1.2. Сми и конструирование медиа-реальности

В теории массовой коммуникации можно выделить две основных парадигмы:

1) человеко-ориентированный подход, который поддерживал модель минимального эффекта. Суть этого подхода в том, что люди, скорее, приспосабливают средства массовой коммуникации к своим нуждам и потребностям, чем средства массовой коммуникации подчиняют себе людей. Сторонники человеко-ориентированного подхода исходили из того, что люди выборочно воспринимают поступающую информацию. Они выбирают ту часть информации, которая совпадает с их мнением, и отвергают ту, которая в это мнение не укладывается.

2) медиа-ориентированный подход. Этот подход основывается на том, что человек подчиняется действию средств массовой коммуникации. Они воздействуют на него как наркотик, которому невозможно сопротивляться. Наиболее видным представителем данного подхода является Герберт Маршал Маклюэн⁹.

По мнению Г. Маклюэна, телевидение это не труба, по которой можно передавать все, что угодно. При передаче сообщения техническое средство не нейтрально, а передает сообщению свои свойства. Все, что передается по телевидению, само становится телегенным. Следовательно, можно сделать вывод о том, что при передаче сообщения источником оно не нейтрально по нескольким причинам, в том числе и потому что источник (в данном исследовании под источником мы подразумеваем анализируемое нами исследование) передает сообщению свои свойства.

Тогда получается, что средства массовой коммуникации в сознании человека начинают действовать как первопричина, наделяющая действительность своими свойствами. Происходит конструирование реальности средствами массовой коммуникации. Средства массовой коммуникации, формируют свое, мифологическое пространство. И, следовательно, один и тот же конфликт (ситуация, явления) разной целевой аудиторией (разными людьми на нашей планете) воспринимается по-разному и все так и живут, каждый со своей правдой.

Но читатель не осознает однобокости своего восприятия. Через средства массовой коммуникации он проникается иллюзией собственной исключительности, проницаемости, просвещенности.

Если в период становления индустриальных обществ средства массовой коммуникации выполняли функцию распространителей стандартизированных образов, то для современной эпохи характерна глобализация. Любой участник общения имеет возможность связываться с неограниченным числом реципиентов. Средства массовой коммуникации начинают выполнять функции идеологического, политического влияния, организации, информирования, просвещения, развлечения, поддержания социальной общности.

Создание из хаоса реальности сконструированного образа внешнего мира, можно назвать одним из основных механизмов, участвующих в конструировании медиареальности. Это – не коммуникативная стратегия медиасистемы, а условие ее существования.

В своей книге «Информационная эпоха: экономика, общество и культура» Кастельс М. пишет, что «реальность … полностью схвачена, полностью погружена в виртуальные образы, в выдуманный мир»¹⁰. Полное неприятие или некритическое отношение к этому миру – крайности, между которыми лежит реальная позиция реципиентов медиакультуры.

Результатом развития СМИ становится насыщение рынка потребительских интересов, следствием - разделение каналов по тематике, а также по различным принципам - аудиторному, адресному, национальному, территориальному, временному и другим. Появившись как средства для передачи информации, СМИ все более смело и активно присваивают себе функцию создания культурной среды человека, даже более реальной в восприятии, чем природная естественная среда. Человек как потребитель становится все более ленивым, полностью вверяясь тому псевдо реальному миру, который организовали для него СМИ. Поэтому можно согласиться с мнением А.В. Костиной, что современный масскульт «выступает как средство реализации не столько гедонистических и рекреационных, сколько идентификационных и адаптационных стратегий, закрепляя существующую в обществе социальную иерархию через символически значимое культурное потребление и способствуя стабилизации общественной системы через конструирование особой виртуальной надстройки над реальностью»¹¹

Медиареальность, выступая коммуникативным медиумом в познании социального мира, является одним из механизмов формирования общественного мнения и социального управления. Она может выполнять как конструктивные функции информирования, создания общего коммуникативного контекста, так и играть деструктивную роль, создавая те или иные стереотипы событий, явлений, общественных групп, которые могут провоцировать опасные для общества социальные последствия.

«Исчезновение» реальности и тотальность медиареальности – те символические координаты, которые обусловили размывание привычных границ мира, побудили человека «медийного» к бегству в новые коммуникативные ниши, в киберпространство, в надежде «прикоснуться» к реальности, опосредованной меньшим количеством влияний. В поисках новой идентичности он вторгается в очередную воронку иллюзорности,

оставляя философской рефлексии вопрос о том, что в большей степени формирует ценностные основы новой социальности – реальность социальная или реальность медийная.

Согласно терминологии Бергера и Лукмана,¹² реальность масс-медиа представляет собой одну из «конечных областей значения». Под этим термином авторы понимают реальности, так же принимаемые в нашем мире, которые существуют параллельно с реальностью повседневности. Мы можем утверждать, что и медиа-реальность является одной из таких конечных областей значения, однако, в отличие от других примеров (реальность сна, кинофильма), реальность СМИ редко воспринимается человеком как конечная область значения. Она существует в рамках реальности повседневности (сам факт обращения к медиа), но содержание медиа объединяется в особую медиа-реальность. Если при просмотре фильма, например, или проснувшись ото сна, человек может сравнить увиденную реальность с повседневной и чётко разделить их в своём осознании, то реальность медиа, созданная, например, новостными выпусками, чаще всего воспринимается как «отражение» действительности. Причина этого возможно кроется в декларируемых сотрудниками медиа принципах объективности, многостороннего подхода и т.д.

