Владимир михайлович бехтерев

(1857-1927) — невропатолог, физиолог, психиатр, пси­холог. С 1885 г. — зав. кафедрой психологии Казанского университета. С 1893 г. — профессор Военно-медицин­ской академии в Петербурге, с 1987 г. — Женского меди­цинского института. В 1908 г. создал и возглавил Психо­неврологический институт. С 1918 г. — директор Ин­ститута по изучению мозга и психической деятельнос­ти (Петроград). Выступил с воззванием, направленным против иностранной военной интервенции в России.

Свою систему научных воззрений называл объек­тивной психологией (с 1904 г.), затем психорефлексоло­гией (с 1910 г.) и рефлексологией (с 1917 г.). Взгляд на по­ведение человека как на простую совокупность рефлек­сов распространял на общество в целом. Считал невоз­можным изучение сознания. В стремлении к объектив­ным методам исследования, опираясь на клиническую практику, отвергал теорию и методы субъективной пси­хологии, сводил психологию к рефлексологии. Его воззре­ния близки рефлекторной теории И.П. Павлова, опере­жали развитие бихевиоризма. Воспитание понимал как создание «привычек в сфере физической, нравственной и умственной». Коллектив характеризовал как «собира­тельную личность».

Основные труды: «Психика и жизнь» (1903), «Лич­ность и условия её развития и здоровья» (2-е изд., 1905), сВопросы воспитания в возрасте первого детства» (1909), «Вопросы общественного воспитания» (1910), «О социально-трудовом воспитании» (1917), «Общие основы рефлексологии человека. Руководство к объектив­ному изучению личности» (3-е изд., 1926);«Культура со­циального героизма в воспитании детей» (1926).

А.С. Макаренко в конце 20-х гг. скептически отзы­вался о значении рефлексологии для педагогики (Лед. соч. В 8 т. М., 1983-1986. Т. 8. С. 152 и Т. 3. С. 485); в 1932-1936 гг. показывал несостоятельность рефлексо­логической трактовки коллектива ЗА. Залужным и С. Ло­зинским (там же. Т. 1. С. 137, 172-173 и т. 3. С. 328).

Печатается в сокращении 4 части I книги В.М. Бехтерева «Коллективная рефлексология» (1921), по изданию: Избранные работы по социальной психоло­гии. М„ 1994. С. 68-79.

Взаимоотношение личности и общества

(...) Для развитой социальной личности даже не требуется похвалы или осуждения со стороны близких или общества. Она действует по сложившимся навы­кам, ибо приобретённые с воспитанием и жизнью соче­тательные рефлексы становятся привычками, уже сами по себе определяют поведение человека в различных случаях. Доброволец, записавшийся в ряды армии и ри­скующий своей жизнью, ничуть не руководится одобре­нием или неодобрением. Он неизбежно действует так, что его жизненные условия складываются таким обра­зом, что поступить иначе при данных обстоятельствах он не может. Если кто идёт на политическую арену, под­вергаясь также известному риску, он опять-таки идёт по пути, который подготовлен всей его прошедшей жизнью в определённой социальной среде.

Так или иначе социальная кооперация приводит к соглашению со своими установлениями действий от­дельных лиц во всех случаях, где дело идёт о достижении коллективных целей, а это втягивает отдельную лич­ность в общественную или коллективную жизнь в такой мере, что личность не может поступать иначе, как сообра­зуясь со своими навыками и традициями, которые скла­дываются вокруг интересов коллектива как целого.

Известно, что дети в коллективе представляются гораздо более жестокими, нежели взрослые люди, и это потому, что они ещё не отражают в себе социальности в такой мере, чтобы сдерживать свои индивидуальные стремления и сообразовывать свои поступки с общими интересами. Благодаря этому и в коллективных действи­ях дети не проявляют достаточной сдержанности и все­гда склонны к более тяжкому осуждению отдельного ин­дивида из своей среды, нежели взрослые люди. Возмож­но, что и женские коллективы в этом отношении окажут­ся чем-то средним между детскими и мужскими до тех пор по крайней мере, пока женщина ещё не вполне во­шла в общественную жизнь наравне с мужчинами. (...)

Индивидуальный облик личности определяется в значительной мере обществом, его инстинктами, обычая­ми и другими общественными установлениями. Иначе говоря, личность есть в значительной мере продукт само­го общества, представляющего собою миллионы подоб­ных в ряде сменяющих друг друга поколений. Благодаря совокупности всех условий, неодинаковых или различ­ных личностей и происходит характерологическое отли­чие одной личности как социальной особи от других. (...)

Личность не только пользуется общим для всех языком, но и носит общественный покрой платья, сле­дует за модой, имеет в той или иной мере национальные воззрения, имеет общие всем правовые и этические по­нятия, более или менее общее мировоззрение, общие идеалы и приблизительно одинаково оценивает те или другие события, как прошлые, так и настоящие. (...)

Правда, в современном обществе мы встречаемся с различными слоями, с классовым разделением, с про­фессиональными группами, с различными кружками и прочее, как будто бы разделяющими человечество на от­дельные части: однако эти подразделения не так глубо­ки, чтобы уничтожать общность многих форм внешних проявлений соотносительной деятельности различных личностей. (...)

