Психологическая готовность к материнству

С. Ю. МЕЩЕРЯКОВА

Круг проблем, связанных с развитием детско-родительских взаимоотношений, в последние годы выдвигается в ряд наиболее значимых. Исследования психологов и психиатров показывают, что взаимоотношения ребенка с окружающими людьми, и в первую очередь с матерью, в первые годы жизни имеют чрезвычайно важное значение для его дальнейшего личностного развития и психического здоровья. Так, установлено, что дефицит общения со взрослыми уже в первые месяцы жизни ребенка ведет к отклонениям и задержкам в его психическом развитии [1], [2].

Из литературы известно также, что неадекватное материнское отношение к ребенку в раннем детстве выдвигается на первое место среди средовых факторов в развитии шизофрении и других заболеваний [8], [12]. Существуют данные о том, что нарушения взаимоотношений ребенка с близкими имеют отдаленные последствия для формирования родительского поведения: большинство матерей, отказывающихся от своих детей, с раннего детства имели негативный опыт межличностных взаимоотношений в семье [3].

По данным Г. В. Скобло, А. А. Северного, А. А. Баландиной, около 50% обследованных психически здоровых матерей не смогли выработать адекватного отношения к ребенку [12]. При исследовании готовности к материнству было обнаружено, что уже примерно у 40% беременных женщин обследованной выборки выявились те или иные особенности, могущие впоследствии оказать неблагоприятное влияние на развитие ребенка [9].

Таким образом, перед психологами стоит задача коррекции взаимоотношений матери и ребенка, точнее, своевременной коррекции материнского поведения. Эта задача требует раннего выявления отклонений в материнском поведении, понимания их причин и, соответственно, изучения закономерностей их становления. В данной работе мы предприняли попытку изучения психологической готовности к материнству с позиций концепции М. И. Лисиной [10].

Исследования, выполненные в школе М. И. Лисиной, убедительно доказали, что важнейшую роль в психическом и личностном развитии ребенка играет его общение со взрослыми людьми [1], [2], [10]. В концепции М. И. Лисиной под общением понимается такое взаимодействие между людьми, при котором адресатом воздействий выступает личность другого человека, т. е. личностно-ориентированное взаимодействие.

Сопоставление особенностей общения взрослых с младенцами в домах ребенка

19

и в семьях позволило выделить качественное различие в их взаимодействии с ребенком и соответствующее различие в отношении к нему. Это различие было обозначено в терминах «отношение как к субъекту» и «отношение как к объекту». Тот или иной тип отношения, проецируясь на взаимодействие взрослого с ребенком, определяет характер общения между ними. Только при отношении взрослого к ребенку как к субъекту реализуется личностно-ориентированное общение с ним. При этом создаются наиболее благоприятные условия для формирования у младенца положительного самоощущения, переживания себя как источника активности и в конечном счете — для общего психического развития. При объектном отношении взрослого у младенца не формируется положительное самоощущение, он становится пассивным, его дальнейшее развитие задерживается и искажается [1], [2].

Исходя из сказанного, психологическая готовность к материнству рассматривается нами как специфическое личностное образование, стержневой образующей которого является субъект-объектная ориентация в отношении к еще не родившемуся ребенку. Мы предположили, что это отношение проецируется после рождения ребенка в реальное материнское поведение и определяет его эффективность. По каким же показателям можно определить уровень психологической готовности к материнству до рождения ребенка? Адекватно ли это понятие в отношении прогноза будущего реального материнского поведения? На эти вопросы мы предполагали получить ответы в своем исследовании.

Чтобы выявить круг показателей уровня психологической готовности к материнству, необходимо было предварительно разработать модель формирования этого личностного образования. Мы опирались на данные из литературных источников и на собственные представления, сложившиеся в процессе многолетних исследований развития детей в условиях семьи и домов ребенка, консультирования родителей и усыновителей.

Формирование материнского поведения изучалось преимущественно этологами у животных и лишь в последние годы стало исследоваться и у человека [3], [9], [11], [13]. В своей работе мы исходим из представления о том, что психологическая готовность к материнству формируется под влиянием нераздельных биологических и социальных факторов и, с одной стороны, имеет инстинктивную основу, а с другой — выступает как особое личностное образование.

