4. Культовая архитектура эллинистического периода

Культовое строительство, в эллинистическом мире осуществлялось в огромных масштабах, особенно в резиденциях монархических госу­дарств. Однако по своему идейному и художе­ственному содержанию оно уже не занимает того ведущего положения, которое в греческом полисе классического периода ему было обес­печено теснейшей связью между религией и городской общиной. Идея всеобщности Ойкумены (обитаемого пространства, населенного людьми), составляющая ядро мировоззрения эллинистической эпохи, находит свое яркое выражение в религии, которая сочетала философские и мистические позиции. Религиозный синкретизм выражался в слиянии одних богов с другими, «отечественных» с «иноземными», в появлении универсальных отвлеченных божеств Чистоты, Справедливости, Судьбы, Рока и т.п. Царской власти стало приписываться божественное происхождение. Популярными стали мистерии Деметры, орфические и вакхические праздники Орфея и Диониса, тантрические культы Кибелы (Великой Матери) и Сераписа (верховного бога Египта эпохи Птолемеев). Под влиянием новых куль­тов, с одной стороны, и новых градостроитель­ных принципов, с другой, появляется множест­во новых композиционных вариантов храма и существенно изменяется его архитектурный об­лик. Благодатную почву для осуществления своего стремления к огромным масштабам, пышному великолепию и блеску архитектурных форм эллинистические зодчие находят в об­новлении и перестройке колоссальных иониче­ских храмов: в Эфесе – Артемисиона, восстановленного зодчим Дейнократом после пожара, в Дидимах под Милетом – святилище Аполлона.

Храме Аполлона в Дидимах, начатый около 313 г. до н. э. зодчими Пеонием из Эфеса и Дафнисом из Милета, представляет собой новый вариант ионического диптера: «В четырех местах сооружены храмы, отделанные мрамором, из-за чего эти храмы и пользуются величайшей славою; совершенство же их и глубокая мудрость их устройства заставляют взирать на них с благоговением. Прежде всего – это храм Дианы в Эфесе, начатый в ионическом ордере Херсифроном Кносским и сыном его Метагеном, оконченный впоследствии [около 450 г. до н. э.], как говорят, рабом Дианы Деметрием и Пеонием Эфесским. В Милете храм Аполлона, также ионический по своей соразмерности, начали тот же Пеоний и Дафнид Милетский …» (Витрувий, VII, вст., 16).

Здесь гипетральный наос (святилище) превратился в огромный двор, который был окружен высокой, расчлененной пилястрами, стеной: «Непосредственно за Посейдием, мысом милетян, в Бранхидах находится оракул Дидимского Аполлона … Этот оракул был сожжен Ксерксом, подобно прочим святилищам, за исключением Эфесского храма…. Впоследствии милетяне соорудили самый большой из всех храмов, который благодаря своей величине остался без крыши: ведь стена, окружающая храм, вмещает население целой деревни; внутри и вне ее – замечательная роща…» (Страбон, XIV, 1, 5, р. 634) (рис. 4.21).

В глубине двора помещал­ся храмик (эдикула), в котором хра­нилось древнее бронзовое изваяние бога Апол­лона. За глубоким многоколонным пронаосом находилось на более высоком уровне помещение для оракула, недоступ­ное для молящихся. Оно открывалось в пронаос огромным пор­талом на высоте 1,5 м от пола и сообщалось с нижележащим за ним гипостильным двором парадной лестницей. По сторонам его распола­гались две узкие, перекрытые цилиндрически­ми сводами служебные лестницы (рис. 4.22):

Рис. 4.21. Храм Аполлона в Дидимах (Малая Азия, IV-III вв. до н. э.). Фрагмент двора, план

Рис. 4.22. Храм Аполлона в Дидимах (Малая Азия, IV-III вв. до н. э.). Разрез по двору

Для многих храмов эллинистического време­ни характерны некоторые новые черты, в зна­чительной степени обусловленные расположе­нием храмов в городском ансамбле. Храм раз­мещается в глубине прямоугольного храмового участка, причем нередко задний торцовый фа­сад примыкает к стене, огораживающей уча­сток. Храм (чаще всего простильного типа) возвышается на высоком подножии (подии), имеет глубокий пронаос, сообщающийся с наосом высоким порталом между двумя стенками-парапетами.

