II. Антихристианские произведения античных авторов

Дошедшая до нас антихристианская античная литература охватывает два столетия – с 165 до 362 г. До этого периода христианское учение не привлекало внимания философов и писателей, а после Юлиана враждебные выступления против христианства уже не носят характера критики учения и его литературы, а представляют собою лишь выпады против тех или иных представителей христианской церкви или чисто богословские споры.⁶

Античные критики с разных философских и нравственных позиций приводят к общему выводу, что христианство исторически неправомерно, что оно «ниже» отчих религий и что это, помимо нелогичности ее постулатов, подтверждается самим контингентом христианских общин.⁷Неправомерность его объясняется тем что учение возникло недавно, по сути является «отслоившимся» иудейством, с добавлением заимствований различных положений множества религий и несогласованными, порой противоречившими друг другу священными книгами – евангелиями. Наряду с конкретными материалами рационалистической критики постулатов новой религии они хорошо передают сам колорит эпохи, накал и приемы идейной борьбы вокруг новой религии, идеологию христианских общин, пропущенную сквозь призму воззрений социальных верхов, и идеологию, и психологию самих этих верхов.⁸

1. Корнелий Тацит

Корнелий Тацит (ок. 58-ок. 117 гг.) -крупнейший римский историк. В своем труде "Анналы" он пишет о христианах в связи с грандиозным пожаром в Риме в 64 г. В народе ходили упорные слухи, что город был подожжен по приказанию самого императора Нерона. Однако действительно ли Тацит упоминал о христианах или это является позднейшей интерполяцией вопрос дискуссионный. Большинство ученых склоняются утверждать что это интерполяция. Я. А Ленцман в пользу этой точки зрения приводит аргумент о том что термин «христиане» появляется лишь во II веке, следовательно использование его Тацитом невозможно.⁹

2. Плиний Младший

Следующим упоминанием о христианах является письмо Плиния Младшего к Траяну (начало II в.). Представители мифологической школы считают это письмо христианской подделкой, хотя по этому вопросу единодушия среди исследователей нет. То что текст дошел до нас после христианской обработки несомненно, спорным является вопрос существовало ли само письмо, которое потом подверглось исправлению со стороны христиан, или же все письмо является подделкой. Если письмо действительно существовало, то мы можем сделать вывод, что христианство воспринималось как одна из многочисленных сект, а не угроза государственной религии. Следовательно Плиний, не знакомый близко с новой религией, просто не знал что делать с ее приверженцами и спрашивал у императора совета. Ответ Траяна интересен в первую очередь тем, что свидетельствует об отсутствии еще в это время сколько-нибудь оформившейся государственной политики в отношении христиан.¹⁰

3. Лукиан

Среди безыдейной светской литературы второй половины II в. Лукиан выделяется ярким пятном. Он писал остроумно, иногда язвительно, в своих произведениях заклеймил пустозвонство ораторов, продажность, невежество и тупость жалких эпигонов великих классических философов, бесцветность и бездарность риторов и поэтов.¹¹Особенно от него достается религиозным суевериям; в ряде диалогов он развенчивает олимпийских богов, вскрывает проделки всякого рода религиозных проповедников и шарлатанов; в круг его внимания попадает и христианство. По поводу его диалога "О смерти Перегрина " Энгельс писал: "Одним из наших лучших источников о первых христианах является Лукиан из Самосаты, этот Вольтер классической древности, который одинаково скептически относился ко всем видам религиозных суеверий и у которого поэтому не было ни религиозно-языческих, ни политических оснований относиться к христианству иначе, чем к любому другому религиозному объединению. Напротив, он их всех осыпает насмешками за их суеверие,- почитателей Юпитера не меньше, чем почитателей Христа; с его плоско-рационалистической точки зрения и тот и другой вид суеверий одинаково нелепы¹².Жизнеописание Перегрина Протея, пройдохи, уголовного преступника, затем философа-киника, христианского проповедника, странствующего пророка и аскета, тем более интересно, что Перегрин, по-видимому, личность историческая; во всяком случае о нем упоминают независимо от Лукиана -Татиан (Речь против эллинов, 25), Геллий (Noct. Att. VIII 3: XII 11), Тертуллиан (ad martyr., 4), Филострат (Vita soph. 69 Kayser);в другом месте Лукиан рассказывает о почитании реликвии Протея. Таким образом, Лукиан писал с оригинала.¹³

