1.4. Символический интеракционизм сегодня

В 1990-х гг. Гари Файн (Fine, 1993) предложил интересный портрет символиче­ского интеракционизма. Его основным тезисом стало то, что символический интеракционизм сильно изменился за последние годы. Четыре понятия описывают сим­волический интеракционизм. Во-первых, он претерпел значительную фрагментацию со времени своего расцвета в Чикагском университете в 1920-х и 1930-х гг. Огром­ное разнообразие работ ныне объединено под общим названием символический интеракционизм. Во-вторых, символический интеракционизм подвергся расши­рению и вышел далеко за рамки традиционного интереса к отношениям на микро­уровне. В-третьих, символический интеракционизм вобрал в себя идеи многих дру­гих теоретических позиций. Наконец, идеи символического интеракционизма были, в свою очередь, восприняты другими социологами, которые целенаправленно зани­мались другими теоретическими вопросами. Помимо этого, символические инте-ракционисты серьезно занимаются некоторыми важными проблемами социологи­ческой теории в 1990-х гг.: сближением микро- и макроподходов, взаимосвязью социальных структур и социального действия и т. д.

Таким образом, различия между символическим интеракционизмом и други­ми социологическими теориями заметно стерлись. Хотя символический интерак­ционизм не прекратит существование, становится все менее понятно, что означа­ет быть символическим интеракционистом (и социологом-теоретиком любого другого направления подобного рода). Файн так говорит об этом: «Предсказывать будущее опасно, но очевидно, что термин «символическое взаимодей­ствие» останется... При этом мы будем находить больше смешения, больше взаимооб­мена и больше взаимодействия. Символическое взаимодействие в будущем будет слу­жить в качестве удобного обозначения, но будет ли за этим стоять смысл?»

2. Символы дома, семьи во много поколений, гендерные в современной интерпретации

«Значение» от «символа» отличается тем, что его воспринимают неосознанно, бессознательно, не отдавая себе отчёт. Напротив, символ воспринимают с полным осознанием: мы отдаём себе отчёт, реагируя на символ. Рассмотрим детально некоторые символы, то как их интерпретируют современные украинцы.

Дом

Главными элементами частной жизни есть дом, семья, дети, взаимоотношения с близкими людьми, любимые и необходимые вещи, домашнее хозяйство, домашние животные и т.п. Независимо от материального воплощения (дача, дом, квартира), дом является социокультурной ценностью для его жителей, он наполнен значениями, символами, оценками (положительной, нейтральной, отрицательной), связанными с биографическим опытом, ходом социализации, культурализации, различными жизненными событиями в социальном окружении. Восприятие дома может отличаться зависимости от характеристик членов семьи - их возраста, пола, родственных связей и иерархий, состояния здоровья, авторитета и т.д..

Дом, как общезначимый архетип, издавна функционирует в сознании и составляет базисный элемент этнической картины мира. Как отметил М. Элиаде, в традиционном обществе дом - это не просто объект, "место, оборудованное для жилья", это мир, который человек строит для себя, имитируя божественное творение, космогонию. Каждая построение или торжественное открытие нового дома определенном степени равнозначны новому началу, новой жизни. Даже в современных обществах, где прослеживается высокая степень десакрализации, все еще сохраняются на новоселье воспоминания о той радости, которая в древние времена знаменовала начало новой жизни.

Об особой роли семьи в жизни современных украинцев свидетельствует и то, что крепкая семья как ценность занимает высокое место в структуре ценностных приоритетов населения. Эти данные подтверждают и результаты Европейского социального исследования 2004-2005 рр.: на вопрос «До какой степени Вы согласны или не согласны с тем, что семья должна быть главным приоритетом в жизни как мужчины, так и женщины?», Большинство опрашиваемых украинцев ответили положительно . Средний балл для украинцев составляет 4,68 (по 5-балльной шкале, где 1 - совершенно не согласен, 5 - полностью согласен). Близкие показатели у венгров (4,62), поляков (4,43), греков (4,37), чехов (4,33). Самые низкие - в Дании, Нидерландах, Норвегии, Швеции (3,83-3,94).

Эквиваленты славянского слова «дом» означают широкий круг понятий: семью, жилье, здание, определенное место, а также явления, связанные с культурной организацией жизни: хозяйство, быт семьи или народа, наследство, иерархию, порядок. Понятие дома связывалось также со своим народом, страной, правом, моралью, памятью, верностью традициям. Устоявшимся является выражение "рідний дім" в значении "рідний край", "Вітчизна", "Батьківщина". Эти семантические измерения характерны и для языков других славянских народов, например, русского, польского, сербского.

