в парапсихологии и др. Жанр видений,

используемый в былинах, сказках, фольклоре вытесняется (с сохранением сюжетных линий) научно-фантастическими произведениями. В подобных феноменах духовной культуры реализуется архаичное анимистическое мышление современного человека, связанное с одухотворением техники,

оживлением космоса. Таким образом, анимизирующее мышление составлет

1 См.: Ярошевский М.Г. Павлов И.П. и Выготский Л.С. // Филос.науки. 1987. N12.

228

глубокое основание культуры и определяет специфику мышления в культуре,

отличающую ее от философско-научной рациональности.

Основной формой закрепления символов культуры является язык. Мысль,

выражаемая в языке, в зависимости от своего содержания имеет адекватную форму существования1. Анимистическое содержание мышления выражает себя в мистических, оккультно-духовных и теософских учениях, сущность которых составляет нерефлексивный характер их основных элементов (образов), что отражается в характере языкового символизма. Начальным уровнем рефлексии над анимистическим мышлением становится поэтизация в формах мифологии,

эпоса, в поэтических текстах. Следующий этап - риторизация развивающейся мысли складывается в связи с формированием гражданского общества,

судопроизводства, философских и политических дебатов. Софистика и диалектика как способы философского дискурса отшлифовывают логическую структуру мысли и готовят ее к строгому логическому оформлению.

Становление новой мысли в культуре проходит этапы: поэтизации,

риторики, грамматики, логики и математики2. Если анимистическое мышление снимается в произведениях Гомера и Сапфо художественными образами, то через его обработку софистами (риторика) и Платоном (грамматика, логика)3,

мысль обретает адекватную себе форму выражения в логике Аристотеля и геометрии Евклида. Аналогично, рождение новой мысли в средневековье начинается с поэтизации у апостола Павла и в жанре видений4, проходит стадию риторики у Августина, разрабатывается в грамматике, особенно в учении модистов5, обретает логическое выражение у Фомы Аквинского, а Н.

Кузанский призвал к математизации научного знания. В эпоху Возрождения Ф.Петрарка в поэтической форме выражает отношения к миру как к образу мира. Затем эта новая мысль развивается М.Лютером, Ж. Кальвином, Н.

1См.: Язык и логическая теория. М., 1987; Кривоносов А.Т. Естественный язык и логика. М.- Нью-Йорк, 1996.

2См.: Назиров А.Э. Этапы развития мышления в культуре // Мир человека. СПб.. 2007. Т.2, №2.

3См.: Платон. Софист // Соч. в 4 т. Т. 2. М., 1970; История лингвистических учений; Древний мир. Л., 1980.

4См.: Б.И. Ярихо и исследование жанра видений. Вступительная заметка, публикация и примечания А.Б. Грибанова // Восток-Запад: Исследования, переводы, публикации. М., 1989.

5См.: История лингвистических учений: Средневековая Европа. Л., 1985; История лингвистических учений; Позднее средневековье. СПб., 1991.

229

Макиавелли в риторической форме и завершается в Новое время декартовским

«cogito». Отношение к миру как к образу мира, лежащее в основании не только новоевропейской науки, но и религии и искусства Нового времени, выступает также предпосылкой гуманизма.

Вреальном процессе мышления сосуществуют все способы бытия мысли

спреобладанием тех или иных из них в качестве ведущих. Выделение стадий и аспектов мысли носит условный характер и не исчерпывает многообразия реального бытия мышления в культуре*. Это положение позволяет не отрывать отмеченные стадии развития мысли друг от друга и не противопоставлять их друг другу, а рассматривать их в единстве и взаимосвязи, что дает методологический инструментарий для оценки существующих концепций языка и мышления .

Если не учитывается анимистический аспект мышления, то последнее

полностью сводится к образу, в то время как по своей природе

анимистическое в качестве образа не рефлексируется. Аналогично игнорирование поэтизации как самостоятельной формы существования и развития мысли и сведение мышления к логике приводит к смешению метафоризма и полисемии . Подобно тому как анимистическое содержание мысли представляет собой нерефлексивный "остаток" мышления, метафоризм является его нелогицированным "остатком". Последнее объясняет, в частности,

ситуацию, выявленную одним из направлений структурализма в исследовании языка, состоящую в выводе о бесструктурности языковых структур (У.Эко).

Особенностью анимистического мышления является то, что оно опосредует собой предметно-практическое и абстрактное мышление. В нем образы предметов и операций с ними при отсутствии реальных предметов и деятельности выполняют функцию их заместителей, подготавливая сознание к переходу на более абстрактный уровень. Анимизм выступает, с одной стороны,

предметно-практическим мышлением без практики и предметности, с другой,-

абстрактным без рефлексивности его в качестве такового.

230

Применение метода деконструктивной герменевтики позволяет раскрыть природу философствования как игры "философемами-метафорами",

порождающими особый тип рефлексии. Деконструкция, способствующая обнаружению того, как зарождаются и функционируют "метафоры" - эти риторические фигуры философствования, самим своим существованием убеждающие в невозможности одной философии*, выступает процедурой, как бы противоположной рефлексии. Вместе с тем, выявление основополагающей

"философемы-метафоры" еще не обнаруживает анимистическое содержание этой метафоры. Раскрытие последнего предполагает дополнительное

"усмотрение" в условном образе буквальности содержания. Эта дополнительная к деконструкции процедура позволяет "заглянуть" в истоки самой поэтизации и обнаружить в качестве ее основания мистические,

анимистические представления1.

Отношения анимистического, философского и научного мышления представлены в схеме 12 в качестве генерирующего, объединительного и одинарного (если рассматривать эти отношения по горизонтали). В первом столбце изображена зависимость науки от анимистического и философского мышления, во втором - философии от анимизма и науки, в третьем -

анимистического мышления от науки и философии.

Первая программа философии науки, исходящая из самостоятельности трех структур мышления, примерно соответствует позитивистской установке О.Конта. Он рассматривает анимизм, философию и науку как исторические этапы развития и как формы, сосуществующие независимо друг от друга на собственных основаниях. На близких позициях в разработке проблематики философии науки стоят Фр.Брентано, Г.Файхингер, Х.Динглер3. Для них характерно представление о самостоятельности позиций философии и науки: у

науки приращение знаний, у философии этого не происходит (Брентано); наука и философии - различные фикции (Файхингер); обоснование науки лежит за ее

1См.: Философия и наука в контексте культуры // Социальная философия. СПб., 1999. Гл. 7.

2См.: Гл.II, § I.

3См.: Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки. С.46-60.

231

пределами и составляет компетенцию философии (Динглер). Сомнения в возможностях самообоснования как для философии, так и для индуктивной науки характерно для Я.Фриза, Э.Апельта, Л. Нельсона. Эта группа философов науки разрабатывает метод критической философии, обеспечивающей, с их точки зрения, науке прочные основания. Подобное достигается за счет

обнаружения "общих процессов, на которых покоится наше знание"*.

Идеи приведенных выше представителей философии науки

предвосхитили сциентистские концепции ХХ века. Эти философы поставили вопросы о соотношении логики и философии и обратили внимание на необходимость разработки строгих методов анализа языка науки. Вместе с тем,

широкие социокультурные пласты, влиявшие на реальную историю науки и входившие своими частями в ее "тело", не рефлексируются средствами аналитической, нео- и постпозитивистской философии науки. "Проблемы генезиса теоретического знания требуют ставить не только вопрос о соотношении науки и философии, но и вопрос о месте в нем таких видов донаучной и вненаучной деятельности, как магия, оккультная практика,

герметические искусства и соответствующих им (паранаучных) знаний"** .

Вторая программа характеризует возникновение античного научного знания на основе преемственности от мистических и оккультных форм. В ней философия и мистика, в отличие от культуры Востока (программа 8), имеют различные основания, соответственно: идеальное и анимистическое***.

Л.И.Василенко, сравнивая магию с религией, отмечает, что в религии действие человека приводится в соответствие с волей Бога, а маг стремится к подчинению "своей воле природных процессов и психики других людей, к

получению благ и достижению власти"1. По мнению Дж.Дж.Фрэзера, если жрец преклоняется перед Богом как высшей реальностью, то маг стремится заставить Бога служить его целям. Религия предполагает, что ход "природных событий в какой-то мере эластичен и изменчив и что можно уговорить или побудить всемогущие сверхъестественные существа для нашей пользы вывести его из

1 Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? // Вопр. философии. 1994. N2. С.26.

232

русла, в котором он обычно протекал. Предположение об эластичности и изменчивости природы прямо противоречит принципам магии и науки, которые считают, что природные процессы жестки и неизменны в своем течении,

поэтому их невозможно вывести из своего русла ни уговорами и мольбами, ни угрозами и запугиванием"1. Существенно отличаясь от религии и философии,

магия влияет на различные феномены духовной культуры. Примером этому может служить глубоко пропитавшееся магизмом политеистически-языческое мировоззрение древних культур Шумера, Аккада, Ханаана, Ассура. Если в этих древних культурах анимизируется борьба своенравных богов, то в Древнем Египте боги обеспечивают равновесие естественных человеческих и божественных сил, символизируемое образом фараона. Магическое мышление держалось на необходимости жертвы, при помощи которой поддерживался

"миропорядок".

Систематизированной магией является герметизм, получивший свое название от Гермеса - эллинистического аналога египетского Тота. Существуют предположения о египетских, греческих и даже иранских истоках герметизма2.

Гермес делит мир на две части: нечистый подлунный мир и эфир, где вращаются звезды. Согласно Гермесу, звезды - боги или образы божества,

дающего им начальное движение, оказывают влияние на мир людей, который состоит из пяти элементов: воды, земли, воздуха, огня и эфира. Последние,

взаимодействуя между собой, распределяют хорошее или дурное воздействие звезд, что и является предметом изучения философии, выявляющей мистические связи, т.е. симпатии (любовь) между элементами, богами и людьми. Мир выступает как органическое единство, подчиненное вечным законам, и называется "миропорядком", т.е. космосом. "В этом замкнутом мире человек чувствует себя защищенным, так как, используя основополагающие законы, он может потребовать от богов еще большего знания."3

1Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь. Исследование магии и религии. М., 1980. С.64.

2См.: Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С.154.

3См.: Левек П. Эллинистический мир. М., 1989. С 155.

234

котором эти факты фигурировали изначально и отнюдь не случайно"1. Влияние мистики на науку обнаруживается на протяжении всей истории развития последней. А.Н.Соколов и Ю.Н.Солонин отмечают, что "соприкосновение мистики с естествознанием и научной мыслью вообще было характерно не только для эпохи Возрождения, но и для всего предшествующего этапа развития знания"2.

Н.И.Конрад рассматривал отношения мистики и науки как альтернативные3. Эта позиция соответствует пятой программе, указывающей на самостоятельность основ науки и мистики. Переход ко второму столбцу таблицы (схема 1) означает обращение к выявлению роли анимистических и научных структур мышления в генезисе и развитии философии. При этом следует отметить, что третьей программе приблизительно соответствует философское содержание Каббалы, в которой анимистическое и научное знание выступают относительно независимыми, шестой программе - философия Платона, а девятой - философия Пифагора.

Традиционно считается, что Каббала представляет собой религиозно-

философскую систему, рассматривающую и разбирающую сущность Бога,

происхождение и строение Вселенной, состав человеческого существа и эволюцию души как цель жизни человека4. Однако такое понимание Каббалы не является строгим, потому что в ней содержатся анимистические представления, связанные с мистикой языка и чисел, а анимистическое мышление не является в собственном смысле слова ни философским, ни религиозным. Каббала оперирует буквами древнееврейского алфавита и,

рассматривая их как активные силы, присваивает им атрибуты Божества и соответствующие этому числовые значения. Отсутствие при этом рефлексии собственных оснований не позволяет содержащиеся в ней философемы рассматривать в качестве философии, имеющей самостоятельную основу.

1Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии... С.72.

2Там же. С.74.

3См.: Конрад Н.И. Запад и Восток. М., 1981. С.228.

4См.: Папюс. Каббала (или наука о Боге, Вселенной и Человека). СПб., 1992. С.5.

235

Вместе с тем, каббалистическое учение соответствует культурной традиции Древнего Востока, в русле которой формировался пифагореизм.

Папюс, рассматривая влияние Каббалы на религеозные и философские учения, отмечает ее влияние на Орфея, Пифагора, Платона, Аристотеля, а также на Моисея, Иезикииля, Александрийскую школу, секту гностиков и христианский эзотеризм. Относительно ее влияния на новоевропейскую философию отмечается, что Спиноза много занимался Каббалой, Лейбниц был посвящен в эзотерическое предание и, в целом, вся немецкая философия "во многом соприкасается с оккультизмом"1.

Философия Платона приобретает собственную основу (идеальное), что соответствует шестой программе. Роль анимистического мышления древних культур в становлении философии Платона, преобразующей анимистическое в идеальное, мало исследована*. Философия Платона, которая, как и египетский оккультизм, производит "удвоение" мира, вместе с тем существенно отличается от него. Если у Платона идеи (эйдосы) составляют для мышления

"внутреннее" видение, то в эзотерическом учении египетских жрецов, у

которых, по-видимому, обучался Платон, это видение - "внешнее"** .

А.О.Большаков показывает, что в представлении древних египтян вместе с каждым человеком появлялось его Ка. Согласно древнеегипетским представлениям, Ка продолжает существовать и после жизни человека. "Человек, вспоминая кого-либо, что-либо, видит его (не внутренним зрением,

как это понимаем мы, а внешним зрением, как это понимал египтянин)... эта копия, этот двойник и есть Ка."2 Древние египтяне считали реально существующими образы, возникающие в памяти и сознании человека. "Египтянин объективировал воспоминания, выносил его из головы вспоминающего субъекта в окружающий мир и превращал его из части психологического мира в часть мира окружающего. Существование двойника

1См.: Папюс. Каббала (или наука о Боге, Вселенной и Человека). СПб., 1992. С.128.

2Большаков А.О. Представления о двойнике в Египте Старого царства // Вестник древней истории. М., 1987. N 2.

С.14-15.

236

превращалось тем самым в одно из фундаментальных свойств

действительности"1.

Следует уточнить, что в последнем высказывании понятия объекта

и субъекта употребляются не строго, так как они привнесены из современного мышления. В результате этого отождествляются две различные процедуры:

объективирование и анимизирование, что одновременно и упрощает и затрудняет понимание древнеегипетского мышления, в целом основанного на анимистических представлениях.

Для древнего египтянина Ка существовало столько времени, сколько его воспроизводила человеческая память. Мир Ка, выступавший порождением особого вида зрения, способствовал обожествлению и персонификации подобного зрения в древнеегипетском боге Озирисе. В.А.Головина пишет, что

"сущность понятия Ка" есть "изображение человека, понимаемое как его неотъемлемая, присущая ему часть личности", которое рассматривалось "как форма его (человека) существования, специфическая, но также материальная"2.

Построенную на основе Ка древнеегипетскую картину мира А.О.Большаков любопытно оценивает как приближающуюся к философской системе Платона3. Вместе с тем, идеальное у Платона относится к сфере понятий и не выносится в окружающую человека реальность, в отличие от представлений древних египтян.

Представление о Ка, включающее в себя не только человека, но и предметный мир, служит одним из факторов обоснования введения понятия анимизированного, наряду с понятием анимистического. Анимизированное, в

отличие от анимистического, распространяется на любой мыслительный образ,

ане только на антропоморфный.

Сразвитием философии и науки обнаруживается их влияние на магию и ее основу, т.е. на анимистическое мышление (программы 4, 7, 10). Особенности

1Там же. С.15.

2Головина В.А. Институт Нmw - к' в Египте эпохи Среднего царства // Вестник древней истории. 1992. N 1. С.4-5.

3См.: Большаков А.О. Представления о Двойнике... С.33-34.

237

синтеза христианства и язычества в период средневековья имела своим следствием обращение к античной культуре в период Ренессанса.

Неоплатонизм, несущий в себе черты философско-мистического и религиозного содержания, выступает идейной основой отношения магии и философии. Магия преобразуется в соответствии с чертами ренессансной культуры, т.е. из средневековой "демонической" она становится

"естественной", ориентированной на природные закономерности. В ней разрабатываются темы иерархической организации "организмичного" космоса,

витальности и психизма в основах мирового бытия, идеи символов как знаков взаимовлияний духовных аспектов космоса.

Об отношении науки и магии Н.А. Бердяев говорил: «Естествознание и техника забыли свое происхождение: они магического происхождения.

Естественные науки с их прикладной практикой, подобно магии, жаждут власти над природой... Корыстную жажду овладения природой и добытия из нее того, что дает силу человеку, современная наука получила в наследие от темной магии»1. Дж. Дж. Фрэзер отмечает их сходство в отношении к миру: «из хода природных процессов изгоняются изменчивость, непостоянство и случайность»2.

Л. И. Василенко, приводя аргументы, свидетельствующие о сходстве магии и науки, говорит о том, что оно скорее внешнее, чем внутреннее. В

качестве внутреннего отличия он указывает на их различные истоки: магия своими корнями уходит в древность, а наука «порождена западноевропейской гуманистически ориентированной культурой»3. Однако это не вскрывает глубоких внутренних различий, гносеологическая природа которых отмечена выше. Кроме того, по справедливому мнению П. А. Флоренского,

гуманистическая христианская культура не чужда магии. П. А. Флоренский говорил о том, что сама религия означает связь, а представление об этой связи уходит к тому времени, когда вся окружающая человека природа была для него

1Бердяев Н.А. Смысл творчества. С. 515.

2Фрэзер Дж. Дж Золотая ветвь. С. 61.

3Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? С.33.

238

реальной живой жизнью, «Единение, связь живого человека с живой природой и есть магия» .

При некоторых внешних чертах сходства и общности задач магии и науки,

между ними имеется принципиальное различие, которое обычно не рефлексируется исследователями этой проблемы. Оно состоит в том, что магия представляет собой как бы попытку построения "науки" на основе анимистических образов, в то время как наука формируется на базе образов идеальных . Философия как критико-рефлексивное мышление и генерирует эти образы, преобразуя их из анимистических в идеальные. Образ мира в новоевропейском мышлении, осмысленный в качестве идеального,

принадлежащего субъекту, обусловливает возможность отношения к этому конструкту как к субъективному. Это, в свою очередь, становится основанием не только гуманизма в культуре, но и теоретической модели, допускающей математизацию, в науке Нового времени.

Без осознания отмеченного выше различия между магией и наукой их сближение и аналогия воспринимаются как правдоподобные.

Примером влияния философии и науки на анимизирующее мышление выступает возникновение парапсихологии и изучение "паранормальных"

явлений .Область "паранормальных" явлений охватывается многообразными представлениями, и «не всякое паранормальное объясняется совместными с наукой и научным взглядом на мир»1 (программа 7). К.Р.Рао, редактор сборника "Основные эксперименты парапсихологии" отмечает, что парапсихология часто смешивается с другими "учениями", к числу которых относятся: уфология, астрология, спиритизм и другая оккультная практика.

Однако парапсихология исследует способности человека, которые можно изучать экспериментально, и поэтому она "есть тогда систематическое и научное исследование псифеноменов"2.

1Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия // Вопр. философии. 1986. N12. С.117; О критериях отличия науки от паранауки см.: Кезин А.В. Идеалы научности и паранаука // Научные и вненаучные формы мышления.

2The basic experiments in parapsychology // Comp. a. ed. by Rao K.R. Jefferson (N.C.). London, 1984.

240

Аристотеля"1. В эпоху средневековья и в начальный период Возрождения

"античный образ Космоса был существенно спиритуализирован постоянным присутствием и действием трансцендентных ему креативных Божественных сил и начал. Космические стихии все более лишались своей самостоятельности и превращались в материальные оболочки духовных сил".2

Средневековье представляет мир как видимое воплощение божественного промысла. В этом мире космос поддерживается действием Божественных

"первообразов". Подобно формам Аристотеля "эти идеи - первообразы воплощаются в вещах, придавая им их качества - свойства неорганическим вещам, живую силу растениям, душу животным и т.п."3 В соответствии с этой картиной, изучение материального мира является не самоцелью, а лишь ступенью к созерцанию скрытых за ним "сверхчувственных первообразов". В

таком случае видимый мир свидетельствует о "тайнах мира невидимого",

например, звездное небо есть образный язык "Божественного откровения".

Последнее обстоятельство обусловливает существование астрологии, алхимии,

магии и отношение к природе как к книге, в которой в символической форме содержится Священное Писание .

С развитием новоевропейской науки, с построением механической картины мира старое понимание космоса не вытесняется полностью, оно сохраняется в духовной культуре. Даже в науке прежнее космическое миропонимание не ушло целиком в прошлое. "Оно было оттеснено на задний план, стало маргинальным, однако и в таком виде продолжало служить действенным источником различных околонаучных и некоторых научных построений"4. Примером сохранения и влияния представлений прежнего

"космизма" является учение о природе у И.Гете, натурфилософия Ф.Шеллинга и Г.В.Ф.Гегеля, а также учения русских естествоиспытателей и философов:

1Филатов В.П. Живой космос: человек между силами земли и неба // Вопр.философии. 1994. N12. С.5.

2Там же. См. также: Генон Рене. Эзотеризм Данте // Филос. науки. 1991. N 8.

3Филатов В.П. Живой космос... С.5.

4Филатов В.П. Живой космос... С.5.

241

Н.Ф.Федорова, Н.А.Морозова, К.Э.Циолковского, А.Л.Чижевского1.

Последний, например, будучи ученым в современном понимании, тем не менее искал аналогии своих исследований с теми направлениями астрологии, в

которых предсказывались массовые явления, типа эпидемий, войн,

землетрясений.

В.П.Филатов справедливо отмечает, что мистическое мировосприятие является не просто уделом отдельных людей, "в принципе оно не чуждо каждому человеку". При этом он опирается на современную психологию: "Масса данных говорит о том, что корни подобных феноменов лежат в глубинных, вытесненных в подсознание формах и способах осмысления мира.

У взрослого цивилизованного человека, живущего в рационально устроенной городской среде, эти уровни сознания латентны, к ним практически нет рефлексивного доступа"2.

Приведенные выше "архетипы" сознания, "оживляющие" космос и обусловливающие парапсихологические воззрения, имеют одну и ту же анимистическую природу. Анимистические образы по своему характеру нерефлексивны, а потому и не осмысливаются в качестве образов, в отличие от идеальных, выступающих продуктом рефлексии. Это единство анимистического и идеального как нерефлексивного и рефлексивного, на наш взгляд, лежит в основании того, что "в одно время человек ведет себя

"примитивно", в другое становится относительно "культурным" и "цивилизованным"3. Психология свидетельствует о том, что "архаические типы поведения у нормального взрослого не только случаются в некоторых экстраординарных ситуациях, но что они постоянно присутствуют как базис всего его психического строя, что они жизненно важны в этом качестве для функционирования высших форм ментальности."4 Отсюда понятно, что рациональные формы и уровни мышления не отделены - ни в историческом, ни

1См.: Русский космизм, М., 1993.С.7

2Филатов В.П. Живой космос... С.5.

3Werner H. Comparative psychology of mental development. N.-Y., 1948. P.4.

4Там же. Р.4..

242

в личностном плане непроходимыми границами от "палеомышления". Таким образом, человек может одновременно сочетать современный рациональный строй мышления, придерживаясь научной картины мира, и - архаическое

мышление, которому соответствует переживание мира как живого космоса.

подобных представлений, В.П.Филатов отвечает на него отрицательно: "Этому

противостоит ... фундаментальный факт межполушарной асимметрии

человеческого мозга... Вмешаться в эту работу правого полушария или даже почувствовать ее и проследить за ней (как мы можем контролировать свою речь или логические аргументы) чрезвычайно трудно"1. Правое полушарие обеспечивает эмоционально-образное, интуитивное восприятие окружающей среды*. Именно оно было главным способом отражения мира для наших предков со специфической "логикой" связывания явлений. Астрофизик К.Саган заметил, что "правополушарные верования, эти протоколы сновидений есть наши натуральные (вот уж подходящее слово!) человеческие реакции на сложность мира, в котором мы живем. Но это также и темные оккультные верования, выраженные так, что их невозможно проверить, они неподвластны доводам разума"2. Данные психологии и антропологии свидетельствуют о том,

что восприятие реальности как живой предшествует чисто объективному восприятию. Такое отношение к миру характерно для развивающегося ребенка и эволюционирующего в своей истории коллективного мышления, ибо для

"первобытного человека неодушевленного мира попросту не существует"3.

В.Паули писал: "Современная психология, доказав, что познание представляет собой длительный процесс, начинающийся в области бессознательного задолго до рациональной формулировки предмета познания,

привлекла внимание к досознательной, архаической ступени познания. На этой

1Филатов В.П. Живой космос...С.8.

2Саган К. Драконы Эдема. Рассуждения об эволюции человеческого разума. М., 1986.

3Франкфорт Г. и др. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М., 1984. С.25-26.

243

ступени вместо ясных и четких понятий на первый план выступают образы,

насыщенные ярким эмоциональным содержанием, которые не мыслятся, а

созерцаются наглядно и непосредственно... Поэтому они и являются важными предпосылками возникновения естественно-научных теорий. Однако следует еще позаботиться о том, чтобы перенести априорное знание в область сознательного и установить его связь с рационально формулируемыми идеями."1 Сравнивая с психологией формирование не только классической, но и квантовой физики В. Паули обратил внимание на соответствие между возмущениями, вносимыми в процессе измерения, и символическими образами в психологии, которые самопроизвольно возникают, как в снах или грезах. С

точки зрения Р.Фалка "паранормальные" совпадения могут быть результатом так называемого "селективного восприятия значительных и связанных событий."2

Сторонники парапсихологии используют также трудность согласования квантовой теории поля и теории относительности, которая состоит в необычных представлениях о пространстве и времени, причинности и нефизических взаимодействиях. К числу наиболее привлекаемых парапсихологами положений современной физики относятся: энергетические потенциалы, тахионы, вероятностный характер квантовых процессов, редукция волновой функции .

Г.М.Коллинз и Т.Д.Пинч в попытках вскрыть отношение физики и парапсихологии исходят из того, что если философия науки устанавливает теоретическую нагруженность фактов, то социология науки указывает на зависимость когнитивных процессов от социальных структур3. Они трактуют релятивизм в науке, проявляющийся в ходе научных революций, как нейтральный не только к истине, но и к прагматическому успеху. Вместе с тем,

представляется ограниченной подобная идея "нейтральности" Ограниченной

1Паули В. Влияние архетипических представлений на формирование естественнонаучных теорий у Кеплера // Физические науки. М., 1975. С.138.

2Falk R. On coincidences // Skeptical inquirer, Buffalo, 1981/ 1982. Vol.6, N 2. P.24-29.

3Collins H.M., Pinch T.J. Frames of meaning: The social construction of extraordinary science. L., etc., 1982. P.87.

244

выглядела и попытка Ю.В.Орфеева и А.И.Панченко объяснить мировоззренческие позиции парапсихологии "игнорированием" пределов основного гносеологического вопроса1, занятием позиций идеализма и дуализма*.

Недостаток подобного анализа обусловлен тем, что архаичное мышление,

на которое опирается парапсихология, привлекающая современную науку, не рефлексируется как анимистическое, которое не выступает в качестве идеального, пока не преобразуется в продукт рефлексии. Кроме того, если в физике анимизируются представления о физической реальности, то в парапсихологии, наряду с этим, мыслительные образы выступают как анимистические.

Краткое рассмотрение десяти программ отношений философии и научного знания в культуре показало, что роль анимизирующего мышления по-

разному учитывается в философских и науковедческих концепциях науки.

Вместе с тем, предложенные программы позволяют вскрыть те многообразные отношения между названными феноменами духовной культуры, которые обычно не рассматриваются. Приведенная схема, нацеливая на выявление специфики философского и научного мышления в различных культурных регионах и в различные исторические периоды, оказывается методологически полезной в исследовании оснований современной физики.

Следует отметить, что современная модель мышления содержит, помимо уровня рефлексии, уровень понимания, предпологающего истолкование и интерпретацию2 [26]. В этой модели также содержатся два аспекта:

познавательный и коммуникативный, охватывающие собой оба уровня.