А. Б. Ранович сообщает что о жизни Лукиана известно только то, что он сам сообщает в своей автобиографии.¹⁴ Лукиан родился в Самосате в 120- 125 гг. в бедной семье, был предназначен заниматься ремеслом и поступил в ученики к своему дяде - каменотесу и скульптору. Разбив однажды по неосторожности каменную плиту и боясь гнева дяди, он бежал от него домой, и на этом его карьера ремесленника закончилась. Он стал учиться греческой литературе и красноречию. О его способностях можно судить по тому, что, хотя его родным языком был сирийский, он в таком совершенстве овладел греческим языком, что из всех известных нам греческих прозаиков у него самый богатый язык: по подсчету В. Шмидта, он оперирует 10 400 словами, тогда как такой мастер слова, как Платон, имел в своем распоряжении всего 9900. Получив подготовку в школах риторики, он вскоре сам стал учителем и долгое время вел образ жизни странствующего софиста, выступавшего в различных городах Греции с лекциями. В 165 г. он поселился в Афинах, где прожил двадцать лет. На старости лет он получил должность судьи в Египте. О последних годах жизни Лукиана, об обстоятельствах и дате его смерти ничего не известно. Он не принадлежал ни к какой философской школе, все они вызывали в нем скептическое отношение к себе; но и философская школа скептиков в такой же мере предмет его насмешек, как и ненавистные ему киники. Он развенчивает богов, высмеивает философов, разоблачает шарлатанов, издевается над легковерием, жадностью. Литературное наследство Лукиана довольно значительно; но из приписываемых ему 82 произведений бесспорно ему принадлежат 48, бесспорно подложны 7, остальные 27 сомнительны.

Для нас особую ценность представляет произведение «О кончине Перегрина». Произведение рассказывает как этот самый Перегрин, или как он любил называть себя Протей, демонстративно, в погоне за славой, сжег себя при большом скоплении людей во время Олимпиады. Мало того, Перегрин за несколько дней до своего безумного поступка держал перед эллинами соответствующую речь.¹⁵ Вниманию слушателей сначала предоставляется речь философа-киника, выступающего с похвалой Перегрину. После него немедленно выступил другой оратор,- не дожидаясь, пока толпа разойдется,- чтобы принести свое возлияние на пылающую еще жертву предшественника. Сначала он долго смеялся, причем видно было, что он делает это от всего сердца.¹⁶ Новый оратор рассказывает о истинной жизни Перегрина, упоминая о том что его поймали и наказали за прелюбодеяние, затем он получил весьма изрядное количество ударов за свой трактат "Канон", где разработал теорию идеальных пропорций человеческого тела, совратил какого-то цветущего юношу, но откупился от родителей мальчика, он задушил своего отца, не будучи в силах перенести, что тот, старея, достиг уже более шестидесяти лет. Затем Протей осудил себя на добровольное изгнание и бродил по разным местам. Он ознакомился с диковинным учением христиан, они почитали его, как бога, прибегали к его помощи как законодателя и избрали своим покровителем. Тогда Протей был схвачен за свою принадлежность к ним и посажен в тюрьму; но даже и это обстоятельство придало ему немало весу в дальнейшей жизни для шарлатанства и погони за славой, которой он жаждал.¹⁷Христиане продолжали почитать его и всячески ухаживали за ним, заключение в тюрьме превратилось в источник доходов. И тут мы встречаем первую открытую критику христиан: «Ведь эти несчастные уверили себя, что они станут бессмертными и будут вечно жить; вследствие этого они и презирают смерть, а многие даже ищут ее сами. Кроме того, первый их законодатель вселил в них убеждение, что они братья друг другу после того, как отрекутся от эллинских богов и станут поклоняться своему распятому софисту и жить по его законам. Поэтому они одинаково все презирают и [все достояние] считают общим, так как подобное учение они принимают без достаточных доказательств. Так вот, когда к ним приходит обманщик, мастер своего дела, умеющий использовать обстоятельства,- он скоро делается весьма богатым, издеваясь над простецами.» Христиане изображены как жалкие простаки, которых ничего не стоит провести преступнику и авантюристу Перегрину. Правда, в конце концов христиане раскусили проходимца и изгнали его из своей общины. Иисус по имени не называется и упоминается лишь как «первый их законодатель» и «распятый софист».¹⁸

Перегрин был освобожден, пришел на родину, но там еще не забыли о его поступках, и, дабы избежать неприятностей, он принял трагичный вид и пожертвовал все свои деньги. «Таким образом, врагам рот был зажат, и если бы кто-нибудь дерзнул напомнить об убийстве, то он немедленно был бы побит камнями.»¹⁹Протей снова отправился скитаться и в конечном этапе после всех своих приключений заявил, что сожжет себя на костре. Оратор высмеивает это желание Перегрина и настраивает толпу на свою точку зрения, на что предыдущему оратору остается только кричать в попытке привлечь внимание. Собрание перемещается на площадь, где Протей себя сжигает. Автор, возвращаясь с площади, рассказывает о происшедшем добавляет невероятных деталей, а потом встречает человека, который описывает все с этими самыми невероятными деталями, говоря что сам все это видел.