Индивидуализм — угроза социальной дезинтеграции

Однако утверждение, будто индивидуализм угрожает социаль ной интеграции далеко не бесспорен. С одной стороны, современ ное общество предоставляет индивиду большую самостоятельность суждения и действия за счет того, что в этом обществе коллек тивное сознание утрачивает свою всеохватность и безусловность: индивиды нужны друг другу именно потому, что они разные и не взаимозаменяемые, а «взаимодополняемые». Принцип индиви дуализма признает право индивида быть самим собой, его авто номию, его самостоятельное значение по отношению к целому. Органическая солидарность держится на несходстве в отличие от механической. Но ослабление традиционного коллективного нача ла все же влечет за собой угрозу социальной дезинтеграции, столь очевидную в современном обществе, раздираемом конфликтами, враждой и рознью по разным поводам. Индивидуализм — не толь ко порождение общества, но и угроза обществу, в котором домини рует органическая солидарность. Общество, позволяющее каждому быть самим собой, должно иметь механизмы, обеспечивающие от ветственность индивида за целое, его готовность быть частью це лого, т.е. поддерживать некий минимум коллективного сознания.

В противном случае «действия, достойные самого сурового осуждения, столь часто оправдываются успехом, что граница меж ду дозволенным и запретным, справедливым и несправедливым теперь совершенно неустойчива и, кажется, может перемещаться индивидами почти произвольно. Столь неопределенная и неустой чивая мораль не сможет создать дисциплину. Отсюда следует, что вся эта сфера коллективной жизни в значительной мере лишена умеряющего воздействия образца»⁸⁸. Органическая солидарность оказывается поэтому не столько реальностью, сколько идеалом в современном Дюркгейму индустриальном обществе. Для описания состояния современного общества он вводит понятие аномии —-ценностно-нормативного вакуума. Это состояние характерно для переходных и кризисных состояний в развитии общества, когда «прежние боги стареют или умирают, а новые не родились», т.е. когда прежние социальные нормы и ценности перестают действо вать, а новые еще не установились.

Таким образом, в понятии коллективного сознания можно выделить два трудно сочетаемых аспекта; в неоднозначности этого понятия фиксируется реальное противоречие Дюркгеймовой со циологии. С одной стороны, «коллективное сознание» — синоним общественного состояния, без которого невозможна сколько-ни будь нормальная совместная жизнь людей, источник и регулятор общественной жизни и общественного развития. В «коллективных представлениях», к которым относятся философские, религиозные, моральные категории, сконцентрированы знания и опыт многих поколений, и в силу этого социальная реальность первична по от ношению к индивиду, а воспитание является прежде всего и глав ным образом процессом социализации индивида. И здесь возника ет вопрос: может ли индивид в таком случае обладать «собственной индивидуальностью»?⁸⁹ А вместе с этим вопросом у «коллективного сознания» обнаруживается новый аспект: условием индивидуаль ной самостоятельности, личной свободы является ограничение влияния коллективного сознания. Общество доминирующей ор ганической солидарности — общество индивидуалистическое, проблема которого заключается в поддержании некоего миниму ма «коллективного сознания». Для Дюркгейма понятия «личная свобода» и «индивидуализм» не тождественны. Любое общество не должно переходить грань, за которой начинается анархия. Поэтому даже в самом свободном обществе в индивидуальных сознаниях обязательна существенная доля коллективного сознания.

«Человеческие страсти успокаиваются только перед лицом нравственной силы, которую они уважают. Если всякий авторитет такого рода отсутствует, то господствует право сильного и явное или скрытое состояние войны непременно становится хроничес ким. То, что такая анархия — явление бесполезное, совершенно очевидно, поскольку она противоречит самой цели существования всякого общества, которая состоит в уничтожении или, по крайней мере, в ослаблении войны между людьми, подчиняя физическое право сильнейшего более высокому закону. Напрасно для оправ дания этого разрегулированного состояния подчеркивают, что оно способствует развитию свободы индивида. Нет ничего более лож ного, чем антагонизм между авторитетом образца и свободой инди вида, антагонизм, который слишком часто старались обнаружить. Наоборот, свобода (мы имеем в виду настоящую свободу, уважение к которой общество обязано обеспечить) сама есть продукт рег ламентации. Я могу быть свободным только в той мере, в какой другой удерживается от того, чтобы воспользоваться своим эко номическим, физическим или каким-либо иным превосходством для порабощения моей свободы, и только специальный образец может воспрепятствовать этому злоупотреблению силой. Известно теперь, какая сложная регламентация необходима, чтобы обеспе чить индивидам экономическую независимость, без которой их свобода лишь номинальна»⁹⁰.

Главный вопрос любого общества — вопрос об отношении между индивидом и группой; о способах регуляции этого отно шения таким образом, чтобы создать условия нормальной и здо ровой совместной жизни людей. Способы регуляции меняются с развитием социальной дифференциации, с усложнением обще ственной жизни, с изменением самих людей. Но если не найден достаточно эффективный в данных условиях способ регуляции, общество заболевает. Социальную патологию Дюркгейм описывает как аномию — отсутствие авторитетного коллективного «образца», общепринятой, безусловной нормы поведения.