Говоря о роли общества и власти его над личностью, нельзя забывать об иге общественного мнения, против которого бессильны бороться иногда самые сильные на­туры. Вот, например, как Г. Лебон характеризует в этом отношении древний мир. «Греки, которые, по мнению не­ вежественных краснобаев, наслаждались такой свободой, в действительности были подчинены игу общественного мнения и обычая. Каждый гражданин был окружён сетью безусловно ненарушимых верований: никто не смел и ду- . мать об оспаривании общепринятых идей и подчинялся им без протеста. Греческий миф не знал ни религиозной свободы, ни свободы частной жизни, ни какой бы то ни было свободы вообще».

Нужно при этом иметь в виду, что социальные про­явления личности удерживаются и в преемственной пе­редаче из поколения в поколение. В этом случае, конеч­но, действует закон эволюции, причём общие или соци­альные проявления того или другого сообщества под­вергаются непрерывным изменениям, что случается то быстрее, то медленнее; но несмотря на это, личность каждый раз подчиняется постоянно видоизменяющим­ся вследствие преемственного развития социальным проявлениям данного сообщества. (...)

Из предыдущего ясно, что самая организация обще­ственности основана на повелительном принципе обще­ства над личностью. Обычаи и законы общества катего­ричны и требуют почти безусловного подчинения. При развитии общества все его установления ещё более диф­ференцируются, стесняя индивидуальные проявления по всем пунктам, ограничивая личные стремления и уничто­жая права отдельных лиц. Вместе с тем с развитием обще­ства его установления становятся более сложными и в то же время более императивными в отношении общих нужд коллектива, а потому ещё более стесняют личность. (...)

Личная свобода и общественная необходимость, индивидуализм и социализм — вот две стороны общест­венного процесса, идущего по пути социальной эволю­ции. При всём том личность и общество не являются противоположностями, ибо наиболее совершенное об­щество может состоять только из наиболее совершен­ных личностей. Поэтому в интересах общества не по­давлять личность, а, наоборот, её развивать, лишь бы это развитие шло не в ущерб обществу. Таким образом, об­ществу надлежит содействовать всестороннему развитию личности, ограждая лишь себя от распада путём ук­репления солидарности между его сочленами. В этом и только в этом должна быть задача организованного об­щества, именуемого государством, (...)

Совершенствование и упорядоченная свобода, высшее развитие творческой деятельности и вместе с тем создание общественно развитой личности при ра­венстве всех вообще прав и при устранении порабоще­ния и эксплуатации одной личности другою есть задача будущего общества, пока ещё неосуществлённая на зем­ле. В этом случае задача создания совершенной личнос­ти совпадает с осуществлением наиболее совершенного общества. Личность здесь является высшей обществен­ной ценностью, и подавление её ценных индивидуаль­ных сторон социальной средой должно быть признано явлением в полной мере антисоциальным.

Тем не менее нельзя упускать из виду, что личность всегда останется продуктом социальной жизни. (...)

Касаясь условий общественных отношений, надо сказать, что обычаи и «общественные шаблоны» в сущ­ности ограничивают личность в той её деятельности, ко­торая является более или менее автоматичной. Они не затрагивают её индивидуальных проявлений и вместе с тем тех её сторон, какие делают личность самобытной единицей с принадлежащими только ей одной взгляда­ми и стремлениями, насколько, конечно, эти последние не приводят к нарушению прав других.

Эта индивидуальная сторона личности должна иметь особое значение и в жизни общественной, так как ею главным образом и определяется прогресс общества.

Дело в том, что лишь благодаря своим индивиду­альным способностям личность поднимается выше уровня массы и может осуществлять созидательную ра­боту, обеспечивающую поступательный ход умственно­го развития человечества.

Можно сказать, что самобытное развитие личнос­ти есть основа социального прогресса народов, который лучше всего обеспечивается полной свободой личности в её взглядах и стремлениях, насколько последние не могут нарушать интересы других, и в особенности инте­ресы общества как целого. (...)

В политике, — по Г. Лебону, — настоящие великие люди те, которые предвидят рождающиеся потребности, события, подготовленные прошлым, и указывают путь, которого следует держаться. Они так же, как и великие изобретатели, синтезируют результаты долгого предше­ствующего труда.

Нельзя быть вождём народа, не воплощая его меч­таний. (...)

...Правитель только тогда правитель, когда он, яв­ляясь выразителем народных устремлений, отождеств­ляет себя с народом.

С другой стороны, и народ олицетворяет себя в своём правителе. Он гордится его славой и живёт его счастьем. (...)

Что хорошая общественная организация не враг личности, доказывает также появление в коллективе от­дельных личностей, обособляющихся благодаря своим выдающимся индивидуальным качествам, и эти-то ин­дивидуальные качества не только не подавляются кол­лективом, а наоборот — являются предметом обоготво­рения, как и самые личности. (...)

...Вполне естественно, что, пока жива идея, жив ру­ководящий принцип, за который боролся народ, до тех пор герой, связавший своё имя с этим принципом, как бы олицетворяющий его персонально, будет пользо­ваться обаянием в памяти народа, окружаемый ореолом славы, доходящим до обоготворения. (...)

Возвращаясь к вопросу о коллективах, можно за­метить далее, что коллективы проявляют обыкновенно меньше инициативы, чем отдельные личности, но зато последние могут лучше осуществлять свои намерения через коллектив. (...)

Что касается проявления деятельности коллекти­ва, то это зависит главнейшим образом от его сплочён­ности. Чем слабее сплочённость и организованность коллектива, тем меньше имеет коллектив возможности достигнуть тех целей, ради которых он возник. (...)