4. Умозаключение.
Мы привыкли, знакомясь с умозаключениями указывать на них как на разновидность разумной речи, заключающей в себе определенную мысль. Мы также иногда утверждаем что умозаключение способно дать нам новое истолкование реальности с тем чтобы мы могли обрести и новое знание. Давайте же взглянем на умозаключение несколько с иной стороны. Начнем тоже с примера: вот перед нами симпатичная девушка примерно восемнадцати лет. Какие относительно нее могут быть умозаключения в которых она может непосредственно участвовать в качестве суждения? Что она может быть влюблена или будет влюблена. Что она может изменится с возрастом. Что у нее со временем могут родиться дети. Все это будут умозаключения. Совершенно очевидно что если девушку рассматривать в качестве понятия то умозаключения как бы указывают на те смыслы этого понятия которые скрыты в нем как возможности или напоминают нам о реальности, которой это понятие окружено. Но нельзя не согласится с тем что умозаключение может дать нам представление о действительно новом, затаенном в глубине смыслом. Так умозаключение может привести нас к стройной теории, и на практике привести к ошеломляющим результатам. Очевидно то, что умозаключение таит в себе возможности которые другим формам мысли не присущи.
Какова же идея умозаключения или его онтологическое строение, чтобы это можно было объяснить? Рассмотрим простое умозаключение: Человек есть живое существо. Сократ есть человек. Сократ есть живое существо. Здесь интерес для нас представляет цепочка понятий живое существо – человек – Сократ. Сократ есть один из людей, человек есть одно из живых существ. Так образуется силлогизм. В нашем понимании все складывается таким образом что если в мешок положить предмет, а мешок положить в сарай то предмет и будет находится в сарае. Все это кажется очевидным. Но нельзя забывать о том что ни человек ни живое существо не существуют вовсе в логическом смысле. То есть их нет где бы то ни было и Сократ по существу является единственным носителем всех этих свойств. Других реальных лиц в силлогизме нет. Более того, нет их и в других силлогизмах, то есть мы опять имеем дело с разновидностями смыслов внутри одного понятия, которое образно говоря объемлет весь мир.
Мы не можем сказать что это понятие является частью мира, его отдельной областью /даже и в категориальном отношении/ с тем чтобы перекидывать мостики к другим через него. Но умозаключение не понятие, в нем происходит разрыв понятия таким образом что оно соединяется вновь, образуя два автономных понятия, которые связаны между собой в общем то только памятью /наподобие монад/. Так разорвав земляного червя пополам вы обнаружите скоро что две половинки вскоре стали двумя червями.
Все двойственное указывает на природу умозаключения. Так все притягательное составляет для него основу, а все непритягательное составляет основу для его отрицания. Мужчина и женщина, сухое и влажное, далекое и близкое, белое и черное. Очевидно что в одном не хватает другого.
Умозаключение, тем не менее как бы охватывает две части мира или предметы из него. И как бы они, эти части, не относились друг к другу, из их отношения вывести природу умозаключения крайне проблематично. Объем таких изысканий превышал бы наши возможности. Поэтому природа умозаключения видимо такова что от суждения к суждению перебрасывается ниточка, прозрачная и совершенно незаметная, в то время как сами суждения при этом разделены пропастью.
Ситуация такова: когда произносится суждение, то на той стороне реальности возникает нечто такое что не является прообразом первого, внимающим ему из небытия, но оно становится таким каким хочет видеть первое. Умозаключение это заклятье, безумная вера приносящая успех. Не всякий человек произносящий пустые слова делает умозаключение. Содержание и форма здесь впервые находят друг друга так как это было обусловлено судьбой. Это итог, результат достигший своего эпогея. Понятие здесь получает свою свободу. Оно может цитироваться, обрастать знанием, просто идти по миру ничего не видя и не слыша. Оно обретает скорость света.
Идея умозаключения здесь выражается в том что оно возвращает понятию его собственную идею. Психологически это означает что рождается череда образов, настраивающих восприятие так чтобы понятие воспринималось прямо как часть реальности. Саму же реальность в восприятии восприемлющем понятия составляет дистанция, или пропасть между суждениями в умозаключении.
Вывод тринадцатый: понятия в умозаключении окружают себя из прозрачного ничто непроницаемыми оболочками, которые делают их неотличимыми от других предметов /при этом мы исходим из предпосылки многообразия мира/. Понятия будучи не только произнесенными но и воспринимаемыми перестают при этом быть абсолютными. Если мы, продолжая наше путешествие спросим себя, где же мы находимся теперь, то ответ таков – мы уперлись лбом в стену комнаты, в которой находится данная географическая точка. /вытащили себя из болота за волосы вместе с конем/. Умозаключая мы строим эти комнаты.
Серьезное же умозаключение от несерьезного отличается тем что первое является идеалом, а второе пытаются использовать вроде сачка. Первое является мерой а второе результатом измерения. Первое точно а второе приблизительно.
Понятие, оставаясь при этом понятием, становится здесь в то же время экзистенциальным. Оно включает в себя и свой собственный горизонт. Обнаруживает же здесь понятие тем что внезапно заканчивается. Так сила привычки рождает определенную инерцию. Такое чувство инерции и означает пребывание понятия. Представляют ли собой что либо существенное модусы силлогизма или они являются его простой разновидностью? Вероятнее всего дело обстоит так, что умозаключение всегда является одним из своих модусов, то есть речь идет не о просто расположении терминов, а о их неизменном положении. Это не комбинации, а структуры указывающие на характер и направление самого силлогизма. Представим себе анекдотическую ситуацию: Читается лекция. Вдруг открывается дверь и на пороге возникает незнакомая личность, бормоча невнятные слова. Реакция лектора может быть приблизительно такой – «Если вы студент, уйдите и не мешайте, если вы мой коллега, то подойдите и объясните в чем дело, а если вы важная шишка, то я сам подойду и поговорю с вами». Возможно что идея модусов именно такова. Аристотель указывает прямо что умозаключение по первой фигуре предпочтительнее /это видимо и есть важная шишка/ а две остальные могут быть преобразованы в первую.
Если говорить аллегорически то можно представить сказочный пейзаж с тремя дорогами. Ведь в комнате где мы остановились нет дверей. А теперь у нас есть пути, дороги, двери, некие оперативные определенности. Именно в той реальности это возможности перемещения. Так умозаключение в конечном счете сталкивает нас с чем то совершенно иным, новым. Это новое не может взяться ниоткуда. Понятие в бесконечности своего горизонта и образует его. Силлогизм в своем модусе указывает на свое собственное содержание в качестве .. значения. Если понятие ворвавшись в сферу силлогизма еще не чувствует это и пребывает в качестве призрака окруженного стенами, то в модусе фигуры понятие обретает природу символа, то есть оно становится реальным предметом внутри понятия, и именно тем предметом в котором оно нуждается. Его смыслы теперь занимают подчиненное положение и группируются вокруг значения.
Символом первой фигуры видимо следует считать рождение. Новое понятие рождается молодым, ярким, безусловно положительным.
Символом второй фигуры является возрождение, обновление, сверкание старого в новых красках, нахождение новых смыслов. Это возможно через отрицание его самого.
Символом третей фигуры является преображение, то есть возникновение нового из старого, изменение его вида до неузнаваемости.
Эти три типа возникновения говорят о природе нового содержания как о безусловной возможности. Эта возможность есть больше чем возможность. Она статус.