Подобное представление о мышлении определяет перспективы исследования философии и науки в контексте культуры.

1См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия. С.124.

2См.: Порус В.Н. Рациональность, наука, культура. – М., 2002; Философия науки. Вып. II. Этос науки на рубеже веков. – М., 2005; Грани

познания: наука, философия, культура в XXI веке. В 2 кн. – М., 2007.

245

§ 2. Основания физики в контексте культуры

Предложенный опыт рассмотрения философии и науки в контексте культуры может быть использован для систематизации оснований современного физического познания, учитывающей превращенные формы анимистического мышления. Понятие анимистического как дорефлексивного,

т.е. не осмысленного в качестве субъективного или объективного, способствует объединению "понятийных, интеллектуальных и эйдетических актов в рамках единой теории познания"1.

Переход от чувственно-наглядных образов к понятийным выступает как рефлексия и в истории математики, как и в истории развития мышления,

проявляется в переходе от анимистического к идеальному. Этот процесс определяет эволюцию от вавилонской математики к аксиоматизированной греческой2. На данном пути значительную роль играет Пифагор и его школа*

(программа 9 схемы 1)3.

В период от Пифагора до Аристотеля в развитии древнегреческой философии происходит абстрагирование логической системы образов от их духовного содержания. В результате древнегреческая мысль обретает ту свободу оформления по правилам логики, которую не имело эзотерическое мышление традиционных обществ. В Новое время подобную свободу получает математическое оформление мысли при ее отвлечении от духовного содержания. Если в Древней Греции возникает противопоставление философии эзотеризму в виде противопоставления идеального анимистическому, то в Европе Нового времени математическое моделирование противопоставляется догматической теологии, а исследование - учености. В рассмотренном процессе как философия, так и наука отмежевываются от магии (программы 5, 6 схемы

1).

1Марков Б.В. Разум и сердце. СПб., 1993. С.23.

2См.: Д.Я.Стройк Краткий очерк истории математики. М., 1990. С.45-56.

3См.: схему 1 наст.изд.

246

В диалогах Платона показано очищение мышления от анимистических представлений при переходе от мифологии к философии, к идеальному,

которое затем аксиоматизируется в логической системе Аристотеля и оформляет способ организации европейской науки. Евклид пользовался инструментарием, изложенным Аристотелем в его первой и второй аналитиках: в учении о суждениях и умозаключениях ("Первая аналитика") и в учении о доказывающей науке ("Вторая аналитика"). Без применения этого инструментария невозможно развитие и "совершенствование дедуктивных теорий"1. Формальная логика представляет собой ту область логической науки, которая создает средства, необходимые для построения теоретического знания, в отличие от отдельных разобщенных математических правил и положений, с которыми знакомит нас история математики догреческого периода.

О развитом уровне математического познания можно сказать словами М.Хайдеггера, что оно как бы устраивает самое себя при движении вперед в определенной области сущего2. В познании природы "набрасывается" основная схема происходящего в природе. Благодаря такому "набрасыванию" познание,

продвигающееся в своей сфере бытия, обеспечивает предметную область для себя. Например, физика Нового времени называется математической, потому что она применяет определенную математику.

М.Хайдеггер показал, что для физики нечто заранее условливаются применять как уже известное. "Такая условность заходит далеко и затрагивает само набрасывание: что будет и что должно быть впредь природой для познания, познающего природу, а именно замкнутая в себе динамическая взаимосвязь (совокупность движений) множеств точек, сопряженных в пространстве и времени... Такое набрасывание природы обеспечивается тем,

1Ладенко И.С. Становление и современное развитие идей генетической логики // Методологические концепции и школы в СССР. С.28.

2См.: Хайдеггер М. Время картины мира // Работы и размышления разных лет. С.137-139.

248

располагать им. Исследование тогда располагает сущим, когда либо может рассчитать его заранее в его будущем протекании, либо способно заново рассчитать прошлое"1.

Механика Ньютона строится так, что соответствует пониманию науки как исследования, развертывающегося с использованием определенной техники исчисления. Характеризуя основания механики И.Ньютона, В.Г.Гинзбург отмечает, что в них используются методы принципов развития и обобщения механики, включая формулы закона всемирного тяготения, а также решения задач, в частности, по движению Луны2. Ньютоновские "начала" открываются определениями и аксиомами. К числу определений относятся положения, типа:

количество материи есть масса, пропорциональная плотности и объему;

количество движения есть мера, пропорциональная скорости и массе; сила -

действие, производимое на тело, изменяющее его состояние покоя или равномерного прямолинейного движения. Помимо логики определений,

используется логика вывода, основанная на аксиомах движения. К правилам умозаключений в физике относятся: не должно принимать в природе иных причин сверх тех, которые истинны и достаточны для объяснения явлений;

пока возможно, следует приписывать причины одного и того же рода для проявлений природы; свойства тел, которые не усиляемы и не ослабляемы,

должны почитаться за всеобщие. Подобная аксиоматизация задает единое качество и соответствующее ему количество.

Внутри ньютоновской механики были заложены положения, которые,

развиваясь, "взорвали" ее и способствовали возникновению теорий относительности и квантовой механики. Так, в определении понятия массы содержался логический круг, вызванный отношением массы и импульса. В

формулировке второго закона Ньютона и в его математической записи допускалась зависимость массы от скорости, что выступило предпосылкой

1Хайдеггер М. Время картины мира. С.145.

2См.: Гинзбург В.Г. К трехсотлетию "Математических начал натуральной философии" // Успехи физ. наук, 151, вып.1, 1987. С.119-141. См.также: Рузавин Г.И. Метод принципов в "Математических началах натуральной философии" И.Ньютона // Филос. науки. 1987. N 12.

249

теории относительности. У Ньютона также содержалась идея обращения тел и света друг в друга: "не действуют ли тела на свет и не изменяют ли его лучей?"1

В этом положении содержится идейная предпосылка как общей теории относительности, так и квантовой механики. Истоки развертывания физического познания содержатся в классической механике и выступают конкретизацией принятых в ней абстрактных положений об абсолютных пространстве, времени и движении. Результатом подобного восхождения к конкретному в ходе эволюции физики явился отказ от универсальности свойств пространства, времени и движения*.

Развитие неклассической физики обнаружило трудности конструирования представлений, что выразилось, например, в проблеме наглядности2.

М.Хайдеггер отмечает, что опредмечивание сущего совершается

"представлением", стремящимся любое сущее "представить" перед собою так,

чтобы рассчитывающий человек был уверен в сущем, обеспеченном для него3.

Проявлением нового понимания сущего в физике служит зависимость понятия одновременности от принципа постоянства скорости света.

Аналогично, понятия пространства и времени приобретают смысл лишь при абстрагировании от взаимодействия со средствами измерения. Исследование основ квантовой теории имеет длительную историю, а ее кульминация приходится на работы Л.де Бройля, Э.Шредингера, Э.Гейзенберга, Н.Бора,

П.Дирака. В 1932 г. И. фон Нейманом было представлено логически последовательное и математически строгое обоснование квантовой механики,

опирающееся на теорию гильбертова пространства4. Тем самым в основном было завершено "подведение фундамента под здание квантовой механики"5.

1Гинзбург В.Г. К трехсотлетию "Математических начал натуральной философии". С.137.

2См.: Бранский В.П. Философское значение проблемы наглядности в современной физике.

3См.: Хайдеггер М. Время картины мира. С.145. "Наука как исследование впервые возникает тогда и только тогда, когда истина уже превратилась в достоверное представление". (Там же).

4См.: Нейман И. фон. Математические основы квантовой механики. М., 1964.

5Смородинский Я.А., Шелепин А.Л., Шелепин Л.А. Групповые и вероятностные основы квантовой теории // Успехи физ. наук. Т.162, N 12. 1992. С.3.

250

Когда нерелятивистская квантовая механика становится частью общей квантовой теории, существенное значение приобретают групповые и вероятностные представления благодаря использованию понятия когерентных состояний*. В связи с этим изменилось видение взаимосвязи классической и квантовой физики, а также усовершенствовался применяемый аппарат**.

Проблема оснований квантовой теории связана с «амплитудами вероятностей», которые представляют собой самостоятельные объекты теории.

П.Дирак отмечал, что из двух направлений развития теории - 1.

некоммутативность наблюдаемых, 2. понятие амплитуды вероятностей -

последнее является более важным и с ним связано дальнейшее развитие теории и преодоление существующих трудностей. Это предсказание оправдалось в связи с введением Р.Фейнманом интеграла по траекториям1. Наряду с обычной теорией вероятностей, построена теория амплитуд вероятностей и возникло два равноценных языка. Один использует операторы в гильбертовом пространстве, другой, связанный с групповым подходом,- амплитуды вероятностей.

Групповые и вероятностные подходы тесно взаимосвязаны, так что коэффициенты, появляющиеся в групповом подходе, представляют собой амплитуды вероятностей. На этом пути оказалась возможной групповая трактовка соотношения неопределенностей, строгий подход к классическому пределу и построение состояний, максимально близких к классическим.

Разработка общей квантовой теории, обогатившейся исследованием бесконечномерных алгебр генераторов, псевдодифференциальных операторов квантовых алгебр привела к синтезу двух языков квантовой теории.

В целом формулы квантовой механики допускают тройную языковую интерпретацию: операторную, вероятностную и групповую. Основой формализации и унификации теории служит математический аппарат перекрытий. Подобная формализация выявляет отношения между классической и квантовой теориями: классическая строится на вероятности и

1 См.: Фейнман Р., Хиббс А. Квантовая механика и интегралы по траекториям. М., 1968.

251

полугруппах, а квантовая - на амплитудах вероятностей и группах. Подход к классическим пределам соответствует предельным теоремам теории амплитуд вероятностей.

Рассмотренный процесс развития исчислений в квантовой механике сходен с процессом развития математического оформления классической механики, в

которой сменяли друг друга языки Ньютона, Лагранжа, Гамильтона. Наука Нового времени в исследовании мира как образа через вводимый ею метод реализует строгость мышления, его обособленность и унификацию. При этом сущностью образа мира как представления становится субъектно-объектное отношение - рефлексивная форма отношения человека и мира. Человек,

преобразованный в субъект, включается в сущность образа мира. В отличие от античного и средневекового образов, мир в новоевропейском мышлении,

благодаря возможности его понимания как образа субъекта, становится таким теоретическим, который объективируется. В этом смысле понятия "объект" и "объективирование" являются продуктом новоевропейского мышления, т.е.

объективирование как представляющее мышление уже не является тем анимизированием, которое характерно для античности и средневековья1.

Примером унификации в развитии современного физического знания является объединение описаний физических взаимодействий. Оно связано с использованием нового важного для современной физики понятия калибровочного поля. Предпосылки этого метода теоретического описания физических взаимодействий содержатся уже в классической электродинамике.

Следующим этапом его развития можно считать эйнштейновский способ введения гравитационного поля в общую теорию относительности. Этот способ состоял в том, что он обеспечивал симметрию уравнений за счет "превращения"

неинерциальных систем отсчета в инерциальные.

Однако более эффективно метод калибровочных полей работает при попытках описания физических взаимодействий на основе объединения

1 По выражению М.Хайдеггера «слово "образ" означает, что со-ставление, пред-ставляя, со-ображает - строит образ». (Хайдеггер М. Время картины мира. С.151).

252

специальной теории относительности и квантовой механики. На этом пути были построены теории супергравитации и суперструн.

Другой вариант "великого объединения", отличающийся от суперструнного, представлен в квантовой клепсодинамике1. В ней предсказывается новый тип взаимодействия - гиперэлектрослабое. С позиций квантово-полевых представлений оно выглядит как обмен безмассовым гиперфотоном (т.е. фотоном со спином S=2) и массивным промежуточным гипербозоном (промежуточным бозоном с S=2). "При переходе к микромасштабам от гиперэлектрослабого взаимодействия остается только его безмассовая компонента (гиперфотон, называемый в суперполевой теории

"гравитоном"), подобно тому как при переходе к таким масштабам от электрослабого взаимодействия остается только безмассовая компонента последнего (фотон)"2.

Если гиперэлектрослабое взаимодействие, в варианте, описанном выше,

представляет собой, с позиций "калибровочных соображений", глобальную симметрию между гиперфотоном и гипербозоном, то возникает вопрос о локальной симметрии этого процесса, иначе говоря, - вопрос о калибровочных преобразованиях, обеспечивающих локальную симметрию этого обмена, и

вопрос о новом типе частиц, обусловливающих локальную симметрию.

Очевидно, решение этой задачи связано с квантованием группы Пуанкаре для гиперэлектрослабого взаимодействия.

Качественную оценку подобного квантования можно сделать, исходя из того, что сама идея квантования в физике является более сильной, чем идея симметрии пространства и времени, допускающей необязательность четырехмерной римановой геометрии. В клепсодинамическом подходе скорее всего само пространство-время выступает определенным объектом,

возникающим в условиях описания квантовой системы отсчета, включая переменную топологию. Можно полагать, что в этом подходе существует еще

1См.: Бранский В.П. Теория элементарных частиц... С.232-238.

2Бранский В.П. Эвристическая роль философии науки в формировании теории элементарных частиц (Введение в квантовую теорию относительности) // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Сер.6. СПб., 1993. Вып.2 (N13). С.17.

253

более тесная связь геометрии и динамики, а появление полей Янга-Милса и их связь с гравитацией выступает ее важным проявлением.

Помимо суперструнного и клепсодинамического подходов к объединению физических теорий, широкой известностью также пользуется программа бинарной геометрофизики1. "Теория физических структур представляет собой попытку "бурбакизации" физики, пересмотра ее оснований с единой точки зрения, в основу которой вместо нескольких полуинтуитивных понятий, таких как "пространство", "время", "сила", "масса", "температура" и

т.п., положено одно единственное понятие "физическая структура."2 Теория физических структур, так же как и теория суперструн, представляет собой математический метатеоретический раздел физики, в котором изучается абстрактная структура семантики, интерпретируемой как содержание всех изначальных физических принципов. Это позволяет записать различные фундаментальные законы физики в феноменологически инвариантной форме,

не зависящей от конкретной физической интерпретации.

Исходные физические предпосылки, лежащие в основании теории физических структур, состоят в следующем:

1.физический закон - это взаимная связь между измеряемыми в опыте физическими величинами;

2.физический закон, лежащий в основании того или иного раздела физики,

должен выполняться для любых физических объектов, принадлежащих к достаточно богатым множествам (идея однородности выражена с помощью квантора общности);

3. экспериментально измеренные величины, входящие в выражение физического закона, характеризуют отношение между двумя физическими объектами как отношение бинарности;

4. на множествах физических объектов существует отношение непрерывности.

1См.: Кулаков Ю.И. Теория физических структур и проблема единства физического знания // Единство физики. С.69.

2См.: Кулаков Ю.И. Теория физических структур и проблема единства физического знания // Единство физики. С.

С.70.

254

Если в калибровочном подходе к единому описанию физических взаимодействий используется локализация соответствующих групп Ли, то в рассматриваемом подходе вместо групп Ли используются физические структуры. Физические описания взаимодействий можно ввести, не нарушая феноменологической симметрии, а лишь переходя к физическим структурам более высокого ранга1.

Ю.И.Кулаковым, Ю.С.Владимировым и А.В.Карнауховым выявлена принципиальная возможность описания электрослабого и сильного взаимодействий на основе физических структур соответствующего ранга и выдвинута гипотеза их объединения. Классификацию основных программ современной теоретической физики можно произвести в зависимости от того,

какой образ физических представлений объективируется. Так, в суперструнном подходе объективируется представление о квантово-полевой структуре, а в теории физических структур - о топологически односвязном пространстве.

Ю.И.Кулаков, Ю.С.Владимиров и А.В.Карнаухов предлагают производить классификацию по характеру отношений трех основных представлений:

пространство-время, частицы (на квантовом уровне - фермионы), поля -

переносчики взаимодействий (бозоны)2 (Схема 11).

Ч.Мизнер и Дж.Уилер отметили две противоположные точки зрения на сущность физики: 1. пространство и время есть арена для проявления полей с частицами; 2. в мире нет ничего кроме искривленного пространства-времени3.

Приблизительно на этих позициях стояли, соответственно, Э.Мах и В.Клиффорд, поэтому одни программы можно назвать маховскими, а другие -

клиффордовскими. Классификация программ современной физики,

выявляющая их основания, предполагает разделение частиц и полей, что позволяет выделить "близкодействующие" и "дальнодействующие" теории поля.

1См.: Владимиров Ю.С. Описание взаимодействий в рамках бинарных физических структур// Вычислительные системы. Вып.125. Новосибирск,1988.

2См.: Кулаков Ю.И., Владимиров Ю.С., Карнаухов А.В. Введение в теорию физических структур и бинарную геометродинамику. М., 1992. С.142-145.

3См. Уилер Дж.А. Гравитация, нейтрино и Вселенная. С.218.

255

В предложенной схеме классификации подвержены не отдельные физические теории и концепции, а основания целых направлений современной физики, на базе которых выстраивается совокупность концепций.

Разработанная Ю.И.Кулаковым, Ю.С.Владимировым, А.В.Карнауховым теоретическая конструкция на базе бинарных структур также относится к программе, а не к теории, поскольку в ней сформулирована новая совокупность принципов, положенных в основу физики. Поэтому ее следует сравнивать не с другими теориями, а с программами, лежащими в основании однотипных физических теорий1.

Приняв за основу классификации три физических представления, можно выделить три возможности: 1. В основу теории кладутся два из трех представлений, а третье должно рассматриваться как вторичное, производное от первого, и поэтому данную программу называют генерирующей. 2. В основу положено два представления, которые объединяются в одно обобщенное, а

третье остается отдельным и независимым. Этот подход называется объединительным. 3. За основу принимаются два обобщенных представления,

порождающие третье, и это создает одинарную программу.

Три возможных сочетания трех представлений образуют девять "экономных"

физических программ. В качестве еще одной выступает вариант, при котором за основу теории принимаются все три представления как самостоятельные и не зависимые друг от друга2.

1Программы третьего столбца (схема 11) назовем клепсодинамическими в соответствие с обоснованием приведенным кн. В.П.Бранского Теория элементарных частиц как объект метадологического анализа.

2При изображении на схеме использованы кружки и овалы, соответствующие трем физическим представлениям в отдельности или в парах. Внутри кружков проставлены символы: П - В, означающий пространство и время, Ч - частицы, П - поле. Сплошные кружки и овалы означают, что соответствующие представления используются в качестве базисных (первичных), тогда как пунктирные означают вторичность (производность) этих представлений. Девять "экономных" программ разделены на три класса: программы первого столбца (2,5 и 8), названные клиффордовскими, и программы второго столбца (3, 6 и 9), названные маховскими. Авторы приведенной классификации затрудняются дать название третьему столбцу. На наш взгляд, учитывая приведенные выше характеристики клепсодинамического подхода, в котором пространственно-временная структура представлена зависимой от физического состояния, название этого направления можно предложить по имени автора программы клепсодинамики.

258

соответствует эйнштейновской общей теории относительности. В ней гравитационное поле описывается метрикой 4-мерного искривленного пространства-времени, а частицы (фермионы) и поля добавляются в правую часть уравнений Эйнштейна. Другим примером теорий - из девятой программы являются геометрические модели взаимодействия Калуцы-Клейна, в которых геометризуются бозонные поля, а фермионы вносятся в теорию отдельно.

Во второй программе пространство-время и поле принимаются отдельно, и

в теориях этого вида ищут частицеподобные решения полевых уравнений, типа солитонных.

Теория физических структур относится к маховской парадигме (второй столбец). Это - идея прямого межчастичного взаимодействия, в котором фигурирует фазовое пространство-время (и плоское и искривленное). Поле складывается из характеристик взаимодействующих частиц.

Данная идея используется в теории физических структур, но иначе, так как классические пространство и время выводятся из отношений между частицами,

а вместо двух отдельных категорий используется одна обобщенная. Структура объединяет две физические категории в одну обобщенную, аналогично тому как искривленное пространство-время включает в себя пространство-время и гравитационное поле. Названные отличия бинарной геометрофизики позволяют рассматривать ее отдельно от третьей и шестой программ и отнести к девятой.

В третий столбец входят программы, находящиеся на различных стадиях развития. Четвертая программа основана на отдельном рассмотрении частиц и полей, а в зависимости от них выступает пространство-время. Близкой этой программе является построение теории частиц с использованием метода индуцированных представлений1. В данном случае построение квантовой теории частиц основывается на представлениях о группах симметрии, на которых базируются: координатное представление и локализованные состояния, неприводимые представления и реальные состояния, а также

1 См.: Менский М.Б. Метод индуцированных представлений. Пространство-время и концепция частиц. М., 1976. С.277; Он же: Квантовые измерения и декогенерация. М., 2001.

259

пространство и время. Затем следуют: пространственно-временная интерпретация состояний, амплитуды распределения частиц и античастиц и причинный пропогатор.

К седьмой программе относятся теории супергравитации и суперструн,

основанные на суперсимметрии. В них бозоны и фермионы объединяются в единый супермультиплет посредством суперкалибровочных преобразований.

Этот супермультиплет помещается в суперпространство, т.е. в 4-мерное пространство-время, специфицированное грассмановыми и антикоммутирующими переменными. Суперсимметричные теории относятся к теориям поля, а вопрос о соотношении фермионов и бозонов решается иначе,

чем в бинарной геометрофизике. В суперсимметричных теориях не ставится вопрос об обосновании свойств классического 4-мерного пространства-

времени, так как оно принимается заданным.

В собственном смысле слова клепсодинамический подход относится к десятой программе. Он включает в себя то рациональное содержание, которое имеется в понятии суперполя, и может раскрыть сущность супергравитации как микроскопической основы гравитации. В роли "суперполя" выступает ультрарелятивистский пакет, а также квантованное пространство-время.

Однако особенности квантования в клепсодинамическом подходе состоят в том, что, в отличие от квантово-полевой программы, в нем принимается переменная квантованная пространственно-временная структура. Она предполагает для своего описания использование более сложного математического аппарата, чем концепция расслоенных пространств,

представляющих собой простейший топос. Квантование пространства-времени в квантовой клепсодинамике использует в своем оформлении топосы более сложной структуры, специфицированные требованием негомеоморфизма.

Методологическое значение десятой программы заключается в том, что она своим существованием обращает внимание на неправомерность неограниченной экстраполяции обычных квантово-полевых представлений.

Иначе говоря, образ квантово-полевой структуры пространства и времени

260

оказывается не более как анимизированным в реальность, а не самой реальностью.

Апелляция к самой реальности в обосновании теоретических представлений есть обращение от одного стиля мышления (философско-

научной рациональности) к другому (анимизирующему). В подобном случае в качестве арбитра дискуссии используется не теоретический конструкт и даже не философская категория, а анимизированное представление, выражаемое в метафорической форме. В этом качестве выступает, например,

эйнштейновский, "Бог не играющий в кости", "демон Максвелла", "шредингеровский кот", "вигнеровский друг", "универсальный разум Вселенной". Понятие наблюдателя также является феноменом, качественно отличающимся от конструктов теоретической физики, но привлекаемым для обоснования теории. В построении квантовой клепсодинамики используется наблюдатель, связанный с элементарной частицей. «Вполне естественно, что в конце ХХ в. возникает третий "наивный" вопрос: как будет выглядеть мир, если наблюдатель уменьшится до "размеров" элементарной частицы?»1. В

методологическом отношении введение квантовой системы отсчета означает включение наблюдателя в наблюдаемый объект, что не позволяет так жестко

"разводить" субъектно-объектное отношение, как это совершается в классической рациональности.

Обобщая приведенную систематизацию программ, можно сделать вывод об относительном различении таких фундаментальных структур современной физики, как пространство-время, поля и частицы. Их взаимозаменяемость в аспекте фундаментальности и производности указывает на невозможность интерпретации отношений между ними средствами стандартной теории множеств. Адекватное описание таких соотношений предполагает введение окрестностей, в которых эти структуры становятся неразличимыми, т.е.

вызывает необходимость использования нетривиальных топологий*. Вместе с тем, в основаниях современной физики существуют особенности, которые не

1 Бранский В.П. Эвристическая роль философии науки... С.13.

262

зрителя1. Связь между философской традицией Востока и основой квантовой теории отметил В.Гейзенберг2.

Ф.Капра выделяет совпадения идей физики ХХ века с мистической традицией восточных учений3. К числу этих совпадений относятся: холизм,

интуитивность, не описываемая аристотелевой логикой, парадоксальность как стиль мышления, не разграничение на живую и неживую природу, а

представление космоса единым динамическим образованием4. В последнем случае необходимо различать анимистические элементы учений Востока о космосе и анимизированные представления современной физики,

проявляющиеся в построении модели Вселенной5. Анимизированные представления отличаются от анимистических тем, что они порождены научно-

теоретическими и методологическими аргументами и функционируют в структуре моделей, построенных средствами философско-научной рациональности. Однако и в том и в другом случае происходит приписывание соответствующих образов самой реальности.

Для древнекитайской философии характерны органицизм, холизм и дополнительность, которые гармонируют с холистической установкой современных физических теорий. В дискуссии Н.Бора и А.Эйнштейна о полноте квантово-механического описания микрообъектов Н.Бор утверждает,

что при описании квантово-механического процесса экспериментальную установку следует рассматривать как целое. Подобные представления о целостности основываются на неделимости кванта действия, при этом Н.Бор не включает в него сознание наблюдателя. Идеи целостности в физике были развиты в бутстрап-физике и теории гравитации А.Эйнштейна, в основу которых легла концепция самосогласованного целого. В математическом отношении оформление этих идей связано с требованием нелинейности,

1См.: Бор Н. Атомная физика и человеческое познание. М., 1961. С.35.

2См.: Гейзенберг В. Физика и философия. С.172.

3См.: Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994.

4См.: Там же. С.108-298.

5См.: Назиров А.Э. Рецензия на книгу А.М.Мостепаненко "Проблема существования в физике и космологии. Мировоззренческие и методологические аспекты". Л., 1987 // Филос. науки. М., 1989. N 2. С. 124.

263

которая соответствует процессуальной неделимости. Идея зависимости части от целого, высказанная еще Аристотелем, приобрела большое значение в осмыслении оснований современной физики1. Идея целостности квантово-

механических процессов разрабатывается Е.Вигнером, Дж. Уилером, Д.Бомом,

Фр.Капрой и др. В литературе их позиция оценивается как субъективно-

идеалистическая2. Основанием такой оценки служит то обстоятельство, что в целостность Вселенной как самосогласованной системы включается сознание

наблюдателя. Описание рождения Вселенной в квантовой космологии

производится на языке уравнения Уилера - де Витта для волновой функции Вселенной. Это уравнение не содержит времени и описывает "физику вечности". Согласно С.В.Хокингу, наблюдатель определяет время как параметр, который оказывается достаточно большим, чтобы породить наблюдателя из вакуума за счет астрофизических процессов. Это "может служить основанием для появления антропного принципа"3.

Разные наблюдатели могут по-разному проводить редукцию волнового пакета, что создает множество квазиклассических Вселенных, совпадающих по основным макропараметрам. Интерпретация наблюдателя как сознания Вселенной соответствует первоначальной идее И.фон Неймана о наблюдателе как абсолютном Субъекте, не сводимом к какому-либо объекту.

Различные способы включения наблюдателя в квантовую космологию при построении моделей Вселенной и отождествление их с реальностью свидетельствуют о том, что сознание не может быть введено средствами физических теорий. А то обстоятельство, что, будучи введенным, сознание приписывается моделям как физической реальности, означает, что оно подвергается действию, отличающемуся от объективирования, т.е.

приписывания признака существования теоретической модели. Это позволяет сделать вывод о процедуре, выносящей образ сознания за пределы научной

1См.: Цехмистро И.З. Диалектика множественного и единого: Квантовые свойства мира как неделимого целого. М., 1972.

2См.: Сретенева Н. Холизм - новая парадигма в науке? С.132.

3См.: Гриб А.А. Антропный принцип в квантовой космологии. С.36.

264

теории в реальность, как об особой и отличающейся от объективирования процедуре анимизирования.

