14. П.К. В рамках гештальт-психологии

Гештальт-терапия - это экзистенциальный, экспериентальный (основанный на опыте) и экспериментальный подход в психотерапии и консультировании, который ставит своими целями расширение осознавания человека и посредством этого достижение большей внутриличностной целостности, наполненности и осмысленности жизни, улучшение контакта с внешним миром в целом, и с окружающими людьми.

Гештальт-терапия является определенной психотерапевтической методологией, но не в коем случае не технологией. С самого начала своего развития гештальт-терапия ассимилировала техники, почерпнутые из разных терапевтических систем. Так Перлз активно использовал техники психодрамы, приспособив их для своих целей. В дальнейшем гештальт-терапевты заимствовали техники телесной терапии, танцевальной терапии, различных видов арт-терапии (рисунок, музыкотерапия). В гештальт-сеансе терапевт может использовать любые технические приемы, но использование техник подчиняется стратегическим целям гештальт-терапии.

Основной целью гештальттерапии является пробуждение скрытых возможностей человека путем поощрения осознания своих потребностей и способствование продвижению пациента по пути к зрелости.

Гештальт-терапия включает следующие основные компоненты:

1) расширение осознания;

2) интеграция противоположностей;

3) усиление внимания к чувствам;

4) работа с мечтами (фантазией);

5) принятие ответственности на себя;

6) преодоление сопротивления. [5]

Основными понятиями гештальттеории являются: отношение фигуры и фона, осознание потребностей и сосредоточение на настоящем, противоположности, функции защиты и зрелость.

Фигура и фон. В процессе саморегуляции здоровый человек сам выбирает, какая информация для него в данный момент наиболее важна – это фигура. Остальная информация временно отодвигается на задний план – это фон. Нередко фигура и фон меняются местами. Это поясняется известным гештальт-рисунком.

Если рассматривать белую фигуру на темном фоне – мы видим белую вазу; если рассматривать черную фигуру на белом фоне – две повернутые друг к другу головы в профиль. Этот феномен показывает, как организм выбирает то, что ему интересно и важно в каждый данный момент. Заслуга Перлза состоит в том, что он впервые применил принципы гештальтпсихологии в психотерапии.

В понимании Перлза фигура выступает в качестве доминирующей потребности, ритмическая смена фигур и фона лежит в основе саморегуляции организма. В качестве фигуры (гештальта) может быть желание. Как только желание выполняется, гештальт завершается, отодвигается на задний план, уступая место новому гештальту.

В случаях, когда потребность удовлетворить нельзя, гештальт остается незавершенным, а поэтому не может быть отреагирован и не может уступить место другому гештальту. Такая неотреагированная потребность, по мнению Перлза, становится причиной многих незавершенных проблем.

Например, если человек сразу не выразил свою злобу или гнев, они в последующем не исчезнут совсем, а будут проявляться в более скрытых и коварных формах.

Задача гештальттерапевта заключается в том, чтобы помочь пациенту осознать свою потребность, сделать ее более четкой и реализовать ее.

Осознание потребностей и сосредоточение на настоящем. Осознание и сосредоточение на потребности является важным принципом в гештальттерапии, получившем название здесь и теперь. Невротик не способен жить в настоящем, поскольку несет в себе незаконченные ситуации (незавершенные гештальты) из прошлого. Гештальтистский подход в психотерапии состоит в том, чтобы не исследовать прошлое в поисках воспоминаний о травме или незаконченной ситуации, а предложить пациенту сфокусироваться на сознавании того, что переживается в настоящем; фрагменты незаконченных ситуаций из прошлого неизбежно всплывут как часть этого опыта в настоящем; тогда пациенту предлагается вновь проиграть их, вновь пережить их, чтобы закончить и ассимилировать их в настоящем. Тревожность Перлз определяет как разрыв между “сейчас” и “тогда”.

