2. Принципы деголлевского политического мышления

Анализируя разные направления в деятельности де Голля, в итоге можно выявить своеобразную константу: противоположные подходы (традиции и обновление, консерватизм и реформизм, преемственность и изменения) как бы уравновешивались в таком сочетании, которое обеспечивало с точки зрения перспективы государственной политики развитие их в направлении большего соответствия общенациональным, а не групповым или, говоря марксистским языком, классовым интересам, а также и развитие в соответствии с потребностями эпохи. Но в любую эпоху государственная власть неизбежно должна выбирать между решениями, предполагающими сохранение социального, внутриполитического или межгосударственного порядка, либо большие или меньшие изменения его. Упрощенно говоря, первая функция воплощает консервативные тенденции, вторая — реформистские. Вульгарные представления о консерватизме и реформизме как противоположных и, вроде бы несовместимых началах в политике не отражают более сложной природы связей между ними.

Экономические результаты современного неоконсерватизма обусловили пересмотр общественного отношения к консерватизму на Западе. Консерватизм обретает положительный смысл, если он направлен на сохранение лучшего или наиболее ценных результатов деятельности. Подобный консерватизм в духе Э.Берка вовсе не противоречит реформизму и допускает изменение и движение по мере, рассчитанной на то, чтобы избежать потрясений и катаклизмов.

История показала, что она не обходится без революций. Но революции в силу кумулятивной природы их действия занимают очень малую часть исторического времени, остальная его часть отводится

40

О “политической философии”... ^ Reflexions sur la “philosophic politique”...

более плавным процессам, хотя и не обязательно поступательному развитию. Разумеется, консервативные и реформистские как реакционные и революционные направления в политике, отражают историческую эпоху и могут быть определены, только исходя из общественно признанных в свое время критериев той или иной эпохи. Но есть основание предполагать, что существуют некоторые своего рода метафизические условия равновесия во властной деятельности, действительные в той или иной мере для различных исторических периодов.

Высшие цели государственных и политических лидеров разных эпох и разных направлений не описать некой универсальной схемой. И все же, среди великих исторических фигур не находилось места пассивным консерваторам. Все великие по-своему творили историю. В разнообразии талантов государственных деятелей-героев истории и ее злых гениев весьма условно можно представить два крайних типа мировоззрений, политического мышления и деятельности: утопическо-революционный и консервативно-эволюционный. Если отыскивать истоки двух типов в истории философии и политической мысли, также весьма условно можно назвать первый тип “платоновским”, второй — “аристотелевским”.

Первый подход означает не что иное, как предположение о неких идеальных законах и формах организации общества, открытие и постижение которых якобы ведет к построению идеального государства во главе с “монархами-философами” на основе его полной трансформации властным путем. Полная переделка общества в соответствии с заранее установленным планом, или чаще в соответствии с какой-то идеей составляет смысл политической деятельности в исторически разнообразных системах, которые можно определить как идеократические, т.е. безраздельно подчиненные власти идеи или нескольких идей.

Коммунистические мыслители-утописты Нового времени и социалисты-утописты XIX в., большинство марксистов — все они в какой-то мере отражали традицию социального и политического мышления, восходящую в западной культуре к “платоновской” традиции.

Вторая традиция принимает историю как нечто более естественное и вместе с тем стихийное, сочетающее основные законы бытия с тем, что остается неопределяемым в изменчивом развитии и не мо-

41

О “политической философии”... ^ Reflexions sur la “philosophic politique”...

жет быть предустановлено рационально, предопределено разумом. (согласно Аристотелю в противном случае некоторые понятия не имели бы начала). Наивно пытаться в чистом виде выделять два таких образа политического мышления и соответственно классифицировать государственных деятелей. Но, окидывая взором историю политической философии и доктрин, равно как и властные деяния, возможно увидеть в менявшихся на протяжении истории идеологических и политических формах либо тяготения к одной из двух традиций, либо неуловимые сочетания их.

В последнем отношении политическое мышление Шарля де Гол-ля удивительно выразительно. Он был прагматиком, ценил эмпирический подход больше, чем абстрактные теории, но при этом неизменно подчинил свой прагматизм достижению нескольких высших целей, что составляет оригинальность его политического метода.

