Социализация

В нормальном случае человек начинает соотносить себя с дру гими вскоре после рождения. Однако в раннем детстве дитя, как, правило, «обращается к своему собственному Я в третьем лице. По сути своей это Я — смесь всех людей, с которыми общается, когда принимает их роли. Лишь постепенно это свойство приобретает достаточно ясную форму, чтобы быть отождествленным с биоло гическим индивидом, и явить в нем ярко выраженную личность, которую мы называем самосознанием»⁶⁶⁸. Так от двух до четырех лет, с точки зрения Мида, ребенок переживает время «театрализо ванной игры, представления» (play), на протяжении которого он с готовностью переходит от одной роли к другой по своему усмотре нию. «Вы не можете положиться на ребенка; вы не вправе сделать вывод о том, что все, что он делает, предопределяет его действия в будущем. Он не организован как целое. Ребенок не обладает ни определенным характером, ни определенной личностью»⁶⁶⁹². Это — простейшая форма существования в качестве другого для самого себя, своего самопознающего коммуникативного Я. Да, ребенок в состоянии воспринять целый ряд общезначимых стимулов, на которые он будет способен отреагировать точно так же, как и ок ружающие. Однако эти его реакции очень четко распределены во времени: ему не дано вместить общий замысел происходящего, взаимную ответственность игроков друг за друга.

Начиная с четырех лет и до конца своей жизни человек нахо дится в той стадии своего развития, которая названа Мид ом «иг рой по правилам, соревнованием» (game). На сей раз организация отношений между людьми осуществляется по социальному, или групповому, признаку. Мое собственное Я становится «индивиду альной рефлексией обобщенных, систематизированных образцов социального или группового поведения, в котором оно вместе с другими участвует».

Мое собственное Я, таким образом, воплощает в себе всю со вокупность социальных связей, которые оно «стягивает» на"себя. «...Мы — одни для одного человека и другие — для другого. Это части моего собственного Я, которые существуют только для него в его отношении к самому себе.

...Множественная личность в определенном смысле нор мальна... Единство и структура моего собственного полного Я отражают единство и структуру целостного социального процес са. ...Различные элементарные Я... отвечают различным аспектам структуры целостного социального процесса»⁶⁷⁰. Мое собственное Я есть социальный процесс.

Если мы сопоставим «театрализованное представление» с «иг рой по правилам», то увидим существенное различие: играющий по правилам ребенок должен быть готов принять установку любого другого игрока, заранее зная, как соотносятся их роли. Игра как соревнование не только согласует отдельные индивидуальные ус тановки между собой, но и создает единое смысловое пространство «обобщенного другого» (generalized othen), той социальной группы, к которой принадлежит игрок. В жизни ребенка игра представляет «переход от принятия роли других в театрализованном представ лении (play) к организованной части, существенной для самосо знания в полном смысле этого слова»⁶⁷¹.

«"Другой" находится в той же плоскости, на том же уровне восприятия, что и мое собственное Я. Между нашими собственны ми Я и собственными Я других не может быть проведено никакого четкого разграничения, ибо наши собственные самопознающие коммуникативные Я существуют и входят как таковые в наш опыт только потому, что там существуют и туда входят собственные Я других»\ Они в равной степени доступны и непосредственны. «Поток сознания — носитель обоих — моего собственного Я и его общества, и каждый из них может быть рассмотрен как зависящий от другого в процессе своего развития в сознании»⁶⁷².

Самосознание человека как умение выделять себя из окру жающей среды в теории Мида неразрывно связано с умением относиться к себе как к другому, а умение относиться к себе как к другому, т. &. оценивать свои действия, непременно предполагает знание социальных критериев этой оценки, воплощенных в образе «обобщенного другого». Человеку становится доступным общество в целом, ситуация в целом с соподчиненностыо ролей и взаимны ми ожиданиями ее участников. В той мере, в какой логична игра, логично и упорядочено мое собственное Я.

«Именно в форме «обобщенного другого» социальный про цесс воздействует на поведение индивидов, вовлеченных в него и производящих его, т. е. общность осуществляет контроль над по ведением своих индивидуальных членов; ...в этой форме социаль ный процесс, или общность, входит как определяющий фактор в мышление индивидов»⁶⁷³.

Мораль игры, стремление ощутить себя частью некоторого организованного целого захватывают ребенка гораздо сильнее, чем те этические принципы, которые исповедует его семья или сообщество в целом. Сколько бы ни продолжалось увлечение иг рой, след, который она оставит в его жизни, не исчезнет. Научив человека организовывать свои отклики и реакции на происходя щее, исходя из требований организации, она превратит его в того, о ком мы можем с уверенностью сказать: «У него есть характер в моральном смысле этого слова»⁶⁷⁴.

Так думает Мид. Его цитату можно было бы оставить без ком ментариев, как справедливую с «технической» точки зрения, если бы не упоминание о морали. Ведь к теме, затронутой Мидом, мож но подойти и с другой точки зрения. Интерес к социальной игре нередко делает людей заложниками так называемой «карманной психологии», о чем замечательно писал английский мыслитель первой половины XX в. Клайв С. Льюис: «Мы иногда попадаем как бы в «карманы», в тупики мира — в школу, в полк, в конто ру, где нравственность очень дурна. Одни вещи считаются здесь обычными («все так делают»), другие — глупым донкихотством. Но, вынырнув оттуда, мы, к нашему ужасу, узнаем, что во внешнем мире «обычными» вещами гнушаются, а донкихотство входит в простую порядочность. То, что в «кармане» представлялось болез ненной сверхчувствительностью, оказалось признаком душевного здоровья»⁶⁷⁵.

Однако для Мида, как социального психолога и социолога, не существует ни категории «душевного здоровья», ни этической стороны общения и поведения людей. Его занимает совсем другое: как можно, не теряя внутреннего единства и целостности, «быть другим и в то же самое время самим собой»⁶⁷⁶.