Мы разделяем мнение Г. Г. Филипповой [13], что мотивационная основа материнского поведения человека формируется на протяжении всей жизни, испытывая влияние как благоприятных, так и неблагоприятных факторов. Соответственно, уровень психологической готовности к материнству определяется суммарным эффектом действия этих факторов к тому моменту, когда женщина становится матерью. Не претендуя на выявление всех значимых для формирования материнского поведения этапов и факторов, мы попытались вычленить наиболее существенные из них и использовать при выделении показателей уровня психологической готовности к материнству.

Важнейший, нашей точки зрения, этап — это первые годы жизни. О значении раннего опыта взаимодействия с матерью в формировании родительского поведения многих видов животных и особенно приматов убедительно свидетельствуют данные этологов. В отношении человека мы можем интерпретировать роль раннего коммуникативного опыта следующим образом.

Исходя из концепции М. И. Лисиной, основы личности, отношение человека к миру и к себе самому закладываются с первых дней жизни в общении

20

с близкими взрослыми. В своих предыдущих работах нам удалось показать, что под влиянием эмоционального личностно-ориентированного общения у воспитанников экспериментальных групп домов ребенка прогрессирует субъектное отношение к окружающим людям, закладываются прочные аффективно-личностные связи, в то время как у детей из контрольных групп преобладающим остается объектное отношение, аффективно-личностные связи отсутствуют либо слабы и поверхностны [1].

Складывающееся в общении первое личностное образование может рассматриваться и как первый вклад в становление будущего родительского поведения. Если опыт общения с близкими взрослыми был положительным, это означает, что стартовые условия для формирования субъектного отношения к другим людям были благоприятными и основа для формирования субъектного отношения к своему ребенку заложена. Мы предположили, что о характере раннего коммуникативного опыта, полученного будущей матерью в общении с близкими взрослыми, можно судить по аффективным следам, оставленным в ее первых воспоминаниях о себе и родителях, об их стиле воспитания, о своих привязанностях. Если родители были ласковы, общение с ними оставило в памяти женщины яркий след, если была сильная привязанность к матери или другим родственникам, значит, в раннем детстве женщина имела благоприятный опыт эмоционального общения, что ставит ее в более выгодные условия в прогнозе будущего материнского поведения по сравнению с теми, кто такого опыта не имел.

Большое значение в становлении родительского поведения вслед за этологами мы придаем общению со сверстниками, старшими и младшими детьми. Основания для этого мы находим также в исследовании Л. Н. Галигузовой [5], где показано, что общение со сверстниками проходит путь своего становления по мере преобразования объектного отношения к другому ребенку в субъектное. На этом этапе также важным является опыт, приобретаемый будущей матерью в играх с куклами, в «дочки-матери». О характере этого опыта можно судить по воспоминаниям будущей матери о любимых играх и игрушках, по наличию у нее предпочтений к детям того или иного возраста.

Таким образом, в первую группу показателей психологической готовности к материнству мы включили особенности коммуникативного опыта женщины в ее раннем детстве.

Безусловно важным этапом в становлении материнского поведения является период от зачатия до рождения ребенка. В это время в организме и психике женщины происходят глобальные преобразования, актуально подготавливающие ее к материнству, вырабатывается отношение женщины к своему собственному конкретному еще не родившемуся ребенку. О характере этого отношения можно судить по особенностям взаимодействия будущей матери с ним, наличию или отсутствию воображаемого общения [9]. Многие авторы выделяют в качестве важных факторов, влияющих в этот период на последующее материнское поведение, желанность — нежеланность ребенка, особенности протекания беременности и субъективное переживание женщиной беременности [4], [6], [7].

Наиболее благоприятной ситуацией для будущего материнского поведения являются желанность ребенка, наличие субъектного отношения матери к еще не родившемуся младенцу, которое проявляется в любви к нему, мысленной или вербальной адресованности, стремлении интерпретировать движения плода как акты общения. Поэтому во вторую группу показателей готовности к материнству мы включили переживания женщиной отношения к еще не родившемуся ребенку на этапе беременности.

21

Третью группу показателей составили установки женщины на стратегию воспитания ребенка. То, как она намеревается осуществлять уход за ним (следовать ли строгому режиму, предлагать ли соску, брать ли на руки или стремиться «приучать к самостоятельности», т. е. ориентироваться на потребности младенца или на собственные представления о необходимом ему), с нашей точки зрения, также свидетельствует о преобладании субъектного или объектного отношения к ребенку.