Противоположности. Речь идет о тех внутренних сторонах явлений, которые одновременно и предполагают, и исключают друг друга. Противоположности не просто существуют, они находятся в состоянии постоянного противоречия друг с другом. Борьба противоположностей составляет источник развития действительности. Каждый из нас может одновременно любить и ненавидеть своих близких, испытывать чувство радости и огорчения при завершении дела. Полностью осознавая противоположности своего Я, своих стремлений и желаний, мы более глубоко начинаем осознавать самих себя.

Противоположные стороны нашего Я в гештальттерапии получили название нападающего и защищающегося.

Одна из задач гештальттерапии – используя закон единства и борьбы противоположностей, помочь пациенту выделить фигуру из фона, завершить гештальт и снова возвратить его в фоновое окружение.

Функции защиты. Индивид реагирует на угрозу или стрессовую ситуацию посредством защитных реакций. Это и уход от проблемы, и искусственная невосприимчивость ситуации или даже болезнь. Вся жизнь человека, по сути, состоит из каких-то трудностей и защитных реакций на эти трудности. Здоровые люди на возникшие трудности реагируют адекватно. При возникновении невроза защитные механизмы искажаются и препятствуют росту личности. Перлз выделяет 4 реакции, препятствующие росту личности: реакцию слияния, ретрофлексию, интроекцию и проекцию.

При реакции слияния индивид не может дифференцировать себя от других, он не в состоянии четко определить, где оканчивается его Я и начинается Я другого человека. Слияние делает невозможным саморегулирующийся ритм контакта и отхода, что, в свою очередь, делает невозможным формирование гештальта.

Ретрофлексия означает “обращение назад на себя”. При ретрофлексии граница между личностью и средой смещается в сторону личности. Все усилия такого человека направлены не на борьбу с внешними трудностями, а на самоосуждение, самобичевание, в лучшем случае – на коррекцию собственных эмоций и поведения.

Интроекция – тенденция присваивать себе убеждения, способы мышления и поступки других людей без критики и попытки сделать их своими собственными. Индивид настолько занят усвоением чужих убеждений, что ему не удается сформировать свою собственную личность.

При гештальттерапии очень важно отличать итнроекции от собственных убеждений пациента. Корригировать можно только собственную позицию, чуждую нужно осознать и отбросить.

Проекция противоположна интроекции. Граница между собственным Я и средой смещается в сторону среды. Проекция – это тенденция переносить собственные ошибки и ответственность за то, что происходит внутри Я, на других, на окружающую среду.

В то время как интроецирующий субъект делает полем битвы свое Я, проецирующий – окружающий мир.

Как важнее, чем почему. Перлз считал, что каждый поступок – это гештальт, и более важно осознать, как совершается этот поступок, а не почему он случается.

Зрелость. Зрелость – это способность индивида выйти из трудной, тупиковой ситуации, полагаясь только на самого себя. Для того чтобы достичь зрелости, индивид должен преодолеть свое стремление получать поддержку из окружающего мира и найти новые источники поддержки в самом себе.

Зрелость наступает тогда, когда индивид мобилизует свои ресурсы для преодоления фрустрации и страха, возникающих из-за отсутствия поддержки со стороны окружающих.

Перлз полагал, что для достижения зрелости и принятия ответственности за себя самого человек должен тщательно проработать все свои невротические уровни. Первый уровень – клише – характерен стереотипностью и конформностью поведения. Второй уровень – искусственный, где доминируют роли и различные игры. На этом уровне человек, пытаясь получить поддержку, манипулирует другими. Далее – уровень тупика, который характеризуется отсутствием поддержки и неумением в достаточной мере опереться на себя. Следующий уровень – внутренний взрыв. Только на этом уровне серьезно затрагивается истинное Я, “похороненное” до этого под толстым слоем “защиты”. [7]

Существует множество гештальт-игр и экспериментов, которые консультант может предлагать всякий раз, когда сочтет это уместным. Некоторые показательные игры перечислены ниже, причем первые две особенно хорошо подготавливают группу к занятию. Ко многим этим играм и экспериментам можно прибегать и при индивидуальной работе с клиентами.