Таким образом, храм, включен­ный в композицию замкнутого перистильного двора и тяготеющий к симметричному располо­жению, рассчитан по преимуществу на фрон­тальное восприятие в отличие от периптера классического периода, воспринимаемого как свободно стоящий пластический объем. Фронтальность в композиции храма прояв­ляется в различных вариантах простильных решений.

Например, в ионическом храме Зевса Сосиполия в Магнесии передний фасад – четырехколонный простильный, а задний – двухколонный в антах (рис. 4.23).

Рис. 4.23. Храм Зевса Сосиполия в Магнесии, III в. до н. э. Фасад, план

Появление новых типов культовых сооруже­ний, связанное с приспособлением греческих композиций к новым культам, иллюстрируется двумя примерами из архитектурного ансамбля святилища Кабиров на острове Самофракия.

Первый пример – мистериальный храм Ка­биров, построенный около середины III в до н.э. Это шестиколонный дорический простиль с глубоким портиком и очень удли­ненным планом, имеющим форму трехнефной базилики с трансептом и апсидой (рис. 4.24-a).

Второй пример – Арсинойон – круглая мраморная по­стройка, сооруженная около 280 г. до н.э. Она представляла собой двухъярусный цилиндр, перекрытый конической крышей (рис. 4.24-б). Нижний ярус является цоколем, над которым перекрытие поддерживали 44 невысокие опоры, имевшие снаружи вид дорических пилястр, а изнутри – коринфских полуколонн с соответствующим антаблементом. Мощный наруж­ный антаблемент венчал все здание в целом.

a б

Рис. 4.24. Комплекс мистериальных храмов на острове Самофракия, III в. до н. э.:

a – храм Кабиров (фасад, план); б – Арсинойон;

К новым в области культового зодчества яв­лениям нужно отнести и единственный в эллинистической Греции пример храма в коринфском ордере.

Это храм Зевса Олимпийского в Афи­нах (Олимпейон). Он был начат в VI в. до н. э., строился во II в. до н. э. и был завершен римским императором Адрианом уже во II в. н. э. Здесь впервые в мировой архитек­туре коринфский ордер выступает как монумен­тальный ордер, формирующий колоссальный периптеральный объем. Ордер придал композиции храма присущие эпохе великолепие и пластиче­ское богатство:

«В Афинах архитекторы Антистат, Каллесхр, Антимахид и Пории заложили фундамент для храма Зевса Олимпийского, строившегося Писистратом [560-527 гг. до н. э.]; по смерти же его они бросили начатое из-за смут в государстве [ср. № 752]. И вот, когда, приблизительно четыреста лет спустя, царь Антиох [Четвертый, Эпифан, 175-164 гг. до н. э.] обещал уплатить издержки на это сооружение, то громадную целлу, диптеральную кругом колоннаду, а также архитравы и прочие украшения, размещенные согласно требованиям соразмерности, с большим умением и величайшим знанием дела превосходно воздвиг римский гражданин Коссутий. И это произведение пользуется известностью за свое великолепие не только вообще, как одно из немногих…» (Витрувий, VII, вст., 15).

«В Афинах Олимпийский храм, сооруженный с применением крупных модулей, по коринфской соразмерности и пропорциям, как было указано выше, предпринял возводить, говорят, Коссутий, от которого не сохранилось никаких записей…» (Витрувий, VII, вст., 17).

«У гипетра же по десяти колонн и с передней и с задней стороны храма. Все остальное у него то же самое, как и у диптера, но во внутренней его части находятся два яруса колонн, отделенные круговым проходом от стен, как портики перистилей. Средина у гипетра – под открытым небом, без крыши. Вход в него – через двери с обеих сторон, и в предхрамии и с задней стороны храма. Такого здания в Риме нет, но образцом его служит восьмиколонник Олимпийского храмового округа в Афинах [ср. № 843]…» (Вигрувий, III, 2, 8) (рис. 4.25).

Рис. 4.25. Храм Зевса Олимпийского в Афинах (Олимпейон), II век н. э.

