1kurochkina_l_ya_filosofskie_problemy_sotsiogumanitarnykh_nau

осмысление попытка понять естественные потребности человека не только как природные, но и как социальные и ценностные. Раз человек стал объектом познания и самопознания, то, по мысли Френсиса Бэкона, следует учредить «единую общую науку о природе или состоянии (status) человека, ибо этот предмет достоин того, чтобы быть выделенным в отдельную, независимую от других науку» /5,

направленность нового, гуманитарного мышления. «Тот, кто поймет до конца природу человека, - отмечал он, - тот почти наверняка может стать кузнецом своего счастья, тот рожден для власти...». Речь шла о таком знании, которое усилило бы практическое могущество человека. Последнее не могло быть почерпнуто в готовом виде ни из трактатов античных мудрецов, ни из текстов Священного писания. Такое знание достижимо в ходе осмысления собственного опыта спонтанного действования - без оглядки на космический рок или божественный промысел, а также - через анализ произвольных действий других людей. «Гуманитарные знания (litterae), и особенно в области языков и истории, также являются благом, ибо они радуют дух, - полагал Томас Гоббс. - Они также полезны, особенно история; ведь последняя заменяет нам тот опыт, на который опирается наше знание причин... Полезно также знание языков, на которых говорят соседние народы, так как оно облегчает общение с ними и торговлю» /6, с.243-244/. Таким образом, гуманитарное знание в период становления и методологического обоснования сразу же ставится на службу социально активному субъекту, «мастеру своей судьбы», и оказывается модификацией его «воли и представления». Кроме того, оно нацеливается на разрыв с образовавшей этого субъекта духовной традицией: утраченная сакральная наука подменяется «наукой

23

профанической», на освоение иных, чужеязычных культур, которые рассматриваются как различные вариации одной и той же «человеческой природы».

В чем же собственно состоит то самое «человеческое»

природы («субстанции человека»), не сводимой к комбинации вечных космических элементов или духовных сил? Ответ на это вопрос есть уже у Франческо Петрарки: «Слушайте меня, юноши, перед которыми целый век: время бесценно!... Время было на последнем месте. Теперь, вижу, ему следовало быть на первом: усталость снимается покоем, упущенные деньги возвращаются - однажды утекшее время не вернется, его потеря невосполнима» /7, с.162/. Итак, время и временное бытие - все то, чем пренебрегали в античности и, за редким исключением, в эпоху христианского средневековья, выдвигается на первый план. Именно этот поворот внимания от вечного к временному формирует характерный для западноевропейского гуманизма интерес к мельчайшим проявлениям темпоральности человеческого бытия, образует новый онтологический базис для развития комплекса социально-гуманитарных наук. Поэтому глубочайший источник своеобразия гуманитарного познания следует искать в области фундаментального понимания длящегося «прошедшего бытия», рефлектированного в себя и в «свое другое». Однако и на пути утверждения такой специфики социально-гуманитарного познания (проявившейся в полной мере в ХХ веке), его становление существенно зависело от общей классической картины мира.

В XVI-начале XVII в. для данных наук познавательный идеал научности выступал как дедуктивно построенная математическая система, а реальным эталоном, образцом теории являлась геометрия Евклида. Этому образцу пытались подчинить и гуманитарное познание.

24

Позднее, вплоть до конца XIX в., эталоном научности стала классическая механика с присущим ей четким разделением всех знаний на два уровня: теоретический и эмпирический. Система объектов науки выступает как механическая модель определенным образом взаимодействующих частиц. Этот познавательный идеал и «метод принципов» Ньютона нередко распространялись и на общественные дисциплины.

Поскольку механика (и тесно связанная с ней математика) были в XVI-XVII вв. наиболее зрелыми и успешно развивающимися отраслями знания, то возникло стремление на основе законов механики познать все явления и процессы действительности, в том числе социальные, и даже построить философию (этика Спинозы, «доказанная в геометрическом порядке»). Выйдя за пределы естествознания, математические и механико-атомистические идеалы к методы познания постепенно проникали в социальные науки.