Не претендуя на полноту и окончательную завершенность модели формирования психологической готовности к материнству, мы предположили, что выделенные показатели в совокупности могут отражать ее уровень и служить основанием для прогноза эффективности последующего материнского поведения.

Для проверки приведенных выше предположений была выбрана следующая стратегия исследования.

На первом этапе мы, в соответствии с указанными представлениями, разработали и опробовали диагностическую анкету для беременных, направленную на определение уровня психологической готовности к материнству. Ключевые вопросы анкеты сформулированы таким образом, что позволяют выявить особенности коммуникативного опыта, полученного в детстве, переживания женщиной беременности, в том числе отношения к неродившемуся ребенку, ее установки на стратегию воспитания.

Каждый ответ на ключевые вопросы оценивался по специально разработанной шкале в баллах. Критерием оценки содержания ответов являлся их смысл с точки зрения позитивного влияния на формирование субъектного отношения к ребенку (при оценке качества коммуникативного опыта и особенностей переживания беременности) и степени выраженности субъектной ориентации в отношении к неродившемуся ребенку.

Из суммы баллов выводилось результирующее значение уровня психологической готовности к материнству. На этом этапе было обследовано 50 женщин, состоящих на учете по беременности в поликлиниках Москвы.

Затем предстояло выяснить, соответствует ли уровень психологической готовности к материнству обследованных женщин уровню эффективности их реального материнского поведения на разных возрастных этапах после рождения ребенка. При этом мы учли, что момент родов, встреча лицом к лицу с ребенком и включение женщины в процесс воспитания могут внести коррективы в характер ее отношения к ребенку.

Поэтому мы разработали анкеты для послеродового периода и для периода адаптации (первые дни после выписки из роддома), с тем чтобы отследить влияние факторов, привходящих на этих этапах, и соответствующие изменения в отношении матери к уже родившемуся ребенку, если таковые будут присутствовать.

Также были разработаны специальные анкеты для этапов достижения детьми возрастов 1 мес, 3 мес, 6 мес, 9 мес, 12 мес, 18 мес, двух и трех лет. В эти анкеты входили вопросы, касающиеся особенностей поведения матери и ребенка в разных ситуациях взаимодействия, оценки матерью качеств ребенка, ее отношения к нему и достижений в его развитии. Ответы на ключевые вопросы этих анкет также оценивались в баллах по специально разработанным шкалам, с точки зрения эффективности материнского поведения и выраженности субъектного отношения к ребенку. Из суммы баллов, полученных за ответы на ключевые вопросы, выводилось результирующее значение эффективности «материнствования». В анкетировании после рождения ребенка участвовало 30 матерей из первоначальной выборки.

Помимо анкетирования, на тех же возрастных этапах, начиная с первого

22

месяца, с 12 диадами из той же выборки проводились эксперименты и наблюдения, направленные на выявление особенностей общения и взаимоотношений ребенка и матери, а также особенностей психического развития детей (коммуникативной, предметной деятельности, познавательной активности, стремления к сопереживанию).

При этом использовался метод стандартизированного наблюдения за поведением матери и ребенка в 24 различных ситуациях: кормление, пеленание и переодевание, укладывание спать, реакция на плач ребенка, свободное бодрствование ребенка, ситуации эмоционального общения и игры с использованием игрушек с матерью и посторонним взрослым, ситуации с предъявлением радующего и пугающего предмета в отсутствие и в присутствии матери, совместная и одиночная предметная и игровая деятельность, совместное чтение книги, прослушивание музыки и т. д.

Показатели изучаемых в экспериментах проявлений поведения матери и ребенка также оценивались по специальным шкалам. Таким образом была получена возможность использовать метод ранговых корреляций для установления наличия (или отсутствия) связи между уровнем готовности к материнству, эффективностью материнского поведения на разных этапах после рождения ребенка (как по анкетным данным, так и по данным наблюдений и экспериментов) и исследуемыми показателями развития детей.

Мы полагали, что наличие значимых корреляций между показателями уровня психологической готовности к материнству и показателями эффективности материнского поведения будет свидетельством в пользу адекватности предложенной модели и диагностической анкеты. Вместе с тем корреляционный анализ был использован для выявления относительной роли различных этапов и действующих на каждом из них факторов в формировании тех или иных особенностей материнского поведения.