Содержание украинских пословиц и поговорок отражает главные аксиологические измерения, противопоставление, связанные со своей хатой, домом, в этнической картине мира.

• Общее противопоставление своего-чужого: своё лучше потому, что своё (“В гостях добре, а дома ліпше”, “Бодай не ходити в чужу хату!”, “Ліпше дома, ніж на празнику”, “Своя стріха – своя втіха”, “Своя ліпянка ліпша чужої світлиці”). Защищённость в своём доме (“В своїй хаті й кути помагають”, “Дома і стіни помагають”). ·

• Закрытость от чужих (“Хата як покришка: що говориться, то в хаті повинно пропасти”) и отстранённость (знаменитое “Моя хата скраю – нічого не знаю”). ·

• Возможность свободных действий в своём доме, независимость, ожидание тёплого приёма после возвращения из вне (“Своя хата й своя воля”, “Не пізно до свого дому й опівночі”, “Свій дім не ворог: коли прийдеш, то прийме”, “Своя хата – своя правда”, “Кождий когут смілий на своїм сміттю”, “У своїй хаті кожний пан”, “Де хата, там і паніматка”). · І навпаки, острах (який відчувається у порівняннях) залежності в чужому домі від чужої ласки, волі інших людей: (“Бодай умирати, і в свій горщок зазирати”, “Бодай ніхто не дочекав в чужім кутку сидіти”, “Чужа хата гірше ката”, “Хата чужая, як свекруха лихая”, “Хоч у рідного тата – але не моя хата”, “На чийому возі їдеш, того й волю чиниш”, “Чужа хата – велика досада”, “В чужій хаті і тріска б’є”, “Чия хата, того і правда”). ·

• Маркировка распределения сфер женского и мужского влияния (“Без господаря двір плаче, без хазяйки – хата”, “Де багато господинь, там хата неметена”, “Якщо жінка завзята, то й добра повна хата”, “Без господаря хата – пустка”, “Дівка заплетена, а хата не метена”, “Красна хата кутами, а дівка пирогами”). ·

• Родственные связи, любовь к родителям, детям (“Дорога та хата, де родила мати”, “Як син вродиться, то і хата радується”). ·

• Гостеприимство: (“Чим хата багата, тим і гостям рада”, “Що хата має, тим і пригощає”). ·

• Эстетическая функция помещения (“Хата, як квітка”, “Хата, як лялечка”, “Хата як дзеркало”, “У хаті як у віночку”). ·

• Юмористическое отношение к бедности (“Наша хата з холодом не спориться: як надворі тепло, то й у нас тепло, а як холодно, то й у нас так”, “Така хата тепла, що потієш, дрижачи”).

Семья во много поколений

Характерными признаками (символами) семьи во много поколений принято считать наличие таких характеристик.

1. Совместное место жительства («под одной крышей» или в разных домах, возведенных на одном дворе, на территории одного домохозяйства в сельской местности).

2. Ведение общего хозяйства с характерным распределением функций, с учетом пола и возраста.

3. Наличие общего, единого для всех членов расширенной семьи бюджета, сформированного на основе доходов от семейного бизнеса или вследствие сочетания доходов членов семьи.

4. Общий уход и воспитание малодетности детей, помощь тем, кто вследствие старости или болезни не может себя обеспечить.

5. Обычно совместное проведение свободного времени, выполнение функций отдыха и рекреации.

6. Единая система внутреннего семейного контроля и лидерства, достаточно жесткое подчинение всех членов семьи единоличном руководству отца семейства (деда - представителя старшего поколения) или в случае его отсутствия - матери или старшего брата.

7. Практическая невозможность формулировки самостоятельных интересов семей, входящих в состав расширенной семьи, и их "внешнего" представительства в отношениях с обществом, институтами.

Гендерные роли

Примером отражения гендерного символа женщина могут быть такие выражения: «женщина не может быть настоящим политиком», «женщине не свойственно занимать руководящие должности», «женщине не свойственно изучать науки и делать научные открытия», «место женщины дома в роли домохозяйки, матери-берегини рода», «твердость, настойчивость, карьерный рост, сильная воля, авторитетность в публичной сфере, логичность суждений и теоретические обобщения - не женскими чертами » и др.

