Психодинамический подход.
Этот подход возник в 20—30-е гг. прошлого столетия под влиянием ортодоксального психоанализа и основывался главным образом на идеях Э. Фрейда относительно топографии внутреннего мира (Бессознательное — Эго — Супер-Эго), генетических стадий психосексуального развития, динамики влечений и функционирования защитных механизмов.
Не останавливаясь подробно на теоретических посылках этого подхода, которые достаточно известны, отметим лишь, что главной задачей психоанализа является выявление и изучение подсознательной сферы, которая управляет человеком. Социальный работник (в качестве психотерапевта), работая с клиентом с позиции психоаналитической теории, стремится к тому, чтобы клиент осознал свои подсознательные процессы и научился структурировать их. В этом случае считается, что цель взаимодействия достигнута.
Выстраивание терапевтических взаимоотношений — главная задача социального работника. Это подразумевает двух участников, каждый из которых привносит свой жизненный опыт, переживания и ожидания. Социальный работник должен уметь осознанно выстраивать терапевтические отношения таким образом, чтобы приблизиться к взаимосогласованным целям оказания помощи.
В начальный период формирования этого подхода социальные работники опирались на теорию З. Фрейда, описывающую развитие личности через конфликты между внутрипсихическими инстанциями личности и их разрешением на ранних стадиях развития, то есть пытались перенести в миниатюре психоаналитическую модель лечения. Но так как психоанализ изначально возник как метод психотерапии неврозов, то цель социальной работы (улучшение социального функционирования) часто не могла быть достигнута через оживление детских конфликтов [252].
В 40-е годы XX столетия социальные работники, переосмысливая свою деятельность, обратились к психодинамическим Эго-теориям, творчески развившим и видоизменившим психоанализ Фрейда. Эти теории были сформулированы в работах А. Фрейд, Э. Эриксона, Х. Хартмана, К. Хорни, Д. Рапопорта, Х. Салливэна. В них психоанализ избавился от пансексуализма Фрейда, от жесткой детерминированности развития личности опытом детских переживаний (главным образом сексуально обусловленных). В этих теориях центр внимания переместился на сознательное Я личности (Эго). Для Фрейда Эго — это лишь арена столкновения неосознаваемых инстинктивных побуждений, идущих из бессознательно (Id) и моральных установлений, нормативных канонов (Супер-Эго). Для психодинамических теорий Эго — это самостоятельная инстанция, которая прямо соотносится с уровнем зрелости индивида и одна из основных функций которой — адаптация индивида к внутренней и внешней реальности. Развитие Эго требует возрастающего чувства реальности и способности строить социальные взаимоотношения, выносить фрустрацию, развивать самоконтроль и коммуникативные навыки — и поэтому способствует развитию компетентности и, следовательно, полноценному социальному функционированию. Задача Эго — противостоять инстинктивным побуждениям или находить их удовлетворение в контексте оценки реальности с помощью механизмов идентификации и адаптации. Под влиянием этих теорий среди социальных работников обозначилась тенденция отойти от прямого изучения ранних отношений с родителями и значимыми другими клиента и сконцентрировать внимание на текущих взаимоотношениях с целью укрепления Эго. В классическом психоанализе предполагается, что клиент испытывает дискомфорт в текущих отношениях в связи с тем, что на определенных стадиях развития он не получил позитивной идентификации. Текущие проблемы оживляют старые неразрешенные конфликты. Терапевт, используя различные техники (например, свободных ассоциаций), помогает выявить клиенту неосознаваемые причины тягостных переживаний и болезненных проявлений. За счет проработки (в различных формах) предполагается возможность обретение контроля и, по крайней мере, частичного овладения поведением и, как следствие, возможность личностного роста. Процесс оказания помощи выстраивается вокруг обсуждаемого материала. Терапевт старается выявить те элементы прошлого опыта, которые мешают личностному росту и полноценной жизнедеятельности, и те, которые способствуют (то есть оживляет прошлые переживания — как положительные, так и отрицательные). Общий принцип при этом — осознать конфликты и переживания, характерные для клиента в его прошлом, через язык произвольных образов. Заново пережив определенные события и отреагировав чувствами, которые подавлялись, испытав своего рода катарсис, клиент обретает новые возможности для конструктивной жизнедеятельности [457].
Основной механизм терапевтических отношений построен на явлениях переноса (трансфера) и контрпереноса. Перенос относится к чувствам клиента, которые он проецирует на терапевта и которые предназначались другим людям, но не могли быть проявлены в отношениях с их истинными объектами. Контрперенос, в свою очередь, это содержание чувств терапевта по отношению к клиенту.