«У меня есть секрет». Каждый клиент думает о чем-либо, что он хранит в тайне и что вызывает у него чувства вины и стыда. При этом человек не делится своим секретом, но воображает, как другие могли бы отреагировать на него.

«Я беру ответственность на себя». Каждый раз, когда клиенты высказываются, их просят произносить фразу «...и я беру на себя ответственность за это». Например, «Я знаю, что двигаю ногой, и я беру на себя ответственность за это».

Диалоговые игры. Диалоговые игры можно использовать при любых существенных расщеплениях личности, таких как «собака сверху» — «собака снизу», хороший парень — негодяй, мужской — женский и т. д.

Движение по кругу. Клиент разрабатывает какую-либо тему или чувство (например, «Я не выношу всех, кто находится в этой комнате»), обращаясь с определенным заявлением к каждому человеку.

Незаконченное дело. Когда клиенты идентифицируют незаконченное дело (например, что-то, что они делали вместе со своими родителями, родными братьями или сестрами, а также с друзьями), их просят завершить его. Чувство обиды наиболее характерно для незаконченного дела.

Проективная игра. Например, индивидуума, который говорит: «Я не могу вам доверять», можно попросить сыграть роль ненадежного человека, чтобы идентифицировать и ассимилировать его собственную ненадежность.

Выявление противоположного (реверсия). Эта игра основана на том, что открытое поведение часто представляет собой реверсию глубоко лежащих или скрытых' импульсов. Например, приятную молодую леди просят сыграть роль «злобной суки».

Репетиция. Поскольку большинство размышлений — это внутренние репетиции, во время которых разыгрываются различные социальные роли, членов группы побуждают делиться своими «репетициями».

Преувеличение. При использовании техники преувеличения можно фокусировать внимание либо на движениях и жестах, либо на устных высказываниях. В каждом случае клиентов просят подчеркивать какие-либо элементы своего поведения, причем делать это постепенно и неоднократно. «Вы можете развить это движение?»

«Модифицируйте его таким образом, как будто это элемент танца».

«Теперь подчеркните это».

«Вот так, как вы только что сказали, говорите со мной именно так».

«Сделайте это снова и снова».

Игры, используемые в брачном консультировании. Во время одной из этих игр партнеры оказываются лицом к лицу и при этом по очереди говорят друг другу «Я обижаюсь на тебя потому...», за чем следует «Что я в тебе ценю, так это...». Также часто используется игра-открытие, входе которой партнеры поочередно описывают друг друга, начиная свое описание с предложения «Я вижу...». Цель этого упражнения — заставить партнеров устанавливать связь с действительностью, а не со своими фантазиями, которые касаются другого человека.[5]

Со времени смерти Перлса практика гештальт-консультирования изменилась во многих отношениях. Во-первых, в настоящее время делается меньший акцент на фрустрации, а жесткое столкновение клиентов лицом к лицу воспринимается как манипулятивное. Гештальт-консультанты сейчас отдают предпочтение более мягкому подходу и больше интересуются восприятием своих клиентов. Во-вторых, современные гештальт-консультанты в большей степени склонны к самораскрытию, при этом они не скрывают свои опасения, оборонительную позицию и замешательство. Гештальт-консультантов побуждают выступать с «Я»-высказываниями, чтобы усилить их контакт с клиентами и фокусировку клиентов. Описывая методы своей работы, Лаура Перлз приводит примеры раскрытия собственных мыслей и чувств, использования физического контакта и того, как она делилась личными проблемами и жизненным опытом. Лаура Перлз руководствовалась следующим принципом: следует прибегать к самораскрытию только в том случае, если оно сможет помочь клиентам сделать шаг вперед.

