Глава 52

Донья Родригес с дочерью просят Дон Кихота за них вступиться, и он обещает разыскать обидчика и вызвать его на поединок. Однако герцог берется сам передать своему вассалу вызов и заставить явиться на дуэль спустя шесть дней. От Тересы Панса приходят письма к герцогине и Санчо, в последнем она сообщает новости о деревенской жизни. «Священник, цирюльник, бакалавр и даже причетник никак не могут поверить, что ты — губернатор, и говорят, что это наваждение или же колдовство, как и все, что касается твоего господина Дон Кихота, а Самсон говорит, что он тебя разыщет и выбьет у тебя из головы губернаторство, из Дон Кихота же повыколотит его сумасбродство, а я на это только посмеиваюсь и знай поглядываю на нитку кораллов да прикидываю, какое платье выйдет из твоего кафтана для нашей дочки.

Послала я сеньоре герцогине немного желудей — уж как бы мне хотелось, чтоб они были золотые. Если у вас на острове носят жемчужные ожерелья, то несколько таких ожерелий пришли мне. <…>

Нынешний год оливки у нас не родились, да и уксусу во всем селе не сыщешь ни капли. Через наше село проходил полк солдат и увел с собой трех девок. Я тебе их не назову: может, они еще вернутся, и замуж их все-таки возьмут, несмотря что они с грешком.

Санчика вяжет кружева, <…> ну, а как теперь она губернаторская дочка, то и не к чему ей ради этого трудиться: уж ты дашь ей приданое. Фонтан у нас на площади высох; в позорный столб ударила молния, — дай Бог, чтоб и всем этим столбам был такой же конец».

Глава 53

Шутка, разыгрываемая с Санчо, достигает своего апогея, когда ему сообщают о нашествии врагов на остров. В поднявшейся суматохе Санчо здорово наминают бока. Избитый Санчо, с трудом передвигая ноги, направляется в конюшню, седлает серого и обращается к присутствующим: «Оставайтесь с Богом, ваши милости, и скажите сеньору герцогу, что голышом я родился, голышом весь свой век прожить ухитрился: я хочу сказать, что вступил я в должность губернатора без гроша в кармане и без гроша с нее ухожу — в противоположность тому, как обыкновенно уезжают с островов губернаторы». После некоторого обсуждения его согласились отпустить, «предложив ему предварительно охрану, а также все потребное для услаждения его особы и для удобств в пути. Санчо сказал, что он ничего не имеет против получить немного овса для серого, а для себя — полголовы сыра и полкаравая хлеба: путь, дескать, недальний, а посему лучших и более обильных запасов довольствия не требуется. Все стали его обнимать, он со слезами на глазах обнял каждого и наконец пустился в дорогу, они же долго еще дивились как его речам, так и непреклонному и столь разумному его решению».

Глава 54

Начиная с этой главы повествование будет сновать от Санчо к Дон Кихоту в пределах одной главы, а не как прежде, от одной главы к другой. «У герцога с герцогиней было решено, что вызову, который Дон Кихот бросил их вассалу по вышеуказанной причине, надлежит дать ход; однако парень этот находился на ту пору во Фландрии, куда он бежал, дабы не иметь своею тещею донью Родригес, а потому их светлости положили заменить его одним из своих лакеев, гасконцем по имени Тосилос, предварительно объяснив ему хорошенько, в чем состоят его обязанности».

По пути к своему господину Санчо встречает мавра Рикоте, деревенского лавочника, переодетого паломником-немцем (мавры были изгнаны из Испании в Африку королевскими указами в 1609–1613 гг.). В группе нищих странников оказались люди весьма молодые с туго набитыми котомками. «Паломники разлеглись на земле и прямо на травке, заменившей им скатерть, разложили хлеб, соль, ножи, орехи, куски сыру и обглоданные кости от окорока: продолжать глодать их было уже бесполезно, но обсасывать никому не возбранялось. Еще выставили они одно черного цвета кушанье, будто бы именуемое кавьяль, приготовляемое из рыбьих яиц и столь острое, что его необходимо чем-либо запивать. Также не было здесь недостатка в оливках, впрочем сухих, без всякой приправы, и все же вкусных и соблазнительных».

Старый мавр Рикоте вернулся под видом странника, чтобы выкопать зарытый за селом клад, он хочет переправить свою семью из Алжира в Германию, где живется привольнее. Его история не представляет интереса.