Тонкий знаток голлизма и французской цивилизации профессор Гарварда Стэнли Хофман хорошо подметил эти его черты: “В самом деле, нет ничего более удивительного, чем эти гармонические сочетания и синтез, которые вместо того, чтобы вырисовывать упрощенные контуры, плавные линии, позволяют ярко отобразить устремления, смелость, точность и твердость мысли и воли в беспрерывном их движении”' . Истоки гармоний в “политической философии” де Голля исходят из общих принципов его мышления, миропонимания, в которых сочетались диалектика и метафизика. Подчеркивая, что “...принципы приобретают ценность только в той мере, в какой они адаптированы к конкретным обстоятельствам”, де Голль еще в 30-е годы сделал для себя четкий вывод о незаменимости диалектического подхода: “Оценивать обстоятельства в каждом конкретном случае — такова основная задача руководителя”2. Следуя ему, де Голль — военный историк восхищался военными руководителями эпохи Великой французской революции за “их презрение к догматизму”, к “доктринам, построенным на абстракциях, ослепляющих руководителей и обрекающих их на пассивность”3. Отвергая “доктрины априори”. Человек 18 июня еще до того как начал политическую деятельность отвергал тем самым “абсолютную метафизику действий”, т.е. такой подход, согласно которому возможно заранее теоретически предвидеть

1Hoffmann S. La grandeur et 1'avenir. In: Charles de Gaulle.— P., 1973.— P.83

2 Gaulle Ch. de. Le П1 de Гербе.- Р., 1973.-Р.95-96.

3 Ibid.-P.100, 105 42

О “политической философии”... ^ Reflexions sur la “philosophic politique”...

все действия целиком. Но он был убежден в том, что в мире существует “некий общий порядок”, “глубокая природа”, которые составляют “невидимые основания мировоззрения”: “Ибо есть в человеческих деяниях нечто вроде скрытой гармонии, благодаря которой самые разнообразные формы деятельности несут на себе печать тождественности”'.

Видение де Голлем универсальных элементов целесообразного политического действия в сочетании с “доктриной обстоятельств” и с “осязанием реальности”, сближало его более с политическими мыслителями “аристотелевского” типа, чем “платоновского”. Хотя нельзя не видеть, что его собственная карьера не вписывается в плавную, эволюционную схему: мятежник де Голль вошел в мировую историю, совершив 18 июня 1940 г. призывом к Сопротивлению, по существу революционный акт.

Но он совершил его потому, что только революционное действие соответствовало в тех условиях цели национального освобождения и потому, что в его мировоззрении национальная часть, свобода, достоинство не могли быть предметом расчета. Т.е. деголлевский рационализм и прагматизм мало чего стоили вне системы моральных, духовных и гражданских ценностей, чувства любви к отечеству, неотделимых, как и французская история от христианства и католической веры.

Немногие историки, пишущие о де Голле, обращают значительное внимание на вопрос о религиозном элементе в его мировоззрении: большинство из них упоминает об этом мимоходом. Конечно, де Голль не был клерикалом. Но католическая вера, а точнее сказать католическое восприятие мира оказали сильнейшее первоначальное влияние на его взгляды, формировавшиеся с детства в школе иезуитов. Вовсе не случайно глава Свободной Франции, мало известный соотечественникам, сказал о себе в одном из первых радиообращений из Лондона: “Солдат, католик, француз”. Отвечая на вопрос о том, какой идеологии придерживался де Голль, один из его сотрудников, военно-морской адъютант президента адмирал Р. Бено сказал в беседе с автором так: “Думаю, он был просто христианином. Остальное исходило из этого”2. Во всяком случае христианские ценности, на первый взгляд незаметные в “политической философии”

1Gaulle Ch. de. Vers Гаппёе de metier. La guerre lui a donne raison.— P., 1934.-P.69.

2Интервью автору, данное 21 марта 1979 г. в клубе ветеранов Свободной Франции.

43

О “политической философии”... ^ Reflexions sur la “philosophic politique”...

де Голля, составляли в ней важное звено, основу моральных критериев в политике, в восприятии современного мира. Благодаря католическому видению мира Ш. де Голль осознавал национальные интересы Франции, ее величие в духе христианской морали, неотделимо от мировой эволюции.

Миллионы людей во всем мире справедливо воспринимают его имя как символ Франции, символ патриотизма и преданности нации. Но в тоже время в разных странах многие из тех, кто мечтает о “железной руке”, включая претендентов на эту роль, примером, достойным для подражания, считают де Голля, извращенно воспринимая как его национальную идею, так и идею “сильного государства”.