Дж.Уилер раскрывает то изменение в понимании физической реальности, к

которому привела квантовая механика, а именно: из "наблюдателя" реальности ученый превращается в "участника создания реальности"1. По Уилеру,

Вселенная как самовозбуждающийся контур на одном из этапов своего существования порождает сознание, которое придает Вселенной смысл и реальность. Наличие сознания выступает как необходимость для самосогласованности Вселенной. Эти взгляды Дж.Уилера невозможно адекватно интерпретировать с позиций идеализма или материализма. Уилер производит анимизирование образа Вселенной, наряду с включенным в нее образом сознания, а в качестве анимизированного этот образ отличается и от идеального и от материального, потому что он осмысливается в другом отношении.

Одна из идей даосизма - идея слияния или двуединого существования процесса бытия и становления, материи и движения. Она способствует поиску единого взаимодействия в физике и позволяет воспринимать формирующуюся Вселенную как процесс. Согласуется с даосизмом и бутстрап-подход,

отвергающий демокритовскую традицию объединения сложных структур посредством их разбиения на более простые элементы. С позиции бутстрап-

концепции природа не сводится ни к частицам, ни к полям. При "событийном"

подходе к природе исчезает различие между ее составными частями и их взаимодействием2. Н.И.Степанов отмечает, что идея "глобального бутстрапа"

совершенно "чужда и античному и классическому атомизму, а в известном смысле - самому способу освоения действительности, которым пользовалась европейская наука"3.

1Уилер Дж. Квант и Вселенная // Астрофизика, кванты и теория относительности. М., 1982. С.546.

2См.: Степанов Н.И. Концепция элементарности в научном познании. М., 1976. С.169.

3Там же. С.170.

265

Идее слияния субстанции и закономерности в даосизме соответствует нелинейность гравитационного поля в уравнениях общей теории относительности. В тензоре энергии-импульса содержатся характеристики поля как субстанции и законов движения. При этом гравитационное поле не разбивается на множество независимых частей и рассматривается как единое целое, а подобное проявление самосогласованности характерно и для восточного способа мышления.

Анализ соотношения восточного стиля мышления и современной физики позволяет сделать вывод о нескольких стилях мышленияни. В физике формируется новый для нее способ мышления, позволяющий рассматривать ее объект не как множество частей, а как самосогласующуюся целостность. В

этом отношении примечателен опыт мышления в восточных учениях, в

которых философия, в отличие от европейской, не имеет собственной основы в виде поляризации субъектно - объектного отношения как идеального и материального.

В традиции современной европейской науки достаточно широко используются многозначные логики в описании квантово-механических событий, а также при выявлении логических оснований синтеза релятивистской и квантовой физики. Если учесть, что многозначные логики представляют собой средства интерпретации оснований квантовой физики, то недостаток ее осмысления состоит не в отсутствии применения этих логик, а в игнорировании анимизирования как самостоятельной мыслительной процедуры. Например,

опыт с прохождением микрообъекта через щель, как и мысленный эксперимент Эйнштейна - Розена - Подольского, можно интерпретировать с учетом данной процедуры.

Анимизированный образ микрообъекта следует отличать как от реальной частицы, так и от идеального представления о ее местонахождении,

вычисляемого распределением плотности вероятности. Обнаружение микрообъекта в одной области пространства моментально меняет вероятность его обнаружения в других областях, однако это не свидетельствует о его

266

реальном перемещении. В данном случае частица, как бы распределенная по всему объему, поляризуется на реальную частицу в данном месте и идеальное распределение вероятности ее нахождения в других областях пространства.

Скрытые параметры в таком случае выступают как анимизированный образ,

обусловленный методологической позицией реализма, отстаиваемой А.Эйнштейном, в которой они мыслятся как реальные, а отсутствие скрытых параметров - позицией инструментализма Н.Бора, т.е. их осмыслением в качестве идеальных представлений возможного описания закономерностей микромира.

Неклассическая логика, выявленная в основаниях современной физики,

оказалась близка "неклассической логике" мистических учений Востока. Это обстоятельство Ф.Капра рассматривает как случайное совпадение. Сравнивая тексты Упанишад и высказывания Р.Оппенгеймера, он отмечает, что современная физика вынесла за скобки такие пары противоположных понятий,

как сила и материя, частицы и волны, движение и покой, существование и несуществование. "Из всех этих противопоставлений самым фундаментальным кажется последнее, однако атомная физика не может воспользоваться и понятиями существования и несуществования. Это положение квантовой теории - самое сложное для сознания, и именно оно является причиной продолжающихся споров об интерпретации этой теории ... Сталкиваясь с действительностью, лежащей вне противопосталенных понятий, физики и мистики должны были выработать особый образ мышления, при котором ум не скован узкими рамками классической логики, но сохраняет подвижность и способность менять точку зрения"1.

Необходимо отметить, что с позиций развиваемых в настоящей работе представлений отличие современной физики от мистических учений Востока состоит в следующем: модели физики есть идеальные образы, допускающие математическое выражение, а представления восточной мистики -

анимистические, не оформленные математическими или строго логическими

1 Капра Ф. Дао физики. С.131.

267

средствами. Однако сходство по содержанию мышления обусловлено тем обстоятельством, что мысль в своем рождении и развитии в культуре проходит стадии анимизма (выступающего основой мистических учений) через поэтизацию (отношение к анимистическим образам как к условным и художественным) к риторике (выявлению смысловой структуры языка),

грамматике (предполагающей строгость языковой конструкции) и логике

(строгом оформлении мысли в специальном языке логического исчисления).

Учитывая особенности науки Нового времени, к этой эволюции форм развития мысли следует еще добавить математизацию, становящуюся возможной при конструировании идеальных моделей как образов мира.

В учениях Востока оформление мысли не проходит столь отчетливых разграничений по той причине, что в них идеальное не противопоставлялось анимистическому и не подразделялось на субъектно-объектное отношение, а

следовательно строгое ее выражение средствами логики и математики оказывалось невозможным. Вместе с тем, мысль Востока, будучи не скованной ограничивающими ее бытие средствами логики и математики, имела свое преимущество в свободе оформления. Сохраняя свою независимость от формы выражения, восточные учения обнаруживают сходство с неклассическими и постнекласическим мышлением в европейской науки1*.

Рассмотренное Ф.Капрой осмысление соотношения научно-теоретического и мистического знания свидетельствует об отсутствии у него единой методологической основы анализа их взаимосвязи. Исследование науки как внутрифилософского явления, а философии - как рефлексии над анимистическим содержанием мышления, позволяет выявить соотношение научной и вненаучной форм знания в контексте оснований синтеза социокультурного и методологического аспектов науки.

1 См.: Гуревич П.С. Поиск новой рациональности (по материалам трех всемирных конгрессов) // Рациональность как предмет философского исследования. С.222-224.; См. также Научное и вненаучное формы мышления; Физика в системе культуры. М., 1996.

268

§3 Основания синтеза естественных и общественных наук

оснований этой взаимосвязи, выделения совокупности тех методологических

и мировоззренческих аспектов, которые не могут быть выявлены из

различных областей научного знания, а должны отражать интеграционные

тенденции развивающегося взаимодействия. Этот процесс

многокачественен, поскольку охватывает все стороны общественного бытия и общественного сознания и поэтому проникает в саму философию, открывая новые перспективы ее развития. В настоящее время в исследовании этой проблемы на передний план выдвигаются философско-методологические аспекты, обусловленные необходимостью диалектического синтеза понятийных систем различных наук, изучающих человека и природу1.

Закономерностью развития современного естествознания становится все большее включение антропологического фактора в его систему. Более того, "на само построение естественно-научной теории влияют характеристики человека как физического существа, то есть способ включенности человека в природу, определяемый его физическими параметрами."2 В связи с этим настоятельной потребностью исследования человека является процесс вовлечения в анализ самых различных, на первый взгляд кажущихся несовместимыми, областей современного научного знания. Преодоление разобщенности космологии и социологии, физики и психологии в исследовании человека является принцип развития, который ориентирует на анализ источников саморазвития человека3. Диалектический принцип развития применительно к исследованию общества, человека нашел свое конкретное

1См.: Лекторский В.А. Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке // Вопросы философии. 2004, №3; Наука глазами гуманитария / отв. ред. В.А. Лекторский. М.. 2005.

2Келле В.Ж., Ковальзон М.Я. Теория и история. М., 1981. С.33.

3См.: Батенин С.С. Человек в его истории. Л., 1976.

269

выражение в принципе историзма. Поэтому можно "определить принцип историзма как особый методологический постулат, включенный в общую структуру материалистической диалектики"1.

Диалектический принцип развития требует теоретического выделения основного противоречия. Путь к выявлению этого противоречия заключается в разрешении некоторой проблемной антиномии. Причем "такие антиномические проблемы могут образовать даже особый ряд восхождения"2, являющийся отражением развития основного противоречия человека. Проблемы-антиномии,

как правило, возникают там, где имеются наибольшие трудности в теоретическом исследовании. Разрешение данных антиномических проблем превращается во внутренний импульс развития теории. Развивающаяся теория

"обладает способностью до некоторой степени опережать развитие исследуемого объекта, создавая научно обоснованные модели его будущего состояния"3.

Принцип развития в его диалектической взаимосвязи с принципом материального единства мира дает возможность довести теоретическое исследование человека до познания его субстанции. Синтез данных принципов приводит к концепции детерминизма, к принципу генетической общности мира и человека. Согласно принципу детерминизма причину бытия и развития любого конкретного материального объекта, в том числе и человека, надо искать не в материи вообще, а в конкретном процессе взаимодействия качественно определенных материальных объектов. Любой материальный объект, в том числе и человек, "возникает и существует в рамках такой достаточно большой системы объектов, в которой связи между объектами уже не выступают на уровне... случайных взаимодействий, а

становятся существенными условиями возникновения и существования каждого из них и системы как целого"4.

1Ракитов А.И. Историческое познание. М.,1982.С.235.

2Диалектика научного познания. М., 1978. С.192

3Там же. С.194.

4Материалистическая диалектика как общая теория развития. М., 1982. Т.1. С.167.

270

Человек "с необходимостью возникает в развитии материальных систем -

и в этом состоит закономерная детерминированность процессов развития"1

материального мира. Принцип генетической общности мира и человека представляет собой конкретизацию фундаментального принципа диалектики -

"требуется специальный принцип, определяющий критерий такого начала. В

теории материалистической диалектики таким принципом является принцип

единства теории и практики"2, сформулированный применительно к

исходному пункту исследования человека. Исходя из этого принципа, вся практика должна войти в полное определение человека и как критерий конкретного начала его исследования, и как "определитель" связи человека с миром. В практической же деятельности человек взаимодействует не с материей вообще, но лишь с конкретной системой материальных объектов.

Чтобы перейти от материи вообще к человеку, материю необходимо рассматривать не как абстрактно-всеобщее, а как систему развивающихся друг из друга конкретных форм взаимодействия: человека невозможно "вывести" из

материи вообще, не рассматривая материю как конкретно-всеобщее, т.е. в

процессе саморазвития. Понятие материи образуется в результате обобщения качественно различных материальных объектов: "мы отвлекаемся от

качественных различий вещей, когда объединяем их, как телесно

существующие, под понятием материи"3. Если абстрагироваться от всякой формы материального объекта, то останется неопределенная материя, которую нельзя ни видеть, ни осязать, так как "то, что видят или осязают, - это уже определенная материя, т.е. единство материи и формы"4.

1Там же. С.172.

2Материалистическая диалектика в пяти томах. М., 1981. Т.1. Объективная диалектика. С.14.

3Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.20. С.570.

4Гегель Г.В.Ф. Наука логики. Т.2. М., 1971. С.78.

271

Практика как определяющая связь человека с миром является той фундаментальной основой отношения мира и человека: мир, взятый абстрактно, фиксированный в его оторванности от человека, есть для последнего ничто1. В связи с этим практика выступает не только в качестве основы, причины саморазвития человека и его отношения к миру, но и отправной точкой развития представлений человека о самом себе вплоть до становления научной теории человека. Ограниченная практика порождает односторонность его теоретического воспроизведения, следовательно, для построения научной теории человека необходим определенный уровень развития самой практической деятельности людей.

Научная модель предполагает теоретическое отражение человека как целого, в диалектическом единстве всех его связей и опосредований, т.е. его теоретическое воспроизведение как конкретной целостности, как "единства многообразного". Но конкретное в мышлении есть результат, а не исходный пункт исследования человека. Поэтому не только результат его исследования,

но и "ведущий к нему путь должен быть истинным": научная теория человека - "это развернутая истина, разъединенные звенья которой соединяются в конечном итоге"2. Научная теория человека не есть истина в виде простой картины без движения, так как понять человека можно через процесс его саморазвития. Понять человека как диалектическое единство возможного и действительного можно только исходя из его собственной практической деятельности, что и находит свое отражение в принципе единства теории человека и практики.

Данный принцип характеризует, следовательно, взаимоотношение знания о человеке и его реального существования: развивающаяся сущность человека определяет процесс его самопознания. Это значит, что знания о человеке,

зафиксированные в его теории, не превращаются "в некое неподвижное начало и неизменную точку отсчета для любого последующего его исторического

1См.: Маркс К. Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.Т.42. С.172.

2Маркс К. Заметки о новейшей прусской цензурной инструкции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С.7-8.

272

развития, так как они лишь моменты истины-процесса"1. В этом, в частности,

находит свое воплощение принцип конкретности истины.

Принцип конкретности истинного знания о человеке предполагает развитие самосознания человека с выявлением элементов всеобщего по мере

воспроизведение находилось в диалектическом единстве с процессом его исторического развития. Исходя из этого, можно прийти к выводу, что важнейшим методологическим следствием принципа конкретности истины применительно к человеку является принцип единства исторического и логического.

Познание сущности человека и его генезиса диалектически взаимосвязаны. Чтобы понять эту диалектику, необходимо иметь в виду, что человек начинает свою историю на основе природных предпосылок, т.е.

условий, созданных не им самим, не его трудом, а качественно иными процессами взаимодействия материальных объектов, и в конечном счете человек имеет в качестве своего прошлого историю Вселенной.

Человек есть наиболее развитая (из известных) форма организации материи. Поэтому познание его сущности дает возможность понять и низшие формы организации материи: "для понимания низших ступеней необходимо знакомство с высшим организмом, ибо он является масштабом и первообразом для менее развитых: так как в нем все дошло до своей развитой деятельности,

то ясно, что лишь из него можно познать неразвитое"2. Действительно

"развитие покоится вообще на том, что последняя по времени форма рассматривает предыдущие формы как ступени к самой себе и всегда понимает их односторонне"3. Эта односторонность объясняется тем, что вновь возникшая форма взаимодействия материальных объектов - труд -

включает в себя общие закономерности развития не в том же самом виде, как

1История марксистской диалектики. М., 1971. С.188.

2Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.2. М.,1975. С.545.

3Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46.Ч.1. С.43.

274

принципа материального единства мира"1 в его неразрывной связи с принципом развития. Историзм воспроизводит не развитие вообще, а конкретно-

всеобщую форму развития материального мира. Мир "может рассматриваться в той точке его развития, где процесс достигает полной зрелости, своей классической формы"2. Логическое отражение особенностей данной формы и совпадает с определением развития в его всеобщем виде. Следовательно,

теоретическое воспроизведение человека и его саморазвивающейся сущности дает возможность понять развитие материального мира в его наиболее высокой форме.

Диалектика исторического и логического при исследовании человека находит свое отражение в методе восхождения от абстрактного к конкретному,

который является развитием принципа единства исторического и логического3.

Восхождение от абстрактного к конкретному наиболее полно и всесторонне отражает как сущность, так и временную последовательность форм развития человека, в силу чего этот метод является как логическим, так и историческим.

Формируясь на основе диалектического синтеза исторического и логического,

данный метод представляет собой наиболее развитый и целостный метод познания человека4. Метод восхождения от абстрактного к конкретному как наиболее развитый, являясь процессом диалектического синтеза "многих определений", представляет собой не исходный пункт, а результат развития теоретических методов исследования.

Принцип развития должен быть применен и к самим методам и принципам теоретического рассмотрения человека: он требует последовательного перехода от более простых форм знания о человеке и

"более простых познавательных процедур к более сложным формам знания и более сложным процедурам"5. Восхождение от абстрактного знания о человеке к конкретному знанию и осуществляется в процессе применения

1Материалистическая диалектика как общая теория развития. М., 1982. Т.1. С.164.

2Маркс. К. К критике политической экономии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13. С.497.

3См.: Материалистическая диалектика как общая теория развития. М., 1982. Т.2. С.208-210.

4См.: Маркс К. Экономические рукописи 1857-1859 годов // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.46. Ч.1. С.37-38.

5Эвристическая и прогностическая функции философии в формировании научных теорий. М., 1976. С.9.

275

конкретно-всеобщего метода его научного познания.

Научная теория человека "представляет собой такую синтетическую форму знания"1, в которой все ранее полученные естественно-научные и гуманитарные знания о человеке объединяются в единую систему2.

Рассмотрение практики как универсального взаимодействия,

обусловливающего сущность человеческого бытия, выступает методологическим обоснованием в исследовании социокультурной и научно-

познавательной деятельности человека.

К.Маркс в анализе капиталистического общества исходил из товара как из клеточки (простейшей абстракции), поскольку товар выступал ведущей стороной противоречия в его отношении с человеком. Развитие общества преобразует эту исходную систему, в которой ведущей стороной становится человек.

Каково сходство и различие этих сторон в структуре общественного бытия? Ответ на данный вопрос тесно связан с ответом на другой - каково соотношение общественного бытия и производственных отношений? В

литературе нередко в общественное бытие включается еще что-то помимо производственных отношений (например, производительные силы, природа,

человек и т.д.). Такие попытки приводят к смешению различных качеств человека, и возникают парадоксы типа расселовского брадобрея (брадобрей бреет себя сам тогда, когда он сам себя не бреет): человек входит в общественное бытие, если не входит в него. В действительности же человек выступает в разных качествах, которые следует различать (природное,

производственное, социальное, духовное).

Для более строгого подхода необходимо выяснить логику, которая приводит к отождествлению способа производства и общественного бытия, и

показать, в каком смысле оно возможно. Закон определяющей роли способа

1Рузавин Г.И. Научная теория. М., 1978. С.157

2См: Назиров А.Э., Сафронов И.А., Философские основания единства научного знания о человеке //

276

производства в развитии общества как основной общесоциологический закон имеет различные аспекты: отношения базиса и надстройки, производительных сил и производственных отношений. В литературе сложилась недостаточно обоснованная тенденция противопоставления базиса и общественного бытия как способа производства. Однако само выделение в способе производства таких сторон, как производительные силы и производственные отношения,

имеет смысл лишь конкретно в их отношении друг к другу как сторон диалектического противоречия. Когда же мы соотносим способ производства с надстройкой или общественным сознанием, то их противоположность становится относительной, она снимается в едином понятии соответственно базиса или общественного бытия. Какое в этом случае содержание остается от способа производства и, в частности, от производительных сил? Дело в том,

что элементы производительных сил (трудящиеся люди с их навыками и средства производства) "входят" в общественное бытие и базис не наряду с производственными отношениями, а как их другая форма (т.е. как продукт труда, предмет обмена, распределения и потребления). Последние же есть не что иное как превращенная форма тех же производственных отношений.

Существенно отметить, что эти элементы относятя к общественному бытию не как природноматериальные (иначе общественное бытие было бы тождественно природному), а как общественноматериальные. (Например,

здание не как каменное, а как продукт труда, предмет потребления;

аналогично человек - не как природное, а как общественное существо). В

качестве элемента производительных сил человек выступает лишь тогда,

когда он сам является продуктом труда и, в условиях отчужденного труда, -

предметом обмена и потребления.

Иногда приводят возражения по поводу отнесения к общественному бытию лишь производственных отношений ссылкой на то, что остается структура без элементов, т.е. без производительных сил. Однако, такое возражение, как видно из изложенного выше, несостоятельно, поскольку и

277

производительные силы вошли в это понятие, но как превращенная форма тех же отношений. Уточнение содержания понятия "общественное бытие" следует

искать не в отношениях, выходящих за пределы производственных, а в более строгом анализе последних как на общественном, так и на индивидуальном уровнях.

Сходные затруднения возникают в понимании надстройки, в частности, в

литературе ставятся вопросы о материальности надстроечных явлений.

Существуют различные мнения о природе общественных идей и их соотношении с идеологическими отношениями. Нередко встречаются

утверждения, что политические идеи отражают политические отношения,

соответственно, правовые идеи - правовые отношения, мораль - нравственные

отношения и т.д. Кроме того, из неоднозначности понимания общественного бытия вытекает различие взглядов на содержание и формы общественного

сознания. Само понятие "общественное" применительно к сознанию употребляется в разных смыслах (продукт общественной деятельности,

отражение общественного бытия, отношение с индивидуальным сознанием),

что само по себе вызывает известную полисемию. В первом смысле всякое

сознание является общественным как продукт развития общества, в третьем -

отношение общественного сознания с индивидуальным обусловлено

общественным и индивидуальным бытием. После того как разграничены

понятия природно-материального и общественно-материального, необходимо аналогично разграничить два вида сознания, отражающего природное бытие

(естественные науки) и общественное бытие (общественные науки).

Взаимосвязь этих видов сознания порождает третий вид - технические науки,

отражающие способ воздействия человека на природу.

Отношения внутри способа производства между производительными силами и производственными отношениями есть материальное взаимопроникновение природы и общества. Часть природы, с которой взаимодействует общество и которая входит в структуру производительных

278

сил - это предмет труда. Под воздействием орудий труда он преобразуется и приобретает новые свойства (способность удовлетворять потребности, быть предметом обмена и распределения, т.е. способность включаться в общественное взаимодействие, стать элементом общественного бытия).

Однако качество предмета обладает лишь относительной самостоятельностью,

независимостью от природного материала.

Непосредственной взаимосвязи идеального и природного не существует.

Если под идеальным понимается материальное, пересаженное в голову человека и преобразованное в ней, то под природным – естественная среда,

окружающая человека. Примером природного может служить кусок глины, а

идеального – образ кувшина. Превращение глины в кувшин предполагает материальную деятельность с использованием инструментов, по преобразованию природы [практика].

Взаимосвязь идеального и природного опосредована практикой. Возникает вопрос – в каком качестве практика выступает по отношению к природному и идеальному? Учитывая второй признак, который в экономической науке называется производством, [а произведенное распределяется, обменивается и потребляется] получается, что практика по отношению к природе выступает в качестве экономической структуры [производство, распределение, обмен и потребление]. По отношению же к идеальному, если учесть, что производство идеального есть производство человека, практика выступает не в экономическом, а в антропологическом аспекте.

Для того чтобы из элементов экономической структуры вывести понятия

стоимостей, необходимо ввести понятие превращенной формы

[например,превращенная форма труда содержится в продукте

производства]. Применяя это понятие к отношениям в элементах

экономической структуры получаем понятия стоимостей. Так, превращенная форма отношений в процессе производства есть стоимость, в процессе

распределения и обмена – меновая стоимость, и - потребления -

279

потребительная стоимость. Совокупность этих стоимостей являющихся признаками: продукт производства, предмет обмена, и потребления, образуют понятие товара. Разновидность товара, у которого обмен и потребления совпадает, есть деньги, а отношения неравного обмена между стоимостью произведенного продукта и стоимостью рабочей силы – капитал.*

Развитие товарно-денежных отношений реализуется как разрешение противоречия между абстрактным и конкретным трудом, между стоимостью товара в ее денежном эквиваленте и потребительной ее стоимостью,

определяющей способ бытия человека. Если ведущей стороной этого противоречия является конкретный труд, то он создает такую потребительную стоимость, которая служит средством развития человека. Здесь обнаруживается новая закономерность - процессе потребления производится сам человек,

потребление, оставаясь вторичным по отношению к производству, в известном смысле выступает производством более высокого порядка, нежели производство вещей.

Закон возрастающих затрат на средства производства для производства средств производства в сравнении с затратами на средства производства для производства предметов потребления специфически действует в условиях научно-технического прогресса. Наблюдается резкое возрастание стоимости и цен на современное оборудование, обеспечивающее технологические процессы. И наряду с этим повысилась зависимость решения экономических задач от гражданских, нравственных качеств, профессиональной подготовки человека при его работе с весьма сложной и дорогостоящей техникой.

Развитие общества подошло к рубежу, при котором дальнейший экономический прогресс становится невозможным без резко возрастающих затрат на самого человека. Эта новая закономерность, отражающая современный этап развития экономки, обнаруживает себя в том, что недостатки в реализации социальной политики становятся тормозом социально-экономического развития. Так забота о социальной сфере является

280

мощным фактором совершенствования экономики.

Переход от классической экономической теории Рикардо и Смита к экономической теории Маркса связан с введением в теорию нового конст-

рукта, обеспечивающего симметрию между стоимостью произведенного продукта и стоимостью заработной платы - прибавочной стоимости. Подобный метод введения новых идеализированных объектов в теорию современной физики называется методом калибровочных полей. С их помощью реализуется переход от глобальной симметрии к локальной, обусловленной обменом частиц на более глубоком уровне сущего.

Методологические особенности построения экономической теории социальной сферы обусловлены оборачиванием соотношения средств и целей способа производства при переходе от экономического аспекта практики к социальному. При этом товар становится средством, а производство человека – целью.

Время, затрачиваемое на общественно-необходимый труд, как мера стоимости, заменяется свободным временем, как условием свободного развития человека. Последнее включает в себя потребность в труде по производству товаров, и в этом реализуется тождество производства и по-

требления.

Развитие экономической теории в 20 веке столкнулось с пониманием конечности географической среды как предмета труда и с дискретностью процесса труда, а, следовательно, стоимости. Эти особенности современной экономической теории напоминают релятивистские и квантовые принципы неклассической физики и свидетельствуют о неклассическом характере современного экономического мышления. Его неклассичность возрастает в социальной сфере с нелинейной зависимостью результата от процесса вложений в человека. Недостаточность традиционного экономического мышления в социальной сфере проявилась в практике эксплуатации энергоресурсов в последние годы

282

должна учитывать закономерности группового поведения, роль производительных сил и государства1. Вторая – марксистская, основанная на идее прибавочной стоимости, в основе которой лежит общественно необходимый труд, создающий стоимость, а иные формы деятельности лишь перераспределяют произведенный продукт по законам обмена.

Третья – кейнсианская, согласно которой государство через реформы создает механизмы экономического роста, систему общественных работ,

бюджетного финансирования, переподготовки кадров. Четвертая – институционально-эволюционная рассматривает экономику как подсистему общества наряду с другими подсистемами. При этом экономический рост предстает средством повышения качества жизни и творческой активности людей.

Методология социально-экономического развития должна опираться на синтез экономических концепций и определять курс реформ, направленных на перевод России с ресурсно-сырьевого пути развития экономики на инновационную модель. Реализация этой модели способна обеспечить развитие социальной сферы, экономический рост и переход к новому уровню качества жизни.

1 Кротов М.И. Политическая экономия современного консерватизма: методологическая основа управления социально-экономическими процессами // Мир человека. Т.9, №1. 2009.

283

Глава VI ВВЕДЕНИЕ В СОВРЕМЕННУЮ ФИЛОСОФИЮ

ИСТОРИИ

«Каждое подлинное историческое рассмотрение есть подлинная философия -

либо просто труд муравьев».

О. Шпенглер В настоящее время резко возрос интерес к российской истории, однако он постоянно наталкивается на многочисленные «пустоты», двусмысленности,

противоречия или просто фальсификации и подтасовки, выдаваемые за

«исторические факты». В русской историографии сих пор не определен предмет исследования, отсутствует сама концепция истории: что собственно есть

«российская история». Отечественная история разделена учеными на темы научной

«разработки», многие из которых весьма интересны, (особенно, в археологии и этнографии), но между ними остаются достаточно большие «лакуны»,

эксплуатируемые весьма бесцеремонно писателями так, называемых

«исторических» романов. Весь этот материал, приправленный дидактически-

идеологическими «добавками», эклектично адсорбируют школьные и вузовские учебники по истории. В результате, стереотипы, догмы, аксиомы,

сформировавшиеся в свое время априорно, субъективно, тенденциозно,

продолжают оказывать и сегодня суггестивное влияние во всех сферах национальной культуры. Это - своего рода «исторический фольклор», «сказки русской истории», которые охраняются бережно и благоговейно, - можно видеть в литературе, кинематографии, политической беллетристике.