В-третьих, гештальт-консультанты могут открыто использовать психоаналитические формулировки для описания структуры характера. В-четвертых, гештальт-консультирование проводится как индивидуально, так и в группах, а часто в комбинированной форме. Некоторые гештальт-консультанты используют стиль Перлза, работая с индивидуумами перед группой. Другие гештальт-консультанты в большей степени, чем Перлз, поощряют взаимодействие членов группы и их сотрудничество. В-пятых, современные гештальт-консультанты «уделяют большое внимание преподаванию теоретических основ и работе с познанием в целом». Дальнейшее развитие гештальт-терапии шло по пути интеграции ее и других подходов. Например, гештальт-методы и эксперименты обычно используются в сочетании с трансактным анализом. [5]

Главная цель гештальт-терапии - достижение возможно более полного осознавания себя: своих чувств, потребностей, желаний, телесных процессов, своей мыслительной деятельности, а также насколько возможно полного осознавания внешнего мира, прежде всего мира межличностных отношений. Гешталь-терапия не стремится к немедленному изменению поведения и быстрому устранению симптомов. Устранение симптомов или изменение поведения, достигнутое без достаточного осознавания, не дает стойких результатов или приводит к возникновению новых проблем на месте старых.

В результате гештальт-терапии клиент приобретает способность сознательно выбирать свое поведение, используя различные аспекты своей личности, сделать свою жизнь более наполненной, избавиться от невротических и других болезненных симптомов. Он становится устойчивым к манипуляциям других людей и сам способен обходиться без манипуляций, другими словами, он научается стоять на собственных ногах.

14. Психологическое консультирование с позиций деятельностного подхода.

14. Психологическое консультирование в рамках адлерианской психотерапии.

14. Особенности психологического консультирования школьников и их родителей. Консультация одаренных детей.

14. Психологическое консультирование депрессивных клиентов.

14. Психологическое консультирование по проблемам, связанным с суицидом.

Особенности консультирования при суицидных намерениях

Человек в состоянии депрессии часто представляет опасность для самого себя, потому что склонен к саморазрушению в явной и скрытой формах. Когда мы встречаемся с депрессивными клиентами, нельзя забывать, что слабовыраженная депрессия может перерасти в острую с суицидными намерениями.

Самоубийство считается ужасным, постыдным делом, и некоторые консультанты, работая с депрессивными клиентами, невольно пренебрегают такой возможностью и полагают, что их клиенты не могут даже подумать об этом. Если консультант проявляет такого рода слепоту, возникает большая опасность для благополучия и даже жизни клиента. Проблема состоит, как правило, не в сокрытии самоубийцей своих намерений, а в том, что он не будет услышан, когда говорит о них.

Обычно различают попытку самоубийства (парасуицид) и реализованное самоубийство. По данным Davis (1968: цит. по: Kennedy, 1977), женщины в четыре раза чаще, чем мужчины, пытаются покончить жизнь самоубийством, а мужчины в четыре раза чаще кончают жизнь самоубийством. Иногда утверждается, что неудавшаяся попытка самоубийства означает, что намерение было несерьезным. Это довольно опасное заблуждение, ибо немало людей, пытавшихся совершить самоубийство, повторяют попытку. По данным Shocket (1970; цит. по: Kennedy, 1977), в 12% случаях повторная попытка предпринимается в течение трех лет.

Важен вопрос, кто именно и в каких ситуациях чаще совершает самоубийство. Уже упоминалось, что не все люди в состоянии депрессии намереваются совершить самоубийство, но вне депрессии самоубийство совершается очень редко. Предпринимаются попытки дать более полную характеристику группе потенциальных самоубийц. Kennedy (1977) указывает несколько критериев риска:

1.     Одинокие мужчины (разведенные и не имеющие близких друзей) старше 40 лет.

2.     Лица, живущие одни.

3.     Алкоголики.

4.     Люди, перенесшие большую утрату.

5.     Люди преклонного возраста, имеющие соматические заболевания.

