Моральные поступки Теория

Иммануил Кант о категорическом императиве:

Из человеколюбия я бы согласился, пожалуй, с тем, что большинство наших поступков сообразно с долгом; но стоит только ближе присмотреться к помыслам и желаниям людей, как мы всюду натолкнемся на их дорогое им Я, которое всегда бросается в глаза: именно па нем и основываются их намерения, а вовсе не на строгом велении долга, которое не раз потребовало бы самоотречения.

Каждая вещь в природе действует по законам. Только разумное существо имеет волю, или способность поступать согласно представлению о законах, т. е. согласно принципам. Так как для выведения поступков из законов требуется разум, то воля есть не что иное, как практический разум. Если разум непременно определяет волю, то поступки такого существа, признаваемые за объективно необходимые, необходимы также и субъективно, т. е. воля есть способность выбирать только то, что разум независимо от склонности признает практически необходимым, т. е. добрым.

Если же разум сам по себе недостаточно определяет волю, если воля подчинена еще и субъективным условиям (тем или иным мотивам), которые не всегда согласуются с объективными,– одним словом, если воля сама по себе не полностью сообразуется с разумом (как это действительно имеет место у людей), то поступки, объективно признаваемые за необходимые, субъективно случайны и определение такой воли сообразно с объективными законами есть принуждение.

Представление об объективном принципе, поскольку он принудителен для воли, называется велением (разума), а формула веления называется императивом.

Все императивы выражены через долженствование.

Все императивы повелевают или гипотетически, или категорически. Первые представляют практическую необходимость возможного поступка как средство к чему-то другому, чего желают (или же возможно, что желают) достигнуть. Категорическим императивом был бы такой, который представлял бы какой-нибудь поступок как объективно необходимый сам по себе, безотносительно к какой-либо другой цели.

Императив говорит, таким образом, какой возможный с моей стороны поступок был бы хорошим.

Категорический императив, который признает поступок сам по себе, безотносительно к какому-нибудь намерению, т. е. и без какой-либо другой цели, объективно необходимым, имеет силу принципа.

Существует только один категорический императив, а именно: поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом.

Всеобщий императив долга мог бы гласить также и следующим образом: поступай так, как если бы максима твоего поступка посредством твоей воли должна была стать всеобщим законом природы.

Кого-то нужда заставляет брать деньги взаймы. Он хорошо знает, что не будет в состоянии их уплатить, но понимает также, что ничего не получит взаймы, если твердо не обещает уплатить к определенному сроку. У него большое желание дать такое обещание; но у него хватает совести, чтобы поставить себе вопрос: не противоречит ли долгу и позволительно ли выручать себя из беды таким способом? Доложим, он все же решился бы на это; тогда максима его поступка гласила бы: нуждаясь в деньгах, я буду занимать деньги и обещать их уплатить, хотя я знаю, что никогда не уплачу. Очень может быть, что этот принцип себялюбия или собственной выгоды легко согласовать со всем моим будущим благополучием; однако теперь возникает вопрос: правильно ли это? Я превращаю, следовательно, требование себялюбия во всеобщий закон и ставлю вопрос так: как бы обстояло дело в том случае, если бы моя максима была всеобщим законом? Тут мне сразу становится ясно, что она никогда не может иметь силу всеобщего закона природы и быть в согласии с самой собой, а необходимо должна себе противоречить. В самом деле, всеобщность закона, гласящего, что каждый, считая себя нуждающимся, может обещать, что ему придет в голову, с намерением не сдержать обещания, сделала бы просто невозможными и это обещание, и цель, которой хотят с помощью его достигнуть, так как никто не стал бы верить, что ему что-то обещано, а смеялся бы над всеми подобными высказываниями, как над пустой отговоркой.

Кому-то живется хорошо, и он видит, что другим приходится бороться с большими трудностями (он имел бы полную возможность помочь им), думает: какое мне дело до всего этого? Пусть себе каждый будет так счастлив, как того хочет всевышний или как это он сам себе может устроить; отнимать у него я ничего не стану, да и завидовать ему не буду; но и способствовать его благополучию или помогать ему в беде у меня нет никакой охоты!

Конечно, если бы такой образ мыслей был всеобщим законом природы, человеческий род мог бы очень неплохо существовать, и, без сомнения, лучше, чем когда каждый болтает о сострадании, о благосклонном отношении и при случае даже старается так поступить, но вместе с тем, где только можно, обманывает, предает права человека или иначе вредит ему. Но хотя и возможно, что по такой максиме мог бы существовать всеобщий закон природы, тем не менее нельзя хотеть, чтобы такой принцип везде имел силу закона природы. В самом деле, воля, которая пришла бы к такому заключению, противоречила бы самой себе, так как все же иногда могут быть случаи, когда человек нуждается в любви и участии других, между тем как подобным законом природы, возникшим из его собственной воли, он отнял бы у самого себя всякую надежду на помощь, которой он себе желает.