В настоящее время получены следующие результаты.

По показателю уровня психологической готовности к материнству (УПГМ) обследованная выборка разделилась на три группы. В первую группу, имеющую самые низкие показатели УПГМ, вошли испытуемые, набравшие до 24 баллов (они составили 27% от всей выборки); во вторую — от 25 до 35 баллов (52%); в третью — 36 и более баллов (21%). Анализ анкетных данных выявил следующие характерные признаки разных групп будущих матерей.

Женщины первой группы (с низким УПГМ) часто отмечали наличие колебаний в принятии решения иметь ребенка, негативных переживаний и ощущений в период беременности; скупо и формально отвечали на вопросы, касавшиеся их отношения к еще не родившемуся ребенку (многие не переживали чувства общности с ребенком, не пытались вступать в общение с ним, не придумывали имя, не представляли себе малыша). Они, как правило, оказывались сторонницами «строгого» воспитания, опасались избаловать ребенка. Многие отмечали отсутствие привязанности к матери в детстве и строгое отношение родителей; редко играли с куклами. Большинство предпочитали детей старше трех лет.

Женщины из второй группы (со средним УПГМ) давали ответы, частично сходные с ответами в первой группе и частично — с ответами в третьей группе. В установках на воспитание они обнаружили намерение не брать часто ребенка на руки, соску предлагать в случае крайней необходимости, но при этом не были сторонницами кормления по часам. Половина женщин из этой группы отметила отсутствие привязанности к матери, их ранний детский опыт взаимоотношений с родителями был неоднозначным (на вопросы, часто ли их ласкали, баловали или проявляли строгость, большинство отвечали, что бывало «по-всякому»). Треть группы отдавала предпочтение в детстве играм с куклами; половина отмечала, что особенно любит детей до года, остальные — детей постарше.

23

Таблица 1

Значения показателей психологической готовности к материнству и уровня материнской компетентности на разных этапах после рождения ребенка в трех группах испытуемых (в условных баллах, в среднем по группе)

Показатели	Группы
	первая	вторая	третья
Коммуникативный опыт в раннем детстве	8	12	17
Переживания в период беременности	8	12	15
Установка на стратегию воспитания	4	5	7
Суммарный показатель уровня психологической готовности к материнству	20	28	39
Послеродовой этап	7	9	14
Первые дни после выписки	27	30	35
1 мес	48	56	65
3 мес	81	87	115
6 мес	113	131	163
9 мес	147	187	214
12 мес	175	238	310

Женщины третьей группы (с высоким УПГМ) не испытывали колебаний в принятии решения иметь ребенка, радовались, узнав о своей беременности, отмечали преобладание положительных ощущений и переживаний в период беременности; развернуто отвечали на вопросы, касающиеся их отношения к еще не родившемуся ребенку (переживали чувство общности с ним, разговаривали, обращаясь к ребенку, прислушивались к шевелению, реагировали на него какими-либо действиями), придумывали имя для малыша. Они ориентировались на стратегию «мягкого» воспитания (допускали кормление по потребности ребенка, намеревались почаще брать его на руки, не боялись приучать к соске). Женщины этой группы имели благоприятный коммуникативный опыт в детстве: почти все отмечали наличие привязанности к матери, ласковое отношение родителей. Большинство отдавали предпочтение играм с куклами; все отмечали, что любят детей младенческого возраста.

Полученные данные мы трактовали в соответствии с представлениями о психологической готовности к материнству и предполагали, что для женщин из первой группы будет характерно преобладание объектной ориентации в отношении к ребенку, а для женщин из третьей группы — преобладание субъектной ориентации. В отношении второй группы прогноз не был достаточно определенным, так как оставалась неизвестной относительная роль факторов, действующих на разных этапах развития готовности к материнству.

Обработка анкет, заполняемых на протяжении первого года жизни детей, показала, что различия в среднегрупповых значениях эффективности материнского поведения сохраняются между тремя группами на всех обследованных этапах. Соответствующие данные представлены в табл. 1.

Сопоставление показателей психологической готовности к материнству с показателями эффективности материнского поведения показало, что они значимо коррелируют на всех обследованных этапах. Соответствующие данные приведены в табл. 2.

24

Таблица 2