Наркология: гештальт и ответственность

«...вспомнив том, что он смертен, бедняга даже глупо выкрикнул в пространство: «Спасите» но, как ни странно, получил ответ.

- Не шуми, - сказали ему, - и так ничего не слышно.

- Спасите! шепотом повторил он, хотя, может быть, из-за волн - вокруг никого видно не было.

• Что ты имеешь в виду? - раздался возле самого его уха тихий противный голос. Несмотря на критическую ситуацию, Петропавла возмутила такая постановка вопроса.»

(Е.В. Клюев. «Между двух стульев»)

Сессия 1

У меня на приёме семейная пара, но это не муж и жена, а сын и мать. Ему 33 года, ей 56. Я поздоровался с ними ещё в вестибюле, затем пригласил в кабинет и предложил раздеться и повесить пальто. Показав на стоящие стулья и кресла - предложил сесть. Мой жест 6м отчасти неопределённым и диагностическим - предоставлял им самим сделать выбор. Сын сел в кресло, а мать на стул к столу. Таким образом, он оказался ближе ко мне, что я отметил как благоприятный признак для дальнейшего контакта. Сам я сел на другое кресло, стоящее напротив ее стула и под углом к тому креслу, где расположатся он. Решил начать с открытого вопроса:

-Слушаю вас.

-Ну а что, собственно... чай мы с проблемами с которыми к вам все приходят, - говорит она.

Я отмечаю про себя проективность и конфлюентпость этого высказывания и пытаюсь прервать вторую и указать на первую:

Если вы о алкогольных проблемах, то это только треть моих клиентов, - говорю я, думая при этом, что ещё одновременно дал им понять, что я не «узкий кодировщик», а психотерапевт, к которому обращаются с разными проблемами и следовательно потом они могут тоже.

- А что вы можете предложить, - включается в разговор сын, - я уже попробовал всё.

- Расскажите, что именно вы пробовали? - говорю я, не торопясь выполнить его предложение начать рассказывать о своём лечении. Кроме того, мне совсем не хочется услышать критику в свой адрес, если он вдруг найдёт какое-то сходство между моим и чьим-либо ещё подходом. Я хочу, чтобы он контактировал со мной, а не со своим прошлым, поэтому хочу отличаться.

- Я делал годовой укол, подшивал «эспералъ», кодировался по Довженко и лечился у покойного Малкина, - говорит Александр (я увидел его имя на карточке, на которую успел взглянуть, пока он произносил это).

- А чем Вы можете помочь? - добавляет его мать. Она сидит словно готовая к прыжку и опирается руками себе в колени, время от времени с силой сжимая губы.

- А сами вы что-то пробовали, - обращаюсь я к Александру, поддерживая контакт с ним и еще одновременно подготавливая ответ его матери. По опыту я знаю, что под словом «помочь» алкоголики и их родственники чаще всего понимают «возьмите на себя ответственность за всё»¹ , кроме того, на такое распределение ответственности указывают названия методов, которые применялись к Александру, - все они используют страх. Еще я хочу показать и ему и его матери, что Александр для меня человек, клиент, а не предмет, который сломался у его матери.

-Да... действительно, сам я почти и не пробовал (пауза), не пил три месяца, потом сорвался... Александр явно растерян. Его глаза что-то ищут внизу. Он обнаружил для себя и матери, что сопротивлялся лечению. Он продолжает:

-Да,... я думал что смогу и не смог... Поэтому сейчас и прошу вас помочь.

Теперь это уже его просьба. Его мать пока молчит, скрестив на животе руки. Я обращаюсь к нему, но при этом взглядом даю его матери понять, что говорю и для неё, отвечая на недавний вопрос:

— Я могу Вам помочь. Но именно помочь, а не делать всё за вас. Вы сами определяете, чего вы хотите. Ведь если бы Вы строили дом и просили меня помочь, то вы бы знали, какой дом вы хотите. Я же как специалист располагаю знаниями и опытом.