Веками культивировавшиеся легенды и мифы российской истории твердо укоренились в национальном сознании, которое, можно сказать, было и остается до сих пор мифологизированным. Это наследие православной

археографии, - нечто вроде светского «жития святых», для которого характерны, прежде всего, патриотизм и морализаторство, - может быть

284

уместно в литературе, но в исторической науке неприемлемо. Поэтому наши исторические персонажи либо «святые» (предмет национального идолопоклонства), либо «антихристы» (образы нравственных аномалий).

Между тем, каждое поколение прочитывает отечественную историю по-

своему, преломляя ее через призму современности. И тогда на первый план выступают те моменты, факты и характеры, которые, давно, казалось бы,

привычные и канонизированные, неожиданно предстают в новом свете.

Российская история полна, перенасыщена такими «фантомами».

Историография - уникальная «наука», которая до сих пор, подобно богословию, построена на авторитетах. Принцип «верификации» отнюдь не является популярным среди отечественных историков, которые иногда непримиримы друг к другу в том, что касается «мнения», но с детской доверчивостью принимают на веру все, что касается «фактов», ими самими не установленных и не проверенных. Спор между ними идет, как правило, о «глобальных» проблемах, (например, «славянофилы» и «западники», «государственники» и «почвенники»), но ни у кого не вызывает сомнения компетентность их предшественников и оппонентов. Таким образом, их собственные исторические конструкции нередко выстраиваются на чужом

«фактическом» фундаменте.

Между тем, обращение к работам русских историков XIX - нач. XX вв.

обнаруживает интересные и давно забытые факты отечественной истории,

которые под современным углом зрения приобретают иное, чем общепринятое,

значение. К тому же весьма важна сегодня определенная концептуальность авторов, отличающаяся индивидуальностью и принципиальностью. Все русские историки, как правило, имели свою точку зрения на российскую историю, отра-

жавшую их мировоззрение и моральную позицию. Именно эти авторские позиции делают российскую историю «живой» и актуальной. История - «авторская» наука, так как историк превращает «мертвый» факт в «живое» явление, «вдыхая» в него свою «душу» и накладывая на него свое личное видение.

285

Поэтому сегодня очевидна необходимость методологического переосмысления российской истории и возвращения к истокам русской историографии, переоценки наследия ее «классиков». Нет иного ключа к пониманию настоящего, кроме знания прошлого.

Но не всякая «история» есть наука. Научность исторического знания определяется его методологическими принципами. История как наука начинается с определения своей методологии. Без этого преждевременно принимать всерьез научные претензии некоторых современных исторических

«исследований», так как их методологическая «аморфность» своим следствием имеет очевидную подмену истории летописанием. История как наука должна апробировать свой метод соответственно своему предмету,

т.е. постоянно изменяющемуся обществу. Иначе она остается лишь схоластическим учением. Историография время от времени должна проводить «внутреннюю ревизию» и не столько в виду вновь открытых «фак-

тов», сколько в связи с изменяющимися мировоззренческими парадигмами времени. Нельзя же сегодня ученому мыслить категориями античного менталитета, либо современному историку - пролегоменами российской культуры XIX века.

В связи с этим, для отечественной историографии остается актуальным вопрос: нужна ли истории философия? Значение философии для истории как науки определяется уже тем, что сам историк является носителем определенного философского менталитета, который обусловливает его взгляд на историю. Вместе с тем, философия изначально присутствует в истории,

как железо в железной руде («смысл истории»); задача историка извлечь это

«железо», и каждый делает это в силу своих интеллектуальных возможностей. Так что, у каждого историка должна быть своя философия истории. И вот здесь интересно, какая это «философия», насколько она соответствует своему времени и современной философской культуре? Исто-

рик не должен быть философом, как и философ не обязан быть историком,

они являются таковыми... по определению. Нет истории вне философии,

286

как нет философии вне истории. Но какова философия, такова и история.

Вопрос в том: какая философия истории востребована в то или иное время.

Именно современная философия дает новые мировоззренческие ориентиры современной истории, обусловливая ее научный статус. В свете современной философии многие персонажи и эпизоды отечественной истории теряют литературно-морализаторский «камуфляж», обретая свое истинное историческое «лицо».

В понимании этих проблем и родился замысел данного введения в

современную философию истории.

Историческое знание зародилось одновременно с философской мыслью,

однако в течение длительного времени они развивались параллельно в силу специфики своих предметов. Между тем меняющиеся эпохи изменяли представления о философии и истории. История признается наукой сравнительно поздно, у ее истоков стоят греческие, римские и византийские историки.

Так, Лев Диакон, византийский историк X в., писал в своем трактате

«История»: «Если и имеется какое-либо из благ, приносящих пользу в жизни, то, во всяком случае, не меньше, а больше всего оказывает нам услуги, является необходимой и полезной история. Она вскрывает разнообразные и многоразличные деяния, которые возникают и естественным порядком, под влиянием времени и обстоятельств, и в особенности по произвольному решению лиц, занимающихся государственными делами...

История словно воскрешает или вдыхает новую жизнь в умершее, не позволяя ему погрузиться и исчезнуть в пучине забвения, и признана важнейшей среди полезных людям вещей» [1, с.7].

Однако в античный и средневековый периоды европейской цивилизации история была, по преимуществу, «хронологией», создаваемая либо свидетелями описываемых событий, либо по «свидетельствам свидетелей», т. е.

предшествующих хроникеров. Впервые понятие истории как процесса развития общества появилось лишь в XVIII в. и связано с именами Вольтера, Монтескье,

287

Вико, Гердера и других мыслителей эпохи Просвещения. Например, Гердер в книге «Идеи к философии истории человечества» (1784 г.) записал: «„.Коль скоро обо всем, что есть на свете, трактует особая философия и наука, почему бы и не быть такой философии и такой науке, которые трактовали бы то, что,

прежде всего нас касается, - историю человечества, всю историю человечества в целом?» И далее: «Философия истории человеческого рода должна начать с небес, чтобы быть достойной своего имени» [2, с.8,13].

Собственно философский подход к истории (как всемирной истории)

обозначился в классической немецкой философии и нашел свое наиболее полное выражение в философской концепции истории Гегеля, который предпринял попытку осмыслить закономерности процесса развития человечества в целом. Философия Гегеля оказала большое влияние на европейских историков XIX в. (в том числе и на русских). В этом смысле можно сказать, что Гегель положил начале новой философии истории, хотя его собственная философско-историческая концепция не выдерживала критики даже его современников. Тем не менее, у него было достаточно много последователей не только в XIX, но и в XX вв.

Так, немецкий философ Георг Зиммель (1858-1918) в работе «Конфликты современной культуры» развивал концепцию Гегеля (и Гердера): «Предметом истории в самом широком смысле является эволюция культурных форм... В

каждой большой культурной эпохе, имеющей свои типические черты, можно уловить одну центральную идею, из которой проистекают все ее духовные движения и которая как будто является их конечной целью... Каждая такая центральная идея разбивается па бесконечные варианты,... но, тем не менее, она остается «властителем дум» для каждой данной эпохи» [3, с. 379381].

Позднее та же мысль звучала в словах другого немецкого философа Макса Вебера (1864-1920): «...Каждое «сравнение» в области истории исходит из того,

что посредством отнесения к культурной «значимости» уже проведен отбор,

который, исключая необозримое множество как «общих», так и

288

«индивидуальных» компонентов данного явления, позитивно определяет цель и направленность сведения его к конкретным причинам. ...Любая историческая

«оценка» включает в себя... «созерцательный)) момент, ...т.е. она предполагает способность, хотя бы теоретически, изменить «точку зрения» по отношению к объекту. ...Если мы превращаем в предмет анализа сами оценки, которые мы прилагаем к фактам, мы занимаемся, в зависимости от нашей познавательной цели, либо философией истории, либо психологией «исторического интереса»

[3, с.21,45-46

Вебер считал, что одна из «несомненных» задач истории всегда состояла в том,

чтобы «понимать» внешние действия и их результаты, исходя из исторических условий, целей и средств человеческой деятельности. При этом одной из отправных точек «исторического интереса» он полагал исследование мотивов, т.е.

анализ действительно «желаемого» и его причин. История, с его точки зрения, это

«прагматика адаптации», или сведение лишь к свободной, телеологической деятельности людей.

Он подвергал сомнению попытки установить подлинный, «истинный» смысл исторических понятий. «Жизнь в ее иррациональной действительности и содержащиеся в ней возможные значения неисчерпаемы, конкретные формы отнесения к ценности не могут быть,поэтомупостоянны, они подвержены вечному изменению, которое уходит в темное будущее человеческой культуры», - писал он.

Для него «подлинное мастерство» среди историков проявляется в том, что

«известные факты соотносятся с хорошо известными точками зрения и между тем создается нечто новое» [3, с.602].

Философские идеи, определившие характер философии истории в XX веке,

методологически отличались от понимания и толкования истории в XIX в.

мыслителями, так или иначе экстраполировавшими на свои исторические модели рационалистические концепции классической немецкой философии. Современная философия истории, прежде всего, характеризуется скептицизмом по отношению

289

к самому принципу историзма, либо его отрицанием в европоцентристском смысле.

Так, Теодор Лессинг (1872-1933) писал в 1906 г.: «История, знание того, что произошло, - собственно, должно было произойти или фактически произошло, -

парализует нашу собственную способность к действию и принятию решений...

Могу также утверждать, что те, кто до сих пор называл историю великой, обрели свое положение в силу превосходства невежества, в силу прочности их узкого горизонта, а уж отнюдь не из-за интеллектуальных преимуществ...»[3,с.400-401].

Одним из первых, кто сформулировал свою скептическую концепцию по отношению к европоцентристской модели истории, был немецкий философ Освальд Шпенглер (1880-1936), - автор сенсационной в свое время книги «Закат Европы» П918 гЛ. Утверждая, что «философии как таковой вообще не существует», т.к. «у каждой культуры своя философия», он заявлял о том, что его книга есть «попытка бегло набросать эскиз... нефилософской философии бу-

дущего - последней, должно быть, в Западной Европе».

Основная идея его книги может быть определена как убеждение в том, что история должна быть «поименной», а не анонимной, разложенной на школы и направления. Он отказывал современным ему историкам в праве на научность,

соглашаясь с Карлейлем в том, что история - это та же поэзия, лишь бы уметь рассказать. Шпенглер рассматривал исторические типы культуры как организмы,

которым свойственно дряхлеть и умирать. «Всемирная история, - пишет он, -их общая биография». История есть «поступательное осуществление» возможностей культуры. Каждая культура проходит возраст отдельного человека. «У каждой есть свое детство, своя юность, своя возмужалость и старость» [4, с.151].

По Шпенглеру, мировая история — это совокупность восьми самостоятельных культур, каждая из которых несет в себе определенный смысл, но все вместе они никакого исторического смысла не имеют.

290

Он заявлял: «Мир - как-история, понятый, увиденный, оформленный из своей противоположности, мира - как-природы, - вот новый аспект человеческого бытия на этой планете»...[4, с. 131].

Понимать историю, как полагал Шпенглер, - значит быть знатоком людей в высшем смысле слова. Он был убежден, что намерение научно трактовать историю противоречиво, т.к. исторический взгляд принадлежит к «царству смыслов». «Морфология всемирной истории неминуемо становится

«универсальной символикой» [4, с. 182].

Таким образом, мысль о всемирной истории расширялась до идеи

«всеобъемлющей символики». Символы, для него, - это чувственные знаки и в то же время определенные «черты действительности», с непосредственной достоверностью обозначающие то, что ж может быть сообщено «рассудочным путем». Отсюда он выводи" «идею микрокосмоса» как совокупности «всяческих символов, соотнесенных с конкретной душой» [4, с.325].

Цитируя Гете («об истории не может судить никто, кроме того кто пережил историю в самом себе»), Шпенглер заявлял, что «кар тина истории - будь то история человечества, мира организмов, земли, галактик - есть картина памяти...»

То, что сообщает смысл и содержание этому «мимолетному миру форм» и что погребено под массой «дат» и «фактов», есть «феномен великих культур». Лишь только увидев, прочувствовав, выявив эти «исконные формы», можно считать сущность и внутреннюю форму человеческой истории «уясненными». «Лишь при наличии такого воззрения и прозрения позволительно серьезно говорить о философии истории» [4, с.261].

«Идея судьбы требует опыта жизни, а не научного опыта»,- считал Шпенглер.

Поэтому ее может выразить только художник. «Настоящая история отмечена судьбой, но лишена законов». Он полагал, что каждая культура обладает своей собственной «идеей судьбы». Отдельные культуры различаются по трагически

«прочувствованномусмыслувремени».

Он пришел к заключению, что «нет никакой науки истории, но есть преднаука для нее, устанавливающая наличие бывшего».

291

Шпенглер в другой своей работе «Человек и техника» (1932 г.) записал: «Мировая история не похожа на мечтания нашего времени. История человека коротка, если соизмерять её с историей растений и животных, не говоря уже о долгой жизни планет... Мы люди XX в. спускаемся вниз зрячими. Наше видение истории, сама наша способность писать историю - предательские знаки того, что путь ведет вниз. Лишь на вершине высоких культур, при переходе их в цивили-

зацию, на мгновение пробуждается этот дар проницательного познания» [3, с.459460].

Главной его идеей, исходящей из его «эволюционного» понимания «всеобщей истории» как истории «полицентрического» развития культур, была идея неизбежного «заката» европейской цивилизации, очевидно возникшая под сильным эмоциональным влиянием идущей в то время в Европе первой Мировой войны.

Для него гибель кайзеровской Германии «символизировала» гибель всей Европы.

Однако, его современник и соотечественник Альфред Вебер (1868-1958)

выступил в 1924 г. со статьей «Германия и кризис европейской культуры», в

которой возразил Шпенглеру: «На Земле нет другого такого исторического образования, хотя бы отдаленно сходного с Европой по излучаемой энергии и уровню мирового влияния... Европейский дух играет революционизирующую роль в мировой истории... Народ, чье равноправие сегодня уничтожено в первую очередь и который поэтому призван начертать на своем знамени требование осуществления этой европейской задачи, - мы. Задачи Европы и немецкой нации совпадают» [3, с.281-282]. Альфред Вебер, очевидно, еще не знал, что у его другого соотечественника Адольфа Гитлера иное мнение.

Философско-исторические идеи Шпенглера оказали большое влияние не только на немецкую, но и на всю европейскую философию истории. Несмотря на не состоявшийся его прогноз относительно «заката» европейской цивилизации,

основная его концепция культурного смысла всеобщей истории была так или иначе воспринята и развита в работах многих современных философов.

292

Нидерландский философ Йохан Хейзинга (1872-1945) в одной из своих книг

«В тени завтрашнего дня. Диагноз духовного недуга нашей эпохи», написанной в канун Второй мировой войны (1939 г.), продолжил диалог со Шпенглером: «Сигналом тревоги для неисчислимой массы людей во всем мире стал «Закат Европы» Шпенглера… Эта книга открыла им самую идею возможности упадка современной культуры, в поступательное развитие которой они, прежде всего,

верили всецело и без рассуждений» [5, с.247]. Он полагает, что нет ничего парадоксального в утверждении, что в ходе прогресса культура может найти свою гибель, т.к. сам прогресс - «двусмысленное понятие».

«Наша эпоха, - писал Хейзинга, - ...стоит над миром тревожного факта: два больших завоевания культуры - всеобщее образование и современная гласность -

вместо того, чтобы неуклонно поднимать культурный уровень, напротив, несут в своем развитии определенные симптомы вырождения и упадка...» [5, с. 178].

Он был убежден в том, что история ничего не может предсказать, кроме одного: «ни один серьезный поворот в человеческих отношениях не происходит в той форме, в которой воображало его себе предшествующее поколение...» В

конечном результате всегда присутствует такой «компонент», который оценивается как новый, прежде нечто «немыслимое».

Но для Хейзинги, всякая история есть история всеобщая. Будучипоследователем немецкой исторической школы («событийного историописания»), он считал, что и в XX веке история продолжает идти традиционным путем. Однако, исходя из идеи зависимости истории от других видов знания, он призывал изгнать из истории дух догматизма, изоляции от реальной жизни, что, по его мнению, за-

крывает ей «дверь в культуру». «История — это духовная форма, в которой культура отдает себе отчет в своем прошлом». (Хейзинга хотел дать такое определение истории, которое позволило бы ей охватить всю цивилизацию с момента ее возникновения, представляющую себя в различных формах культуры.

293

Но не всякое прошлое есть история, «прошлое лишь в той мере может стать для культуры историей, в какой оно вразумительно для нее». Он принимал идею

«придания формы прошлому» - обусловленности исторического знания той культурой, к которой принадлежит историк. Главное в историческом исследовании — «это прояснение смысла, который имеет для нас прошлое».

Процесс исторического познания протекает как «познание смысла через созерцание форм».

Роль историка - историческое воображение, наполняющее и организующее формы смыслом. Задача историка - сделать эти формы доступными и для восприятия другими. Субъективная позиция выражена уже в постановке проблемы, в выборе и освещении материала, интерпретации, в комбинировании утверждаемых положений. Концепция смысла, который находит историк в событиях, обусловлена его мировоззрением, его «чувством истины».

Хейзинга был убежден в том, что только история как «критическая наука» может бороться с мифами, выдаваемыми сегодня за историю/Взвешенность,

скептицизм, сдержанность — это должно быть присуще современной историографии. Но для него главная проблема исторического метода — это условия понимания чужой культуры (проблема современной герменевтики). Он считает, что никогда целью и идеалом историка не было познание всего того,

что в прошлом возможно познать. Исследование историка носит избирательный и интерпретирующий характер. Вопросы, которые он ставит, зависят от культурной позиции данной эпохи или народа относительно прошлого. В целом,

историческое понимание - это установление связи между историей, которую себе представляли «некогда», и той историей, которую представляют «сейчас».

Так, по его мнению, и сегодняшней исторической науке свойственно пытаться объяснить чужую культуру с той точки зрения, которая применима лишь в обычной культурной зоне современной цивилизации. Надо встать на точку зрения современников. Но современники могли быть ограниченны и невежественны, пребывать «в путах собственных иллюзий». «Мне кажется, что именно эти иллюзии надо знать, чтобы верно понять историю» [5, с.249].

294

Он считал, что история не меньше, чем естественные науки, исцеляет человека от «эгоцентрической» позиции и от переоценки значения и важности своего непосредственного окружения. В истории человек переживает «форму духовной свободы — того высшего, что ему дано». Но «историческое сознание нашего времени должно быть бдительным, дабы не были воздвигнуты от имени истории кровожадные идолы, которые поглотят культуру», - предупреждал он,

т.к. был убежден, что XX век сделал историю «орудием лжи на уровне государственной политики».

В своей книге «Осень Средневековья» (1919 г.) Хейзинга записал: «Формы в жизни, в мышлении — вот, что пытаюсь я здесь описывать. Приближение к истинному содержанию, заключенному в этих формах, - станет ли и это когда-

либо делом исторического исследования?»

Карл Ясперс (1883-1969) - известный немецкий философ обратился к проблеме истории в своей книге «Истоки истории и ее цель» (1949). «Настоящее совершается на основе исторического прошлого, - писал он, - воздействие которого мы ощущаем в себе»... [6, с.28]. По его мнению, лишь история в целом может дать «масштаб» для осмысления настоящего.

Смысл мировой истории он видел в «идее исторической целостности», под углом зрения которой и рассматриваются «эмпирические домыслы». Он ввел понятие «ось мировой истории», которую относил к периоду около 500 лет до н.э. В этот период происходит «много необычного». Все, что возникает в это время в Китае, Индии, Греции, может быть сведено к тому, что «человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы». В эту эпоху были заложены основы мировых религий, и «сегодня определяющих жизнь людей». «Осевое время» знаменует собой исчезновение великих культур древности,

существующих тысячелетиями .

До этого, как считал Ясперс, не было мировой истории, а был лишь

«конгломерат локальных историй». То, что называется историей, было лишь мгновением, «промежутком» между заселением земного шара и тем, что теперь

295

считается «подлинным началом» мировой истории. «Мы только начинаем». К

истории он относил время, о котором свидетельствуют документы. «История -

всегда ясное для человека прошлое, сфера усвоения этого прошлого, осознание своего происхождения. Доистория ~ обоснованное, правда, фактически, но не познанное прошлое». «Доистория» — это время становления человека - «глубочайшая тайна, до сих пор совершенно нам недоступная» [6, с.56,62].

Благодаря истории человек выходит за свои пределы, ставит перед собой свою высокую задачу, формируется тем, чем по существу является. «История -

это великий вопрос, еще не получивший решения, который будет решен не мыслью, а только самой действительностью»... [6, с.73].

Вместе с тем, «осевое время» связывает человечество в единую мировую историю, позволяет видеть историческое значение народов для человечества.

Так, Ясперс делил народы на «исторические» и «первобытные», особую роль отводя христианству. Он был убежден, что в «наши дни» возникает

«глобальное» единство мира и человечества, а значит, начинается

«универсальная история земного шара».

Он утверждал, что «в истории мы должны обращаться к идеям, если мы хотим сообща найти смысл в нашей жизни». История, для него, это «путь человека к свободе под знаком веры». Стремясь понять историю, мы стремимся понять самих себя. «История — это одновременно происходящее и его самосознание, история и знание истории». Человечество растет, достигает рассвета, стареет и умирает. Но воспринимается это не как единый процесс развития человечества, а как многократный, повторяющийся процесс развития отдельных культур. Ясперс был не согласен с этим: «Мы, люди, являемся природой и историей одновременно. Наша природа являет себя в наследовании,

наша история - в традиции... Чем уникальнее неповторимое, тем менее идентична повторяемость, тем подлиннее история... Основная черта истории состоит в следующем: она есть только переход... Историчность человека - это

296

историчность многообразия. Однако это многообразие подчинено требованию некоего единства» [6, с.253].

В «древней истории» нет единства культурного развития, т.е. нет единого центра этого развития. В конкретный период существует определенная

«ограниченная последовательность явлений культуры». В попытке постигнуть единство истории, т.е. осмыслить всеобщую историю как целостность,

отражается стремление найти «последний смысл» исторического знания. Для Ясперса это единство мировой истории заключено в понятии «осевого периода»,

для которого все предшествующее было как бы подготовкой, с которой связано все последующее. Единство истории как полное единение человечества, никогда не будет завершено. История замкнута между истоками и целью, в ней действует идея единства. «Человек идет своим великим историческим путем,

но не завершает его в реализованной конечной цели. Единство человека -

граница истории. А это значит: достигнутое завершенное единство было бы концом истории» [6, с.270].

В то же время смысл нашей общественной жизни определяется тем, как мы определяем свое место в рамках целого, как мы обретаем в нем основы истории и ее цель. Ясперс полагал, что в «наши дни» преодолевается то отношение к истории, которое видела в ней «обозримое целое». История заставляет того, кто взирает на нее, обратиться к самому себе и своему пребыванию в настоящем. «Идея человечества становится конкретной и зримой только в действительной истории, в ее целостности» [6, с.274].

Именно в поисках этого единства и заключается задача философии истории.

Этот поиск смысла, структуры мировой истории, а она может быть связана только с человечеством в целом, считал Ясперс.

Так, например, Эрнст Кассирер (1874-1945) в «Лекциях по философии и культуре» изложил свое видение истории. «Явления истории принадлежат к особой области - области деяний человека. Вне человеческого мира мы не можем говорить об истории в специфическом смысле этого слова... Историк не

297

может обойтись без углубленного понимания физических условий жизни человека» [3, с. 120].

Современный американский (немецкого происхождения) философ полагал,

что исторический опыт не имеет никакого другого объекта, кроме опыта физического. «Все историки знают нечто только благодаря изучению особого класса физических предметов...Он опирается на то, что мы называем историческими, документами и историческими памятниками. Без них он не может сделать ни единого шага...но во всех этих материальных вещах историк видит нечто особое. Эти вещи становятся для него, так сказать, прозрачными... То,

что находит в них историк, - это свидетельство и как бы откровение прошлой человеческойжизни»[3, с. 129].

Идеи немецкой философии истории получили свое дальнейшее развитие в работахГ. Риккерта и Н. Гартмана.

Например, Генрих Риккерт (18931936) настаивал на том, что в исторических науках следует пользоваться «индивидуализирующим методом». В своей работе

«Науки о природе и науки о культуре» он писал: «Если история, следовательно, и

имеет дело с ценностями, то все же она не является оценивающей наукой.

Наоборот, она устанавливает исключительно то, что есть..., отнесение к ценностям остается в области установления фактов, оценка же выходит из нее»[3, с.82-83].

История каждый раз должна писаться заново, однако, это не ставит под сомнение ее научный характер, так как все другие науки со временем поступают также. «...Всеобщую историю можно писать лишь на основе руководящих ценностей, относительно которых утверждается значимость, принципиально выходящая за пределы чисто фактического признания». Вместе с тем, «с всеобще исторической точки зрения... не бывает исторической науки без философии истории» [3, с. 96,98].

Николай Гартман (1882 -1950) в статье «Проблема духовного бытия.

Исследования к обоснованию философии истории и наук о духе» развивал непосредственно исторические идеи Гегеля. «Проблема духовного бытия, - писал

298

он, - это не просто проблема философии истории. Ни история не есть одна только история духа, ни дух не есть одна лишь историчность. Но, пожалуй, всякий дух имеет свою историчность; и под историей в строгом смысле всякий раз подразумевают историю людей. Человек - духовное существо, единственное в этом роде, какое мы знаем. Конечно, он не «только» духовное существо, но все-таки

«также» и в сущности именно духовное существо. И как таковой, он -

историческое существо. Бездуховное бытие не имеет истории» [3, с.608].

Сопоставляя философию Гегеля и Маркса, Гартман обращал внимание на то, что «ошибки обеих сторон заключаются в односторонности исходных пунктов..., обе теории имеют перед глазами лишь один осколок совокупного феномена истории». История - это в такой же мере экономический, как и духовный процесс. «Если от исторического бытия перейти к историческому познанию, то из солнечного света реальности вступаешь в тень рефлексии» [3,

с.631].

Одна из трудностей исторического познания заключается, по его мнению, «в

ценностных точках зрения», которые историк сознательно или бессознательно кладет в его основу. «То, что здравый идеал исторической правдивости реализуется при этом далеко не в полной мере, ясно a priori. Это - старое, часто предъявляемое требование «изображать все так, как было на самом деле».

Нельзя сомневаться в его серьезности. Можно сомневаться только в его осу-

ществимости» [3, с.633].

Гартман ставил проблему исторической «пропедевтики», которая могла бы служить «фундаментом» исторического познания, определенной «позитивной аналитики». «...Историзм, делая темой историчность исторического сознания,

превращает вопрос о методе в основную проблему исторического процесса» [3,

с.63 7]. Он отмечал явную зависимость исторической науки от «реальной исторической ситуации» человека, который ею занимается. История - это не про-

сто череда событий, а их своеобразная взаимосвязь в происходящем, к основным формам которой относится то, что прошедшее в нем не абсолютно прошло и не совсем умерло, но еще как-то живет в настоящем... Если бы исторический процесс

299

был не чем иным, как процессом каузальным, то не было бы никакого «вторжения прошлого в настоящее». Но не все прошедшее вторгается в настоящее. «Всякое сохранение исторически ставшего подлежит селекции» [3, с.641].

Немецкий историкXIX в. Яков Буркхардт в свое время заметил: «наш предмет -

это такое прошлое, которое явно взаимосвязано снастоящими будущим».

Таким образом, немецкая философия XIX - XX вв. ясно сформулировала

«основной вопрос» современной философии истории - отношение «исторического сознания» (истории как науки) к «историческому бытию» (истории как процессу).

Иначе говоря, это методологический вопрос всякой науки - вопрос ее метода.

Проблема методологии истории как науки определила характер философии историиXX века.