Не узкий национализм, но универсализм в подходе к мировой политике, не стремление к диктатуре, но к твердой власти в рамках республиканской демократии проявились в деголлевских взглядах с первых лет его политической карьеры. Неизгладимое влияние на его мировоззрение оказал и характер Второй мировой войны, отразившийся, как теперь принято говорить, в глобальности политических рассуждений главы Свободной Франции. С точки зрения генерала де Голля война была вызвана “кризисом цивилизации”, стала результатом возникновения тоталитарных режимов. Причиной их он считал образовавшийся разрыв между стремительным экономико-техническим прогрессом в XX в., благоприятствовавшим стандартизации условий жизни, массовой психологии, “гигантскому коллективному конформизму” и хрупкостью оснований, на которых покоилась политическая свобода, достоинство человека, поскольку основания эти, по убеждению де Голля, заключались в христианских устоях старого европейского общества, национальных культурах, традиционных укладах жизни.

Обращая взгляд в будущее, де Голль сказал в ныне знаменитой речи, произнесенной 25 ноября 1941 г. во Французском клубе Оксфордского университета: “Сколь полной не стала бы однажды победа армий, флотов и эскадрилий демократических наций, сколь умелой и прозорливой не проявила бы себя их политика в отношении тех, кто еще раз будет разгромлен, ничто не помешает возродиться угрозе более страшной, чем когда бы то ни было, и ничто не будет гарантировать мир, ничто не спасет миропорядок, если партия свободы перед лицом эволюции, внесенной в общество современным техническим прогрессом не сможет создать такой порядок, при ко-

44

44

О “политической философии”... ^ Reflexions sur la “philosophic politique”...

тором свобода, безопасность, достоинство каждого были бы превыше всего и гарантированы таким образом, чтобы они представлялись более желанными, чем любая выгода их устранения”'.

Размышляя об “опасности современного технического прогресса” для свободы человека, де Голль не видел другого средства гарантировать эту свободу, иначе как “обеспечить триумф духа над материей”, под чем он подразумевал сохранение и преимущественное развитие исторического культурного наследия, традиций гуманизма, духовных ценностей.

Он считал, что беспредельный рационализм, не ограниченный религией, верой , человеческими чувствами в политических сферах способен выродиться в любую из тоталитарных форм. Восстав в 1940 г. против сотрудничества с гитлеровской Германией, он с самого начала воспринимал марионеточную власть Виши как “заражение” Франции, ее культуры “вирусом” тоталитаризма вследствие кризиса всей западной цивилизации.

Тема “кризиса цивилизации” после войны на многие годы отошла на второй план в деголлевских взглядах и деятельности. Начиная с освобождения и до последних лет президентства в Пятой Республике его мысли и действия поглощались заботами о переустройстве государственной системы, отношений с колониями, внешней политики, национальной обороны. Но когда грянули майско— июньские события 1968 г., эта тема вновь зазвучала в речах де Голля, объяснявшего причины “студенческой революции” и массовых забастовок трудящихся “бунтом против современного общества, будь то — коммунистическое на Востоке или капиталистическое на Западе”2. В ответ на лозунги “Долой де Голля” президент дал свою историко-философскую интерпретацию “парижской весны” 1968г., потрясшей Пятую Республику: “Если все организуется и функционирует автоматически, стандартизированным и техническим образом, и так, что индивидуум, скажем рабочий, никак не может влиять на свою судьбу, как муравей в муравейнике или термит в термитнике, то, естественно, в таких условиях прежде всего и появляются коммунистические режимы и порабощают всех и каждого в мрачном тоталитаризме. Но капитализм тоже по-своему, другим образом, в других формах сковывает и порабощает людей. Как найти человеческое равнове-

GaulleCh.de. Discoure et messages. Pendant la guerre. T.I. 1940-1945.-P., 1970.-P.145. Gaulle Ch. de. Discours et messages. TV. Vers le terme. 1966-1969.-P., 1970.-P.297.

45

О “политической философии”... 'ft Reflexions sur la “philosophic politique”...

жет быть предустановлено рационально, предопределено разумом. (согласно Аристотелю в противном случае некоторые понятия не имели бы начала). Наивно пытаться в чистом виде выделять два таких образа политического мышления и соответственно классифицировать государственных деятелей. Но, окидывая взором историю политической философии и доктрин, равно как и властные деяния, возможно увидеть в менявшихся на протяжении истории идеологических и политических формах либо тяготения к одной из двух традиций, либо неуловимые сочетания их.

В последнем отношении политическое мышление Шарля де Гол-ля удивительно выразительно. Он был прагматиком, ценил эмпирический подход больше, чем абстрактные теории, но при этом неизменно подчинил свой прагматизм достижению нескольких высших целей, что составляет оригинальность его политического метода.

