4.1. Лексические константы

Сравнение большого числа языков должно быстро показать, существуют ли «лексические константы» - предметы, события или другие явления, столь существенные, что они должны быть тем или иным способом обозначены в любом языке [100]; то, как они выражаются - связанной основой, простым словом, сложным словом или даже словосочетанием, - является уже вторичным вопросом. Даже если фактов, свидетельствующих о наличии лексических констант, было бы так много, что мы могли бы счесть эти последние абсолютными универсалиями, мы должны были бы все же смириться с существованием различий между разными языками. Допуская, например, что смысл 'отец' является лексической константой, мы обнаруживаем в латинском два слова, обозначающих отца: genitor - для обозначения просто родства и слово pater, имеющее социальные коннотации (ср. paterfamilias 'отец как глава семьи') [101]. Но это ничуть не подрывает характерный для указанного смысла статус лексической константы; это просто означает, что его различные аспекты могут быть выражены в отдельных языках разными словами.

Если было бы можно составить список лексических констант, являющихся либо абсолютными, либо статистическими универсалиями с высокой степенью вероятности, то такой список представлял бы большой интерес для компаративистов. Тогда, изучая словарь индоевропейского или любого другого мертвого языка, мы могли бы быть уверены, что в этом языке существовали слова или какие-то другие элементы для выражения лексических констант. В некоторых случаях эти базисные слова сохранились в языках, восходящих к праязыку, например: англ. mother, лат. māter, греч. mētēr, скр. mātár- и т. д. В других языках эти слова по разным причинам могли заменяться другими элементами. Часто причиной отклонения от модели соответствий были, в частности, запреты типа табу. Так, 'левый' - это вполне возможная лексическая константа, однако в разных индоевропейских языках имеются разные слова для обозначения этого смысла. В некоторых языках соответствующее слово заимствовано; например, франц. gauche взято из германского, исп. izquierdo - из баскского. Данное различие, очевидно, обусловлено тем, что во многих странах существовали религиозные предрассудки и табу, связанные с левой стороной. Другая возможная лексическая константа - 'луна' - также была предметом многочисленных предрассудков, которые слабо ощущаются еще и в современных английских словах lunatic 'сумасшедший' (ср. русск. лунатик) и lunacy 'безумие'. Как указывал Блумфилд, «в индоевропейских языках для названия луны, например, используются самые разнообразные слова; примечательно, что русский язык заимствовал лат. ['lu:na] как [lu'na], хотя обычно им заимствовались из латыни только ученые слова» [102]. Когда название лексической константы подвергается табу или перестает употребляться по какой-то другой причине, то должна быть найдена замена, и это может привести к заимствованию слов, которые нормальным путем не перешли бы из одного языка в другой.

4.2. Семантические поля

Одним из самых плодотворных понятий, хорошо разработанных в структурной семантике, является понятие «семантического поля», восходящее к Й. Триру и его последователям. На эту тему в последние годы было написано так много [103], что нет необходимости вдаваться в детали. Достаточно напомнить, что семантические поля - это представляющие собой единое целое понятийные области со сложной внутренней организацией, состоящие из отдельных взаимно противопоставленных элементов, которые получают свое значение в рамках всей этой системы как единого целого. В каждом поле соответствующая сфера опыта, конкретного или абстрактного, анализируется, делится и классифицируется некоторым уникальным способом, то есть с помощью определенной шкалы значимостей и в соответствии со специфическим взглядом на мир. В качестве примеров семантических полей можно назвать систему цветов, систему родственных отношений, или - из абстрактной сферы - интеллектуальные качества, этические и эстетические ценности, религиозную и мистическую сферу опыта.

В многочисленных статьях и монографиях на тему семантических полей, опубликованных недавно, подчеркиваются различия между этими полями в разных языках; внимание исследователей концентрируется на моментах различия, а не на моментах сходства. Однако за всеми этими поверхностными различиями, по-видимому, стоит принципиальное единство, которое, несомненно, обнаружилось бы в результате систематического сравнения семантических полей. Так, мы говорим о поразительной разнице в числе и характере цветовых различий [104]: в латинском нет специальных слов для обозначений коричневого и серого цветов; в русском существует различие 'синий - голубой' [и то и другое в английском обозначается одним словом blue]; в языке навахо находим два слова для обозначения черного цвета: одно обозначает темные предметы, а другое - предметы, черные, как уголь. Английским словам gray 'серый' и brown 'коричневый' в навахо соответствует только одно слово, так же как и английским словам blue 'синий' и green 'зеленый' [105]. Эти различия чрезвычайно поучительны, но было бы не менее интересно выяснить, существуют ли какие-либо элементы, присущие всем членениям спектра, или какие-либо различия, которые должны быть выражены повсюду и которые могут поэтому считаться лексическими константами.