Одним из основателей современной английской философии истории можно считать Арнольда Дж. Тойнби (1889-1975), автора книги «Постижение истории

(1934-1954), во Введении которой, он записал: «В каждую эпоху и в любом обществе изучение и познаниеистории, как и всякая иная социальная деятельность,

подчиняется господствующим тенденциямданного времени иместа»[7, с. 14].

В отличие от прошлого века, когда каждое общество считало себя

«замкнутым универсумом», в наш век общество осознает себя частью более широкого «универсума». Тойнби внес понятие «вызов истории», имея в виду то,

что каждое общество решает свои проблемы «наиболее приемлемым для себя образом». Однако, «умопостигаемое поле исторического исследования шире, чем любое национальное государство». Общество, а не государство, есть тот со-

циальный «атом», на котором следует фокусировать свое вниманиеисторику.

Он идентифицировал девятнадцать типов общества. Это - западное,

православное, иранское и арабское, индуистское, дальневосточное, эллинское,

сирийское, китайское, минойское, шумерское, хеттское, вавилонское, андское,

мексиканское, юкатанское, майянское и египетское. При этом он применяет два критерия: характер религии и степень отдаленности от центра возникновения.

Тойнби одним из первых указал на ограниченный характер «исторического кругозора», основывающегося на тезисе «унификации мира на базе западной

300

экономической системы» как закономерного результата единого процесса человеческой истории. Он признавал, что этот тезис можно распространить лишь на экономический и политический аспекты социальной жизни, но ни в коем случае на культуру, которая «не только глубже первых двух слоев, но и фун-

даментальнее». Вместе с тем догма «единства цивилизации» игнорирует тот факт,

что непрерывность истории двух родственных цивилизаций отличается от непрерывности двух последовательных глав истории одной цивилизации, которые не вписываются по каким-то причинам в общую концепцию.

«...Брать на себя смелость утверждать, что ныне существующее общество – итог человеческой истории, - значит настаивать на правильности вывода, исключив возможность его проверки. Но так как подобные этноцентрические иллюзии свойственны были людям всегда, не стоит искать в них научную доказательность»

[7, с.83].

Точно также западные историки впадают в ошибку, игнорируя культуру и отождествляя политику с жизнью общества. Кроме того, концепция «единства истории» на основе западного общества ложна, так как исходит из неверной посылки - представления о «прямолинейности» развития. Общепринятая формула: «древняя + средневековая + новая» история, - «неадекватна», неверна. «Цивилизация, - по его мнению, - представляет собой не статические формации, а

динамические образования эволюционного типа» [7, с.87].

Тойнби пытался посмотреть на Историю, отказавшись от общепринятой на Западе привычки анализировать исторический процесс на материале истории цивилизаций, обратившись к «истории церквей». Так, например, «западная цивилизация имеет христианское происхождение и вполне заслуживает название христианской».

Исторический опыт отмечен «веками духовных взлетов и падений» и на этом пути Тойнби особое место отводил Аврааму, Моисею, Христу, которыми отмечены те точки человеческой истории, где «взгляд историка обнаруживает надломы цивилизаций». Он выводил один из «законов земной жизни человека»,

согласно которому высшие точки религиозного опыта совпадают с низшими

301

точками истории «секулярного общества». Мирные завоевания высших религий,

был убежден он, значат в истории человечества значительно больше, чем все, что знала история до их появления.

«Расщепление культуры» являются «симптомом» социального кризиса: «...разложение интегральной культуры кончается социальной катастрофой».

Элементы культуры, вполне безвредные и даже благотворные на родной почве,

могут оказаться опасными и разрушительными в «чужом социальном контексте».

Так, например, демократия как «западный культурный элемент» обессмысливается и утрачивает свою ценность в отрыве от «родного культурного окружения» [7,

с.581].

Тойнби утверждал, что человечество нуждается в единстве, но внутри обретенного единства оно должно позволить себе наличие многообразия. От этого культура его станет только богаче.

Итак, история позволяет видеть «божественную творящую силу в движении». «Исторический взгляд открывает нам физический космос,

движущийся по кругу в четырехмерном Пространстве-Времени, и Жизнь на нашей планете, эволюционирующую в пятимерной рамке Пространства-

Времени-Жизни» [7, с.617-618].

Человек, призванный стать историком, по мнению Тойнби, должен научиться обуздывать свое любопытство. Его интерес к фактам "появляется и удовлетворяется не ради самого интереса, а, в конечном счете, ради творчества. (Историк должен вдохновляться стремлением, не просто узнать факты, но постигать их смысл.) «Высшим смыслом творческого поиска является поиск Бога, действующего в истории, и первым слепым шагом на этом пути является стремление понять, каким образом факты истории соединены между собой»

[7,с.634].

Робин Джордж Коллингвуд (1889 — 1943) - известный английский историк,

во Введении к своей книге «Идея истории», которую: он назвал «очерком философии истории» (была опубликована после его смерти в 1946 г.), записал: «в каждом случае понимание философии определяло и понимание философии

302

истории». Для него «философия никогда не имеет дело с мыслью самой по себе,

она всегда занята отношением мысли в ее объекту и поэтому в равной мере имеет дело, как к объектам, так и с мыслью». Поэтому история, прежде всего, - это «особая форма мысли». Это - «поиск», а значит история - это наука. «Ценность истории... заключается в том, что благодаря ей мы узнаем, что человек сделал, и тем самым, - что он собой представляет» [8, с. 14].

Английский историк проследил процесс формирования европейской историографии и отметил три его «кульминационные точки». Первую он отнес к V в. до н.э., когда возникла сама «идея истории». Вторая - это IV-V вв., когда

«идея истории» приобрела новую форму под влиянием христианства («история как воля бога предопределяет самое себя и ее закономерное течение не зависит от стремления человека управлять ею»). В конце средневековья история стала рассматриваться как история «человеческих страстей» как необходимого проявления человеческой природы.

Новая («картезианская») историческая школа возникла во второй половине

XVII в. Главная ее идея заключается в том, что историк не должен учитывать свидетельства письменных источников, не подвергнув их критическому анализу.

Английская историческая школа в лице Локка и Юма предприняла «атаку» на

«картезианскую» историографию, переориентируя философию в сторону исто-

рии. Вообще историография Просвещения, по мнению Коллингвуда, была

«апокалиптической», она отрицала какую-либо историю до «Рассвета современного научного духа»: «до него все было суеверием и мраком,

заблуждением и обманом» [8, с.78].

Он высоко ценил вклад Гегеля, утверждая, что его работа «Философия истории» является «глубоко оригинальной и революционной работой», в

которой «история впервые во всем ее объеме выступает на сцене философской мысли». Гегель предложил историю «нового типа», назвав ее «философией истории)4 и подняв ее на более высокую ступень. Для него история не просто устанавливает факты, а познает причины того происхождения этих фактов («эта

303

философия истории будет всеобщей историей человечества»). По этому поводу Коллингвуд записал: «...Гегель прав, делая вывод, что не существует истории помимо человеческой жизни, и не просто жизни, а рациональной жизни, жизни мыслящих существ» [8, с.111].

Развивая эту идею, и критикуя поэтому «немецкую школу» (Дильтея в частности), он заявляет, что «живое прошлое истории живет в настоящем», в «самопознании настоящего». Характерной особенностью исторического процесса, является то, что он, будучи жизнью духа, выступает как самопознающий процесс, процесс, оценивающий самого себя.

«История... - самопознание действующего сознания». Она не содержится в книгах и документах, а живет в сознании историка как его ход мыслей.

Анализируя и истолковывая документы, история воскрешает для себя состояния сознания, которым они были обязаны своим происхождением. «Всякая история становится хроникой когда о ней говорит человек,

неспособный воскресить переживания ее действующих лиц... Хроника - тело истории, из которого ушел дух, она труп истории» [8, с. 194].

Коллингвуд хотел обосновать свой тезис о том, что было ошибкой попытка понять человеческую природу, «дух», методами естествознания; «правильное исследование духа осуществляется методами истории. Для историка объектом подлежащим открытию оказывается не просто событие, но мысль им выраженная; «открыть эту мысль, - значит, понять ее». История для него — это «воспроизведете мысли прошлого в собственном сознании историка».

Историк не просто воспроизводит мысли прошлого, он воспроизводит их в контексте собственного знания. Потому, воспроизводя их, он их критикует,

дает свои оценки их ценности, исправляет все ошибки, которые он может обнаружить в них. «Естественный процесс - процесс событий; исторический процесс—процесс мыслей» [8, с.205].

Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, «сознание осознает его своей частью». История есть «жизнь самого духа». Дух осознает

304

себя в истории. «Мысль существует только в историческом процессе,

процессе мысли, а исторический процесс является историческим лишь в той мере, в какой он познается нами как процесс мысли» [8, с,217].

Для историка не может быть авторитетов, но история также не (зависит от памяти, так как историк может открыть то, что до него никто не знал. У «исторического воображения» особая задача - вообразить прошлое.

Прошлое невозможно воспринять, оно может стать объектом мысли.

Историческое мышление и представляет собою ту деятельность воображения, с помощью которой мы пытаемся наполнить внутреннюю идею конкретным содержанием.

История - это «наука особого рода», полагал Коллингвуд. Это наука,

задача которой — изучение событий, недоступных нашему наблюдению.

Поэтому эти события исследуются логическим путем. Он называет «историей ножниц и клея» ту историю, которая конструируется с помощью отбора и комбинирования свидетельств различных авторитетов. Это вообще-то - не история. Этот метод был распространен во время античности и Средневековья. «Научная история вообще не содержит никаких готовых утверждений», - заявляет он. По его мнению, в «научной истории» слово

«источник» должен быть заменен словом «основание».

Таким образом, историческое мышление - это деятельность,

представляющая собой функцию самосознания, форма мысли, доступная только сознанию, осознающему, что оно «мыслит исторически». «Историческое знание» — это особый случай памяти, когда «пропасть между настоящим и прошедшим заполняется не только способностью мысли настоящего думать о прошлом, но и способностью мысли прошлого возрождаться в настоящем». Предметом исторического знания может быть,

прежде всего, «опыт», то, что воспроизводится в сознании историка. «Что не является опытом... не имеет истории» [8, с. 288].

305

Для исторического знания есть только «один подобающий для него предмет — мысль, не ее объект, а сам акт мышления». История изучается для достижения самосознания. «Наше представление о свободе человеческого действия сложилось лишь благодаря нашему открытию истории...

Деятельность, в процессе которой человек создает свой постоянно изменяющийся исторический мир, свободна. Помимо самой этой деятельности нет иных сил, которые управляли бы ею... И сегодня мы должны понять, - заключил свою книгу Р. Дж. Коллингвуд, - что никакой милостивый Закон природы не спасет нас от последствий нашего собственного невежества» [8, с.318].

В своей «Автобиографии» (1939 г.) он выдвинул предположение о том,

что «истинность» исторического повествования является атрибутом

«комплекса, состоящего из вопросов и ответов». С этой точки зрения: «История - не знание того, какие события следовали одно за другим. Она -

проникновение в душевный мир других людей, взгляд на ситуацию, в

которой они находились, их глазами в решение для себя вопроса, правилен ли был способ, с помощью которого они хотели справиться с этой ситуацией» [8,

С.-355].

В связи с этим Коллингвуд дал ряд советов историку: «никогда не принимай на веру критику любого автора до тех пор, пока не убедишься, что эта критика действительно имеет к нему отношение... Никогда не считай, что ты понимаешь утверждение любого философа, пока ты не решил с максимально возможной точностью? на какой его вопрос это утверждение должно было служить ответом» [8, с.365].

Английский историк был убежден в том, что главная задача философии двадцатого века - отдать должное истории двадцатого века «...Мудрому философу полагалось бы любой ценой сконцентрировать все свои силы на проблемах истории. Поступая таким образом он примет участие в закладке фундамента будущего» [8, с.372].

306

Он настаивал на различении «истории» и «псевдоистории». В «истории» повествования говорят о целенаправленной деятельности и историк воспринимает их как выражение какой-то цели. В «псевдоистории» остатки прошлого различаются между собой только принадлежностью к разным периодам. «Всякая история - история мысли. И нет ничего кроме мысли, что могло бы стать продуктом исторического знания. Таким образом,

историческое знание — это воспроизведение в уме историка мысли, историю которой он изучает, это воспроизведение прошлой мысли, окруженной оболочкой и данной в контексте мыслей настоящего...Мы изучаем историю для того, чтобы нам стала ясной ситуация, в какой нам предстоит действовать

... Наука о людских делах - история» [8, с. 388].

Итак, поскольку история «в собственном смысле слова» является историей мысли, то так называемые «события» в ней являются на самом деле

«действием», выражающим определенную «мысль» (цель) субъекта. И «дело историка поэтому - познать эту мысль». «Как философская критика находит свое окончательное разрешение в истории философии, так и историческая критика получает свое окончательное воплощение в истории» [8, с.399].

Коллингвуд был, безусловно, последователем Гегеля, которого он пытался

«пересадить» на английскую философскую почву (рефлексия как деятельность самопознания). Поэтому он помещал историю как науку между естествознанием и философией: история как введение в философию. В свою очередь, философ, занимающийся историей, должен быть профессиональным историком. Историк, не знающий философию, некритически заимствует популярные философские взгляды и тем самым искажает свое собственное историческое знание, т.к. популярные философские взгляды, как правило, это уже устаревшая философия. Историк должен быть философски мыслящим человеком и плодотворный результат исторического исследования предопределяется сочетанием философского и исторического методов.

Философия есть современная эпоха, выраженная в мыслях (Гегель).

Поэтому философия должна подводить итоги истории. Основная идея книги

307

Коллингвуда: история должна быть пронизана философским самосознанием, а

философия должна опираться на исторический опыт.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что Тойнби и Коллингвуд обратили внимание философии, прежде всего, на предмет истории,

утверждая, что для философии истории интересен н столько «объект» исторического исследования, сколько его «субъективное» отражение в мысли,

в историческом сознании, которое свою очередь должно быть адекватно воспроизведено в мысли историка. Именно это совпадение «исторической мысли» и «мысли историка» определяет «смысл» (цель) истории. В этом роль философии для историка неоценима: философия «вскрывает» смысл истории,

иначе недоступный историческому знанию. Без философского осмысления история предстает лишь как конгломерат несвязанны между собой

«исторических» событий; собственно историческое значение им придает именно философия.

В определенном смысле третью позицию в современной философии истории представляет так называемая «школа Анналов», т званная так по журналу

«Анналы», выходящему во Франции с 192 по 1940 год, который редактировали М. Блок и Л. Февр, а затем после войны - Ф. Бродель. Программа журнала,

сформированная Блоком, была направлена на «глобальное» изучение социальной и материальной истории и разработку проблем исторической антропологии. «Мыслить глобально» - так коротко сформулировал эту задач Бродель. Историю прошлого нельзя отрывать от современности.

Книга Марка Блока (1886 -1944) «Апология истории, или ремесло историка» была написана им во время оккупации Франции опубликована уже после его гибели Люсьеном Февром в 1949 году.

Во Введении своей книги Блок писал: «Для всякого человек; если он не круглый дурак, все науки интересны. Но каждый ученый находит только одну науку, заниматься которой ему приятней всего. Обнаружить ее, дабы посвятить себя ей, это и есть то, что называется призванием». История и стала его призванием.

308

Блок рассуждал так: «наш ум по природе своей гораздо меньше стремится узнать, чем понять». Поэтому науками признаются лишь те, которые устанавливают логические связи между явлениями. Вместе с тем: «любая наука всегда будет казаться нам неполноценной, если она рано или поздно не поможет нам жить лучше» [9, с. 10].

С этой точки зрения он считал, что история не есть только «наука о прошлом». По его мнению, абсурдна сама мысль о том, что «прошлое как таковое» может быть объектом науки. «Предметом истории является человек.

Скажем точнее - люди». «...Время истории - это плазма, в которой плавают феномены, это как бы Среда, в которой они могут быть поняты» [9, с. 18-19].

«Манией происхождения» называл он «идол племени историков»,

избравших «прошлое» предметом своих занятий. В своей деятельности эти

«искатели истоков» неизбежно наталкиваются на одно и то же «заблуждение» — «смешение преемственной связи с объяснением». «Исторический феномен никогда не может быть объяснением его времени»,- утверждает он.

Он обратил внимание на «строение» постулата «привилегии само понимания», которую приписывают «настоящему», так как при этом забывают о силе «инерции» многих социальных явлений. Он полагал, что в человеческой природе и человеческих обществах существует некий «постоянный фонд».

Общность между эпохами весьма существенна, поэтому незнание прошлого неизбежно приводит к непониманию настоящего. Но и попытки понять прошлое, не зная настоящего, столь же тщетны. «Способность к восприятию живого - поистине главное качество историка»,- считал Блок. Жизнь коротка, а

приобретение знаний слишком долго, так что даже «самый поразительный гений» не мо-кет охватить «тотальный опыт человечества». Таким образом,

единственная подлинная история, возможная лишь при взаимопомощи, - это всемирная история». Всякое изучение человечества черпает свое содержание из людских свидетельств. «Прошлое, по определению, есть некая данность,

309

которую уже ничто не властно изменить... Разведчики прошлого - люди не вполне свободные. Их тиран - прошлое» [9, с.35].

Конечно, любой исследователь знает, что никогда не сможет выдержать намеченный «маршрут», но «без маршрута ему грозит вечно блуждать наугад».

Однако, самым опасным «ядом» для исследователя является «обман» свидетельств. «...Прямая ложь как таковая - тоже своего рода свидетельство».

В связи с этим он указывает на то, что «мифомания» присуща не только отдельным индивидуумам, но и целым эпохам. «Среди всех типов лжи ложь самому себе - достаточно частое явление».

«В игре совпадений воля индивидуума, как и влияние коллективных сил,

плутует в сговоре со случаем», - отмечал Блок. «Естественный ход вещей» управляется «незыблемыми законами», убежден он, поэтому «картина мира» должна быть очищена от многих «мнимых чудес». Всякое суждение связано с определенной шкалой ценностей. «... И вот историк с давних пор слывет неким судьей подземного царства, обязанным восхвалять или клеймить позором погибших героев». Так что, «привычка судить, в конце концов, отбивает охоту объяснять» [9, с.80].

Из «интеллектуального» развития человечества историк извлекает тот

«урок», что только те науки оказывались продуктивными «практически полезными», которые отходили от «древнего антропоцентризма» в понимании добра и зла. Блок определяет историю как обширный и разнообразный опыт человечества, как «встречу людей в веках». «Подлинная действительность» истории - это отношения между людьми, их взаимовлияния и заблуждения их сознания. «Эпохам истории человечества придают их особую окраску самые утонченные проявления человеческого духа, благодаря изменчивому ходу своего развития» [9, с. 101]. Действительность представлена бесконечным множеством

«силовых линий», сходящихся в одном явлении. Выбор среди них произволен.

Исторические факты - это факты «психологические по преимуществу».

Поэтому «причины» истории постулировать нельзя, их надо искать.

310

В своем основательном историческом исследовании Франт «Феодальное общество» (книга вышла в 1939-1940 гг.). Блок применил свои методологические принципы. Так, например, он продемонстрировал главный тезис В. Дильтея: единственный способ постижения прошлого - это

«симпатизирующее понимание» или «воображение», достигаемое в результате внутренних процессов мысленного «вживания», психологического

«проникновения» в «дух эпохи».

Девиз Блока: «мыслить проблемами». «В развитии науки бывают моменты,

...когда гораздо важнее хорошо сформулировать проблемы, нежели пытаться их разрешить». Более того, «не следует всегда подразумевать, что в науке всякое утверждение являем лишь гипотезой» [9, с.201].

Он считал, что проблемы социальной психологии имеют существенное значение для исторической науки: «наивно претендовать на понимание людей,

не зная, как они себя чувствовали». Человек член социальной группы, которая в значительной мере моделирует его сознание и определяет его поступки. Ничто в человеческой истерии не минует сферы мысли, представлений, эмоций и все получает от этой сферы определенную окраску. В доказательстве этой идеи -

важная заслуга Блока. История для него - ремесло, требующее точных и объективных приемов обработки материала. «Я не вижу пропасти между социологом и историком», - заявлял он. «У любого исследования есть своя собственная ось» [9, с.218,230].

История - это познание склада ума и «мировидения» людей. Человеческая мысль не оторвана от способов поведения людей, но органически входит в них и поэтому может быть обнаружена исследованием «исторической семантики», т.е.

языка. Смысл своей научной деятельности он видел в преобразовании исторической науки, в обновлении ее проблематики и методов. В центре внимания историка должны находиться человеческие группы, от малых,

например, семья в различных ее формах, до больших — классов, обществ,

цивилизаций. «Чем больше проблемы будут господствовать над фактом, тем

311

больше наши исследования приблизятся к тому, что является в социальных науках подлинной задачей истории».

Особый упор должен быть на изучение социальных и ментальных структур,

изменения которых обнаруживаются лишь при применении к ним большого

«временного масштаба». Историю творит человек. «Картина мира» определяет поведение человека, индивидуальное и коллективное. Важнейшей категорией в современной исторической «антропологии» является, по мнению Блока, именно социально-культурно мотивированное поведение людей.

Фернан Бродель (1902 - 1985) - обратился к истории «материальной цивилизации» с точки зрения «экономики». Так, например, да был убежден в том, что «встречающееся на определенных уровнях правила рыночной экономики, каким описывает их классическая экономическая наука, намного реже действовали в своем обличье свободной конкуренции в верхней зоне -

зоне расчетов и спекуляции». Здесь начинается «теневая зона», «сумрак», «зона деятельности посвященных», которая, по его мнению, лежит в основе так на-

зываемого «капитализма» [10, с.7].

В связи с этим он заметил, что «аппарат власти» как сила, пронизывающая все структуры, - это «гораздо больше, чем государство». «Это сумма иерархий -

политических, экономических, социальных, культурных, это сосредоточение средств принуждения, где государство всегда может дать почувствовать свое присутствие, где оно зачастую было замковым камнем всего сооружения и где оно почти никогда не бывало единственным хозяином». Вместе с тем «всякий раз, когда в обществе обнаруживается тенденция к появлению трещин или провалов, вездесущая культура заполняет или, по меньшей мере, маскирует их,

окончательно замыкая нас в рамках наших повседневных задач» [10, с.563].

Бродель обратил внимание на то, что капитализм создал новый образ жизни,

новые типы мышления, которые сопутствуют ему. Не создал ли он новую цивилизацию, задается вопросом он и отвечает что «это слишком сильно сказано»: «цивилизация - это накопление на протяжении куда более долгого времени». Поэтому капитализм ему не кажется «последним словом

312

исторической эволюции», т.к «процесс капиталистического развития,

рассматриваемый в его совокупности, мог протекать лишь на основе определенных экономических и социальных реальностей, которые открыли или по крайности облегчили ему путь» [10, с.609].

Особый интерес представляет современная философия истории Латинской Америки. Так, по мнению известного мексиканского философа Леопольдо Сеа, -

автора книги «Философия американской истории», - западноевропейской истории как истории «ассимиляций» прошлого, противостоит история Латинской Америки, представленная как история «соположенности» реальностей прошлого и настоящего. Это различие и должно быть учтено в латиноамериканской философии истории. «Направление этой истории ...

определялось осознанием своей зависимости, подлежащей отрицанию, формой осуществления такого отрицания. В этом суть феномена, который был обозначен как латиноамериканская философия - своя собственная, аутентичная философия человека Латинской Америки, пришедшего к осознанию собственной действительности» [11, с. 22-23].

Итак, можно констатировать, что современная философия истории достаточно ясно указала на две основные методологические проблемы исторической науки: на проблему предмета исторической знания и на проблему метода исторического исследования. В целом это можно сформулировать так:

что есть история? Именно этот вопрос является главным вопросом современной философии истории. В связи с этим становится очевидной историчность самого понимания истории: история трактуется во времени.

Историки Нового времени понимали историю иначе, чем историки античности,

например. Причем здесь имеет место не просто различие точек зрения, а кон-

цептуальное различие: то, что римские историки назвали «историей», позже называлось лишь «хронологией» (по-русски: «летописанием»). Однако,

многочисленные попытки историков ХУП-ХУШ вв. установить некие

«объективные» законы исторического процесса вплоть до гегелевского толкования «историзма») оказались несостоятельными уже в XIX в. Между тем

313

это не поколебало (во всяком случае, серьезно и надолго) сам исторический менталитет. Поиски смысла» истории активно продолжались во второй половине

XIX -XX вв. При этом ясно обозначилась альтернатива между двумя подходами - «хронологизмом» и «объективизмом», - оба из которых, очевидно, не решали главный вопрос: что же все-таки есть «история».

При всем различии, всех отмеченных выше философов объединяет убеждение, что сами историки не могут прийти к соглашению ~; этому вопросу. Среди историков нет до сих пор единого понимания истории. Именно философия истории и стремится сформулировать это понимание, исходя из общих методологических принципов знания. Основные из этих принципов могут быть обозначены следующим образом. Прежде всего, это -

необходимость различения, в данном случае, что есть объект и субъект исторического знания. Казалось бы, очевидный ответ на этот вопрос, на самом деле, оказывается отнюдь не таковым. Объектом истории как познания не могут быть так называемые «исторические факты», или тем менее -

абстрактные «исторические законы», так как реально не существуют ни те, ни другие; они существуют лишь в воображении историка. Наукой не может называться познание воображаемых (на философском языке - идеальных)

объектов. Здесь история уподобляется астрологии, «изучающей» неведомые

(то есть, непознаваемые) миры. В связи с этим возникают обоснованные сомнения относительно субъекта истории как знания, то есть относительно

историка: насколько правомерен его научный статус: не является ли он лишь

популяризатором исторического знания. В таком случае история должна восприниматься только как один из жанров литературы (как

это и понимали «отцы-основатели» истории - римляне). Логично, что в философии истории XX в. на первый план все очевиднее выдвигаются проблемы права историка на свою точку зрения, а также проблемы «исторических источников» (то есть опять же проблемы их «толкования») и, наконец, «психологические» проблемы («исторической памяти» и прочее). Таким

314

образом, меняется современный взгляд на историю в аспекте ее научного статуса.

Все это непосредственно относится к русской историографии, которой имеют место те же методологические проблемы, и на которые обращала в свое время внимание русская социально-философская мысль.

Библиография

1.Диакон Л. История / Л. Диакон - М.: Наука, 1988.-240 с.

2.Гердер И. Г. Идеи к философии истории человечества / И. Г.

Гердер - М.: Наука, 1977. - 703 с.

3.Культурология. XX век. Антология. - М.: Юристъ, 1995. 703с.

4.Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории. Т. I. Гельштат и действительность / О. Шпенглер – М.: Мысль, 1993.-663 с.

5.Хейзинга И. Homo ludens. В тени завтрашнего дня / И. Хезинга - М.:

Прогресс-Академия, 1992. - 464 с.

6.Ясперс К. Смысл и назначение истории / К. Ясперс - МИПЛ,1991.-

482с.

7.Тойнби А. Дж. Постижение истории / А. Дж. Тойнби М.: Прогресс, 1991.-736 с.

8.Коллингвуд Р. Дж. Идея истории. Автобиография Р.Дж.

Коллингвуд - М.: Наука, 1980. - 485 с.

9. Блок М. Апология истории или Ремесло историка / М. Блок

-М.: Наука, 1986.-256с.

10.Бродель Ф. Материальная цивилизация, экономика и капитализм.

ХV – ХVIII вв. в 3- тт. Т. 2 Игры обмена /Ф Бродель – М.: Прогресс, 1998. –

632с.

11.Колесов М.С. Философия и культура Латинской Америки. /М.С.

Колесов - Симферополь: СГУ, 1991-. - 143 с.

315

ЗА К Л Ю Ч Е Н И Е

Впредлагаемой вниманию читателей книге сохранена преемственность содержания широкого круга работ по методологии науки в отечественной литературе и обновлены взгляды на философию науки в соответствии с требованиями времени. Решение задачи соединенияия классической и неклассической рефлексии над основаниями науки привело к необходимости расширения предмета исследования за счет включения в него вненаучных форм знания, выступающих в качестве факторов социокультурной детерминации научного знания. Изучение науки в единстве с иными феноменами культуры предполагает исследование их генезиса и особенностей развития.