Pretzel (1972) отмечает два условия, способствующие попыткам самоубийства. Первое — увеличение стресса до трудно переносимого индивидом уровня. Второе — неспособность преодолеть стресс ни в одиночку, ни с помощью других. Обычно решение о самоубийстве не возникает внезапно. Часто ему предшествует серия попыток поделиться своими намерениями с другими людьми. Наибольшая вероятность попытки самоубийства приходится на вершину экзистенциального кризиса. Coleman (1972) отмечает три фактора, сильно повышающие риск при предрасположенности к самоубийству: межличностные кризисы, падение уровня самооценки, утрата смысла жизни и перспективы. Shneidman (1969) указывает четыре условия, способствующие возможности самоубийства:

1.     Депрессия.

2.     Дезориентация с галлюцинациями и бредом.

3.     Стремление вернуть себе контроль за окружением в определенных обстоятельствах, например: неизлечимо больной человек может пытаться совершить самоубийство в целях взять под контроль время своей смерти.

4.     Зависимость от других и большая неудовлетворенность таким положением.

Очень важная черта потенциального самоубийцы — амбивалентность. Она затрудняет распознание действительных намерений. Поэтому о пытавшихся совершить самоубийство иногда можно услышать: "Не похоже на депрессию. Вчера вечером у него было хорошее настроение".

Консультант, встречающийся с клиентами, имеющими суицидные намерения, прежде всего обязан проанализировать собственные установки и чувства по отношению к самоубийству, знать их заранее. В работе никогда не следует скрывать свои подлинные чувства. Хороший контакт с консультантом может быть крепчайшей нитью, связывающей потерявшего надежду человека с жизнью.

Иногда полагают, что обсуждение с клиентами возможности самоубийства только усиливает их намерения. Однако, как правило, беседа о чувствах, подталкивающих к самоубийству, уменьшает вероятность реализации побуждений. Поэтому консультант не должен уклоняться от обсуждения с депрессивными клиентами проблемы самоубийства. Тем самым он показывает клиенту, что мысли о самоубийстве могут быть восприняты и поняты другим человеком.

Рассматривая очень серьезно любое намерение самоубийства, все же нельзя забывать о возможности манипулятивной угрозы с целью убедить консультанта в важности своей проблемы и претендовать на максимум его времени. Большинство симулянтов являются истерическими личностями. Некоторые клиенты говорят о самоубийстве из желания отомстить тем, кто якобы их недостаточно любит. Вообще элемент враждебности присутствует почти в каждом самоубийстве.

Встретившись в консультировании с депрессивным клиентом, высказывающим суицидные намерения, очень важно оценить риск их реализации. От правильного прогноза может зависеть жизнь клиента. По мнению Pretzel (1972), "замысел самоубийства имеет три составляющих: выбор средства, убийственная мощь средства и его доступность. Если человек уже выбрал способ самоубийства, наверняка обеспечивающий смерть, и средство легко доступно, риск становится очень большим.

Степень вероятности самоубийства консультант может выяснить, задавая клиенту косвенные вопросы (Bird, 1973). Прямо спрашивать: "Не намереваетесь ли Вы совершить самоубийство?" — неприемлемо, потому что такой вопрос побуждает клиента к отрицанию. Эффективна тактика "постепенного" расспроса:

Такая постепенность опроса дает возможность точнее узнать, как далеко зашел клиент в своих мыслях о смерти. В данном случае клиент имеет явные суицидные намерения, однако прямой угрозы самоубийства пока нет.

Основатель логотерапии V. Frankl предлагает оценивать вместо вероятности самоубийства величину жизненного потенциала и спрашивать клиента не о причине нежелания жить, а о смысле жизни для него. Чем больше находится нитей, связывающих клиента с жизнью, тем менее вероятно самоубийство. Существуют определенные правила консультирования лиц, намеревающихся совершить самоубийство (Schutz, 1982; Berman, Cohen-Sandler, 1983; цит. по: Corey, 1986; Bird, 1973; Kennedy, 1977):

1.     С такими клиентами нужно чаще встречаться.

2.     Консультант должен обращать внимание суицидного клиента на позитивные аспекты в его жизни. Например: "Вы упоминали, что прежде многим интересовались. Расскажите о своих пристрастиях" или "Всегда есть ради чего жить. Что Вы думаете об этом?". Такие вопросы помогают клиенту изыскать ресурсы для преодоления трудного этапа жизни.