- Это понятно, а все же что можно сделать. Всюду, где я лечился, было в общем-то одно, меня пугали, - начал было Александр, но его перебивает мать:

- Вы нам скажите, чем Вы располагаете, в чем заключается ваш метод, что

Вы будете делать, а мы решим...

Думаю, что она хочет решит за сына. Прерываю, обращаясь сначала к ней: — Располагаю всем, кроме лекарств. У нас психологический центр, (теперь к сыну) Я не буду Вас путать, так как считаю это бесполезным. Страх как бы противопоставляет клиента и врача. Давайте лучше вместе объединимся против Вашей болезни и попробуем в ней разобраться. У меня есть тест, который позволят определить мотивы потребления алкоголя... Ведь разные люди пьют по разному.

- Хорошо, давайте.

Я загружаю в компьютер тест и объясняю, как с ним работать. Чтобы его мать не мешала тестированию, я даю ей книгу о созависимости. Сам сажусь в кресло и начинаю писать накопившиеся после вчерашней группы карточки. Наконец тестирование закончено. На экране я вижу, что ведущими являются мотивы тревоги, стимуляции и традиционные, в меньшей степени выражены субмиссивные (подчинения), аддиктивные и абстинентные. Наличие последних, позволяет предполагать вторую стадию алкоголизма.

¹ «Всегда говорят одно, а подразумевают совсем другое. И этим твоим "Спасите'" тоже можно много чего подразуметь. Можно, конечно, и невинные вещи подразуметь - что-нибудь типа "Помогите мне... укажите путь, составьте компанию - будем, дескать, вдвоем плыть к берегу, так оно легче..." Но ведь не исключено и другое: "Давайте-ка, мод, ко мне, мой дорогой, я тут в Вас вцеплюсь мертвой хваткой, отдохну, потом брошу Вас, чтобы Вы утонули, а сам, набравшись сил, бодро поплыву дальше!" Таким образом, мне желательно знать, что именно ты подразумеваешь. На этом, между прочим, основано искусство подтекста». (Е. В. Клюев, «Между двух стульев»)

МОТИВЫ	сумма	1	2	3	4	5	6	7	8	9	10	11	12	13	14	15
Традиционные	12
Субмиссивные	9
Псевдокультурные	3
Гедонистические	11
Атарктические	14
Гиперстимуляция	12
Абстинентные	9
Аддиктивные	6
Аутоагрессия	5

Думаю, что мой клиент не понимает многих терминов, поэтому нажимаю клавишу и термины заменяются на упрощенные. Теперь он может проконтактировать с тестом и, прервав конфлуэнцию, со своей проблемой. Мы начинаем объедать результаты теста:

Я: - здесь на экране соотношение Ваших мотивов потребления алкоголя. Чем больше число и длиннее столбик напротив него, тем больше вы по этому поводу выпиваете

• Да, я понимаю.

А теперь давайте подумаем, что здесь зависит от вас, а в чём я могу вам помочь... Например, традиции... Можно ли от них лечить? Или Вам лучше изменить к ним свое отношение? Не вы их придумали, но тогда почему вы их

должны соблюдать? (указание клиенту на интроекты)

— Да... действительно.

— Или вот так называемые субмиссивные мотивы, или мотивы подчинения. От друзей ведь тоже не лечат. Да и кто кроме вас может сказать «нет», если вам будут предлагать выпить? (работа с распределением ответственности)

• Да, правильно.

— Что касается попыток пить культурно, то я вижу, что их бывает не много.

(выделение главного, приглашение к осознанию одного из симптомов)

— Да, уж, у меня это давно не получается. Стоит немного выпить и понеслось...

потом болею.

- Верно, это для вас ловушка, (лишний раз напоминаю о нашел терапевтическом альянсе против болезни). Продолжаем?

- Да, да.

- Я вижу, что вы часто выпиваете, чтобы получить от этого удовольствие.

- Да.