Функционирование механической картины мира в качестве общенаучной исследовательской программы проявилось не только при изучении различных процессов природы, но и по отношению к знаниям о человеке и обществе, которые пыталась сформировать наука XVII-XVIII вв. Конечно, рассмотрение социальных объектов в качестве простых механических систем - это сильное упрощение. Эти объекты - сложные развивающиеся системы (с включением в них человека и его сознания), которые требуют особых методов исследования.

Однако, чтобы выработать такие методы, наука должна была пройти длительный путь развития. В XVIII в. для этого не было необходимых предпосылок. Научный подход в эту эпоху отождествлялся с теми его образцами, которые реализовались в механике, а потому естественным казалось построение науки о человеке и обществе в качестве своего рода социальной механики на основе применения принципов механической картины мира.

25

Вплоть до конца XIX в. господствующей тенденцией в методологии гуманитарных наук был натурализм — универсализация принципов и методов естественных наук при решении проблем социального познания. «Со времени Просвещения и, в частности, со времени Канта физические науки рассматривались в качестве парадигмы познания, на которую должна равняться вся остальная культура» /8, с.238/. Ничего за пределами естественных наук не может считаться «объективным». Это вело, во-первых, к абсолютизации естественнонаучного знания (особенно механической картины мира) в объяснении человека и общества и, во-вторых, к игнорированию специфики последних. Развитие общества объяснялось либо механическими, либо различными природными факторами (климат, географическая среда), биологическими и расовыми особенностями людей и т. д. Однако стремление объяснить развитие общества законами природы, игнорируя собственно социальные закономерности, все более выявляло свою односторонность и ограниченность. Натурализм в методологии обществознания являлся продуктом исторически обусловленной апелляции к природе. Исторически первым таким образцом была механика...

Натурализм в методологии социальных наук XX в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма, а также со структурно-функциональным подходом... Кризис натуралистического подхода в конце XIX-начале XX в. был связан с осознанием различий природы и культуры» /9, с.62/. Это осознание пошло достаточно быстрыми темпами, и стала формироваться - в противовес натуралистической - культуроцентристская парадигма, основой которой стало признание особого статуса социально-гуманитарных наук.

Первая половина XVIII века характеризуется созданием теорий исторического круговорота, психологии народов и компаративного метода исторического познания, основоположником которых был Джамбаттиста Вико (16681774). Свои идеи изложил в работе «Основания новой науки

26

об общей природе наций» (1725). Определяя различие между природным и социальным бытием, Вико писал, что мир природы создан Богом и только им может быть полностью познан, что же касается мира наций (т. е. социальных явлений), то он создан людьми и вполне может быть постигнут человеческим разумом. Особенность социального развития заключается в том, что оно основывается на развитии человеческого духа, коллективного разума, который воплощается в таких начальных элементах культуры, как религиозные обряды, браки и погребения. Именно эти элементы рассматриваются в качестве оснований новой науки об обществе. При этом допускается, что все народы, развиваясь параллельно, проходят три стадии (эпохи) развития: божественную (религиозную), героическую (поэтическую) и человеческую (гражданскую). На оригинальность этой триады Вико не претендует, приписывая ее древним египтянам, но наполняет новым содержанием, полагая, что она характеризует целостный цикл развития любой нации. Каждая из этих эпох отличается особыми правами, законами и обычаями, особым «авторитетом власти», формами правления, способами общения, воспитания и мышления. Большой интерес представляют его рассуждения о взаимосвязи экономики и политики, борьбе сословий, смене политических систем и т. д. Через призму смены трех эпох рассматриваются и вопросы развития древних элементов культуры: языка, права, морали, форм правления и т.д.

К концу XIX-началу XX в. стало уже очевидным, что науки о культуре должны иметь свой собственный концептуально-методологический фундамент, отличный от фундамента естествознания. Этот тезис особенно активно отстаивали два философских направления - баденская школа неокантианства и «философия жизни».