Массовая информация своим основным массивом опирается на информирование через новости. Здесь она не отличается от личной коммуникации, которая также базируется на обмене «новостями». Поэтому исследования массовой коммуникации можно ассоциировать с исследованием новостей. Е.Дьякова в своей работе «Массовая коммуникация и проблема конструирования реальности: анализ основных теоретических подходов» отмечает, что в большинстве теорий массовой коммуникации новости выступают в качестве основного объекта исследования.

Как пишет Е.Дъякова в другой своей работе «Массовая коммуникация и власть» новости не являются простым отражением того, что происходит на самом деле, а представляют собой особого рода конструкт, замещающий собой реальность, и одновременно товар, формирование которого осуществляется по законам спроса и предложения. Они должны отвечать тому упрощенному представлению о мире и тем стереотипным образам отдельных его частей, который имеется у главного покупателя новостей - среднего класса. Специфика спроса определяет структуру предложения, поэтому любое событие описывается в новостях не изнутри, с точки зрения его участников, а снаружи, с позиций того, как оно может повлиять на повседневную жизнь читателей, и в соответствии с их стереотипами.

Поэтому, замечает У. Липпман, «без стандартизации, без стереотипов, без рутинных суждений, без совершенно безжалостного упрощения сложностей любой редактор вскоре умер бы от перевозбуждения»¹³. Там, где по тем или иным причинам техника стеретипизации не срабатывает, налаженная машина по производству новостей начинает буксовать. По меткому замечанию У.Липпмана, труднее всего отправлять корреспонденции о хаосе, особенно если это изменяющийся хаос.

Последнее, означает, как замечаяет Е.Дъякова, то, что пресса не просто конструирует реальность в соответствии с ожиданиями публики, но сознательно манипулирует этими ожиданиями. Такая возможность у нее имеется потому, что рядовой член общества готов уделить совсем немного своего времени и внимания тому, что происходит в недоступном ему мире (мало кто тратит на чтение газет больше получаса в день), и плохо ориентируется в нем, что дает прессе значительную свободу действий при контроле за тем ручейком информации, который достигает сознания рядового члена общества. Прежде всего, манипулируя словами, журналисты получают возможность «слеплять» стереотипы между собой, тем самым блокируя непредубежденный взгляд и независимое суждение. Возможна и прямая цензура неугодных фактов, их замалчивание или искажение, поскольку они недоступны рядовому читателю и не слишком интересуют его. В результате дефектная структура общественного мнения, изначально склонного к упрощению и тем самым к искажению реальности, усиливается и закрепляется, что приводит к тому, что оно перестает выполнять свои функции в системе представительной демократии. Из-за отсутствия компетентного общественного мнения основания представительной демократии как бы повисают в воздухе, а общество запутывается в паутине все более усложняющихся и все более неразрешимых социальных проблем.

До сих пор мы излагали тот аспект взглядов У. Липпмана на природу новостей как феномена, присущего «Великому обществу», который связан с радикальным переосмыслением профессионального представления о новостях как беспристрастном и полном отражении реальности. У. Липпман показал, что в силу ряда социальных и институциональных причин новости не отражают реальность, а конструируют свой особый, параллельный мир.

Главная заслуга У. Липпмана состоит в осознании того факта, что конструирование медиа–реальности не является чисто субъективным процессом, а порождено вполне определенными социальными и институциональными причинами. Современные ему исследователи, двигавшиеся в том же русле, напротив, сделали упор на описании субъективного механизма отбора из того, что «было на самом деле» того, что достойно статуса новостей. Данный механизм получил название «эффекта привратника» («gatekeeping»).

Впервые гипотезу выдвинул один из основоположников теорий массовой коммуникации как научной дисциплины К. Левин. Он открыл «эффект привратника», анализируя процесс, чрезвычайно на первый взгляд далекий от производства новостей и сферы политической коммуникации, а именно процесс принятия семейных решений относительно того, какие продукты из числа предлагаемых местными супермаркетами приобретать. К. Левин обнаружил существование особых зон – «ворот» («gate area»), в которых происходит отбраковка некоторых возможных вариантов выбора и отбираются для дальнейшего обсуждения другие. Поскольку, как мы уже отмечали, в рамках позитивистской коммуникативистики политическая коммуникация рассматривается как рыночный феномен и исследования в этой сфере методологически ничем не отличаются от маркетинговых исследований, не вызывает удивления, что открытие К. Левина было быстро освоено исследователями, занимавшимися изучением средств массовой информации как инструмента воздействия на избирателей.

Возникновение визуального образа медиареальности, который виделся человечеству как возможность скопировать реальную действительность, сделал возможным искажать до неузнаваемости любое событие. Кодированная информация, симуляция, опора на коллективное бессознательное – все это также является продуктом медиареальности. Как пишет Челышева И.В. в своей статье «Медиареальность как новый тип социокультурного пространства»¹⁴ приходит время перехода к отношению третьей и четвертой фаз развития симулякра. Первая фаза характеризуется отражением при помощи образа некой существующей реальности, вторая – образ маскирует и искажает реальность. Третья фаза развития образа сопровождается также маскировкой, но уже не реальности, а ее отсутствия. И, наконец, четвертая фаза наступает, когда образ не имеет отношения к реальности, являясь образом самого себя, то есть симулякром.

Для передачи информации о событиях повседневной реальности СМИ используют язык. Он, как знаковая система может быть использован в различных конечных областях знания. Однако мы понимаем, что реальность СМИ конструируется не только с помощью непосредственно языка. Набор конкретных средств должен быть рассмотрен применительно к тому или иному виду СМИ, так как он зависит, в том числе и от тех типов информации, которые могут быть представлены.