Тонкий знаток голлизма и французской цивилизации профессор Гарварда Стэнли Хофман хорошо подметил эти его черты: “В самом деле, нет ничего более удивительного, чем эти гармонические сочетания и синтез, которые вместо того, чтобы вырисовывать упрощенные контуры, плавные линии, позволяют ярко отобразить устремления, смелость, точность и твердость мысли и воли в беспрерывном их движении”' . Истоки гармоний в “политической философии” де Голля исходят из общих принципов его мышления, миропонимания, в которых сочетались диалектика и метафизика. Подчеркивая, что “...принципы приобретают ценность только в той мере, в какой они адаптированы к конкретным обстоятельствам”, де Голль еще в 30-е годы сделал для себя четкий вывод о незаменимости диалектического подхода: “Оценивать обстоятельства в каждом конкретном случае — такова основная задача руководителя”2. Следуя ему, де Голль — военный историк восхищался военными руководителями эпохи Великой французской революции за “их презрение к догматизму”, к “доктринам, построенным на абстракциях, ослепляющих руководителей и обрекающих их на пассивность”3. Отвергая “доктрины априори”, Человек 18 июня еще до того как начал политическую деятельность отвергал тем самым “абсолютную метафизику действий”, т.е. такой подход, согласно которому возможно заранее теоретически предвидеть

Hoffmann S. La grandeur et 1'avenir. In: Charles de Gaulle.— P., 1973.— P.83

2 Gaulle Ch. de. Le fil de Гербе.— Р., 1973.-Р.95-96.

3 Ibid.-P.100, 105

42

все действия целиком. Но он был убежден в том, что в мире существует “некий общий порядок”, “глубокая природа”, которые составляют “невидимые основания мировоззрения”: “Ибо есть в человеческих деяниях нечто вроде скрытой гармонии, благодаря которой самые разнообразные формы деятельности несут на себе печать тождественности”'.

Видение де Голлем универсальных элементов целесообразного политического действия в сочетании с “доктриной обстоятельств” и с “осязанием реальности”, сближало его более с политическими мыслителями “аристотелевского” типа, чем “платоновского”. Хотя нельзя не видеть, что его собственная карьера не вписывается в плавную, эволюционную схему: мятежник де Голль вошел в мировую историю, совершив 18 июня 1940 г. призывом к Сопротивлению, по существу революционный акт.

Но он совершил его потому, что только революционное действие соответствовало в тех условиях цели национального освобождения и потому, что в его мировоззрении национальная часть, свобода, достоинство не могли быть предметом расчета. Т.е. деголлевский рационализм и прагматизм мало чего стоили вне системы моральных, духовных и гражданских ценностей, чувства любви к отечеству, неотделимых, как и французская история от христианства и католической веры.

Немногие историки, пишущие о де Голле, обращают значительное внимание на вопрос о религиозном элементе в его мировоззрении: большинство из них упоминает об этом мимоходом. Конечно, де Голль не был клерикалом. Но католическая вера, а точнее сказать католическое восприятие мира оказали сильнейшее первоначальное влияние на его взгляды, формировавшиеся с детства в школе иезуитов. Вовсе не случайно глава Свободной Франции, мало известный соотечественникам, сказал о себе в одном из первых радиообращений из Лондона: “Солдат, католик, француз”. Отвечая на вопрос о том, какой идеологии придерживался де Голль, один из его сотрудников, военно-морской адъютант президента адмирал Р. Бено сказал в беседе с автором так: “Думаю, он был просто христианином. Остальное исходило из этого”2. Во всяком случае христианские ценности, на первый взгляд незаметные в “политической философии”

Gaulle Ch. de. Vers 1'armee de metier. La guerre lui a donne raison.— P., 1934.-P.69. Интервью автору, данное 21 марта 1979 г. в клубе ветеранов Свободной Франции.

43

де Голля, составляли в ней важное звено, основу моральных критериев в политике, в восприятии современного мира. Благодаря католическому видению мира Ш. де Голль осознавал национальные интересы Франции, ее величие в духе христианской морали, неотделимо от мировой эволюции.

Миллионы людей во всем мире справедливо воспринимают его имя как символ Франции, символ патриотизма и преданности нации. Но в тоже время в разных странах многие из тех, кто мечтает о “железной руке”, включая претендентов на эту роль, примером, достойным для подражания, считают де Голля, извращенно воспринимая как его национальную идею, так и идею “сильного государства”.