«Философия жизни» - направление, сложившееся в последней трети XIX вв., ее представителями были Дильтей, Ницше, Зиммель, Бергсон, Шпенглер и др. Возникло

27

как оппозиция классическому рационализму и как реакция на кризис механистического естествознания. Обратилось к жизни, как первичной реальности, целостному органическому процессу. Само понятие жизни многозначно и неопределенно, дает простор для различных трактовок. Однако во всех трактовках жизнь представляет собой целостный процесс непрерывного творческого становления, развития, противостоящий механическим неорганическим образованиям, всему определенному, застывшему и «ставшему».

Научному познанию и его приемам противопоставляются вне-интеллектуальные, интуитивные, образно-символические способы постижения (иррациональные в своей основе) жизненной реальности — интуиция, понимание и др. Наиболее адекватным способом выражения жизни считаются произведения искусства, поэзия, музыка, вчувствование, вживание и другие внерациональные способы освоения мира.

Немецкий философ и историк культуры Вильгельм Дильтей (1833-1911) - представитель «философии жизни», основоположник «понимающей психологии» и школы «истории духа».

Мыслитель выделял два аспекта понятия «жизнь». Взаимодействие живых существ - это применительно к природе; взаимодействие, существующее между личностями в определенных внешних условиях, постигаемое независимо от изменений места и времени, - это применительно к человеческому миру. Понимание жизни (в единстве двух указанных аспектов) лежит в основе деления наук на два основных класса. Одни из них изучают жизнь природы, другие («науки о духе») - жизнь людей. Дильтей доказывал самостоятельность предмета и метода гуманитарных наук по отношению к естественным.

Постижение жизни, исходя из нее самой, считал он, - основная цель философии и других «наук о духе», предметом исследования которых является социальная действительность

28

во всей полноте своих форм и проявлений. Поэтому главная задача гуманитарного познания - постижение целостности и развития индивидуальных проявлений жизни, их ценностной обусловленности. При этом Дильтей подчеркивает: невозможно абстрагироваться от того, что человек - сознательное существо, а это значит, что при анализе человеческой деятельности нельзя исходить из тех же методологических принципов, из которых исходит астроном, наблюдая звезды.

Из каких же принципов и методов должны исходить «науки о духе», чтобы постигнуть жизнь? Дильтей считает, что это прежде всего метод понимания, т. е. непосредственное постижение некоторой духовной целостности. Это проникновение в духовный мир автора текста, неразрывно связанное с реконструкцией культурного контекста создания последнего. В науках о природе применяется метод объяснения - раскрытие сущности изучаемого объекта, его законов на пути восхождения от частного к общему.

Различая сравнительную (естественнонаучную) и описательную психологию, Дильтей считает, что именно последняя является основой для наук о духе. «Природу мы объясняем, душевную жизнь - постигаем». Это «постижение» (понимание) душевной жизни как взаимосвязанной, структурированной и развивающейся - важная задача описательной психологии.

По отношению к культуре прошлого понимание выступает как метод интерпретации, названный им герменевтикой - искусством понимания письменно фиксированных проявлений жизни. Герменевтику он рассматривает как методологическую основу всего гуманитарного знания. Дильтей выделяет два вида понимания: понимание собственного внутреннего мира, достигаемое с помощью интроспекции (самонаблюдения); понимание чужого мира - путем вживания, сопереживания, вчувствования (эмпатии). Философ рассматривал способность к эмпатии как

29

условие возможности понимания культурно-исторической реальности (см. об этом подробнее 2.4).

В обоих своих видах понимание - это «процесс, в котором на основе внешних, чувственных данных постигается внутреннее» — прежде всего внутренняя духовная жизнь человека, ее развитие, специфика и уникальность. Такое понимание - «это не концептуализация, а тотальное создание духовного состояния и его реконструкция на основе вчувствования». Здесь не нужны ни законы, ни теории, ни даже общие понятия. Наиболее «сильная форма» постижения жизни, по Дильтею, - это поэзия, ибо она «каким-то образом связана с переживаемым или понимаемым событием». Как бы вторя в этом вопросе Дильтею, современный американский философ Р. Рорти пишет о «секретах поэтического сердца, неизвестных тайной полиции», и о том, что «человеческая жизнь заключается в поэзии. а не просто в размышлении». Один из способов постижения жизни - интуиция. Важными методами исторической науки он считает биографию и автобиографию. При этом отмечает, что научное мышление может проверить свои рассуждения, может точно формулировать и обосновывать свои положения. Другое дело - наше знание жизни: оно не может быть проверено, а точные формулы здесь невозможны.