Если при каждом нарушении долга мы будем обращать внимание на самих себя, то убедимся, что мы действительно не хотим, чтобы наша максима стала всеобщим законом, так как это для нас невозможно, скорее, мы хотим, чтобы противоположность ее осталась законом для всех; мы только позволяем себе для себя (или даже лишь для данного случая) сделать из этого закона исключение в пользу своей склонности.

Электронный ресурс в режиме свободного доступа http://www.philosophy.ru/library/kant/omn.html.

 Иммануил Кант о поступках и долге:

Понятие долга содержит понятие доброй воли.

Понятие долга выражается через поступки.

Поступок, сообразный с долгом, может совершаться из чувства долга или с эгоистическим целями.

Купец просит за свой товар меньше денег не потому, что к этому его побуждает нравственный долг помогать ближнему. Он совершает такой поступок потому, что его побуждает к этому своя выгода, корысть, заключающаяся в том, что по меньшей цене он продаст больше, получит больше заказов, сможет таким образом больше заработать. Он продаёт дешевле не из-за честности. Следовательно, такой поступок совершён не чувства долга, а из корысти. Не каждый имеет склонность совершать такого рода поступки.

Зато склонность сохранить свою жизнь имеет каждый. Сохранить свою жизнь есть долг.

Но есть поступки, способствующие сохранению жизни из трусливой заботливости. Люди, совершающие такие поступки, оберегают свою жизнь сообразно с долгом.

Человек же, не испытывающий желания жить, желающий себе смерти из негодования на свою судьбу, но сохраняет тем не менее себе жизнь не по склонности или из страха и трусливости, а из чувства долга. Такая его максима имеет моральное достоинство.

Максиме всегда не хватает морального достоинства. Максима есть субъективный принцип совершения поступков. Максима содержит практическое правило, которое разум определяет сообразно с условиями субъекта (чаще всего с его неведением или его склонносятми). Максима есть основоположение, согласно которому субъект действует; закон же есть основоположение, согласно которому должно действовать, т.е. императив.

Благодеяние, совершённое без всякой склонности, исключительно из чувства долга, приобретает свою настоящую моральную ценность. Именно с благотворения не по склонности, а из чувства долга и начинается моральная и высшая ценность характера.

Все склонности объединяются в стремлении к счастью.

Поведение человека только тогда имеет моральную ценность, когда оно содействует его счастью не по склонности, а из чувства долга.

Человек и вообще всякое разумное существо существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли; во всех своих поступках, направленных как на самого себя, так и на другие разумные существа, он всегда должен рассматриваться также как цель.

Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству. 

Электронный ресурс в режиме свободного доступа https://sites.google.com/site/klubdebitorov/.../kant-o-dolge-i-dolgah,.

 Все культуры (цивилизации) в их религиозно-этических основаниях исходят из одной и той же гуманистически ориентированной и индивидуально-ответственной стратегии поведения, которая воплотилась в требовании, получившем название золотого правила и ставшем универсальной нравственной формулой человечества. Самую развернутую и адекватную его формулировку мы находим в Евангелиях от Матфея и Луки: «Итак, во всем как хотите, чтобы с Вами поступали люди, так поступайте и Вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф, 7,2); «И как хотите, чтобы с Вами поступали люди, так и Вы поступайте с ними» (Лк, 6,31).

Золотое правило рассматривает человека только в одном качестве – как субъекта, ответственного за то, что он делает, причину своих собственных действий. И не вообще действий, а действий в той части, в какой они направлены на других людей, действий – поступков; другие, как предполагается, обладают такой же способностью решать, что и как им делать. Оно имеет своим предметом взаимоотношения людей в качестве субъектов индивидуально-ответственного поведения. Индивидуально-ответственный выбор есть выбор, за который полностью отвечает тот, кто его совершил. Это – свободный выбор, в том смысле свободный, что он замкнут на самого себя, непроницаем для внешнего воздействия. Сказать, что человек действует нравственно, ответственно, свободно – значит по разному выразить одно и то же. Золотое правило утверждает человека в этом единственном качестве, обязывая его действовать в качестве автономного субъекта, т.е. субъекта, который сам задает себе закон своего поведения, в мире таких автономных субъектов. Согласно его логике люди равны, поскольку они обладают автономией воли. Одна автономия воли равна любой другой. Закрепляя так понятое равенство, золотое правило запрещает индивиду узурпировать право на нравственное суждение и обязывает уважать такое же право в других. Оно запрещает человеку навязывать другим свою нравственную волю и действовать по формуле: как я хочу. Не просто как я хочу, а еще и даже, прежде всего так, как хотят другие. Золотое правило блокирует соблазн насилия, которое, собственно, и представляет собой действия по формуле: «как я хочу, а не как ты хочешь», и предписывает солидарное поведение. В этом смысле оно представляет собой вариацию заповеди любви. 