Не узкий национализм, но универсализм в подходе к мировой политике, не стремление к диктатуре, но к твердой власти в рамках республиканской демократии проявились в деголлевских взглядах с первых лет его политической карьеры. Неизгладимое влияние на его мировоззрение оказал и характер Второй мировой войны, отразившийся, как теперь принято говорить, в глобальности политических рассуждений главы Свободной Франции. С точки зрения генерала де Голля война была вызвана “кризисом цивилизации”, стала результатом возникновения тоталитарных режимов. Причиной их он считал образовавшийся разрыв между стремительным экономико-техническим прогрессом в XX в., благоприятствовавшим стандартизации условий жизни, массовой психологии, “гигантскому коллективному конформизму” и хрупкостью оснований, на которых покоилась политическая свобода, достоинство человека, поскольку основания эти, по убеждению де Голля, заключались в христианских устоях старого европейского общества, национальных культурах, традиционных укладах жизни.

Обращая взгляд в будущее, де Голль сказал в ныне знаменитой речи, произнесенной 25 ноября 1941 г. во Французском клубе Оксфордского университета: “Сколь полной не стала бы однажды победа армий, флотов и эскадрилий демократических наций, сколь умелой и прозорливой не проявила бы себя их политика в отношении тех, кто еще раз будет разгромлен, ничто не помешает возродиться угрозе более страшной, чем когда бы то ни было, и ничто не будет гарантировать мир, ничто не спасет миропорядок, если партия свободы перед лицом эволюции, внесенной в общество современным техническим прогрессом не сможет создать такой порядок, при ко-

44

тором свобода, безопасность, достоинство каждого были бы превыше всего и гарантированы таким образом, чтобы они представлялись более желанными, чем любая выгода их устранения”'.

Размышляя об “опасности современного технического прогресса” для свободы человека, де Голль не видел другого средства гарантировать эту свободу, иначе как “обеспечить триумф духа над материей”, под чем он подразумевал сохранение и преимущественное развитие исторического культурного наследия, традиций гуманизма, духовных ценностей.

Он считал, что беспредельный рационализм, не ограниченный религией, верой , человеческими чувствами в политических сферах способен выродиться в любую из тоталитарных форм. Восстав в 1940 г. против сотрудничества с гитлеровской Германией, он с самого начала воспринимал марионеточную власть Виши как “заражение” Франции, ее культуры “вирусом” тоталитаризма вследствие кризиса всей западной цивилизации.

Тема “кризиса цивилизации” после войны на многие годы отошла на второй план в деголлевских взглядах и деятельности. Начиная с освобождения и до последних лет президентства в Пятой Республике его мысли и действия поглощались заботами о переустройстве государственной системы, отношений с колониями, внешней политики, национальной обороны. Но когда грянули майско— июньские события 1968 г., эта тема вновь зазвучала в речах де Голля, объяснявшего причины “студенческой революции” и массовых забастовок трудящихся “бунтом против современного общества, будь то — коммунистическое на Востоке или капиталистическое на Западе”2. В ответ на лозунги “Долой де Голля” президент дал свою историко-философскую интерпретацию “парижской весны” 1968г., потрясшей Пятую Республику: “Если все организуется и функционирует автоматически, стандартизированным и техническим образом, и так, что индивидуум, скажем рабочий, никак не может влиять на свою судьбу, как муравей в муравейнике или термит в термитнике, то, естественно, в таких условиях прежде всего и появляются коммунистические режимы и порабощают всех и каждого в мрачном тоталитаризме. Но капитализм тоже по-своему, другим образом, в других формах сковывает и порабощает людей. Как найти человеческое равнове-

GaulleCh.de. Discoure et messages. Pendant la guerre. T.I. 1940-1945.-P., 1970.-P.145. Gaulle Ch. de. Discours et messages. TV. Vers le terme. 1966-1969.-P., 1970.-P.297.

45

cue (выделено нами— Г.Н.) для цивилизации, для современного механического общества? Вот великий вопрос нашего века”'. Де Голль предложил искать его решение в “ассоциации труда и капитала”, как это было в конце 40-х начале 50-х годов, с помощью проектов “участия” выдвинутых в годы Пятой Республики наиболее реформистки настроенными его сторонниками— левыми голлистами.