Дильтей подчеркивает важную роль идеи (принципа) развития для постижения жизни, ее проявлений и исторических форм, философ отмечает, что учение о развитии по необходимости связано с познанием относительности всякой исторической формы жизни. Перед взором, охватывающим весь земной шар и все прошедшее, исчезает абсолютное значение какой бы то ни было отдельной формы жизни.

Зиммель Г. (1858-1918) рассматривает особенности социально-гуманитарного познания в соответствии с общими установками собственного философского мировоззрения. В духовной эволюции Зиммеля особенно значим второй этап его

30

творчества, когда в центр внимания философа выдвигаются ценности и культура, находящиеся за пределами природной причинности. Деятельность гуманитария понимается им как «трансцендентное формотворчество». Источником творчества выступает личность, характеризуемая «априорно заданным способом видения». Парадоксальное содержание относительного, и так называемого «личностного априори», позднее выражается Зиммелем в понятии «индивидуальный закон». В соответствии с формами видения возникают различные «миры» культуры: религия, философия, наука, искусство и другие – каждый со своей внутренней организацией, собственной уникальной логикой. Для философии характерно постижение целостности мира, эту целостность Зиммель усматривает через каждую конкретную вещь, причем его способ видения не может быть ни подтвержден, ни опровергнут наукой. Философ говорит о дистанции познавания, различие дистанций определяет различие образов мира. Индивид всегда живет в нескольких мирах, и в этом – источник его внутренних конфликтов, имеющих глубинные основания в «жизни». «Жизнь» превозмогает собственную самоограниченность, образуя «более – жизнь» и «более – чем жизнь» - относительно устойчивые образования, представляющие собой формы культуры.

Зиммель дает общую схему развития культуры: бесконечное порождение жизнью новых культурных форм, которые окостеневают, становясь тормозом дальнейшего развития, а потому заменяются новыми формами, обреченными пережить ту же судьбу. В этом движении воплощается целый ряд конфликтов – содержания и формы, «души» и «духа», «субъективной» и «объективной» культур. Трагедия культуры – в осознании «неизбывности» этих конфликтов.

Несмотря на то, что у Зиммеля сутью общественнокультурной жизни являлась иррациональная судьба, он

31

рассматривает общество как сложную систему со структурнофункциональными связями, где каждый элемент – действующий человек – зависит от всех других, а все другие зависят от него. Общество есть функция межиндивидуальных отношений, а взаимодействие общества и индивида являлось главным предметом его творчества.

Действия индивидов объективируются в виде системы социальных отношений, которые при определенной стадии развития уже не зависят от вовлеченных в нее личностей. С этого момента по Зиммелю и возникает общество. Чем больше и разнообразней социативных связей, тем общество более развито. История есть смена и развитие социативных форм взаимоотношений между индивидами. Носителями этих форм являются индивиды и группы индивидов.

Зиммель дает классификацию существующих стереотипов взаимоотношений (социаций): обмен, господство, разделение труда, конкуренция, выделяя при этом наиболее приоритетные – конкуренция и разделение труда. Связующим звеном всех социативных форм являются деньги, они стягивают отношения воедино.

С другой стороны, Зиммель показывает, что социальные отношения «встроены» в сознание вовлеченных в него людей, то есть каждый индивид является носителем множества образцов поведения. Чем больше таких образцов, тем более индивид ощущает себя свободным, осознавая при этом свою индивидуальность, свое «Я». Процесс индивидуализации влечет за собой появление равенства как общего стандарта мироощущений.

Возможна ситуация, когда человек вступает в конфликт с обществом, не желая выполнять навязываемые ему роли. В каком-то смысле это связано с наличием таких качеств, как агрессивность, любовь, солидарность, которые задают внутренне содержательную сущность человека.

Внутренняя раздвоенность (противоречие между внутренним «Я» и ролевым «Я») является у Зиммеля

32