- И раз уж вы здесь, и уже лечились, то наверное знаете что невозможно сделать так, чтобы вы научились вновь употреблять умеренно? (тестирование намерении и иллюзий, фактически вопрос: вы хотите бросить или ограничить себя?)

- Да, я пришёл, чтобы не пить совсем.

- В таком случае вам предстоит самому найти себе какие-то новые удовольствия, взамен выпивки. Ведь мои способы получать от жизни удовольствия вам вряд ли подойдут. Каждым ищет что-то себе по - душе (отказ быть «паровозом» для клиента и его матери, тестирование мотиваций).

- Я понимаю. У меня раньше было хобби, но с пьянкой я всё забросил.

- А вот с тревогой мы с вами сможем поработать. Если вы захотите продолжить лечение, то мы посвятим этому некоторое время (в самом деле, а чём-то ведь должна заключаться и моя помощь).

- (кивает головой)

- Так же и с потребностью в стимуляции. Но в этих случаях, согласитесь, то же кое-что зависит от вас (даже в этом случае я предпочитаю разделить ответственность).

-Да я и сам знаю, что когда не пьёшь, то нервы постепенно успокаиваются (клиент принял на себя ответственность за свою нервность, а ведь мог бы и сыграть «калеку»: « что вы хотите от человека с больными нервам»).

- Далее следуют мотивы похмелья. Я с этим не работаю, то есть не оказываю медикаментозной помощи (подтекст: с пьяными не работаю. Программа на случай срыва: придешь, когда протрезвеешь. Одновременно сообщение об этом и его матери).

- Я уже неделю не пью и понимаю, что похмелье бывает после того, как начнёшь пить. Мне важно научиться не начинать (косой взгляд в сторону матери: «если бы я сам не захотел бы, она бы меня не заставим»).

• Хорошо, Теперь о тяге. Здесь говорится о тех случаях, когда вы выпиваете автоматически, без всякой казалось бы причины, как бы не осознавая этого. Мы будем работать и с этой проблемой, но посмотрите на каком месте она стоит по частоте. Отнюдь не на первом, (в тесте МПA, который я использую под аддиктивными понимаются такие высказывания:

8. Выпиваю автоматически, как только увижу спиртное.

17. У меня бывает сильное желание напиться.

26. Не могу побороть в себе тяги к алкоголю, желания напиться.

35. Без всяких поводов и причин, когда есть что выпить.

44. Выпиваю автоматически, как только увижу спиртное.

Я считаю нецелесообразным перегрузить клиента ответственностью на первой же сессии, действительно, к этому можно вернуться, и уделить этому потом достаточное время.)

— И, наконец о самоповреждении. Здесь немного баллов, но все же вы видимо недостаточно себя любите, (скрытое послание-поглаживание клиенту и, наверное, укол его матери)

- Обычно после срыва я презираю себя. (ретрофлексия)

- Если вы хотите выздороветь, то НАДО себя любить. И уважать. Понимаете? (Моя проекция, что его воспитывали в нелюбви к себе)

- (кивает)

- Именно любить себя, а не жалеть. Отличие — в уважении к себе.

- (после долгого молчания, глаза вниз и влево) Понимаю. Мне никогда не проводили тестов, всегда сразу лечили, путали в общем-то. В этот момент включается мать клиента, до сих пор напряженно молчавшая:

- А что толку-то, ведь уж сколько раз он лечился. И ненадолго хватает. Месяц-другой не попьет и опять срывается. Я считаю что это болезнь. У него нет силы воли. Она говорит это всё яростней, все быстрее и убежденнее от фразы к фразе всё громче. Её сын, который во время обсуждения результатов теста сидел расправив плечи и разговаривал со мною как деловой взрослый человек, вдруг начинает сутулиться, вжимается в кресло и обхватывает голову руками, как бы защищая лицо от взгляда матери. В моей голове проносится мысль, что наверное она уже много раз говорила ему это дома. Фактически это суггестия. Мать внушает ему, что у него ничего не подучится и на этот раз. Я пускаюсь на хитрость, сначала как бы соглашаясь с ней:

- Действительно нет силы воли, (Она замолкает) потому что её вообще не существует в природе. Сила воли - это выдумка. Вижу, что она шокирована. Сын с интересом наблюдает. Я продолжаю, - силу воли нельзя купить в магазине или аптеке, её нельзя перелить как кровь или пересадить, как пересаживают другие органы. Никто не знает где она находится. Поэтому на её отсутствие так легко ссылаться. Если Вам удастся убедить сына в отсутствии у него столь важного органа, как сила воли, то пожалуй так Вы из него инвалида сделаете.

Мать некоторое время была в растерянности, но видимо последнее слово задело за старое.

-Да он уж и так скоро инвалидом будет. Вон как последний-то раз жаловался, как болел. Совсем скоро себя угробит, - говорит она яростно. Ведь вот, - уговорила его сделать годовой укол, предупреждал врач, что плохо будет, умереть может, а он через месяц всё равно выпил.

- Вы хотите чтобы сыну было плохо, чтобы он умер? - возвращаю я ей её же сообщение.

- (после паузы, заметно тише и медленнее) Я просто хотела сказать чтобы вы его лечили, что он сам не может справиться.

- А сами Вы что сейчас делаете, когда это говорите?

- Я - ничего. Я просто знаю, что так было и раньше, и будет, что ему ничего не помогает. Другие, вон, сходят, закодируются, и не пьют, а этот... (я встаю и подхожу к ней ближе)

- Вы внушаете ему, что он не справится.

- Нет...я...

- Да

- Я этого не говорила.

- Знаете, что Вы ему сказали? (я встаю рядом с ней, лицом к Александру) Сейчас я переведу: «Ты сам ничего не можешь! Ты - маленький, ты никогда не вырастешь! Ты должен меня слушаться!»

- Да это так, точно, говорит Александр. (Он перестает сутулиться и сидит теперь прямо, не опираясь на спинку кресла)

- Что же нам делать (мать проявляет конфлуэнцию с сыном), помогите.

• А Вы будете делать оба все, что потребуется для лечения?

• Да, - Да (это они сказали почти одновременно)

- Хорошо. Дома ответьте на эти тесты (даю сыну тест R. Cattell 16 PF) и прочитайте к следующей нашей встрече вот зги книга (сыну о самогипнозе, матери и жене Александра о созависимости). Для следующей встречи запишитесь у секретаря. Звонит телефон. Я снимаю трубку и слышу: «К вам на одиннадцать пришли».

- Ко мне пришли на следующий час.

• А вы можете полечить мне головную боль гипнозом? - спрашивает вдруг мать, - вы же говорили, что всем располагаете. (Мать пускается в игру, начиная требовать к себе внимания как раз тогда, когда их время кончилось и пришел кто-то другой)

• Нет, сейчас уже нельзя, иначе мы отнимем чуткое время. В следующий раз.

запишитесь.

Они уходят.

Сессия 2

Он пришёл через неделю, на полчаса раньше, чем записался. Достал из сумки книги и тест.

- Вот, мы всё прочитали, на тест я ответил.

— Хорошо, давайте поговорим о том, что вы прочитали. Всё ли было понятно? Есть ли вопросы?

- В общем понятно, там (он кивает на книгу Лекрона) о бессознательном... Жена с матерью прочитали свои книжки, говорят: «Все там правильно написано, так и есть». (Мать и жена предпочитают давать оценочные суждения, нежели меняться).

• А что они не пришли. (Для меня существует опасность, что жена и мать, продолжая играть роли созависимых и формально прочитав книги, хотят избежать ответственности за провокации срывов).

- Отцу скоро сорок дней будет... как умер. Они продукты заготавливают.

-Понятно, но потом нам непременно надо с ними всё же поговорить.