Проекты и политика “участия” или их варианты были к тому времени внедрены в тех или иных формах во многих развитых странах, но в основном в качестве мер материальной заинтересованности трудящихся с помощью их доли, пусть и малой, в прибылях и капитале предприятий, как весьма эффективной меры повышения производительности труда и конкурентоспособности. Де Голль же такие меры считал паллиативами и придавал “участию” значение новой формы социальной организации и демократии. И опять-таки с точки зрения общих принципов он исходил из идеи обеспечить социальное и экономическое “равновесие” в обществе: “ Уже долгое время я убежден, что современному механическому обществу не хватает человеческого основания, которое обеспечило бы ему равновесие. Социальная система, обрекающая труженика — даже если он и неплохо зарабатывает — на роль инструмента и винтика машины, по моему мнению, находится в противоречии с нашей природой, с духом здоровой производительности. Бесспорно то, что капитализм работает не только на благо немногих, но также и общества, но он несет в себе мотивы массового и постоянного неудовлетворения. Верно, что некоторые паллиативы смягчают злоупотребление режима “laissez passer”, но они не излечивают его моральную уродливость”2.

Идея “третьего пути” между капитализмом и коммунизмом венчает всю “политическую философию” Шарля де Голля. Хотя она высказана в весьма общих чертах, тем не менее, в ней содержится важный элемент, а именно -стремление найти “равновесие” в международной сфере не на основе классического, военного “баланса сил”, но путем социального преобразования противостоящих типов общества ради всеобщих интересов. Парадоксально, но получив во многих странах, особенно в англо-саксонском мире репутацию националиста, де Голль, быть может, более других государственных деятелей Запада осознал необходимость оценивать национальные, ре-

' Ibid.-P.301-302.

2 Gaulle Ch. de. Memoires d'Espoir. T.I. P. 173.

46

О “политической философии”... •^ Reflexions sur la “philosophic politique”...

гиональные интересы в глобальной взаимозависимости, с высоты всеобщих интересов современной цивилизации. Интересно свидетельство бывшего президента США Ричарда Никсона, которое он привел в интервью по поводу 100-летия со дня рождения де Голля:

“Я встречал многих руководителей всего мира, и большинство из них казались мне по существу провинциалами. Я говорю это не для того, чтобы их критиковать. Но отметить, что во время этих встреч, состоявшихся как во время моего президентства, так и в другие моменты, они размышляли лишь о своих собственных странах и об отношениях с Соединенными Штатами. Де Голль обладал общим видением. Разумеется, он не выпускал из виду отношения между Францией и США, во время наших дискуссий мы часто обсуждали этот вопрос. Но весь мир не был ему чужим. Он знал Латинскую Америку, Азию, Африку, и, само собой разумеется, Европу. В этом отношении он был одним из гигантов в области стратегической мысли”'.

Де Голль вовсе не единственный государственный деятель в XX веке, кто обладал мировым видением проблем и стремился к влиянию своей страны в мировой политике. Но в его время многие лидеры мирового масштаба строили глобальные политические планы на основе тоталитарных идеологий, в которых моральные ценности и соображения о цене человеческих потерь, не только чужих, но и своих, уничтожались.

Было совсем немного крупных государственных деятелей Запада, кто, отстаивая приоритет национальных интересов, искал пути применения социальных и международных противоречий, коллективного и индивидуального при сохранении основных общественных ценностей: политических свобод, гарантий безопасности индивидуума, права наций на самоопределение, национального и расового равенства. Тем более удивительно, что другой крупнейший реформатор капитализма, творец “нового курса” Ф. Рузвельт относился к де Голлю с опасением, не вполне доверяя его верности демократическим принципам.

Политические идеи главы Свободной Франции развивались в мировом контексте кризиса либерализма, распространения марксистской идеологии и фашизма. В этом контексте де Голль, начиная с военных лет, задумывался, а создав в 1947 г. партию Объединение французского народа, попытался найти путь преодоления кризиса

Beliard J. Entretien avec Richard Nixon. Joumees intemationales... SP.478.-P.2. 47

47

Заключение Conclusion

3. Вместе с тем, несмотря на экстраординарную роль личности “самого знаменитого из всех французов” прошлого столетия, весьма успешная “перестройка” Франции, не считая социальных аспектов деголлевских реформ, стала возможной благодаря тому, что голлизм, его основные идейно-политические ориентации соответствовали потребностям преодоления “кризисной эпохи”, которую страна переживала с 30-х годов XX в. Таким образом, во Франции возникло новое политическое движение, не основанное ни на одной из распространенных в двадцатом столетии идеологий (либерализм, социализм, марксизм, фашизм).