В соответствии со сложившейся традицией психоаналитическая терапия подразумевает очень частые встречи психотерапевта с клиентом в течение длительного времени. В процессе работы внимание обращается исключительно на то, что происходит во время общения психотерапевта с клиентом, и при этом относительно игнорируется, что происходит с клиентом в течение остальных 23 часов в текущем опыте. Такой подход требовал большой затраты времени и был основан на допущении, что корни тех или иных нарушений нормального функционирования всегда целиком заключаются в интрапсихических процессах, а не в каких бы то ни было аспектах межличностных отношений или в реальных стрессах, реально действующих на клиента [114].
В результате осознания этого ограничения психоаналитические методы применительно к потребностям практики социальной работы в дальнейшем потребовали модифицикации в некоторых основных моментах. Направления изменений заключались в поиске более быстрых способов оказания помощи, усилении внимания к осознаваемым конфликтам и реально действующим стрессам, уменьшении времени, посвященного интерпретации интрапсихических механизмов, усилении роли отношения терапевт — клиент самого по себе как наиболее важного средства терапии. В этом отношении как пример краткосрочного процесса интересна, например, процедура оказания помощи клиентам, потерявшим кого-либо из близких или родных людей, разработанная В. Волканом.
Основным понятием психотерапии Волкана является «re-grief work» [446]. Это метод работы с психологическими последствиями тяжелой утраты, содержание которого состоит в попытке помочь клиенту привнести в сознание каждое воспоминание об умершем человеке. Затем психотерапевт пытается реорганизовать негативный опыт клиента путем работы с этими воспоминаниями с целью установить нормальное восприятие действительности (и реальности потери) с последующим освобождением от уз воспоминаний об умершем. Волкан описывает четыре фазы работы с пациентом, у которого диагностирован процесс осложненного переживания горя утраты: первая — разграничение (в ней происходит вербализированное воспроизведение всего того, что связано с умершим: какие были взаимоотношения, рассказ о фотографиях, о вещах и т. п.); вторая — экстернализация (клиент должен все больше и больше говорить о своих чувствах к потерянному объекту любви; психотерапевт помогает клиенту сначала установить интеллектуальный, а затем аффективный мост между ним и умершим); третья фаза — это сама по себе «re-grief work», работа по переживанию горя (при этом психотерапевт акцентирует внимание клиента на реальности потери, ее безвозвратности); четвертая фаза — реорганизация (в ней терапевт помогает установить свежие связи клиента с окружающей действительностью).
Психоаналитическая модель в ее чистом виде в настоящее время в социальной работе фактически не используется. Во-первых, требования к подготовке психоаналитика предполагают длительную специализацию, серьезные кваликационные экзамены, работу под супервизией и т. д. Поэтому их профессиональная идентичность обособлена от других направлений психологической и социальной практики. Во-вторых, классический психоанализ Фрейда оказался трудно соотносимым с непосредственными нуждами социальной работы, так же как и с психологической и педагогической практикой в целом. Сложные, трудоемкие и процедуры психоанализа вне рамок клинических дисциплин оказались невоспроизводимы и во многом потеряли свою практическую ценность. В-третьих, в теоретическом плане, по замечанию Р. Лэинга, у Фрейда «совершенно отсутствовали какие-либо теоретические конструкты, применяемые к системам, состоящим более чем из одной личности. Он разработал представления о «психических структурах», «психическом аппарате», но понятия не имел о том, как два таких «психических аппарата» могут вступить во взаимодействие друг с другом. Для Фрейда они взаимодействовали просто механически, как два биллиардных шара» [49]. Но любая социальная практика, имеющая дело с реальным бытием человека в обществе, неизбежно должна включать категории взаимодействия и обращаться к проблемам взаимообусловленного влияния среды и личности.
В целом теория Фрейда в США оказала огромное влияние на становление социально-психологического и педагогического знания. Психоаналитические идеи стали мощным стимулом для изучения процессов интрапсихической детерминации поведения. На их основе появилось большое количество объяснительных схем в психологии, культурологии, педагогике и других гуманитарных науках. В том числе большинство моделей социальной работы в США в той или иной мере оказались под влиянием психоанализа, усвоив отдельные идеи Фрейда, и стремились их творчески переработать, адаптировать к запросам практики. Или же, наоборот, строились «от противного», как, например, поведенческие подходы, противопоставляя собственные теоретические принципы постулатам теории Фрейда.