3.     Узнав о намерении клиента совершить самоубийство, не следует паниковать, пытаться отвлечь его каким-то занятием и прибегать к морализированию ("От этого ничего не изменится", "Знаете ли Вы, что все религии считают самоубийство величайшим грехом?"). Такая тактика лишь убедит клиента, что его никто не понимает и консультант — тоже.

4.     Специалист должен привлечь к работе с клиентом между консультативными встречами значимых для него людей (близких, друзей).

5.     Клиент должен иметь возможность в любое время позвонить консультанту, чтобы тот мог контролировать его эмоциональное состояние.

6.     При высокой вероятности самоубийства следует принять меры предосторожности — проинформировать близких клиента, обсудить вопрос о госпитализации. Консультанту не всегда легко это выполнить. Клиент нередко начинает отрицать свои намерения и утверждает, что нечего за него беспокоиться. Тем не менее консультанту лучше понадеяться на свою интуицию и учесть опасные признаки в поведении клиента, поскольку утешительные заявления могут носить отвлекающий характер. В случаях явного суицидного риска консультант должен потребовать немедленной госпитализации, хотя большинство клиентов категорически протестуют против помещения в психиатрическую клинику. Некоторые психотерапевты (Storr, 1980) считают, что клиента шокирует изменение поведения консультанта. Человек, побуждающий к независимости и свободному выбору, вдруг берет на себя полномочия ограничить свободу клиента, запереть его в психиатрической клинике. Нам думается, что право окончательного выбора имеет каждый человек, но обязанность консультанта в случае угрозы самоубийства — сделать максимум возможного, чтобы повлиять на выбор клиента в пользу жизни.

7.     Консультант не должен позволять клиенту манипулировать собой посредством угрозы самоубийства.

8.     Консультант обязан не забывать, что он не Бог и, невзирая на самые лучшие побуждения, не всегда способен воспрепятствовать самоубийству. Наибольшую ответственность за собственные действия несет сам клиент. Консультант не может полностью и единолично отвечать за клиента. Он лишь профессионально ответственен за пресечение реализации суицидных намерений. Однако неопровержима аксиома — если клиент действительно хочет покончить с жизнью, никто не способен остановить его. Как отмечает Kennedy (1977), "мы говорим "да" жизни клиента, но должны быть готовы к тому, что некоторые клиенты все-таки скажут своей жизни "нет".

9.     Консультант обязан подробно, в письменной форме, документировать свои действия, чтобы в случае несчастья он смог доказать себе и другим, что действовал профессионально и принял все меры для избежания катастрофы.

Консультант должен знать специфику консультирования лиц, пытавшихся совершить самоубийство. Консультирование направляется на преодоление побуждений к самоубийству, которые еще остаются после неудавшейся попытки. Hamilton и Moss (цит. по: Kennedy, 1977) выделяют три этапа консультирования: в острой фазе, в фазе выздоровления и после выздоровления. Особенно значима работа консультанта в двух первых фазах.

Во время первого контакта после неудавшегося самоубийства на первый план выступают уникальность ситуации и самочувствие "самоубийцы-неудачника". Человек, испытавший максимальное напряжение духовных сил, понимает, что не умер, но обстоятельства, приведшие к попытке уйти из жизни, у него остались. Момент "пробуждения" — начало нового этапа жизни этого лица. Поэтому важно, какое "воздействие" будет вписано в "чистый лист" сознания клиента. Время первого контакта не должно ограничиваться, клиенту надо позволить выговориться. От консультанта, встречающегося с таким клиентом, требуется неподдельная искренность, сосредоточение и отдача всех своих духовных сил. Имеется в виду нечто большее, чем обязанность консультанта. После попытки самоубийства клиент максимально обнажен и очень раним, он ясно чувствует внутреннее состояние консультанта. В первой фазе не следует начинать обсуждение основного конфликта и лишь постепенно можно перейти к причинам и психосоматическому смыслу самоубийства. Само консультирование должно быть направлено на уменьшение тревоги и безнадежности.