4. Вопрос об идеологии голлистского движения представляется наиболее дискуссионным. В историографии, особенно в отечественной, употребление понятия “идеология голлизма” почти традиционно. Да, действительно, у де Голля были основные идеи, которые определяли главные направления его политической деятельности:

приоритет национальных ценностей над классовыми (в марксистской терминологии) или групповыми (что больше соответствует категориям западной политологии), доктрина “сильного государства”, социальные реформы. Однако, на наш взгляд, употребление понятия “идеология голлизма” в строгом его смысле, весьма уязвимо, ибо оно предполагает не просто заимствования, и использование уже известных теорий, или их элементов, но формирование на их основе собственной оригинальной идеологии. Но разве культ национального, нации, прославление “сильного государства”, социальная организация корпоративного типа идеологически не характеризовали некоторые печально известные тоталитарные режимы XX в.?

Легко предвидеть возражение по поводу неуместности подобных аналогий, ибо ни сам де Голль, что бы не писали о нем его политические противники или критики, ни голлистское движение не выходили за рамки демократических представлений о современном общественном развитии. Другое дело, что в голлизме сложилась отличная от классического либерализма концепция демократии. Разумеется, не вполне корректно доказывать отсутствие оригинальной идеологии голлизма ссылкой на некоторое внешнее сходство его главных постулатов с идеологиями антидемократических режимов. Тем не менее, по нашему мнению, вопрос о том, была ли у голлистского движения сформировавшаяся идеология в научном смысле остается открытым.

50

Заключение Conclusion

С большей уверенностью можно сделать вывод, что де Голль вдохновлялся и руководствовался в своих действиях своеобразной “политической философией” и принципами, которые формировались в его мышлении в результате обогащения освоенного им наследия французской, европейской классической культуры и знаний, приобретенных в опыте собственной политической деятельности.

51

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК (ПУБЛИКАЦИИ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ)

РАБОТЫ ДЕ ГОЛЛЯ

Голль Ш. де. Военные мемуары. Т. 1—11. — М., 1957—1960. Голль Ш. де. Мемуары надежд. 1958—1962. — М., 2000. Голь Ш. де. Профессиональная армия. — М., 1935.

РАБОТЫ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ И ЗАРУБЕЖНЫХ АВТОРОВ

Антюхина-Московченко В. И. Шарль де Голль (1890—1970) // Новая и новейшая история. 1971. № 3—6.

Антюхина-Московченко В. И. Институт Шарля де Голля // Там же.1981.№ 1.

Антюхина-Московченко В. И. Шарль де Голль и Советский Союз. М.,1990.

Арзаканян М. Ц. Жак Ширак// Вопр. истории. 1988. № 8.

Арзаканян М. Ц. Де Голль и голлисты на пути к власти. М., 1990.

Борисов Ю. В. СССР и Франция: 60 лет дипломатических отношений. - М.,1989.

Бунин И. М. Объединение в поддержку республики (ОПР) — ведущая партия буржуазной оппозиции (1981—1984) // Французский ежегодник, 1984. — М., 1986.

Бунин И. М. Буржуазия в современном французском обществе:

Структура, психология, политические позиции. М., 1978.

ВертА. Франция. 1940-1955. М., 1956.

Георгиев Э. Г. Африканская политика Франции. — М., 1988.

52

Библиография ^ Bibliografique

Земсков И. Н. Советский Союз и “Сражающаяся Франция” // Французский ежегодник, 1966. М., 1967.

Егоров Ю. В. Франция в конце 80-х годов. — Л., 1989.

Ерофеев В. Де Голль: дальновидность и иллюзии // Междунар. жизнь. 1988. № 9. С. 141-151.

Ибрашев Ж. У. Политическая концепция Шарля де Голля. Алма-Ата, 1971.

Ибрашев Ж. У. Голлизм в политической жизни Франции: Дис. д-ра ист. наук. М., МГПИ. 1985.

История Франции: В 3 т./Под ред. А. 3. Манфреда. М., 1972—1973.

Канинская Г. Н. Радикалы и радикализм в послевоенной Франции. — М., 1999.

Киссельгоф И. С. История Франции в годы второй мировой войны. — М.,1975.

Коломийцев В. Ф. Де Голль и внешняя политика Франции // Вопр. истории 1974. № 7.

Колосков И. Л. Внешняя политика Пятой республики. М., 1976.

Кравченко Е. А. Левые силы в период майского кризиса 1958 г. и первые месяцы прихода де Голля к власти // Французский ежегодник, 1974. М.,1976.

Крутоголов М. Л. Государственный строй Франции по Конституции 1958г.М., 1960.

Крутоголов М. А. Президент Французской Республики: Правовое положение. М., 1980.