По проблеме взаимоотношения культуры и науки в современной философии обозначились две позиции, которые можно назвать культурологической и методологической. Преодоление противопоставления этих подходов возможно, если помимо соотношения материального и идеального, субъектно-объектного, проанализировать анимистическое мышление в культуре. Выделение трех элементов: анимизма, философии и науки позволило составить десять программ исследования истории философии и науки в контексте культуры. Научная рациональность выступает внутрифилософским явлением, поскольку философия как рефлексирующее мышление переводит анимистическое в идеальное, на основе которого становится возможным построение научно-теоретических моделей.

Философским обобщением понятия анимистического выступает понятие анимизированного, представляющее собой превращенную форму анимистического в развитии философии и науки. Различение объективированного и анимизированного в методологии науки способствует анализу программ, лежащих в основании современной физики, и

конкретизации методологических принципов при выявлении их роли в различных подходах к построению теории. Методологический анализ роли неклассической логики и теории топосов в современном физико-

316

космологическом познании показывает необходимость разработки неклассической логики с переменной валентностью и конкретизации логической структуры топоса с учетом требований негомеоморфизма.

Философский анализ современной науки выявляет эвристическую роль методологического исследования в построении фундаментальной научной теории.

ПР И М Е Ч А Н И Я

*Стр.5. См.: Бернал Дж. Наука в истории общества. М., 1956; Ценностные аспекты современного естествознания. Обнинск, 1973; Межуев В.М. Наука как феномен культуры // Социологические проблемы науки. М., 1974; Актуальные проблемы науки и практики. Л., 1976; Гавришин В.К. О социальной детерминации науки // Диалектика взаимодействия природы и общества. М., 1976; Гречаный В.В.

Философско-методологическое значение ценностной проблематики //

Эвристическая и прогностическая функции философии в формировании научных теорий. Л., 1976; Лекторский В.А. Субъект, объект, познание. М., 1980; Наука в социальных, гносеологических и ценностных аспектах. М., 1980; Идеалы и нормы научного познания. Минск, 1981; Лапицкий В.В. Структура и функции субъекта познания. Л., 1983; Малкей М. Наука и социология знания. М, 1983; Наука и культура. М., 1984; Быстрицкий Е.Ю. Научное познание и проблема понимания.

Киев, 1986; Ивин А.А. Ценности и понимание // Вопр. философии. 1987, N 8;

Каган М.С. Опыт культурологического анализа познавательной деятельности.

Филос. науки. 1987. N 7; Косарева Л.М. Ценностные ориентации в развитии научного знания // Вопр. философии 1987. N 8; Мамчур Е.А. Проблема социокультурной детерминации научного знания. М., 1987; Она же.

Социокультурная детерминация научного знания // Вопр. философии. 1987. N 7;

Микешина Л.А. Детерминация естественнонаучного познания // Филос. науки. 1987. N 10; Научные революции в динамике культуры. Минск, 1987;

Сагатовский В.Н. Ценность и смысл // Филос. науки 1987. N 10; Социокультурные

317

факторы развития науки. М., 1987; Автономова Н.С., Крымский С.В. и др.

Социокультурная обусловленность знания // Филос. науки. 1987. N 7;

Казютинский В.В., Степин В.С. Социокультурные факторы динамики научного знания // Вопр. философии. 1988. N 7; Браун Дж.Р. Рациональное и социальное в реконструкции научного познания. Лондон, Н.-Й., 1989; Степин В.С. Научное познание и ценности техногенной цивилизации // Вопр. философии. 1989. N 10;

Философия, естествознание, социальное развитие. М.,1989; Зинченко В.П. Наука -

неотъемлемая часть культуры? // Вопр. философии. 1990. N 1; Касавин И.Т.

Познание в плену традиций. М., 1990; Нысанбаев А.Н., Косиченко А.Г.

Социокультурные аспекты физического познания// Филос.науки. 1990. N 5;

Ценностные аспекты развития науки. М.,1990; Бургин М.С., Кузнецов В.И.

Аксиологические аспекты научных теорий. Киев, 1991; Пригожин И. Философия нестабильности // Вопр.философии. 1991. N 6; Швырев В.С. Рациональность как ценность культуры // Вопр. философии. 1992. N 6; Назиров А.Э. Проблемы генезиса духовной культуры // Космическое пространство в науке, философии и богословии. СПб., 1994; Он же: Проблема взаимоотношения философско-

методологического и социокультурного аспектов науки // Взаимодействие науки,

философии и богословия в формировании современного экологического мышления. СПб. 1995; Физика в системе культуры. М., 1996; Наука в культуре.

М.,1998; Философия, наука, цивилизация. М., 1999; Наука. Общество. Человек. М., 2004; Наука: возможности и границы / отв. ред. Е.А. Мамчур. М., 2008.

* Стр.5. Философский анализ оснований научной теории см.: Эмдин В.М. Основа и обоснование // Некоторые вопросы диалектического материализма. Л., 1962;

Метлов В.И. Проблема основания как проблема философии и методологии наук //

Философские вопросы логического анализа научного знания. Вып.3. Ереван, 1974;

Он же: Диалектика оснований и развития знаний // Вопр. философии. 1976. N 1;

Билялов А.К. Об определении категорий "основа" и "обоснованное" // Филос.

науки. 1976. N 5; Никитин Е.П. Природа обоснования. Субстратный анализ. М., 1981; Алексеев И.С., Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования квантовой теории. М., 1984; Марков Б.В. Проблема обоснования и проверяемости

318

теоретического знания. М., 1984; Печенкин А.А. Математическое обоснование в развитии физики. М., 1984; Он же: Обоснование как процедура научного исследования // Вопр. философии. 1984. N1; Кравченко А.М. Философские

проблемы обоснования физической теории. Киев, 1985; Лазарев Ф.В.

Обоснование абстракции как методологическая проблема // Филос. науки. 1986. N

4; Кураев В. И., Лазарев Ф.В. Основания научного знания: рефлексия и

рациональность // Вопр. философии. 1986. N 5; Касьян А.А., Кудряшев А.Ф.

Основания знания и объективность // Вопр. философии. 1986. N 6; Мостепаненко М.В. О понятии исходной основы и первой стадии построения научной теории // Филос. науки. 1987. N 5; Печенкин А.А. Проблема концептуального обоснования научного знания: классика и современность // Вопр. философии. 1987. N 6; Никитин Е.П. Открытие и обоснование. М., 1988; Печенкин А.А. Концептуальное обоснование теории, индукция и критерии научности // Философия и социология науки и техники: Ежегодн. М., 1989; Михайловский В.Н., Назиров А.Э. Философские основания естественнонаучного познания: физика и философия. Л., 1990; Печенкин А.А. Обоснование научной теории: классика и современность.

М., 1991; Наука в зеркале философии ХХ веке. М., 1992 Соколов А.Н., Солонин

Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки. СПб., 1993; Фейнберг Е.Л. Эволюция методологии в ХХ веке // Вопр. философии, 1995, №7; А.Э.Назиров, М.А.Колесников, В.Г.Коуров Философские основы концепций современного естествознания (Физика и космология) СПб., 1997; Силин А.А. Философия и физика в картине мира // Филос. науки, 1997, №№3,4; Касавин И.Т. Теория как образ и понятие // Вопр. философии, 2001, №3.

* Стр.155. Дж. Макдауэлл приводит следующую характеристику психотерапевтического эффекта Нагорной проповеди: "Если сложить все без исключения авторитетные статьи самых выдающихся психологов и психиатров по вопросам психической гигиены, хорошенько их сократить и очистить от словесной шелухи, т.е. если взять только самую суть, и если самый талантливый в мире поэт cумеет кратко выразить эти чистейшие зерна научного знания, то в результате получится лишь примитивный и неполный пересказ Нагорной проповеди, не

319

выдерживающий с ней никакого сравнения." (Макдауэлл Дж. Не просто плотник.

М., 1992. С.33).

* Стр.166. "То, что блестело в ХIХ в., было, конечно, далеко не всегда золотом,

это касается в том числе и религий. Фрейд был великим разрушителем, но наступление нового столетия давало столько возможностей для ломки, что даже Ницше было для этого недостаточно. Фрейду осталось еще недоломанное, и им-то он занялся основательно. Он пробудил целительное недоверие и тем самым косвенным образом способствовал обострению чувства подлинных ценностей.

Мечты о благородном человеке, затуманившие головы людей с тех пор, как они перестали воспринимать догмат о первородном грехе, развеялись в немалой степени под влиянием Фрейда. А то, что от этих мечтаний еще все-таки осталось,

окончательно, как можно надеяться, будет истреблено варварством ХХ в. Фрейд не был пророком, но был фигурой пророческой. В нем, как и в Ницше, возвещает о себе гигантомания наших дней, когда проявляется и выяснится окончательно,

настолько ли подлинны наши высшие ценности, чтобы их свет не угас..." (Юнг К.Г. Феномен духа в искусстве и науке. С.74-75).

** Стр.166. "Силы, что стоят на пути садханы - это силы низшей ментальной,

витальной и физической природы. За ними - враждебные силы ментального,

витального и тонкого физического миров. С ними можно иметь дело только после того, как ум и сердце станут сосредоточенными и сконцентрированными в едином устремлении к Божественному" (Шри Ауробиндо Гхош. Основы йоги. С.Пб., 1993.

С.4).

* Стр.166. См. об этом: Гончаренко Н.Е. Гений в искусстве и науке. М., 1991.

С.351-369. Гегель приводит интересный пример с Ньютоном, который по рассеянности "схватил однажды палец одной дамы, чтобы набить с его помощью трубку" // (Гегель Г.В.Ф. Энциклопедия философских наук. Т.3. Философия духа.

М., 1977. С.189-190).

* Стр.199. Как пишет Л. Рон Хаббард, "зная принципы функционирования, мы уже в состоянии лечить любые аберрации и психосоматические заболевания,

предсказывать новые заболевания и состояния и вообще делать "чудеса", как это

320

называлось в те времена, когда человек ничего не знал о разуме" (Хаббард Л. Рон.

Дианетика: Современная наука душевного здоровья. М., 1993. С.122). "Аберрация"

есть "отклонение от рационального мышления или поведения, происходящее преимущественно из-за "инграмм"" (Там же. С. 547). Согласно Хаббарду, под инграммой понимается запись в психике человека "момента боли и бессознательного состояния и действительной или кажущейся угрозы выживанию

(Там же. С.551).

* Стр.199. В области психосоматической медицины выделяются две основные группы проблем. “Первую группу составляет изучение "вертикальных" связей между душой и телом по принципу "сверху вниз". В самом общем виде это проблема перекодирования социальной информации в структуру поведения и психоэмоционального и морфофизиологического обеспечения последнего... .

Вторая группа проблем связана с изучением связей соматического и психического “снизу вверх””. Здесь, в частности, рассматривается

"непосредственная соматическая детерминация расстройств психики или,

напротив, устойчивого психосоматического состояния, социально переживаемого человеком как здоровье и благополучие." (Царегородцев Г.И., Ерохин В.Г.

Диалектический материализм и теоретические основы медицины. С.122.)

* Стр.20. Cтоляр А.Д. Тезис К.Маркса о материальном "производстве идей" в

свете археологических источников // Советская археология. М., 1983. N 4. С.27.

Предложенный вариант объяснения раннего культа орудий труда косвенно подтверждается археологическими фактами, обнаруживающими древние захоронения вместе с каменными орудиями. Древние обычаи принесения даров и жертв умершим были рассмотрены Г.Спенсером, Э.Тайлором и др. Как отмечает С.А.Токарев, понимание происхождения таких обрядов отчетливо сформулировано Л.Я.Штернбергом: "Раз загробная жизнь есть продолжение земной, то отсюда, естественно, возникло и представление о том, что покойника надо снабжать всем тем, что было необходимо ему для существования в здешнем мире. Поэтому ему дают одежду, средства передвижения, орудия, оружие и т.д. "(Токарев С.А. Ранние формы религии. М., 1992. С.169). Логично предположить,

321

что именно с изготовлением каменных орудий идет постепенный процесс наделения камня магическими свойствами, широко распространенный в учениях практической магии, алхимии и зафиксированный, в частности, в легендах Востока (См.: Космические легенды Востока. М., 1992. С.136-141). Можно полагать, что мистическое отношение к камням способствовало выделению золота и серебра в качестве универсального эквивалента при товарообмене. "Эти вещи -

золото и серебро - в том самом виде, как они выходят из недр земных, вместе с тем оказываются непосредственным воплощением всякого человеческого труда.

Отсюда магический характер денег. "(Маркс К.Капитал.Т.1. // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.23. С.102). С развитием форм фетишизма, в условиях, когда "отношения людей в общественном процессе производства чисто атомистические" (Там же.

С.102-103), эти отношения приобретают вещный характер, проявляющийся,

прежде всего, в том, что продукты труда приобретают форму товаров (См.:Там же.С.103). "Таким образом, загадка денежного фетиша есть лишь ставшая видимой, слепящая взор загадка товарного фетиша" (Там же).

*Стр. 23. См.: Авеста. СПб.,1997. С. 145-146.

*Стр.255. Cм., например:

"Ведь тебя, о Агни, единодушные боги -

Бога всегда назначали распорядителем (обряда),

Одной лишь силой духа назначали". (Ригведа. Мандалы 1-1Y. С.357).

* Стр.299. Можно высказать предположение о взаимосвязи содержания понятий

"Благо", "Бхага" и "Бог".

* Стр.31. Латинское "cultura" имеет ряд значений: прямое - "обрабатывание,

засевание, уход" и метафорические - "учение, образование; почитание" (См.:

Сокращенный латинский словарь Ананьева, Яснецкого, Лебединского, изданный П.М.Леонтьевым. М., 1883. С.286). В русском языке термин "культура" означает

"обработка и уход, возделывание, возделка" и "образование, умственное и нравственное" (См.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка.

Т.2. М., 1989. С.217.)

323

современных ниспровергателей духовной культуры, приводит примеры противоестественного симбиоза культуры и сумасшествия, «освящающих», по их мнению, друг друга, и показывает, что может лишь «окончательно шизифринировать общество и превратить искусство слова в поле действия иррационального» (Парнов Е.И. Трон Люцифера. С. 13). Особенности шизофренического мышления были исследованы известным отечественным психологом Л.С. Выготским, который, идя путем экспериментов, обнаружил, что «самой существенной чертой шизофренической психики является нарушение функции образования понятий» (Выготский Л.С. Проблемы психического развития ребенка // Избр. психологические исследования. М., 1966. С 482). При этом происходит «расщепление той психологической системы, которая лежит в основе мышления в понятиях» (там же), распад и деструкция функции образования понятий (См.: там же. С. 482-483). Заменяющихся «комплексами», в которых «существует связь между отдельными звеньями, но не связь между всеми элементами комплекса в целом» (там же. С. 484).

Стр.36. См.: Истории религии. СПб., 1997. С. 241-268.

*Стр.36. Попытки синтеза философии, науки и религии предпринимались Е.П.Блаватской, В.И.Несмеловым, В.С.Соловьевым.

Опроблеме синтеза науки, философии и религии см.: Владимиров Ю.С. Фундаментальная физика, философия и религия. Междунар. инновац. исслед. центр альтернатив. образоват. и соц. технологий. Кострома, 1996. Маркова Л.А. О возможности соотношения науки и религии // Вопр. философии, 1997, №11; Кулаков Ю.И. Синтез науки и религии // Вопр. философии, 2000, №2.

*Стр.40 См.: Тухолка С. Оккультизм и магия. Сердце №1, Спб, 1992 г. С.39-41.

**Стр.40 Барле отмечал, что если “положительная наука” займет свое место в качестве “одного естественного отдела всей науки”, то другим отделом является так называемый оккультизм. Далее он классифицировал структуру оккультизма: Первую из трех частей он обозначает именем “эзотеризма”, …Вторая часть им названа “теорией магического искусства”, …и, наконец, третья часть - применением оккультных наук. Для того, чтобы отличить раздел оккультной

324

науки от положительных наук, Барле предлагал названия: теогнозия – знание божественного мира, космогнозия – знание мира космического, антропогнозия – знание мира человеческого. (См.: Барле. Оккультизм. Л., 1991).

*Стр.41. Е.П.Блаватская (1831-1891) «была одной из наиболее экстраординарных и противоречивых фигур XIX столетия. Влияние ее жизни, трудов и учения на мировую мысль было значительным». (Оккультный мир Е.П.Блаватская. М., 1996. С.11). В настоящее время осознается необходимость философского анализа теософии и эзотерики(См.: Крайнева Т.В. Теософия как философия // ХХI век: будущее России в философском измерении: Материалы Второго Российского философского конгресса (7-11 июня 1999г.) Т. 4. Философия духовности, образования, религии. Ч. 2. Екатеринбург, 1999. С. 290-291); Розин В.М. Эзотерический мир // Общественные науки и современность, 1992, №4 Копылов Г.Г. Эзотерика, наука, экстрасенсорика: как можно обойтись без «лженаук» // Филос. науки, 2001, №2.

*Стр.51. В этом отношении существенным признаком собственно философского мышления является его антианимистическая направленность, заключающаяся в отношении к образам не как к анимистическим, а как к идеальным. Идеальное как продукт рефлексии над анимистическим расширяет возможности моделирования разных типов мышления, включая предпосылки собственно философского мышления. Философия, поскольку она рефлексирует возникновение различных форм современной духовной культуры, каждая из которых специфически преодолевает анимизм, изначально становится как бы надкультурным явлением. Это обстоятельство проявляется в судьбах философов, вступивших в конфликт с культурой.

Стр.51. Так, например, ограниченностью философии является ее стремление к самосохранению, проявляющееся в замкнутости на себя при попытках построения философии науки, а также и других форм духовной культуры. При этом всегда возникают некоторые предпосылки и условия, не укладывающиеся в философию как тип мышления. На это обстоятельство обращали специальное внимание как представители классической философии (И.Кант), так и неклассической

325

(Э.Гуссерль) (См. Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная философия // Вопр. философии, 1992, №7). Об условиях возможности философии см.: Апель К.О. Трансцендентально-герменевтическое понятие языка // Вопр. философии, 1997, №1

* Стр.57. Под влиянием методологии Бэкона принципы, как выведенное из опытов знание, противопоставлялись гипотезам. См.: Ньютон И. Математические начала натуральной философии. Пг., 1916. С.591.

Стр. 57. Декарт своеобразно предвосхитил тенденцию геометризации физики, намеченную работами Лагранжа, Энштейна, Уиллера и др.

*Стр.59. Особый интерес к Спинозе проявился при создании современной физики. (См.: Кузнецов Б.Г. Спиноза и Эйнштейн // Эйнштейновский сборник. М., 1968. С.28).

*Стр.60. Крупнейшими последователями Канта были Г.Коген и В. Виндельбанд. В наше время идеи Канта своеобразно возрождаются. (См.: Карнап Р. Философские основания физики. М., 1971. С.47; Коноплева Н.П., Соколик Г.А. Симметрии и типы физических теорий // Вопр. философии 1972. N1. С.118).

**Стр.73. См.: Микешина Л.А. Детерминация естественно-научного познания. Л., 1977; Иванов В.Г., Лезгина М.Л. Детерминация научного поиска. Л., 1978; Мамчур Е.А. Проблема социокультурной детерминации научного знания. М., 1987; Дротянко Л.Г. Социокультурная детерминация фундаментальных и прикладных наук // Вопр. философии, 2000, №1.

*Стр.74. См.: Сичивица О.Н. Мобильность науки. Горький, 1975; Джиджян Р.З. Процесс научного поиска: структура, этапы и средства // Вопр.филос. М., 1986, N 1.; Рузавин Г.И. Научный поиск, эвристика и диалектика // Филос. науки. 1987. N 5; Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. М., 1995.

*Стр.74. См.: Бранский В.П. Философские основания проблемы синтеза релятивистских и квантовых принципов. Л.,1973; Природа научного открытия:

326

философско-методологический анализ. М., 1986; Швырев В.С. Анализ научного

познания: основные направления, формы, проблемы. М., 1988.

* Стр.82. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. Пермь, 1974; Железов Е.А.

Человек как универсальная сила природы // Проблема человека в диалектическом материализме. Пермь, 1979; Мостепаненко А.М. Человек и Вселенная //

Методологические проблемы изучения человека в марксистской философии. Л.,

1979; Урсул А.Д. Урсул Т.А. Эволюция, космос, человек (Общие законы развития

и концепция антропокосмизма).Кишинев, 1986; Мостепаненко А.М. Проблема существования в физике и космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты. Л.,1987; Балашов Ю.В. Антропный космологический принцип в зеркале критики // Филос. науки.1990, N9; Назиров А.Э., Сафронов И.А. Философские

основания единства научного знания о человеке // Естественнонаучное и

социогуманитарное знание: методологические аспекты взаимодействия. Л., 1990;

Сафронов И.А. Философские проблемы единства человека и природы. СПб., 1992;

Человек и космос в истории культуры. СПб, 1993; Он же: Человек. Вселенная.

Время. СПб., 1997.

** Стр.82. Критический анализ концепции материи в современной философской литературе см.: Кучевский В.В. Анализ категории "материя". М., 1983; Петров Ю.А., Французова Н.П. Категория материи (логико-методо-логические и научно-

прикладные проблемы) // Филос. науки. 1988. N7.

* Стр.90. См.: Фридман Д.Ф., Ньювенхейзен П.ван. Супергравитация и унификация законов физики.// Успехи физ.наук. 1979. Т.128, вып.1. С.135;

Ахундов М.Д., Илларионов С.В. Преемственность исследовательских программ в развитии физики // Вопр.филос. 1986. N 6.

антропологический принцип.// Письма в Астрон.журн. 1981. Т.7; Казютинский В.В. Мировоззренческий и методологический аспекты антропологического

(антропного) принципа в космологии// Социологические проблемы космонавтики и внеземных цивилизаций. М., 1982; Новиков И., Полнарев А., Розенталь И.

Численные значения фундаментальных постоянных и антропный принцип // Изв.

327

АН Эст. ССР. Физика, математика. Т.31. 1982.N 3; Антропный принцип в структуре научной картины мира. Л., 1989; Балашов Ю.В. Антропный космологический принцип в зеркале критики // Филос.науки. 1990. N 9; Князева Е.И., Курдюмов С.П. Антропный принцип в синергетике // Вопр. философии, 1997, №3; Гивишвили Г.В. О сверхсильном антропном принципе // Вопр. философии, 2002, №2; Зотов А.Ф. Новая формулировка антропного принципа?

Комментарий к статье Г.В.Гивишвили // там же.

* С.91. См.: Бранский В.П. Идея множественности миров и современное

естествознание // Диалектика - мировоззрение и методология современного естествознания. М., 1983; Мостепананко А.М. Идея возможных миров и современная физика // Филос.науки. 1985. N2; Визгин В.П. Идея множественности миров. М.,1988.

Стр.92. См.: Линде А.Д. Раздувающаяся Вселенная // Усп.физ.наук. 1984. T.144, вып.2. С.195; Хаотическая раздувающаяся Вселенная // Письма в журн. эксп. и теор. физики. 1983. Т.138, вып.3. С.149; Киржниц Д.А., Линде А.Д. Фазовые

превращения в физике элементарных частиц и космология// Наука и

человечество. М., 1982. С.174; Линде А.Д. Инфляционная Вселенная и теория элементарных частиц. М., 1990.

*Стр.94. См.: Урсул А.Д. Проблема внеземных цивилизаций. Философскометодологические аспекты. Кишинев, 1984; Рубцов В.В., Урсул А.Д. Проблема внеземных цивилизаций: несостоятельность сцентистского подхода // Филос.науки. 1987. N 10; Козин Н.Г. Статус человека в мире и проблема внеземных цивилизаций // Филос.науки. 1989. N1; Урсул А.Д. Перспективы выживания цивилизации: космоэкологический аспект // Филос.науки. 1989. N8.

*Стр.96. См.: НТР и общество. М.,1973; Марахов В.Г. Научно-техническая революция и ее социальные последствия. М.,1975; Шеменев Г.И. Научнотехническая революция и методологические проблемы взаимосвязи общественных, естественных и технических наук // Методологические проблемы общественных наук. М., 1979; Он же: Философия и технические науки. М., 1979; Смирнов С.Н. Философские проблемы НТР. М., 1980; Методологические

328

проблемы взаимодействия общественных, естественных и технических наук. М., 1981; Чешев В.В. Техническое знание как объект методологического анализа. Томск, 1981; Методологические проблемы технических наук. М., 1985; Вьюницкий В.И. Научно-технический прогресс и системность в развитии науки // Филос. науки. 1986. N 2; Урсул А.Д., Семенюк Э.П., Мельник В.П. Технические науки и интегративные процессы. Философские аспекты. Кишинев, 1987; Козлов В.И. Возникновение и развитие технических наук: опыт историко-теоретического исследования. Л., 1988; Методология и социология техники. Новосибирск, 1990; Technik-Philosophie in Vergangenheit und Gegenwart. B., 1984.

Стр. 97. См.: Янц Эрих. Прогнозирование научно-технического прогресса. М., 1974; Шалютин С.М. Искусственный интеллект. М., 1985: Инженерная деятельность и наука // Вопр. философии., 1986, №7; Поздняков А.И. Информатика как комплексная научно техническая дисциплина // Там же: Ракитов А.И., Андреева Т.В. Философия компьютерной революции: проблемы и задачи // То же. 1987, №4; Ракитов А.И. Компьютерная революция и информатизация общества // Филос. науки, 1988, №5; Ващекин Н.П. Философские аспекты информатизации общества // То же №7; Горохов В.Г. Научно-технические дисциплины, инженерная деятельность и проектирование (Проблемы развития и исследования) // То же. 1990, №9; Лорьер Ж.-Л. Системы искусственного интеллекта. М., 1991; Суворов В.В. Искусственный интеллект: проблемы и реальность. М., 1998.

Стр. 97. См.:Ржевский В.В,, Семенчев В.М. Фундаментальное и прикладное в науке, их взаимосвязь и основные особенности // Вопр. филос., 1980, №8; Техническое знание как объект методологического анализа. Томск, 1981; Кобзарь В.И., Сергеев К.А., Солонин Ю.Н. Методологические аспекты истории и формирования технических наук // Вопр. философии, 1982, №11; Методологические проблемы технических наук. М.. 1985; Смирнов Г.Е. Интегративный характер научно-технического знания // Филос. науки, 1986, №1; Готт В.С., Мельник В.П., Семенюк Э.П., Урсул А.Д. Технические науки и общенаучные средства познания // То же. 1987, №4; Козлов В.И. Возникновение и

329

развитие технических наук: опыт историко-теоретического исследования. Л., 1988; Зуев В.А. Компьютер и общество. М., 1990; Носов Н.А. Виртуальная реальность // Вопр. философии, 1999, №10.

Стр.98. См.: Украинцев В.С. Связь естественных и общественных наук в техническом знании // Синтез современного научного знания. М., 1973. С.75-79. Подробнее о технике и закономерностях ее развития см.: Мелещенко Ю.С. Техника и закономерности ее развития. Л., 1970; Товмасян С.С. Техника в ее историческом развитии. М., 1979; Рапп Ф. Многоаспектность современной техники // Вопр. философии 1989. N2; Розин В.М. Философия техники и культурно-историческая реконструкция развития техники//Вопр. философии, 1996,№3.

