19.11. На пути в царство небесное Господь поддерживает верных рабов Своих

(Слово о видении Иоасафове)

Слово Божие говорит, что царство небесное усилием берется и что только употребляющие усилие восхищают его. Это значит, что для достижения его необходимо трудиться, нести подвиги. Поскольку же подвиги эти бывают весьма тяжелы, особенно для начинающих, то Господь истинных Своих рабов и укрепляет и утверждает в них. Чем? Или обыкновенными таинственными действиями благодати на их сердце, или особенными путями Своего Промысла в их жизни, к числу которых относится поднятие пред их очами завесы загробного мира. Доказательство последнего мы можем видеть из следующих обстоятельств в жизни преподобного Иоасафа, царевича Индийского.

К Иоасафу, когда он был еще юношей, послан был Богом преподобный Варлаам. Он научил его вере, крестил, помолился о нем Богу и, дав целование о Христе, возвратился в пустыню. По отшествии его, Иоасаф стал усиленно подвизаться и постоянно проводил время в молитвах и слезах. Трудно, конечно, было юному христианину, окруженному язычниками, нести первое время крест свой. Но Господь не оставил его. В первые же дни своей новой христианской жизни, во сне он сподобился следующего видения. Он узрел себя восхищенным в рай, и там ему показаны были все те блага, которых ни слово человеческое не может передать, ни око видеть. Пред ним открылся чудный город, сиявший золотом и драгоценными камнями, и видел он множество Ангелов, певших и славивших Бога. Иоасаф обратился к ним с просьбою, чтобы позволили ему остаться с ними; но услышал от них, что для того, чтобы быть в раю, должно ему возвратиться в мир и подвизаться. Это видение еще более усилило желание Иоасафа служить Господу, — он усугубил свои подвиги и, наконец, чтобы всецело посвятить себя Богу, ушел к Варлааму в пустыню. Там, без сомнения, ему еще труднее было, но Господь укрепил его видением снова. Ему опять явились те Ангелы, которых он прежде видел, и они опять ввели его в небесный нерукотворенный град. При входе, же в него он видел других двух, которые держали два светлых, неизреченной красоты, венца. Иоасаф спросил, кому они назначены, и услышал ответ, что один из них назначен ему за то, что он спас множество душ и украшен постничеством, а другой, ради его, дается его отцу. После этого видения, говорит сказание, Иоасаф еще в большее подвизание вниде и по мале, времени прейде в пресветлый оный град и неизреченный.

То, что показано в видениях Иоасафу, известно нам из обетовании Господних, данных для всех истинных христиан в слове Божием. Итак, согласно этим утешительным обетованиям, веруя видети благая Господня на земли живых, мужайтесь в подвигах борьбы со грехами и доброделания, и да крепится сердце ваше и потерпите Господа (Псал. 26, 13–14). Аминь.

19.11. Неразумно привязываться к земному

(Притча святого Варлаама о временном сем веце)

Чтобы глубже напечатлеть учение Свое в сердцах слушателей, Иисус Христос нередко предлагал оное в притчах, т.-е. подобиях или загадках. По той — же причине и св. Отцы также иногда учили притчами, и несколько таковых сохранилось до нашего времени. С сими последними, по временам, я намерен знакомить вас и, для примера, ныне предлагаю одну из них.

Некоторый муж, говорит преподобный Варлаам, встретил страшного, беснующегося зверя, который готов быль растерзать его. Убегая от ярости животного, человек этот упал в глубокую пропасть, и, падая, по счастью, успел ухватиться за ветви большого дерева, росшего в пропасти. Ухватившись крепко за ветви и найдя опору ногам своим, человек считал себя уже в безопасности, как вдруг, посмотревши вниз, увидал двух мышей, которые непрестанно грызли корень дерева, а еще ниже — страшного змея, разинувшего пасть и готовившегося пожрать его. Отвративши взор свой от страшного зрелища, он увидал выходящего из скалы аспида, который находился очень близко к нему. Окруженный со всех сторон опасностями, человек естественно обратил глаза вверх и там, на вершине дерева, увидал очень малое количество меда. Между тем положение его становилось ужасным. Дерево, на котором он находился подгрызенное мышами, уже готово было упасть; ноги, не крепко утвержденные, скользили, и со всех сторон грозила смерть. Что же в таком положении стал делать несчастный? Вместо того, чтобы хоть что-нибудь предпринять к своему избавлению, он спокойно устремился к меду и стал вкушать его.

Что же значит эта притча? Она представляет подобие настоящей нашей жизни. Зверь, неуклонно стремившийся пожрать человека, есть образ смерти, которая неизбежно преследует всех нас. Пропасть есть мир, исполненный всевозможных смертоносных сетей. Дерево, беспрестанно грызомое мышами, есть жизнь наша, постоянно подтачиваемая временем. Аспид являет образ беды, грозящей телу от страстей, которые терзают и разрушают оное. А страшный змий изображает ненасытное адово чрево, готовое безвозвратно поглотить нас. Что же, наконец, значат малая капли меда, за которыми устремился окруженный опасностями человек? Они образуют ничтожные блага мира сего, за которыми мы, очень хорошо зная, что будет смерть и вечная мука, все-таки гоняемся и таким образом внезапно восхищаемся смертью и сводимся во ад.

Не правда — ли, что эта притча всем нам как — бы открывает глаза? В самом деле, братие, кто мог ослепить нас столь ужасным образом? Знаем, что есть Бог; веруем, что есть будущая жизнь и будет воздаяние по смерти. А между тем что делаем? Как живем? Как будто и Бога нет, и будущей жизни не существует, и ничего нет, и не было и не будет? Да; но раскаиваемся ли когда-нибудь? Да; но, большею частью, уже тогда, когда бывает поздно. Наступить смерть; настанет суд Божий, вот тогда то мы только и станем говорить: ах, что я делал? Зачем так жить? Но поможет ли нам тогда наше раскаяние? Услышатся ли наши вопли? Увы! После смерти покаяния нет, и каждый получит должное по делам своим. Итак, пока есть время, образумимся, очнемся от своего неразумия и, вместо того, чтобы гоняться за призраками, лучше станем крепко против наших врагов. Победивши их, мы минуем и ту пропасть, которая есть чрево адово, и блаженства вечного сподобимся. Аминь.