Крутоголов А. Н. Парламент Франции.- М., 1988.

Манфред И. А. Париж - Бонн. Франко-западногерманские отношения во внешней политике Пятой республики. 1958—1962.—М., 1970.

Михайловский Е. Г. О некоторых аспектах идейно-политических воззрений генерала де Голля в годы Сопротивления во Франции // Новая и новейшая история. Саратов, 1974. № 2.

Молчанов Н. Н. Генерал де Голль. 1-е изд. М., 1973; 2-е изд. М., 1980; 3-е изд. М.,1988.

Наринский М. М. Англия и Франция в послевоенной Европе. 1945-1949.-М., 1972.

Наринский М. М. Борьба классов и партий во Франции, 1944— 1958 гг. М.,1983.

Наумова Н. Н. Голлизм в оппозиции. М., 1991.

53

Библиография ^ Bibliografique

Новиков Г. Н. Журнал Института Шарля де Голля “Эспуар” // Новая и новейшая история. 1983. №3.

Новиков Г. Н. Голлизм после де Голля: Идейная и социально-политическая эволюция, 1969-1981. М., 1984.

Новиков Г. Н. Де Голль, голлисты и голлизм // Новая и новейшая история.- 1990.-№2.

Посконин В. С. Французская публицистика и историография “красного мая” 1968 г. М., 1982.

Ратиани Г. М. Франция: судьба двух республик. М., 1980.

Рубинский Ю.И. Пятая республика: Политическая борьба во Франции в 1958-1963 гг. М., 1964.

Рубинский Ю. И. Франция: голлизм на новом этапе // Международный ежегодник. М.,1971.

Сироткин В. Г. История Франции: Пятая республика. М., 1989.

СлавеновВ. П. Очерки внешней политики Франции (1981-1986). М.,1986.

Смирнов В. П. Де Голль и Жиро // Новая и новейшая история. 1982. №№ 1,2.

Смирнов В. П. Движение Сопротивления во Франции в годы второй мировой войны. М., 1974.

Смирнов В. П. Новейшая история Франции, 1918—1975. М., 1979.

Сталин. Рузвельт. Черчилль. Де Голль. Политические портреты.-Минск,1991.

Тюлин И. Г. Внешнеполитическая мысль современной Франции. М.,1988.

Фадеева Т. М. Стратегия буржуазного реформизма в современной Франции.М., 1975.

Черкасов Я. Я. Левые голлисты в современной Франции (конец 50-х — середина 70-х гг.) // Новая и новейшая история. Межвузовский научный сборник. Саратов, 1978. Вып. 4.

Черкасов П. П. Агония империи. М., 1979.

Чернега В. Н. Буржуазные партии в политической системе Франции: Третья — Пятая республики. М., 1987.

Чернега В. Я. Политическая борьба во Франции и эволюция гол-листской партии в 60-70-е годы XX в. М., 1984.

Шарль де Голль. К 100-летию со дня рождения. Французский ежегодник 1988.М., 1990.

54

Библиография ф Bibliografique

Шарль де Голль /Под ред. М. Ц. Арзаканян и А. О. Чубарьяна. — М.,2000.

Шилов В. С. Политические партии и внешняя политика Франции (1958-1969). М., 1977.

Щербинина Л. В. К вопросу о природе “левого голлизма”//Вопр. истории. Алма-Ата, 1975. Вып. 8.

Щербинина Л. В. “Теория участия” голлизма (идеология и практика 1967-1974 гг.)//Там же. 1976. Вып. 10.

МЕМУАРЫ

Д'Астье [де ля Вижери] Э. Боги и люди. — М., 1962. Д'Астье [деля Вижери] Э. Семь раз по семь дней. — М., 1961. Дюкло Ж. Мемуары. В 3-х томах. — 2-е изд. — М.,1985. Жискар д'Эстен В. Власть и жизнь. — М., 1990. Монне Ж. Реальность и политика. Мемуары. — М., 2001. Рубакин А. В водовороте событий. Воспоминания о пребывании во Франции в 1939-1943 гг. - М., 1960.

ХУДОЖЕСТВЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА

Д'Астье [де ля Вижери] Э. Лету нет конца.Роман.-М.-1958.Форсайт Ф. День шакала М.,

(любое издание).

Новиков Геннадий Никифорович

ДВА ЭТЮДА О ДЕ ГОЛЛЕ И ГОЛЛИЗМЕ

Учебное пособие к курсам новейшей истории

Европы и Америки, а также политологии