Стр.98. См.: Мостепаненко М.В. Философия и методы научного познания. Л., 1973; Степин В.С., Елсуков А.Н. Методы научного познания. Минск, 1974; Научная картина мира. Логико-гносеологический аспект. Киев, 1974; Еремеева А.И. Астрономическая картина мира и ее творцы. М., 1984; Кузнецова Л.Ф. Картина мира и ее функции в научном познании. Минск,1984; Неуймин Я.Г. Модели в науке и технике. История, теория, практика. Л., 1984; Пахомов Б.Я. Становление современной физической картины мира. М., 1985; Формирование и функционирование научной картины мира. Уфа, 1985; Абрамова Ю.Ф. Картина мира и информация. Философские очерки. Иркутск, 1988; Казютинский В.В., Степин В.С. Междисциплинарный синтез и развитие современной научной картины мира // Вопр. филос. 1988. N4; Особенности современной естественнонаучной картины мира. М., Обнинск, 1988; Раджабов У.А. Система Ньютона и современная картина мира // Филос.науки. 1988. N 9; Ахундов М.Д. Эволюция и смена научных картин мира // Философия, естествознание, социальное развитие; Давыдов Ю.Н. "Картина мира" и типы рациональности // Вопр.филос. 1989. N 8; Косарева Л.М. Эволюция картины мира (Средние века - Новое время) // Социокультурные факторы развития науки. М., 1989; Мостепаненко М.В. Возникновение, развитие и современное состояние квантово-полевой картины мира // Филос. науки. М., 1989. N 11; Михайловский В.Н., Светов Ю.И. Научная

330

картина мира: архитектоника, модели, информатизация. СПб., 1993; Степин В.С.,

Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техногенной цивилизации. М., 1994.

* Стр.99. См.: Веденов М.Ф., Сачков Ю.В. Проблема стилей мышления в естествознании. М., 1971; Назаретян А.Н. Кибернетика и интеграция наук. Об интегративных перспективах системно-кибернетического стиля мышления.

Ереван, 1986; Порус В.Н. Стиль научного мышления в когнитивно-

методологическом, социологическом и психологическом аспектах // Философия,

естествознание, социальное развитие; Новик И.Б. Стиль мышления и прогресс научного познания // Там же.

Стр.100. См.: Кротков Ф.Г. Научно - технический прогресс. Внешняя среда и человек // Научно-техническая революция и человек. М., 1977; Тавризян Г.М.

Техника, культура и человек. М., 1986; Миронов В.В. Компьютеризация:

проблемы и перспективы (социальный аспект) // Филос. науки. 1987. N 7;

Шаповалов Е.А. Технические науки и проблемы экологии // Вопр. филос. 1987. N2; Горохов В.Г., Симоненко О.Д. Социальные и методологические проблемы новой техники и технологии // То же. 1988. N 2; Калайков И. О понятии

"технологическая уязвимость человеческого рода" // Филос. науки. 1988. N9;

Гуревич П.С. Техника, человек, прогресс // Философия, естествознание,

социальное развитие; Гусев С.С., Гусева Е.А. Взаимодействие познавательных процессов в научном и техническом творчестве. Л., 1989; Наука, техника,

культура: проблемы гуманизации и социальной ответственности (материалы

"круглого стола") // Вопр.философии 1989. N1; Блюмберг Х. Жизненный мир и технизация с точки зрения феноменологии // То же. 1993. N10; Ортега-и-Гассет.

Размышления о технике // Там же; Soziale Grenzen des technischen Fortschritts. Vergleiche quer durch Europa. Wien, 1990.

* Стр.110. См.: Мостепаненко А.М. Методологические и философские проблемы современной физики. Л., 1977. Гл.8. § 2; Он же: Проблема существования в физике

331

и космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты. Л., 1987; Назиров А.Э. Рецензия на книгу А.М. Мостепаненко. Проблема существования в физике и космологии: Мировоззренческие и методологические аспекты // Филос. науки. 1989. N 2.

** Стр.110. См.: Ракитов А.И. Философские проблемы науки. М., 1977; Никитин Е.И. Теория и эмпирия: проблемы разграничения // Позитивизм и наука. М., 1975;

Философские основания научной теории. Новосибирск, 1985; Петров Ю.А.

Методологические проблемы теоретического познания. М., 1986.

Стр.111. См.: Панченко А.И. Логико-гносеологические проблемы квантовой физики. М.,1981; Он же: Философия, физика, микромир. М., 1988; Алексеев И.С.

Овчинников Н.Ф., Печенкин А.А. Методология обоснования квантовой теории:

история и современность. М.,1984; Бажанов В.А. Проблема полноты квантовой теории: поиск новых подходов. Казань, 1983; Меськов В.С. Очерки по квантовой механике. М., 1986; Назиров А.Э. Проблема логической интерпретации синтеза релятивистской и квантовой физики // Х Всесоюзная конференция по логике,

методологии и философии науки. Минск, 1990.

Стр.111. Анализ точек зрения на содержание рефлексии и ее роль в научном познании см.: Ладенко И.С., Семенов И.Н., Степанов С.Ю. Философские и психологические проблемы исследования рефлексии. Новосибирск, 1989.

Стр.111. См.: Светлов В.А. О некоторых проблемах анализа науки как системы с рефлексией // Самосознание в философии. Л., 1987; Назиров А.Э. Понимание и рефлексия как стороны творчества в интеллектуальной деятельности //

Интеллектуальные системы и творчество. Новосибирск, 1990; Он же: Умозрение как форма представления знания // Проблемы интеллектуального развития организационных систем. Новосибирск, 1991.

*** Стр.111. См.: Рузавин Г.И. Научная теория: логико-методологический анализ.

М., 1978; Андреев И.А. Теория как форма организации знания. М., 1979;

Эксперимент, модель, теория. М.; Берлин, 1982; Философские основания научной теории. Новосибирск, 1985; Интерпретация как историко-методологическая

333

процедурой "проверки на конструктивность" (См.: Степин В.С. Методология построения физической теории // Вопр.философии.1974. N 12. С.129-137).

Стр. 124. На стадии теоретического исследования, после того как выбран фундаментальный теоретический закон, из него путем строгой математической дедукции выводят следствия и сопоставляют их с опытом. Такая процедура называется проверкой теории. Ей предшествует, согласно правилу фундаментального теоретического исследования, проверка принципов так называемым методом дедукции (См.: Баранский В.П. Философские основания… С.48-51). Последний по содержанию совпадает с процедурой «проверки на конструктивность» (См.: Степин В.С. Методология построения физической теории // Вопр. Философии, 1974, №12. С.129-137).

*Стр.128. См.: Мостепаненко М.В. Понятие "научная картина мира" и его роль в периодизации развивающегося научного знания // Актуальные методологические проблемы социальных наук. Л., 1976; Он же: Естественно-научная картина мира как итог и как исходная основа исследования в естественных науках // Научная картина мира: Логико-гносеологический аспект. Киев, 1983.

*Стр.129. См. об этом: Тищенко В.И. Язык науки и генезис теории // Логические и методологические проблемы анализа языка. Вильнюс, 1976. С.93-96; Левина Л.И. Онтологические модели в структуре и языке научной теории // Методологические проблемы науки и культуры. Куйбышев, 1978. Вып.3. С.29-44; Ратников В.С. Проблема смысла и значения в языке теоретической физики// Философские проблемы современного естествознания. Киев, 1978. Вып.44. С.115122; Назиров А.Э. Логика и язык современной физики // Логика и язык. С.62-63.

*Стр.139. Анализ классических рационалистических и современных концепций обоснования научного знания см.: Печенкин А.А. Обоснование научной теории: Классика и современность. М.,1991.

**Стр. 139. См. об этом Ленин В.И. Материализм и эмпириокритицизм // ПСС

Т.18.

* Стр.140. О предпосылках теорий и внутритеоретических отношниях см.:

Акундов М.Д., Илларионов С.В. Преемственность исследовательских программ в

334

развитии физики // Вопр.философии. 1986. N 6; Кравец А.С. Интертеоретические отношения и единство развития физики // Филос. науки. 1986. N6; Кузнецов В.И.

Проблема "универсалий" в физическом познании. Киев,1987; Бернадский Г.Г.

Эквивалентность и альтернативность научных теорий // Филос. науки. 1989. N10;

Губин В.Б. О совместимости, согласованности и преемственности физических теорий // Филос.науки.1989. N12; Нугаев Р.М. Реконструкция процесcа смены фундаментальных научных теорий. Казань, 1989; Сидоров В.Г. Философские предпосылки становления физических теорий. М., 1989.

*Стр.14646. См.: Кун Т. Структура научных революций. С.265-282. В

действительности же, "о развитии научного знания можно говорить только в том случае, если имеет место преемственность в структуре и содержании сменяющих друг друга теорий". (Черняк В.С. История, логика, наука. С.180.)

*Стр.148. О позитивистских моделях обоснования теорий см.: Кравченко А.М.

Критика позитивистских моделей обоснования физической теории // Критика буржуазных концепций науки. Киев, 1986. С.67-84.

* С.15150. См.: Орлов В.В. Материя, развитие, человек. Пермь, 1975; Коблов А.Н.

Диалектическая концепция развития в физике // Философия пограничных проблем. Жизнь: физико-химические основы и социальные направления. Вып.8.

Пермь,1975; Он же: Диалектико-материалистическая концепция развития и современная физика. Иркутск, 1987.

* Стр.16363. См.: Алексеев Б.Т. Философские проблемы формализации знания. Л., 1981; Философско-методологические вопросы математики. Основная советская литература (1959-1981) Сост. М.И. Панов, А.Н. Соколов. М., 1981. С.26-28;

Философско-методологические вопросы физики. Основная советская литература

(1956-1980). Сост. В.Н.Панибратов. М., 1983. С.52-56; Рузавин Г.И.

Математизация научного знания. М., 1984; Жог В.И., Коломейцев А.Е.

Формальное и содержательное в развитии методов математической физики //

Методологические проблемы развития и применения математики. М., 1985;

Математизация современной науки: предпосылки, проблемы, перспективы. М., 1986; Сокуров В.Ф. Познание основных форм связи между математикой и физикой

335

// Единство физики. Новосибирск, 1993; Темпчик М. Роль алгебры Клиффорда в физике: методологические аспекты // Там же; Арнольд В.И. Математика и физика:

родитель и дитя или сестры // Успехи физических наук, т. 169, 12, 1999;

Владимиров Ю.С. Метафизика. М., 2002. С.207-338.

* Стр.168. Это мнение обосновывается, например, указанием на то, что в математике термин "количественное" по своему значению совпадает с понятием

"метрическое" и, следовательно, неметрические методы (теоретико-групповые,

топологические) являются "качественными". (См.: Лукьянец В.С. Современная революция в основаниях математики и ее влияние на процесс математизации науки // Гносеологический анализ математизации науки. Киев, 1985. С. 30). В этой связи Г.И. Рузавин справедливо отмечает, что структуры и категории современной математики столь же количественны по своей природе, как и понятия величины и числа, что в современной математике имеет место новый тип количественной определенности и ее отношений с качественной. (См.: Рузавин Г.И. Математизация научного знания. М., 1984. С.18).

*Стр.169. См.: На пути к единой теории поля: Сборник переводных cтатей. М., 1980; Салам А. Калибровочное объединение фундаментальных сил // Успехи физ.наук. 1980. Т.132. Вып.I. С.238; Акундов М.Д., Баженов Л.Б. Физика на пути к единству. М., 1985. С.60; Ченг Т.-П., Ли Л.-Ф. Калибровочные теории в физике элементарных частиц. М., 1987.

*Стр.173. См.: Рожков С.С. Топология и геометрия: основные понятия и приложения к модели n- поля // Успехи физ. наук. 1986. Т.149. Вып.2. С.259. О

проблемах пространства и времени микромира см.: Барашенков В.С. Проблемы субатомного пространства и времени. М., 1979; Блохинцев Д.И. Пространство и время в микромире. М., 1982; Владимиров Ю.С., Мицкевич Н.В., Хорски Я.

Пространство, время, гравитация. М., 1984.

* Стр.176. См.: Барбашов Б.М., Нестеренко В.В. Суперструны - новый подход к единой теории фундаментальных взаимодействий // Успехи физ. наук. 1986.

Т.150. Вып.4. С.489; Грин М. Теория суперструн в реальном мире // Успехи физ.

наук. 1986. Т.150. Вып.4. С.579; Казаков Д.И. Суперструны, или за пределами

336

стандартных представлений // Успехи физ. наук. 1986. Т.150. Вып.4. С.562; Окунь Л.Б. Лептоны и кварки. М., 1990; Грин М., Шварц Дж., Виттен Е. Теория суперструн. М., 1991; Морозов А.Ю. Теория струн - что это такое // Успехи физ.

наук. 1992. Т.162. N 8.

* Стр.178. См.: Дубровский В.Н. Концепция пространства-времени. Физический и философский аспекты. М., 1991. С.80. В этом выводе неявно анимизируется механический образ материи в пространство как в вместилище. Подобные философские некорректности свидетельствуют, что в подсознании физиков находятся ньютоновы прообразы, подобно тому как у математиков - евклидовы.

Это очевидно обусловлено природой человеческого сознания, формирующегося в условиях макроскопического мира с "геоцентрическими" (В.П.Бранский)

свойствами и "булевой структурой" (А.А.Гриб) мышления.

* Стр.181. Степин В.С. От классической к постнеклассической науке (изменение оснований и ценностных ориентаций) // Ценностные аспекты развития науки. C.162. Подробнее см: Печенкин А.Я. Математическое обоснование в развитии физики. М., 1984; Стефанов А. Еще раз об отношении между классической и квантовой механикой // Вопр.философии. 1986. N5; Панченко А.И. Философия,

физика, микромир. М., 1988; Пахомов Б.Я. Интерпретация квантовой механики в философии // Филос. науки. 1988. N 10; Петров С. Спектр возможных интерпретаций и альтернатив в квантовой механике // Филос. науки. 1988. N 10;

Тягло А.Б. Становление научной концепции целостности. Харьков, 1989; Генезис категориального аппарата науки. Алма-Ата, 1990; Готт Н.С., Жог В.Н., Канке В.А.

Неклассические представления в естественных науках и развитие марксистской философии // Филос. науки. 1990. N 4; Ковригин Б.В. Диалектика и квантовая физика. М., 1992; Степин В.С. Теоретическое знание. М., 2000.

* Стр.186186. О специфике измерения в классической и неклассической науке см.: Гутнер Л.М. Философские аспекты измерения в современной физике. Л., 1978;

Он же: Измерение в структуре теоретических отношений. Л., 1985; Сидоров В.Г.

Философские предпосылки становления физических теорий: (Логико -

337

методологический анализ эволюции субъект-объектных взаимодействий в

структуре физического эксперимента и теории). М., 1989.

* Стр.189. См.: Жог В.И. Пространство, время и симметрия в физических теориях

М., 1985; Хван М.П. Философское значение принципа симметрии в физике элементарных частиц. М., 1986; Жог В.И., Ключарев Г.А. Естественнонаучное познание: от простоты к симметрии // Филос. науки 1988. N12; Ключарев Г.А.,

Кузнецов Л.С. Идея симметрии, ее обоснование и развитие в частных науках //

Филос. науки 1990. N 4; Крымский С.Б. Истина и мнение // Филос. науки. 1990. N

10; Жог В.И., Князев В.Н. Концепция супервзаимодействия и единство

* Стр.190. О роли экстремальных принципов в физике см.: Разумовский О.С.

Современный детерминизм и экстремальные принципы в физике. М., 1975; Ассеев В.А. Экстремальные принципы в естествознании и их философское содержание.

Л., 1977.

* Стр.191. См.: Бургин М.С., Кузнецов В.И. Системный анализ научной теории на основе теории именованных множеств // Системные исследования. Ежегодник.

М., 1985; Они же: Функциональное расширение научных теорий // Неклассические логики: Тр. науч.- иссл. семинара по логике Института философии АН СССР. М., 1985; Доказательство и понимание. Киев, 1986, Гл. Х; Они же: Научная теория и ее логико - лингвистическая подсистема // Филос. науки. 1987. N 5; Бургин В.С.,

Кузнецов В.И. Аксиологические аспекты научных теорий. Киев, 1991.

* Стр.191. См., напр.: Илларионов С.В. Принцип ограничения в физике и его связь с принципом соответствия // Вопр. философии. 1964. N 3. С.96-105.;

Мостепаненко А.М. О роли философских критериев в выборе адекватной космологической модели // Проблемы диалектики. Вып.II. Л., 1972. С.37-47;

Мамчур Е.А. Проблема выбора теории. Идеалы и нормы научного исследования.

Минск, 1981.; Бранский В.П. Теория элементарных частиц...

* Стр.199. Понятие "неосмысленность", таким образом, шире понятия "бес-

смысленность", так как оно включает в себя и оценку "ложно" и оценку "ни

338

истинно, ни ложно". Этому соответствует то, что неосмысленное умозрительное знание содержит как бессмысленное (противоречивое), так и не бессмысленное, но не осмысленное, а такое, у которого еще не выявлена ни противоречивость, ни непротиворечивость. Такому виду знания и соответствует анимистическое мышление, поскольку содержание последнего, не рефлексируясь в качестве идеального, не квалифицируется ни субъективным, ни объективным образом.

Включение анимистического мышления в объект философского анализа позволяет гносеологически обосновать возможность такого знания, как оккультно-

духовные учения, обычно остававшиеся за пределами философской рефлексии.

Так, например, Мэнли П.Холл отмечает, что оккультно-духовные учения относятся к области "гипотез, полностью находящихся за пределами материалистической теологии, философии или науки" (Холл М.П.

Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии. Новосибирск, 1992. С.11).

Генезис самой философии вызван осмыслением условности, буквальности и одухотворенности образов, выражаемых в форме поэтизации (эпос), в то время как оккультно-духовные учения основываются на анимизме, который является формой представлений, предшествующей поэтизации.

* Стр.208. Логика T L содержит в себе нестандартную семантику как с не всюду определенным понятием истинности, так и с пресыщенными оценками. (См.:

Смирнов Е.Д. Логическая семантика и философские основания логики. М., 1986.

С.93-105.). Подобное исчисление исследовалось Е.К.Войшвилло. (См.: Войшвилло Е.К. Семантика релевантной логики и вопрос о природе логических законов //

Разум и культура: Труды Международного франко - советского коллоквиума. М., 1985. С.73).

* Стр.209. См.: Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Строение и эволюция Вселенной. М., 1975. С.13; Амбарцумян В.А. Проблемы эволюции Вселенной. Ереван, 1968.

С.189; Казютинский В.В. Философские проблемы исследования Вселенной //

Вопр.философии. 1980. N12; Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.3.

Диалектика природы и естествознания. Гл.IV, § 2; Казютинский В.В. Философские

339

проблемы астрономии // Вопр. философии. 1986. N2; Амбарцумян В.А. Философские вопросы науки о Вселенной. Ереван, 1993; Суворов О.В. Проблемы становления новых законов в процессе эволюции Вселенной // Филос. науки, 2001, №2.

*Стр.209. См.: Мицкевич Н.В., Сидоров В.В. Новый метод точного решения некоторых задач общей теории относительности // Тез. докл. 1-й Советской гравитационной конференции. М., 1961; Мостепаненко А.М. Пространство, время и физическое познание. М., 1975; Уилер Дж. Гравитация, нейтрино и Вселенная. М., 1962; Уилер Дж., Гаррисон Е., Вакано М., Торн К. Теория гравитации и гравитационный коллапс. М., 1973; Акчурин И.А. Единство естественнонаучного познания. М., 1974; Материалистическая диалектика в пяти томах. Т.3 Диалектика природы и естествознания. Гл.IV, § 3; Вселенная, астрономия, философия. М., 1988; Казютинский В.В. Вселенная в научной картине мира и социальнопрактической деятельности человека // Философия, естествознание, социальное развитие.

*Стр.211. См.: Амбарцумян В.А., Казютинский В.В. Научные революции и прогресс астрофизики // Астрономия, методология, мировоззрение. С.18-30; Казютинский В.В. Вселенная, астрономия, философия. М., 1972; Амбарцумян В.А., Казютинский В.В. Революция в астрономии и ее взаимосвязь с революцией в физике // Философские проблемы астрономии ХХ века. М., 1977; Они же: Научные революции и прогресс в исследовании Вселенной // Вопр. философии. 1978. N3.

*Стр.214. Ф. Капра выявляет параллели между теорией бутстрапа в современной физике и мистическими учениями Востока. "В адронном бутстрапе все частицы динамическим образом состоят друг из друга, и отношения между ними характеризуются внутренней последовательностью и самосогласованностью, что позволяет нам говорить, что адроны "содержат" друг друга. В буддизме Махаяны очень похожее понятие используется по отношению ко всей Вселенной в целом. Космическая сеть пронизывающих друг друга вещей и событий изображается в "Аватамсака - сутре" при помощи метафоры сети Индры -

340

огромной сети из драгоценностей, нависающей над дворцом бога Индры" (Капра Ф. Дао физики. СПб., 1994. С.271). Ф. Капра приводит следующие утверждения Ч.Элиота из его работы, посвященной анализу японского буддизма: "В небесах Индры, как рассказывают, есть жемчужная сеть, и жемчужины эти расположены таким образом, что посмотрев на одну из них, узришь в отражении на ее поверхности все остальные". Точно также любой предмет в этом мире не просто является самим собой, но и оказывается связанным с любым другим предметом и воистину является всем остальным миром. "Во всякой пылинке - бесчисленное множество Будд" (Там же. С.271-272). Автор "Дао физики" считает, что

"метафора сети Индры должна по праву быть признана первой бутcтрап -

моделью, разработанной до физики частиц (Там же. С.272).

* Стр.217. Возможно абстрагирование и от определенности указанных моментов.

Схема такого рода не будет пустой абстракцией, а послужит обоснованием,

например, индефинитной метрики гильбертова пространства. Такие пространства широко используются в квантовой механике.

* Стр.217. Это - миры негеоцентрического типа. Они могут отличаться от геоцентрического мира еще большей модификацией относительно-универсальных признаков атрибутов, что объясняет стремление ряда астрофизиков описать отдельные объекты (такие, как квазары и черные дыры) качественно иным типом законов природы: нетривиальной топологией, нарушением закона сохранения барионного заряда (В противном случае ситуация напоминает попытку жителей моря в сказке Г.Х. Андерсена "Русалочка" описать жизнь людей, называя птиц рыбами, ноги подставками т.д.). О новой постановке проблемы целостности в космологии в связи с идеей многообразия миров и введением понятия

"Метавселенная" см.: Шкловский И.С. Что было, когда "ничего" не было? //

Земля и Вселенная. 1984. N 4; Казютинский В.В. Вселенная в научной картине мира и социально - практической деятельности человечества // Философия,

естествознание, социальное развитие; Шкловский И.С. Что было, когда "ничего"

не было? // Земля и Вселенная. 1984. N 4; Казютиннский В.В. Вселенная в

341

научной картине мира и социально-практической деятельности человека //

Философия, естествознание, социальное развитие.

* Стр.219. См.: Материалистическая диалектика, в пяти томах. Т.1. Объективная диалектика. Гл.3. § 2; Солдатов А.В. Понятие пространства и времени в структуре естественнонаучной теории. Л., 1981; Время: новые подходы к старой проблеме.

Орджоникидзе, 1989; Сердюков А.Р. К философскому осмыслению природы фундаментальных реальностей физического мира // Филос. науки. 1989. N9;

Дубровский В.Н. Классическая гравитационная концепция пространства-времени

// Филос. науки. 1990. N10; Молчанов Ю.Б. Проблема времени в современной науке. М., 1990; Левич А.П. Научное постижение времени // Вопр. философии. 1993. N 4.

* Стр.222. Трактовка эволюции физико-геометрических параметров Вселенной представлена в формулировке "антропного" или "антропо-логического" принципа в космологии, согласно которому развитие физико-геометрической структуры Вселенной направлено на появление в определенный период ее эволюции субъекта наблюдения (человека). Исходя из этого положения, Б.Картер предложил вычисления некоторых соотношений между физическими константами. На близких к данной позиции точках зрения стоят и другие ученые:

А.Л.Зельманов, Г.М.Идлис, Р.Дикке, Ф.Типплер, Дж.Уилер, Дж.Уитроу, С.Хокинг.

* Стр.223. Cм.: Хакен Г. Синергетика. М., 1980; Пригожин И. От существующего к возникающему: время и сложность в физических науках. М., 1985; Пригожин И.,

Стенгерс И. Порядок из хаоса. М., 1986; Бойко В.С. Предпосылки и начало самоорганизации // Филос. науки. 1988. N 10; Князева Е.Н. Проблема динамического и статистического: к философскому осмыслению результатов синергетики // Филос. науки. 1988. N6; Самоорганизация в природе и обществе. Л., 1988; Пригожин И. Переоткрытие времени // Вопр. философии. 1989. N 8; Рузавин Г.И. Синергетика и диалектическая концепция развития // Филос. науки. 1989. N5;

Добронравова И.С. Синергетика: становление нелинейного мышления. Киев, 1990;

Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М., 1990. Самоорганизация в природе и обществе. Философскометодологические очерки. СПб., 1994; Майнцер

342

К. Сложность и самоорганизация // Вопр. философии, 1997, №3; Социальная синергетика // Социальная философия СПб., 1999. Гл. 10; Штеренберг М.И. Синергетика в биологии. Вопр. философии, 1999, №2; Бранский В.П.

Теоретические основания социальной синергетики // Вопр. философии, 2000, №4.

* Стр.224. См., например, Капра Ф. Дао физики. С.174-175. Ф Капра отмечает,

что образ периодически расширяющейся и сокращающейся ("пульсирующей") Вселенной был разработан, более чем за два тысячелетия до создания современных космологических моделей, в индийской мифологии. В ней, по его мнению, была создана довольно близкая к современным представлениям космологическая модель Вселенной, основанная на идеях гармоничности и ритмичности всех происходящих в мироздании процессов. Один из аспектов

такой модели он связывает с индуистским понятием "ЛИЛА", означающим

"божественную игру", в процессе которой Брахман преображает себя в мир. "Лила имеет фазы, которые ритмично сменяют друг друга: космическое Целое дает начало множественности форм, которые вновь сливаются в Целое. Все это происходит с четкой периодичностью" (Там же. С.175). В "Бхагавадгите" описание "божественной игры творения" ведется от имени Кришны (см.: Там же. С.175-

176). Индуистские мудрецы "считали, что Вселенная претерпевает

периодические, чередующиеся друг с другом процессы сжатия и расширения, и

литературы: Зельдович Я.Б., Новиков И.Д. Строение и эволюция Вселенной. М., 1975; Ахундов М.Д., Бажанов Л.Б., Чудинов Э.М. Концепции пространства, времени, бесконечности и современная космология // Философские проблемы астрономии ХХ века. М., 1976; Мицкевич Н.В. Космология, релятивистская астрофизика и физика элементарных частиц // Философские проблемы астрономии ХХ века. М., 1976. Он же: Парадоксы пространства - времени в современной

343

космологии // Астрономия, методология, мировоззрение. М., 1979; Мостепаненко А.М. Методологические и философские проблемы современной физики. Л., 1979; Новиков И.Д. Эволюция Вселенной. М., 1979; Турсунов А. Основания космологии. М., 1979; Гинзбург В.П. О теории относительности. М., 1979; Звезды и звездные системы. М., 1981; Бутрын С. Идея спонтанного возникновения материи "из ничего" в космологии ХХ века // Вопр. философии. 1986. N 4; Цехмистро И.З. К квантовому рождению Вселенной "из ничего" // Филос. науки. 1988. N9, 4; Чекин А.Н. Принципы развития в современной космологии. СПб., 1995.

Стр. 227. Предложенный подход позволяет не только раздвинуть границы истоков философской мысли всматриванием в основание анимистического мышления, предшествующего поэтизации, но и объяснить его всплеск в современной культуре с прогнозом на перспективу его развития (См.: Бескова И.А. О природе трансперсонального опыта // Вопр. философии, 1994, №2; Василенко Л.И. Магия: старое зло или новое благо? // Там же; Найдыш В.М. Мифотворчество и фольклорное сознание // Там же; Пружинин В.И. Астрология: наука, псевдонауки идеология? // Там же; Филатов В.П. Живой космос: человек между силами земли и неба // Там же; Научные и не научные формы мышления. М., 1996; Касавин И.Т. Магия и творчество: теоретико-познавательный подход // Филос. науки, 1997, №№3,4).