-Они придут потом. Мать придет. (Видимо мать всё же основной спасатель)

- Ты же с женой больше живешь? Надо бы с ней поговорить.

- Она работает.

- Ничего, я через день работаю с утра, через день с обеда и до восьми вечера.

-Ладно, я ей скажу.

- Теперь продолжит с Вами. Метод лечения, который я предлагаю, очень похож на то, что Вы читали про самогипноз. Это тоже контакт с бессознательным.

-Чтобы Вам лучше объяснить, прослушайте кассету с записями тех, кто лечился у меня раньше. (Я включаю магнитофон. Мне трудно передать здесь дословно эти записи, которые звучат около получаса, поэтому я буду сообщать только их основное содержание и наш диалог с Александром, конечно с комментарияи, поясняющими, что дух гештальт-терапии с нами)

Первая запись - это демонстрация работы кода, его ответов, вторая - возможность кода вызывать ощущения, третья - применение кода для снятия головной боли и установление срока его действия, который не всегда совпадает с тем, что хочет клиент (Принцип кодирования с обратной связью фактически близок принципу континуальности, непрерывности сознавания. Клиенты-алкоголики, которые кодируются у меня, в любой момент могут проверить, есть ли у них код. Диалог с кодом напоминает диалог на двух стульях, но при этом его ego общается с id).

Тут я остановил магнитофон и спросил его мнение, относительно услышанного:

- Как тебе это? Все ля было слышно и всё ли понятно? (До время прослушивания клиент контактирует уже не со своей болезнью, а со своим будущим союзником - кодом, который ведет себя как особым образом организованное id (бессознательное). Мне интересно его отношение ко всем этим почти чудесам).

• Понятно. Значит и головную боль можно снимать. (Снимать-то можно, но даже головная боль невротического происхождения может быть чем-то выгодна его self. Ещё хуже если он примет код за панацею)

• Не всякую. По правильному, сначала нужно спросить код может ли он её снять. Если может - снимет, если нет - обращайтесь к врачу.

- К Вам?

- Можно и ко мне, но иногда ведь может понадобиться помощь и других врачей. (Отказ от роли чудо-целителя).

-Ясно.

- Слушаем дальше.

Я включаю магнитофон, и мы слушаем еще две истории. Первая о том, как код возражал против приёма перебродившей вишни, а вторая, боже длинная, история женщины, которая лечилась раньше, лазером, где ее пугали, что она облысеет, но муж соблазнил её выпить и ничего не случилось. А потом она лечилась у меня, и я её ни чем не пугал. Она пришла через месяц и рассказывала, как замечательно ей помогает код. Я даю слушать эту запись своим клиентам, чтобы расширить их представления о собственных возможностях и тем самым увеличить их ответственность за своё состояние. На лице Александра появляется выражение восторга:

- Значит всё это можно!? (Он, бедняга, мог раньше проделать это только спросив разрешения у бутылки).

— Конечно! Но не так всё просто (На мои планы на сегодняшний день входит ещё и начать работу по профилактике срывов). Слушайте ещё!

Следующая запись ещё хитрее, ее герой, Сергей, не пил три года, смог даже бросить курить с помощью моего кода, но потом успокоился, перестал с кодом общаться и «сорвался».

- Вам понятно, почему сорвался Сергей?

- Да, он успокоился и перестал следить особой и за кодом.

- Хорошо, что вы понимаете. Нам пора заканчивать занятие. Дома прочитайте вот эту книгу о признаках приближающегося срыва. Напомните жене, что нам необходимо переговорить.

На третью сессию он пришел с женой, и мы говорили об игре «Алкоголик», как ее описали Берн и Стейнер. Жена его, правда не сразу, но поняла, и приняла свою долю ответственности.

На четвертой сессии был проведен сеанс кодирования с последующей проверкой кода и демонстраций его возможностей жене клиента.

Катамнез: через шесть месяцев клиент соблюдает трезвость.

Ирина Захарян