К новым типам культовых сооружений от­носятся также монументальные алтари, кото­рые воздвигались в виде отдельных сооруже­ний, как, например, грандиозный алтарь Зевса в Пергаме, сооруженный около 180 г. до н. э.

Пергамский алтарь – огромная (в плане 30×28 м) площадка, возвы­шающаяся на стилобате и цоколе, украшенном 120-метровым в длину фризом с изображением борьбы богов и гигантов в ознаменование побед пергамских царей над варварами (галлами). Мощная лестница вела на площад­ку, врезаясь в цоколь со стороны горного скло­на. Одна ионическая колоннада огибала снару­жи цоколь с его выступами по обе стороны лестницы (рис. 4.26), другая – окружала самый жертвен­ник, причем глухая стена с трех сторон про­ходила между колоннадами вокруг жертвенной площадки (рис. 4.27).

Значение фриза, исполненного в технике вы­сокого рельефа, необычайно динамичного по своим линиям и светотеневым контрастам, при­обретает в этой композиции настолько само­довлеющую роль, что венчающий его ордер теряет свое значение и превращается в пышное декоративное обрамление алтаря и его скульп­турных украшений. Парадная, рассчитанная на чисто внешний эффект (рос­кошь этого сооружения, изощренность его форм и профилировки, утеря чувства меры в сочета­нии скульптурных и архитектурных элементов говорят о глубокой (раздвоенности и противоре­чивости между тектоническими и декоратив­ными началами в архитектуре позднего элли­низма, неизменно свидетельствующей о начав­шемся и прогрессирующем упадке стиля.

Рис. 4.26. Пергамский алтарь. Правое крыло, ионический портик

Рис. 4.27. Пергамский алтарь, II в. до н. э. Генеральный план акрополя. План алтаря

Украшение цокольной части здания рельефами вообще не было свойственно античной архитектуре архаического и классического периодов. Здесь прослеживаются строительные традиции Ассирии (рельефные плиты-ортостаты царских дворцов). Скульптура Пергамского алтаря по своему значению является одним и самых выдающихся творений эпохи эллинизма (рис. 4.28).

Рис. 4.28. Фрагменты скульптурного фриза Пергамского алтаря

Высота фриза – 2,3 метра, длина – около 120 метров. На западной стороне алтаря были изображены божества водной стихии, на южной – боги небес и космических светил, на восточной – олимпийские боги, на северной – божества ночи и созвездий. Около ста фигур богов и змееногих гигантов переплелись в жестокой схватке – гигантомахии. Оружие, обувь, перья, мех и шерсть были выполнены с большой тщательностью. Фигуры были окрашены, многие детали позолочены. Высокий рельеф давал глубокие тени, благодаря чему фриз легко читался на расстоянии. В этом памятнике ордерная система была совершенно подавлена скульптурой – характерная тенденция эллинистической архитектуры.

Большое культовое строительство велось в Передней Азии на территории древних эллини­зированных государств Двуречья, Сирии, Пер­сии и других странах Древнего Востока. Там восстанавливались старые и строились новые культовые здания, обычно в традиционных для этих народов формах. Например, в честь Сераписа в Александрии Египетской был построен Великолепный храм Серапейон. Этот был целый комплекс величественных построек. Он был возведен на искусственном холме, на вершину которого вела 100-ступенчатая лестница. Здесь были и святилище, и часовня, и здание библиотеки, и внутренние дворы, связанные между собой колоннадами. Священный участок (теменос) был окружен по периметру высокой стеной. Храм Сераписа был ориентирован на юг. Святилище было богато украшено мрамором и золотыми листами. Внутри его находилась огромная хризоэлефантинная статуя Сераписа, выполненная скульптором Бриаксидом. Величественный мужчина зрелых лет с длинными, спускающимися на лоб кудрявыми волосами и пышной бородой сидел на троне. На голову его был надет модий (мера для зерна) – символ плодородия нильской долины. В левой руке бог держал скипетр, правая покоилась на голове Цербера – стража подземного царства. Перед статуей стояла бронзовая чаша, наполненная папирусными свитками – запросами прихожан божеству. В 390 году храм и статуя Сераписа были уничтожены христианскими фанатиками, возглавляемыми патриархом Александрии.