* Стр.228. По проблеме культуры см.: Маркарян Э.С. Очерки теории культуры. Ереван, 1969; Межуев В.М. Культура и история (проблема культуры в философии марксизма). М., 1977; Гуревич А.Я. Категории средневековой культуры. М., 1984; Проблемы теории культуры: Опыт историко-материалистического анализа. М., 1984; Философия и история культуры. М., 1985; Фарман И.П. Теория познания и философия культуры; Критический анализ зарубежных и идеалистических концепций. М., 1986, Культура, человек и картина мира. М., 1987; Свасьян К.А. Человек как творение и творец культуры // Вопр. философии, 1987, №6; Ярошевский М.Г., И.П.Павлов и Л.С. Выгодский // Филос. науки, 1987 №12; Муравьев Ю.А. Культурологизм как методологическая тенденция в современной

344

западной философии //Филос. науки, 1988 №1; , № 1; «Восток-Запад» в мировом историко-философском процессе (материалы «круглого стола»). М., 1987 // Филос. науки, 1988, № 7; Парахонский Б.А. Язык культуры и генезис знания. Киев, 1988; ОйзерманТ.И. Существуют ли универсалии в сфере культуры // Вопр. философии, 1989, №2; Грязнов А.Ф. Аналитическая философия и проблема понимания культурно-исторических феноменов // Филос. науки, 1989, №3; Каган М.С. К вопросу о понимании культуры//Филос. науки, 1989, № 5; Маневский С.Е. О модусах культуры // Филос. науки, 1989, № 7; Русенов Р.Д. Культура и мышление человека: объективность концептуальных оснований // Там же; Оганесян А.К. Культура, общество и человек в концепциях американского неоконсерватизма. Ч. 1,2 // Филос. науки, 1989, №№ 9 — 10; Мамардашвили М.К. Мысль и культура // Филос. науки, 1989, № 11; Рациональность в науке и культуре. Киев, 1989; Механизмы культуры. М., 1990; Сильвестров В.В. Философское обоснование теории и истории культуры. М., 1990; Биб-лер B.C. От наукоучения — к логике культуры: Два философских введения в двадцать первый век. М., 1991; Ильенков Э.В. Философия и культура; Конев В.А. Философия культуры и парадигма философского мышления // Филос. науки, 1991, № 6; Кассирер Э. Опыт о человеке. Введение в философию человеческой культуры // Филос. науки, 1991, № 7; Григорьева Т.П. Дао и логос (Встреча культур). М., 1992; Библер B.C. Итоги и замыслы (конспект философской логики культуры) // Вопр. философии, 1993, № 5; Петакшева Н. И. Диалог цивилизаций: Восток-Запад // Вопр. философии, 1993, №6; Иванов В.Г., Солдатов А.В. Проблема мироздания в науке и культуре. СПб., 1994; Солонин Ю.Н., Дудник С.И. К проблеме онтологической данности культуры // Вестник Санкт-Петербургского ун-та. Сер. 6. Вып. 4. СПб., 1994; Гуревич П.С. Философия культуры // Филос. науки, 1995, №№ 5—6,1996, №№ 1—4; Каган М.С. Философия культуры. СПб., 1997; Межуев В.М. Философия культуры как специфический вид знания о культуре // Филос. науки, 2000, № 3.; Флиер А.Я. Историческая динамика культуры // Там же. Сергеев К.А. Ренессансные основания антропоцентризма. СПб.,2007.

345

Стр. 229. Например, учет анимистического содержания мышления позволяет поновому проанализировать гипотезу лингвистической относительности (Сепир - Уорф, Вайсгербер), герменевтическую концепцию предпонимания (Хайдеггер, Гадамер), положение о вплетенности мысли в реальность (Фуко) и концепцию языка как логического образа факта (Витгенштейн). Основанием нового понимания соотношения языка и мышления выступает прослеживание этапов оформления мысли в культуре, включающее в себя ее анимистические и анимизированные формы.

Стр.229. Об отношении философского, научного и художественного мышления см.: Мигунов А.С. Искусство и наука: о некоторых тенденциях к сближению и взаимодействию // Вопр. философии. 1986. N7; Зись А.Я. Философское мышление и художественное творчество. М., 1987; Ротенберг В.С. Внутренняя речь и динамизм поэтического мышления // Филос. науки. 1991. N6; Фейнберг Е.Л. Наука, искусство и религия // Вопр. философии, 1997, № 7; Козловски П. Философская эпопея. Об универсальных синтезах метафизически, поэзии и мифологии в гегельянстве, гностицизме и романтизме // Вопр. философии, 2000, № 4.

* Стр.229. См.: Грякалов А.А. Метафора в философском познании и творчестве // Формы представления знаний и творческое мышление. Ч.II. Новосибирск, 1989. С.96. Подробнее см.: Ананьева М.И., Иконникова Г.И. Современные течения в буржуазной философии // Филос. науки. 1987. N 12; Некрасов С.Н. Принцип деконструкции и эволюция постструктурализма // Филос. науки. 1989. N 2; Деррида Ж. Шпоры: стили Ницше // Филос. науки. 1991. NN 2,3; Силичев Д.А. Деррида: Деконструкция или философия в стиле постмодерн // Филос.науки. 1992. N3; Рабан К. Разрывы в метафоре: табу, фобия, фетишизм // Вопр. философии. 1993. N 12; Гудков Л.Д. Метафора и рациональность. М., 1994; Чешков М.А. «Новая наука», постмодернизм и целостность современного мира // Вопр. философии, 1995,№4.

346

* Стр.230. Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки.

С.64. На самостоятельность оснований науки и магии, а также на их параллелизм обращает внимание К.Леви-Строс: "...вместо того чтобы противопоставлять магию и науку, стоило бы расположить их параллельно, как два способа познания, не равных по теоретическим и практическим результатам (ибо при таком подходе верно, что наука достигает больших успехов, чем магия, хотя магия предуготавливает науку в том смысле, что и она иной раз преуспевает), но не по роду мыслительных операций, которыми обе они располагают и которые отличны не столько по своему характеру, сколько по типу явлений, к каковым они прилагаются." (Леви-Строс К. Первобытное мышление. М., 1994. С.123-124).

** Стр.231. Соколов А.Н., Солонин Ю.Н. Предмет философии и обоснование науки. С.68. См.также: Леглер В.А. Наука, квазинаука, лженаука // Вопр.философии. 1993. N 2; Назиров А.Э. Этапы развития мышления в культуре // Мир человека. 2007. Т.2, №2.

Bugaj R. Nauki taiemme w Polsce w dobie Odrodzenia. Wroslaw; Krakow, 1976;

Dobbs B. The foundation of Newtonian's alchemy. N.-Y., 1978; Jool K. Der Ursprung der Naturphilosophie aus dem Geist der Mystik. Jena, 1906; Ross G.M. Leibnitz and alcheme // Studia Leibnitziane. Wiesbaden,1971.; Rossi P. Hermetisnm, rationality and scientific revolution // Reason, experiment and mysticism in the scientific revolution. N.- Y., 1975; Thorndike A.L. A history of magic and experimental Science. L., 1923. Vol.1; Vates F. Ciordano Bruno and the hermetic tradicion. Chicago, 1964; Vates F. The art of memory. L., 1972.

*** Cтр.231. Основание магического сознания у современного человека "запрятано"

глубоко в подсознание как архетип, а у древнего оно было определяющим. "Мир для первобытного человека представляется не пустым или неодушевленным, но изобилующим жизнью. Эта жизнь проявляется в личностях - в человеке, звере и растении, в каждом явлении, с которым человек сталкивается... оно переживаемо как жизнь, встретившаяся с другой жизнью" (Франкфорт Г. и др. В преддверии философии. Духовные искания древнего человека. М., 1984. С.25).

Cтр.233. Раскрывая природу магии, Н.А. Бердяев заметил: «Магия есть действие над природой через познание тайн природы» (Бердяев НА. Смысл творчества.

347

Философия свободы. М., 1989. С. 515). Аналогичная характеристика содержится у Э. Светлова: «В магизме скрыто присутствует та духовная тенденция, которая коренится в первородном грехе человечества: поставить себя в центр мироздания и заставить служить себе его силы» (Светлов Э. Магизм и единобожие, Брюссель, 1971. С. 77). Эта тенденция в преобразованном виде проявляется в культуре эпохи Возрождения, подготавливающей новоевропейское мышление.

О становлении новоевропейской науки см: Пружинин Б.И. Рациональность и историческое единство научного знания. М., 1986; Аверинцев С.С. Два рождения европейского рационализма // Вопр. философии, 1989, № 4; Свасьян К.А. Судьбы математики в истории познания Нового времени // Вопр. философии, 1989, № 12; Лупандин И.В. От средневековой натурфилософии к классической новоевропейской науке // Метафизика и идеология в истории естествознания. М. 1994.

* Стр.235. Э.Шюре ссылкой на Платона, Иамблиха, Прокла и александрийских философов отмечает, что наиболее восприимчивые во время мистерий посвящения в храме имели видения экстатического характера. Он приводит слова Прокла: "Во всех посвящениях и мистериях боги (это слово означает здесь все духовные иерархии ) показываются под самыми разнообразными формами: иногда бывает изменение света, лишенное формы, иногда этот свет облекается в человеческую форму, иногда в иную". (Шюре Э. Великие посвященные. С.336). По учениям мистерий, экстатические видения храма производились посредством самого чистого из всех элементов: духовного света, уподобляемого божественной Изиде. "Оракулы Зороастра называют его Природой, говорящей через себя, т.е. элементом, посредством которого маг дает мгновенное и видимое выражение своей мысли и который служит также покровом для душ, являющих лучшие мысли Бога. Вот почему Иерофант, если он обладал властью производить это явление и ставить посвященных в живое общение с душами героев и богов, был уподобляем в эти мгновения Создателю, Демиургу, факелоносец - солнцу, т.е. сверхфизическому свету, а Гермес - божественному Глаголу. Но каковы бы ни

348

были эти видения, в древности существовало лишь одно мнение о просветлении,

которым сопровождались конечные откровения Элевзиса. Воспринимавший их испытывал неведомое блаженство, сверхчеловеческий мир спускался в сердце посвященного." (Там же). Восприятие мистерий, на наш взгляд, способствовало возникновению гармонии знания и духовности, лучшему пониманию связи психического и телесного. Это давало возможность повышать эффективность управления психосоматическими процессами, а анимистическое мышление переносило на внешнюю реальность это управление, порождая представление о всесилии магов.

** Стр.235. Термин "идея" был введен в греческую философию Демокритом. (См.:

Асмус В.Ф. Платон. М., 1969. С.33). У Демокрита "атомы получают иногда обозначение "форм" или "видов" - эйдосов, идей (eidos - вид, очертания,

устройство, форма; от idein - видеть, лат. - video, славян. - видеть; значение чего-

то нематериального "идея" приобрела позднее)". (Макаров М.Г. Развитие понятий и предмета философии в истории ее учений. Л., 1982. С.34). Причастность Платона к эзотерическому учению древнеегипетских жрецов позволяет предположить, что на его философию повлияли не только Парменид, Пифагор,

орфики, но и древнеегипетская система взглядов. По сведениям Плутарха и Диогена Лаэрция, Платон после посещения Пифагора в Италии поехал "в Египет к вещателям" (см. Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1979. С.151), где на него могла повлиять культовая практика,

которую он с необходимостью наблюдал. Эта практика основывалась на концепции "Ка", пронизывающей всю древнеегипетскую культуру.

Стр.237. Флоренский П.А. У водоразделов мысли. М., 1990. С. 278. Когда П. А.

Флоренского спросили, почему он употребляет слово «магия», хотя это явление осуждается с общехристианской точки зрения, он ответил, что в понятие магии он

«включил и объединил не только христианское, но и языческое миропонимание и понимание магии» (там же) и объяснил: «Магия лишь общение человека с кем-то

— будь то светлые или темные силы. И лишь часть того, что в этом смысле можно назвать «белой магией», соответствует христианству с его таинствами. Поэтому я

349

сознательно употребил и употребляю слово «магия», вкладывая в него и положительный, и отрицательный смысл» (там же. С. 279).

Стр.237. По проблеме идеального см: Ильенков Э.В. Проблемы идеального // Вопр. философии, 1979, №№ 6,7; Соколов А.В. Идеальное: проблемы и гипотезы // Вопр. философии, 1987, № 9; Тюхтин B.C. Проблема идеального: методологический анализ // Там же; Абрамян Л.А. Идеально ли идеальное? Несколько замечаний в ходе дискуссии// Вопр. философии, 1987, № 10; Классен Э.Г. Категория «идеальное» в работах К. Маркса // Там же; Булыгин А.В. К истокам идеального: (Естественнонаучный анализ проблемы). Л., 1988; Дубровский Д.И. Категория идеального и ее соотношение с понятиями индивидуального и общественного в сознании // Вопр. философии, 1988, № 1; Классен Э. Г. Еще раз об идеальном // Филос, науки, 1988, № 3; Любуган К.Н., Пивоваров Д.В. Идеальное как взаимоотражение субъекта и объекта // Филос. науки, 1988, № 10; Новиков А. А. О содержании и статусе категории идеального в марксистской философии // Вопр. философии, 1988, № 3; Ячин С.Е. Понятийное мышление в структуре сознательной деятельности. Владивосток, 1988; Кудрявцев В.В. О природе идеализированных объектов // Филос. науки, 1989, № 10; Жуков Н.И. Три уровня идеального // Филос. науки, 1990, № 10; Флоренский П.А. Общечеловеческие корни идеализма// Филос. науки, 1990, № 12; 1991, № 1; Бахур ВТ. К вопросу о естественнонаучном базисе идеального // Филос. науки, 1992. № 3; Романов Ю.И. О категориальном статусе идеального //Там же; МалютинБ.С. Идеальное: синтез информационного и эмоционального начал // Там же; Шилков Ю.М. Гносеологические основы мыслительной деятельное™. СПб., 1992;Мозгиразум.М., 1994; Язык и интеллект. М., 1995; Туровский М.Б. Проблема сознания // Филос. науки, 1996, №№ 1—4.

Стр.238. См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия // Вопр.философии. 1986. N12; Дубровский Д.И. Загадочные явления психики в зеркале философской публицистики // Филос.науки. 1987. N10; Бескова И.А. О природе трансперсонального опыта. Сидорова Н.М. Паранаука как феномен культуры. (Материалы конференции МГУ им. М.В.Ломоносова. Декабрь 1992 г.) //

350

Вестник Московского университета. 1995. N3. Ю.В.Орфеев и А.И.Панченко отмечают, что "научное" рождение парапсихологии датируется 1882 годом, когда ученые в Великобритании основали Общество психологических исследований с целью изучения способностей человека, которые оказываются не объяснимыми на основе научных представлений. На экспериментальную основу парапсихологические исследования были поставлены в 30-е годы в США после того как в 1927 г. Дж.Б.Райн организовал Парапсихологическую лабораторию и журнал парапсихологии. В 1977 г. в 15 странах насчитывалось 54 подобных периодических издания. Вместе с этим появилась и критика парапсихологии

(Ч.Келлог, Дж.Джастроу, М.Гарднер, Ч.Э.Хэнзел, Дж.Э.Элкок, Дж.Тейлор,

Д.Марке, Р.Камман, М.Бунге). (См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И.

Парапсихология: наука или магия. С.116).

Стр.240. "Очевидно, что подобное понимание космоса служит основанием как различных форм мистицизма и магической практики, так и ортодоксальной веры,

отвечающей канонам средневековой учености. «Демонология, алхимия,

астрология, натуральная магия, каббала, различного рода «низовые» магические практики (колдовство, знахарство, искусство прорицания и т.п.) — вышли на поверхность культуры, создавая причудливую духовную атмосферу, в которой исчезла схоластика и зарождалась новоевропейская научная мысль»(Филатов В.П.

Живой космос...С. 6). Опираясь на эти представления, такие «натуральные маги»,

как Я. Беме, Т. Па-рацельс, Р. Флудд, Т. Кампанелла и др. вырабатывали новые техники воздействия на природу, на человека, его тело, чувства, разум.

* Стр.242. См.: Спрингер С., Дейч.Г. Левый мозг, правый мозг. Л., 1983;

Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Принципы симметрии - асимметрии в изучении сознания человека // Вопр.философии. 1986. N7; Брагина Н.Н., Доброхотова Т.А.

Функциональные асимметрии человека. М., 1988; Гриценко В.П. О диалектике дискретно-дискурсивного и образно-эмоционального в познании // Филос.науки. 1990. N6; Доброхотова Т.А., Брагина Н.Н. Асимметрия мозга и асимметрия сознания человека. М., 1993; Деглин В.Л. Парадоксальные стороны человеческого мышления. СПб., 1996.

351

трансформируется и сохраняется как бессознательное (см.: Дубровский Д.И. Феномен бессознательного и познавательные процессы // Филос.науки. 1986. N1; Фрейд З. Психология бессознательного; Бассин Ф.В. Актуальность проблемы бессознательного на современном этапе развития психологических представлений // Филос. науки. 1990. N3; Гуревич П.С. Этот зыбкий, фантомный мир (общекультурный смысл размышлений Кастанеды) // Филос.науки. 1991. N10; Савчук В.В. Новации и архаические элементы сознания // Там же; Бартран М. Бессознательное в работе мысли // Вопр.философии. 1993. N12; Природа бессознательного СПб., 1998; Гуревич П.С.Бессознательное как фактор культурной динамики. Вопр. философии, 2000, №10).

На определенном этапе развития детского мышления субъективные представления анимизированы, что и порождает у ребенка отношение к объекту как к субъекту. Эти черты детского мышления роднят его с первобытной мифологией и магией (См.: Назиров А.Э., Маслиева О.В. Проблемы развития детского мышления // Методология и социология педиатрии. СПб., 1991. С80).

Стр. 243. Физик Б. Джозефсон полагает, что если наблюдатель был эмоционально вовлечен в результат эксперимента, то его желание получить определенный результат будет сдвигать распределение вероятностей в описании (См.: Josephson B.D. Possible connections between psychic phenomena and quantum mechanics // New horizons, 1975, January. P. 225). Еще более радикальная точка зрения состоит в том, что квантовое событие случается, если только имеет место активное вмешательство психики. При этом полагают, что «редукция волновой функции может быть вызвана не только осознанием знания, но и осознанием воли» (Costa de Beauregard О. Time symmetry and interpretation of quantum mechanics // Foundations of physics. N,-Y.-L. 1976. Vol. 6. P 549). Включение воли в описание квантово-механического взаимодействия позволило им предложить вариант объяснения явления, получившего название «психокинез». При этом в качестве скрытых параметров в квантовой физике они предлагают рассматривать

352

психику и сознание, которые становятся ответственными за превращение

возможности в действительность.

*Стр.243. См.: Орфеев Ю.В., Панченко А.И. Парапсихология: наука или магия. С.128. Дальнейшее осмысление статуса паранауки содержится в материалах конференции МГУ, проходившей в 1992 г. (См.: Сидорова Н.М. Паранаука как феномен культуры); см. так же: Псевдонаучное знание (материалы круглого стола) // Вопр. философии, 2001, №6.

*Стр.245. См.: Асмус В.Ф. История античной философии. М., 1965. С.22-23, 8788; Жмудь Л.Я. Пифагор и его школа (ок. 530 - ок. 430 гг. до н.э.). Л., 1990. С.3- 107. Э.Шюре отмечает, что "истинная теология" должна была заключать основы всех наук, и в этом качестве в древних египетских храмах выступала наука Священного Глагола, которую Пифагор и формулировал под именем "Науки чисел". Большое значение Пифагор придавал закону троичности, который представляет собой краеугольный камень всей эзотерической науки. Э.Шюре пишет, что "священная математика" Пифагора, в отличие от современной, была более трансцендентной и жизненной. Она рассматривала Число не как абстрактное количество, а как существенное и деятельное качество верховной Единицы, Бога, источника мировой гармонии. "Наука чисел была наукой живых сил,

божественных качеств в действии, как в макрокосме, так и в микрокосме. Следовательно, проникая в свойство чисел, схватывая и объясняя их разнообразные сочетания, Пифагор создавал в сущности целую теогонию или основанную на разуме теологию". (Шюре Э. Великие посвященные. С.252-253). Согласно Э.Шюре, все великие создатели религий знали этот закон, а теософы предчувствовали его. Так, оракул Заратустры говорит, что число "три" царствует повсюду во Вселенной, Монада же есть начало его. Заслугой Пифагора было то, что он формулировал этот закон с ясностью греческого гения и сделал его центром теогонии и основой всех наук. Автор данного очерка считает, что эта идея, покрытая покрывалом эзотерических писаний Платона и не понятая позднейшими философами, была постигнута в Новейшее время лишь немногими посвященными

353

в оккультные науки. В их числе был Фабр д'Оливье ("Золотые стихи Пифагора").

Подобное живое понимание сил Вселенной не имеет ничего общего с умозрением чистых метафизиков, как, например: теза, антитеза и синтез Гегеля. "Подобно тому, как мировая троичность сосредоточивается в единстве Бога, так и человеческая троичность сосредоточивается в самосознании и воле, в которых все способности тела, души и духа сливаются в одном живом единстве". (Там же.

С.259).

* Стр.246. М.К.Петров, рассматривая генезис опытной науки, приводит гипотезу К. Мертона, объясняющую роль пуританизма в становлении опытного естествознания: "Пуританизм как структура ценностей, которая в этот период оказывала значительное влияние на становление английского образа мыслей, не только создал гармонию между религиозной этикой и экспериментальной наукой,

но и породил мощный религиозный мотив активного участия в научной деятельности. Эти ценности поощряли изучение божественной "Книги природы"

как дополнение к изучению Библии - божественного слова. Исследования природы превращали в религиозный долг и направляли их к двуединой цели: прославлять мудрость Бога и приносить пользу ближним". (Петров М.К. Язык, знак, культура.

С.295-296). М.К.Петров отмечает, что такая двуединая цель фиксируется почти у всех отцов науки и у большинства ученых XVII, XVIII и XIX веков. Он отмечает также, что "Книга природы" - откровенная субстанция Библии в ее функции источника познания сакрализованной (пространство, время, масса, инерция)

природы и не менее откровенный след переосмысления структуры мира по аналогии с текстом книги - становится структурирующим принципом, постулатом научных интерпретаций мира. Физика, формируясь как результат поляризации теологии на учения о Боге и о природе как его творении, становится все более предметной и дисциплинарной. Однако в сакрализации пространства и времени ньютоновской механики просматривается сакрализация оснований физики Нового времени. (См. также: Лапицкий В.В. Наука в системе культуры. Псков, 1994).

* Стр.248. По этому поводу В.С.Барашенков отметил: "У нас нет оснований абсолютизировать ни одно из известных сейчас свойств пространства и времени.

354

Даже такие, казалось бы, весьма общие свойства, как протяженность и длительность, нельзя считать универсальными. Во всяком случае известны теоретические конструкции, которые не обладают этими свойствами". (Барашенков В. Г. Представления о пространстве и времени в современной физике // Филос. науки. 1984, N4. С.39).

*Стр.249. См.: Алексеев Б.Т. Философское обоснование методологической и эвристической роли теории групп // Эвристическая и прогностическая функция философии в формировании научных теорий. Л., 1976; Базаров И.П., Николаев П.Н. Почему вероятность входит в физику и критика концепции вероятностной причинности // Вопр. философии. 1986, N 7; Жог В.И. Единство физического знания и когерентные процессы // Филос. науки. 1986, N1.

**Стр.249. Я.А.Смородинским и Л.А.Шелепиным было показано, что теория коэффициентов Клебша - Гордона группы SU (2), т.е. теория угловых моментов,

стала неотъемлемой частью различных областей физики: квантовой механики,

теории поля, теории атомных столкновений и атомных спектров, молекулярной физики и физики элементарных частиц, релятивистских уравнений и когерентных явлений. Коэффициенты Клебша - Гордона - это фактически новое исчисление,

тесно связанное с алгеброй, многомерной геометрией, топологией, проективной геометрией, теорией аналитических функций, специальными функциями,

дифференциальными уравнениями, комбинаторным анализом. Таким образом возникла наука о структуре квантовых систем, о связи системы и подсистемы, о

переходах между различными структурами, и все это вошло в проблему основ квантовой теории. (См.: Смородинский Я.А., Шелепин Л.А. Коэффициенты Клебша - Гордона с разных сторон // Успехи физических наук. 1972. Т.106. Вып.1).

* Стр.260. Все это свидетельствует об углублении тенденции в основаниях современной физики, философско-методологически осмысленной Э.Гуссерлем и М.Хайдеггером (См.: Акчурин И.А. Топология и идентификация личности // Вопр.

философии. М., 1994. N5).

** Стр.260. Г.Ш.Хуцишвили отмечает: "Неоднократно проводятся параллели с недооцененными и квазиинтерпретированными в Европе восточными учениями,

355

что позволяет, с одной стороны, снять со многих их сторон обвинения в мистичности, а с другой - увидеть признаки мистики в нашей традиционной рациональности. Оздоровление социального сознания возможно в результате осознания и преодоления замкнутостей в мышлении, что можно сравнить с пробиванием бреши в возведенных вокруг нас нашим же собственным разумом зеркальных стенах". (Хуцишвили Г.Ш. Генезис структуры теоретического мышления. Тбилиси, 1989.С.170-171).

*Стр.261. Сретенева Н. Холизм - новая парадигма в науке?: параллель между древнекитайской моделью мира (даосизм) и современной физикой // Единство физики. С.121. О специфике формирования восточной философии см. напр.,: Щербатской Ф.И. Избр. труды по буддизму. М., 1988; История китайской философии. М., 1989; Лукьянов А.Е. Становление философии на Востоке. Древний Китай и Индия. М., 1989; Лукьянова А.Е. Становление философии на Востоке. Древний Китай и Индия. М., 1989; Григорьева Т.П. Дао и логос (встреча культур). М., 1992; Шохин В.К. С чего началась индийская философия // Вестник древней истории. 1996, №2.

*Стр.267. Рассматривая социокультурные основания современной физики, Ф.Капра отмечает: "Хотя на основе теорий физики возникает мировосприятие, которое во многом похоже на мистическое, до удивительного небольшое количество ученых обращает внимание на это обстоятельство. В мистицизме познание не может быть отделено от определенного образа жизни, в котором оно воплощается. Стать обладателем мистического знания означает подвергнуться преображению, можно даже сказать, что это познание и ЕСТЬ преображение. Научное знание, напротив, зачастую может быть абстрактным и теоретическим. Поэтому многие современные физики не делают тех очевидных выводов, которые вытекают из их собственных теорий и затрагивают философию, культуру и духовную жизнь человечества... Я уверен в том, что мировоззрение, складывающееся на основе теорий современной физики, несовместимо с нынешним устройством нашего общества, лишенного той гармоничной взаимосвязанности, которая характерна для природы. Для перехода к такому

356

динамическому равновесию нужно изменить социально-культурное устройство общества и произвести культурную революцию в истинном смысле слова. От нашей способности осуществить этот переход зависит выживание нашей цивилизации". (Капра Ф. Дао физики. С.282-283).

* Стр.279. Система общесоциологических законов возникает при рассмотрении многокачественности экономической структуры взятой по отношению к различным социальным факторам: по отношению производительным силам общества она выступает в качестве производственных отношений, к надстройке – базиса, к общественному сознанию – общественного бытия, - к социально – экономической структуре – признаков класса, к общественному прогрессу – его критерия [общественно – экономической формации], к государству – основания его типа, к революции – объективных предпосылок, к человеку – его социальной сущности и т.д.

*† Стр.280. См., например: Бранский В.П Социальная синергетика как постмодернистская философия истории // Общественные науки и современность. 1999, № 6; Он же: Теоретические основания социальной синергетики // Вопр. философии. 2000, № 4; Он же: Социальная синергетика и теория наций. СПб., 2000; Бранский В.П., Пожарский С.Д. Социальная синергетика и акмеология (теория самоорганизации индивидуума и социума). СПб., 2001.

Научное издание

Назиров Анатолий Эзеевич, Гадеев Александр Васильевич

Философия науки

Редакция и верстка Чернявская Т.Г.

Подписано к печати 1.11.2010 Печать офсетная Формат 60х84 1/16. Объем, печ. л. 18; Уч.-изд. Л. – 16,74. Тираж 500 экз. Заказ 47 Цена договорная

Отпечатано типографией КГМТУ 98309, г. Керчь, ул. Орджоникидзе 82