17.11. Во всяком звании можно спастись

(Слово о Евхаристе пастусе)

Не раз я говорил, что не в монастыре, а и в миру и, притом, во всяком звании можно спастись, и, чтобы убедить вас в этом, неоднократно приводил примеры святых, которые вошли в царство небесное, подобно вам будучи простого звания и неучеными. Ныне опять намерен доказывать тоже, и думаю, что пример, который приведу, будет для вас назидательным.

Два старца, жившие в пустыни, просили Бога открыть им, насколько подвиги их угодны Ему. Молитва была услышана, и голос свыше возвестил им, что они не сравнялись еще святостью жизни с одним простолюдином Евхаристом и женою его Мариею, которые живут в одном из селений Египта. Иноки тотчас пошли отыскивать этих людей и скоро нашли дом их, Евхарист был в отсутствии, и отцы остались ждать его, и дождались. Вечером он возвратился с стадом овец домой, и увидав старцев, умыл им ноги, приготовил пищу и просил вкусить ее. "Нет, сказали монахи, ты сначала поведай свои добрые дела, а потом уже корми нас. Пока не расскажешь не вкусим у тебя ничего!" — Смиренный Евхарист отвечал: "какие у меня могут быть добрые дела? Я — пастух, а вот и моя жена." Старцы настаивали на своем; он же молчал. Видя его непреклонность, они, наконец, сказали ему: "отвечай нам: ибо Сам Бог послал нас к тебе!" Слыша это, Евхарист убоялся и отвечал: "овцы, которых вы видели, суть наследство мне после моих родителей; все то, что получаю от них, я делю на три части: одну отдаю нищим, другую употребляю на приятие странных, а третью на свои нужды. С тех пор, как Мария стала моею женою, оба мы соблюдаем строгое целомудрие, на ночь облачаемся в власяницы — и никому доселе об этом не было известно." — Сие услышав, старцы удивились, прославили Бога и возвратились в пустыню.

Так простой пастух стал выше в очах Божьих, нежели старцы, оставившие вовсе мир для Бога! Чем же Евхарист достиг столь высокой степени духовного совершенства? Смирением, любовью к нищим, страннолюбием и целомудрием. Препятствует ли что и вам подражать ему в этих добродетелях? Конечно, нет. А если нет, то и подражайте, будьте смиренны, милосерды к ближним, и живите целомудренно, помня, что супружество установлено для благословенного рождения и воспитания детей, а не для похотливости. Провождая такую жизнь, вы и в мире можете спастись. Аминь.

17.11. Размышление об огне геенском и добродетели целомудрия и милосердия приносить человеку великую пользу

(Повесть о Захарии Усмаре и о Иоанне очень душеполезна)

Знайте, братие, что размышленье о вечных мучениях грешников, о их удалении от блаженного созерцания лица Божия, и о вечном мраке, в котором они будут томиться, а также вместе с сим и две величайшие добродетели целомудрия и милосердия приносят человеку существенную пользу. Так, они делают такого христианина сосудом благодати Божественной, делают его святым, делают его даже чудотворцем. Во всем этом мы сейчас убедим вас.

Некто Иоанн, житель Царьграда, раздав богатое свое имение нищим, только и знал, что ходил в храм Божий молиться. В одну ночь он пришел ко храму Св. Софии, и найдя церковные двери запертыми, лег отдохнуть на паперти. По прошествии некоторого времени, видит он светлую зарю предшествующую некоему мужу. Обрадовался Иоанн этому видению и притаился, желая узнать, что будет далее. Дивный тот муж, подойдя к церковным дверям, повергся на порог и долго молился; — запертые двери отворились сами собою. Он вошел во внутренность храма, пал на помост пред иконою Богоматери, и тут, во все время молитвы, от него сиял необыкновенный свет. Затем, он подошел к царским вратам, которые тоже отворились для него сами собою. Помолившись в алтаре с воздеянием рук, он вышел из храма, и двери затворились за ним так же, как и отворились сами собою. Иоанн, желая узнать, кто был этот чудный муж, пошел за ним, и, вошедши в убогую его хижину, повергся к ногам его и со слезами умолял открыть ему: кто он и какие добрые дела его. "Раб Божий! сказал ему Иоанн; открой мне богоугодную жизнь твою, ибо я видел чудные действия твоей молитвы." — Прости меня, старче, Господа ради, — отвечал тот дивный муж, — ты видел привидение, а не истину; я человек грешный, никакого доброго дела не имею; я — неученый ремесленник, усмарь (т. е. шорник); имя мое Захария." — "Заклинаю тебя Богом, — неотступно взывал к нему Иоанн, — не скрывай своих высоких добродетелей, поведай мне истину." Тогда Захария, встав с своего места и поклонившись Иоанну до земли, держал такую речь: "брат мой! во всю жизнь свою я ни о чем столько не думаю, как о содеянных мною грехах, и, ежечасно представляя себе огонь геенский, уготованный грешникам, каждую ночь хожу в храм Божий умолять Господа о помиловании меня от оного страшного огня. Эта женщина, которую ты видишь, есть жена моя, и она — непорочная дева: под предлогом неплодства, мы скрываем от людей чистоту нашего тела. Наконец, вот я имею три с половиною сребреника, на эту сумму я покупаю кожи, из которых делаю конскую сбрую. Получая пропитание единственно от сего ремесла, я разделяю вырученные за изделия деньги на две части: одну — большую отдаю Христу моему чрез руки нищих и убогих, а другую — меньшую оставляю на собственные надобности." (См. поучение прот. Пискарева, ч. 2, стр. 17 и 18, изд. 1854 г.).

Думаем, братие: вы теперь согласитесь с нами в том, что размышление об огне геенском — и добродетели целомудрия и милосердия подлинно делают человека сосудом благодати Божественной, святым и чудотворцем. Да, не удивительно ли, что перед простолюдином бедняком двери церковные отворяются и затворяются сами собою, ему предшествует светлая заря и от него самого сияет необыкновенный свет? Конечно, удивительно, но, однако, все это было и на самом деле. А за что? За то, что Захария постоянно помышлял об огне геенском, был целомудр и милостив. Все это, братие, для спасения душ ваших и приложите к вниманию вашему: и о муках вечных чаще помышляйте, а также и добродетелям целомудрия и милосердия прилежите. Помышление о муках вечных заставит вас удаляться от всякого нечестия и пороков, целомудрие сделает то, что вы, как чистые сердцем, Бога узрите, а милость ваша похвалится Богом и в сей жизни и на суде (Псал. 40, 2; Псал. 111, 3; Иак. 2, 13). Аминь.