Фаза выздоровления начинается, когда клиент может возвратиться в свое прежнее окружение. Во время второй фазы, как, кстати, и после полного восстановления, возможно повторение суицидных побуждений. Провоцирующее влияние оказывает именно окружение, непосредственно связанное с травмирующим фактором. Поэтому на втором этапе очень важна работа консультанта с семьей суицидента. Помощь семье нередко разрешает проблематичные обстоятельства. Вообще попытка самоубийства — существенная причина для изменений в семейной жизни, точнее говоря, такие изменения становятся неизбежными. Только перемена условий жизни по-настоящему целебна.

Попытка клиента совершить самоубийство, а тем более осуществленное самоубийство представляют для консультанта очень тяжелую психическую травму. Collins (1978; цит. по: Menninger, 1991) описывает свои переживания после самоубийства пациента: "Вначале тяготило острое чувство вины и не осознавалась неприязнь к пациенту за совершенное самоубийство. Лишь постепенно пришло осознание озлобленности из-за утраченной перспективы. Озлобленность в свою очередь провоцировала вину. Одновременно довлело чувство стыда перед коллегами. Процесс скорби переплетался с повторяющимися воспоминаниями и снами. В первые дни после несчастья покончивший с собой пациент не выходил из головы, черты пациента виделись у большинства встреченных людей. Все это время ощущалась обязанность объясняться с коллегами — рассказывать им о своей последней беседе с пациентом и выражать сожаление, что не заметил признаков надвигающегося самоубийства. " Collins так обобщает свой опыт: "Моей самой большой поддержкой был эмпатичный слушатель".

Руководитель известной в США клиники W. Menninger (1991) предлагает советы специалистам, работающим с потенциальными самоубийцами, и тем, кто страдает из-за самоубийства пациента.

1.     Мировоззренческие установки:

o        специалист не может нести ответственность за то, что говорит и делает пациент вне стен терапевтического кабинета;

o        самоубийство иногда происходит вопреки заботливому отношению;

o        нельзя предотвратить самоубийство, если пациент действительно принял решение;

2.     Тактика при консультировании пациентов с суицидными намерениями:

o        необходима бдительность и готовность к неудаче;

o        в рискованных случаях обязательно консультируйтесь с коллегами;

o        необходимо обсудить с коллегами самоубийство пациента как возможный вариант его выхода из кризиса. Следует помнить, что роль консультанта состоит в том, чтобы предостеречь пациента от самоубийства и помочь ему найти другие способы разрешения проблем.

3.     Как реагировать на самоубийство пациента:

o        исходите из того, что самоубийство всем причиняет боль;

o        вы обретаете потрясающий опыт;

o        не удивляйтесь подавленному настроению, чувствам вины и злобы.

4.     Преодоление последствий самоубийства пациента:

o        скорбь — естественная реакция, и все переживают одинаково;

o        говорите и переживайте, но без излишнего самообвинения;

o        позвольте себе выговориться с коллегами, друзьями, в семье;

o        помните годовщину горестного происшествия, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.

Jones (1987), вспоминая, что китайский иероглиф, означающий кризис, составляют символы "опасности" и "возможности", обобщает:

"Когда пациент совершает самоубийство, над терапевтом нависает угроза. Помимо личных и профессиональных переживаний из-за утраты он может подвергнуться увольнению вследствие халатности. Однако трагедия самоубийства пациента предоставляет и возможность профессионального роста в смысле навыков преодоления суицидных кризисов. Расширяется и углубляется поддержка коллег и наша самоотдача, мы начинаем больше ценить дар жизни и помогать полноценно жить другим. Все работающие с людьми, отягощенными серьезными проблемами, должны быть готовы принять на себя ответственность за их самоубийство. Если случается такое несчастье, всегда легче перенести его с помощью других".