Сказанное выше еще лучше видно на другом примере поля с четкой внутренней структурой - поля, образуемого терминами родства, которое также интенсивно изучалось на материале разных языков. Для иллюстрации возьмем слова, означающие 'брат' и 'сестра'. Эти два понятия кажутся нам столь фундаментальными, что нам трудно представить себе язык, который обходится без них. Однако обращение к другим языкам показывает, что эти понятия не являются лексическими константами ни в каком смысле. В венгерском языке не было единого слова со значением 'брат' или 'сестра' вплоть до XIX столетия [106]; там были (и сейчас есть) две пары отдельных слов, означающих 'старший брат' и 'младший брат', 'старшая сестра' и 'младшая сестра'. В индонезийском же языке, наоборот, существует одно общее слово, означающее и брата и сестру вместе, включая и двоюродных. В своем докладе, посвященном структурной семантике, на конгрессе лингвистов в Осло профессор Ельмслев обобщил различие между указанными тремя случаями' в следующей таблице [107]:

Венгерский Английский Индонезийский

"старший брат" bátya

"младший брат" öcz brother

"старшая сестра" néne saudara

"младшая сестра" hug sister

Эти три случая при всем своем различии имеют одну общую черту: каждый из них выражает отношение, в котором находятся между собою дети одних и тех же родителей или одного из родителей (это отношение может быть выражено либо само по себе, либо в комбинации с другими критериями). Обращение к другим языкам покажет, является ли это отношение семантической универсалией. Оно покажет также, как много имеется способов «структурирования» этой части рассматриваемого семантического поля и как часто встречаются различные способы. Тот же самый метод может быть использован по отношению к другим частям этого поля. Даже языки, принадлежащие к одной и той же семье и культуре, иногда обнаруживают удивительное несходство. Так, в шведском отсутствуют слова для понятий 'дедушка' и 'бабушка': проводится различие между отцом отца (farfar) и отцом матери (morfar) и, аналогично, между матерью отца (farmor) и матерью матери (mormor). В латинском нет единого слова для понятия 'дядя', так же как и для понятия 'тетя': проводится различие между братом отца и братом матери (patruus - avunculus) и между сестрой отца и сестрой матери (amita - matertera); в конце концов, сохранились лишь слова avunculus и amita, к которым и восходят (через французский) англ. uncle 'дядя' и aunt 'тетя'. Языки с разной социальной и культурной основой различаются еще более заметно. В дравидских языках, например, существует сложная иерархия терминов родства, основанная на четырех наборах различий: различия по полу, поколению, брачным отношениям и возрасту, из которых самым важным оказывается третье, единственное небиологическое различие [108]. В индонезийском, помимо вышеупомянутого общего слова saudara, означающего и братьев и сестер вместе, включая двоюродных, есть отдельные слова, с одной стороны, для младших братьев и сестер, а с другой стороны, для старших, и, кроме того, существуют разные слова для понятий 'старшие сестры' и 'старшие братья (включая двоюродных)' [109].

Заметим попутно, что теория семантических полей в некоторых чертах сходна с гипотезой Сепира - Уорфа. Трир и его последователи охотно согласились бы с Уорфом в том, что каждый язык имеет свою «философию» и что «мы рассекаем действительность на части в соответствии с нашим родным языком» [110]. Имеются, однако, два важных различия между этими двумя школами: 1) семантические поля серьезно изучались главным образом на материале хорошо известных европейских языков, в то время как Уорф сознательно отворачивался от «европейского стандарта» и обращался к иным языковым системам, преимущественно к языкам американских индейцев; 2) предметом теории семантических полей является словарь, а самые значительные результаты, полученные Уорфом, относились к сфере грамматики. Нам кажется, однако, что эти два подхода, возникшие независимо друг от друга [111], взаимно дополняют друг друга, и, по-видимому, настанет время, когда на их почве возникнет некоторая единая теория.