Одновременно, в наших ежедневных языковых практиках, категорически утвердились и символы мужских качеств: «гении только мужчины», «лидерство - мужское качество», «домашнее хозяйство - не мужское дело», «воспитание детей - дело женщины», «мужчина – добытчик, женщина – хранительница домашнего очага »,« мужской интеллект выше женского» и др.

Так, например, в большинстве современных языков при определении слова «женщина» сохранилось значение зависимости её от мужчины: слово «человек» часто является синонимом слова «мужчина», а женщина - синонимом слова «женщина», находящаяся в браке. Существительные женского рода являются, как правило, производными от «мужских». Например, название профессии «врач» является нейтральным, а «женщина-врач» - маркированной, «писатель» - первичной названием, а писательница - производной. Также интересным является употребление слова мужского рода «политик». Про субъекта политики говорят «он» и слыша слово «политик» в сознании сразу возникает образ мужчины. Когда идет речь об участии в политике женщины, обязательным является уточнение «женщина-политик». Интересно, также, что для определения группы лиц разного пола используются существительные исключительно мужского рода. Так, если имеются в виду студенты и студентки, то достаточным будет обратиться к аудитории «студенты». И согласование на синтаксическом уровне происходит не по полу реального референта, а за грамматическим родом соответствующей части речи.

Ещё можно сказать, что гендерные стереотипы представлены в виде высказываний, которые действуют как механизм трансляции, закрепления ожидаемых гендерных ролей. Такой способ стереотипизации заключается в создании средствами языка образа женщины и мужчины, которые являются типичными для данной культуры. Иными словами, это гендерная стереотипизация путем применения стигматических гендерных моделей (гендерных лейблов). Например, женская логика, женская дружба, девичья память и т.д. и противоположные им воин, казак, рыцарь, кормилец и др..

Также, этот уровень существования гендерных стереотипов (символов) в речевой взаимодействия связан с лингвистическим контекстом, в котором, как правило, употребляются слова семантического поля «женщина». Речь идет о выражениях вроде «женщина, семья, дети», «женщины, инвалиды и люди преклонного возраста». Употребление таких выражений фиксирует в сознании образ женщины как маргинального, неполноценного индивида. Полноценное существование, самостоятельное значение такого индивида вне традиционных для него сфер не является приемлемым. Восприятие социумом женщины благодаря подобным ассоциативным рядам ограничивается контекстом семьи и материнства, редуцирует ее социальные функции, нивелирует личностный аспект. Такой вид стереотипизации отчетливо проявляется в названиях государственных учреждений, ведомств, комиссий (например: Управление по делам женщин, инвалидов, ветеранов войны и труда).

В конце хочу сказать, что в наше время, к сожалению, символы женских качеств представлены маркированными по отношению к общепринятым нормам (в основном мужских), производными, вторичными, определенным образом институционализирует гендерные стереотипы в общественном сознании.

Заключение

В первом разделе я вёл речь о символическом интеракционизме и о его развитии. Первым делом я нашёл его исторические истоки. Ними оказались течения в философии прагматизм и бихевиоризм. Далее были рассмотрены взгляды Мида в качестве социолога символического интеракциониста. Основные категории, которыми учёный оперировал, были: действие, жест, "значение", самость, обобщённый другой, развитие ребёнка, структура личности. В третьем подразделе были охарактеризованы основные понятия послемидовского символического интеракционизма. И окончился первый раздел сведениями о современной жизни этого течения.

Второй раздел был посвящён детальному описанию символов. Символами служили элементы дореволюционной культуры, а именно «дом», «семья во много поколений», «мужчина», «женщина». Семья, крепкая семья, до сих пор остаётся в сознании украинцев как высоким ценностным приоритетом. Понятие «дом» не редко ассоциируется с понятием «Родина». Но вот столь хорошего не скажешь об обыденном понимании роли мужчины и роли женщины.

Итак, концепция Дж.Г.Мида способна была охарактеризовать элементы дореволюционной культуры и поэтому её вполне можно считать актуальной для использования в исследованиях социокультурной реальности будь то современной, будь то прошедшей.

Новизной в моей курсовой работы, пожалуй, может быть следующее: рассмотрение символов относящиеся к славянской культуре сквозь призму взглядов Дж.Г.Мида.

В будущем можно пользоваться данной социологической моделью для детального анализа социокультурных реальностей в историческом разрезе. В частности, и для более детальной характеристики дореволюционного строя и культуры: символы государственного строя, идеального чиновника/президента/царя, правильного образования, молодёжных развлечений и т.д.