Вопрос №40

Поэзия конца 19 века получила название "поэтического ренессанса" или "серебряного века".

Постепенно термин "серебряный век" стали относить к той части художественной культуры России,которая была связана с символизмом, акмеизмом, "неокрестьянской" и частично футуристической литературой.

Литературные направления :

1.Реализм - продолжает развиваться (Л.Толстой,Чехов,Горький и др.)

2.Модернизм - от фр. слова "новейший,современный".Модернисты верили в божественную преобразующую творящую роль искусства.

Символизм-литературное художественное направление,которое считало целью искусства интуитивное постижение мирового единства через символы.

Это первое и самое крупное течение модернизма.Начало самоопределению было положено Д.С.Мережковским (1892 год).Он назвал мистическое содержание,символы и расширение художественной впечатлительности.

Лидером символизма стал стал В.Брюсов.НО символизм оказался неоднародным течением,внутри него оформилось несколько самостоятельных группировок. В русском символизме принято выделять 2 основных группы поэтов : "старшие" символисты (Брюсов,Бальмонт,Сологуб,Кузмин,Мерликовский,Гиппиус) и "младшие" символисты(Блок,Белый,Иванов).

В издательской жизни символистов существовали две группы : петербургские и московские.Это перешло в конфликт.

Московская группа (Либер Брюсов) считали главным принципом литературы - "искусство для искусства".

Петербургская (Мережковский,Зиппиус) отстаивали приоритет религиозно-филосовских поисков в символизме.Они считали себя подлинными символистами и своих оппонентов считали декадентами.

Символ : центральная эстетическая категория символизма. Характерно: многозначность полноценная значимость предметного плана образа сосредоточение абсолютного в единичном

Музыка : вторая по значимости эстетическая категория символизма

Отношения между поэтом м его аудиторией : поэт обращался не ко всем,а к читателю-творцу.

Акмеизм - модернистское течение (от греч. острие,вершина,высшая степень,ярко выраженные качества).Это течение декларировало конкретно чувственное восприятие внешнего мира,возврат слову его изначального не символического смысла.

Вначале своего пути акмеисты были близки к символистам, затем появились объединения : 1911 год - Цех поэтов.

Вопрос №41

В рассказе «Красный смех» писатель, «прихваченный» общественными событиями, откликается на жгучие проблемы своей современности. Русско-японская война, начавшаяся в 1904 году, всколыхнула не только творческое, но и гражданское сознание писателя. Не разделяя патриотического угара «публики», считая интерес к войне «некультурным», Л.Андреев в то же время осмысляет войну как такой переломный момент в жизни отдельного человека и общества в целом, который художник не может оставить без оценки. «Моя тема, - подчёркивал автор «Красного смеха», - безумие и ужас». Этими словами и открывается изображение страданий сотен и тысяч солдат и офицеров. «Писатель представляет войну «движением» бессмысленным, противоестественным: «Миллион людей, собравшись в одно место и стараясь придать правильность своим действиям, убивают друг друга, и всем одинаково больно, и все одинаково несчастны – что же это такое, ведь это сумасшествие?..» Да, - отвечает писатель, создавая фантасмагорический образ войны, - это безумие. «Это красный смех. Когда земля сходит с ума. На ней ни цветов, ни песен, она стала круглая, гладкая и красная, как голова, с которой содрали кожу». Отсутствует свойственная реализму «правда изображения». Выражая свое протестующее отношение к человеческой войне, писатель создает в этом произведении не картины из русско-японской войны, не типические характеры солдат и офицеров, а символический образ человеческого сознания, потрясённого ужасами войны.

«Повесть является одним из наиболее ярких произведений тогдашней русской литературы, изобличающих милитаризм и направленных против войн и в частности против русско-японской войны». В «Красном смехе» не следует искать ни исторической достоверности, ни бытового правдоподобия. Их там нет. Их нет вовсе не потому, что Андреев, как известно, не был на русско-японской войне, не сидел в окопах и не участвовал в сражениях. Андреева интересовали не исторически конкретные события, происходившие тогда на Дальнем Востоке, не сам факт войны России с Японией. Вопросы о том, кто виновник её, каковы могут быть последствия этой войны, в рассказе не затрагивались. «Андреев исходил из другого внутреннего задания – выразить субъективное безоговорочно отрицательное отношение к войне как бессмысленной кровавой бойне, зверскому, жестокому и бесчеловечному истреблению людьми друг друга, как проявлению «безумия и ужас».

Ключом к пониманию главной идеи повести являются слова одного из братьев, от имени которого ведётся повествование в «Красном смехе»: «…ведь нельзя же безнаказанно десятки и сотни лет учить жалости, уму, логике – давать сознание. Можно стать безжалостным, потерять чувствительность, привыкнуть к виду крови, и слёз, и страданий – как вот мясники, или некоторые доктора, или военные; но как возможно, познавши истину, отказаться от неё?..

Миллион людей, собравшись в одно место и стараясь придать правильность своим действиям, убивают друг друга, и всем одинаково больно, и все одинаково несчастны, - что же это такое, ведь это сумасшествие?»

«Жанр «Красного смеха» Андреев определил как «фантазию на тему о будущей войне и будущем человеке». Главное содержание «фантазии» составляет выявление психологии этой войны как любой современной войны в цивилизованном мире, психологии и идейного самочувствия участников и современников этих войн. «Фантазия», по Андрееву, - это эмоционально-психологический экстракт, субстанция, раскрытая как нечто самостоятельное, самодовлеющее в особой форме трагического гротеска.

Идейный подтекст «фантазии» составляет мысль о том, что разумный человек ХХ века, участвующий во «всеобщей войне», не имеющей ни гуманных конечных целей, ни освободительных задач, как и человек, вольно или невольно потворствующий ведению подобных войн, должен перестать существовать как личность, как полноценный член общества, как представитель культурного человечества».

«Красный смех» был воплем о несоответствии этических и исторических гуманных представлений культурного человечества реальному состоянию мира, он был криком о необходимости спасения человека, людей, народов, человечества от «мировой заразы», насаждающей войны как способ собственного существования и распространения.

Прогрессивные критики характеризовали «Красный смех» как «гневный пламенный памфлет против войны и всех её ужасов», как «первостепенное произведение истинного таланта». Надеждин считал, что «ничего более сильного на тему о войне не появлялось в текущей литературе, и не в текущей, за исключением разве «Четырёх дней» Гаршина. К ним присоединил голос Г.Чулков, сказавший, что пафос «Красного смеха» «достигает библейской силы». Часть критиков чутко восприняла основной конфликт, главную идею «Красного смеха». Треплев, например, писал, что «Красный смех» выражает «недоумение и ужас культурной мысли перед иррациональностью войны».

Исходная идейная позиция, которую занимал Андреев, работая над «Красным смехом», заключалась, по его словам, в том, что «война обнаружила полную несовместимость царизма с интересами народа, оттого логика вещей с величайшей деликатностью привела самодержавие в тупик, и как по логике ни рассуждай – нет выхода».