По статье А. А. Гусейнова «Золотое правило нравственности в истории культуры». Электронный ресурс в режиме свободного доступа http://moy-bereg.ru/pravila-kulturyi/pravila-kulturyi.zolotoe-pravilo-nravstvennosti-v-istorii-kulturyi.html.

 Чему учит золотое правило?

1. Чего себе не желаешь, не делай того другим.

2. Сам не делай того, что осуждаешь в других.

3. Как ты хочешь, чтобы с тобой поступали люди, так и ты поступай с ними.

Золотое правило выносит за скобку, отвлекается от всех характеристик индивида за исключением одной – способности быть причиной своих собственных действий. Оно имеет дело с человеком в качестве субъекта, ответственного за то, что он делает. Вообще следует заметить: область индивидуально-ответственных действий и есть пространство морали (нравственности). Мораль расчленяет бытие человека на две части: то, что не зависит от него, определяется внешней необходимостью, и то, что зависит от него, его сознательных решений. Она имеет дело только со второй частью человеческого бытия, исследует вопрос о том, как должен поступать человек, на что ориентировать свой сознательный выбор, чтобы его жизнь в той части, в какой она зависит от него самого, во-первых, была устроена наилучшим, совершенным образом и, во-вторых, имела для него решающее значение, превалировала над той частью жизни, которая от него не зависит, над тем, что обычно именуется превратностями судьбы. Так вот, золотое правило рассматривает человека как имеющего власть над своими желаниями (поступками), обязывает его действовать в качестве автономного субъекта.

Если говорить более конкретно, оно обязывает индивида испытать свои желания прежде, чем они воплотятся в поступки, и для того, чтобы они могли воплотиться в них, на предмет того, является ли они а) свободными и б) наилучшими. Для этого необходимо выяснить были ли бы соответствующие желания приемлемыми для любого другого индивида, действующего в качестве автономного субъекта. Люди равны, поскольку они обладают автономией воли, что собственно вытекает из самого понятия автономии воли. Поэтому, чтобы решить могут ли те или иные конкретные желания индивида рассматриваться как акт свободного выбора, выражения автономии его воли, надо выяснить, получили ли бы они, эти желания, санкцию других индивидов.

Согласно логике золотого правила человек действует нравственно тогда, когда он действует в соответствии с такими своими желаниями, которые могли бы быть и желаниями других. 

А.А.Гусейнов. Золотое правило нравственности. Электронный ресурс в режиме свободного доступа http://iph.ras.ru/uplfile/ethics/RC/ed/school3/materials/guseinov_gr.html#2.

 Моральные мотивы не находятся в одном ряду с прагматическими мотивами (мотивами благоразумия), проистекающими из природных потребностей индивида, его социального положения, обстоятельств жизни и т.д. Они находятся за ними, над ними, являются мотивами второго уровня, своего рода сверхмотивами. <…> их можно было бы сравнить с отделом технического контроля (контроля качества) на производстве. Как отдел технического контроля проверяет уже готовую продукцию с точки зрения ее соответствия принятым стандартам, так и мораль осуществляет последний итоговый контроль над всеми прочими мотивами с точки зрения того, могут ли они сверх того, что они являются прагматически эффективными, считаться еще и морально достойными (добрыми, справедливыми и т.д.). Моральные мотивы сопровождают все другие мотивы (дополняют, усиливают, прикрывают их). <…> В своих сознательных намерениях и самооценках люди всегда ориентированы на добро. Сократ был прав: намеренное зло невозможно. Даже самый отъявленный преступник стремится выдать свое зло за добро. В тех редких случаях, когда человек смотрит на вещи открытыми глазами и признает, что он совершает зло, он находит себе утешение в мысли, что речь идет о меньшем зле. Словом, в субъективном плане индивид всегда подводит свои действия под абсолют добра.

<…> Обращаясь к индивиду, задумывающемуся над тем, является ли нравственным поступок, который ему предстоит совершить, золотое правило говорит, что для этого он должен ответить на другой вопрос: хотел ли бы он, чтобы с ним поступали люди таким же образом.

Для понимания нравственного качества позитивного поступка очень важны мотивы, по которым он совершен. <…> Фрейд и его школа рассказали нам, что человек может обманывать сам себя не менее изощренно, чем других. В случае негативного поступка, не совершаемого в силу запрета, психологические основания для морального самообмана, для того, чтобы зло выдавать за добро, отсутствуют. <…> Негативный поступок есть запрещенный поступок, который не совершается единственно в силу того, что он запрещен. Он не совершается не потому, что не было случая или нужды в нем, а по сознательному (часто мучительному, трудному) решению не делать этого, хотя нужда и случай того требовали. Запрещенный (негативный) поступок – сугубо духовный акт, он требует даже большей внутренней концентрации и личностного напряжения, чем позитивный поступок. Ибо, если позитивный поступок даже в том случае, когда он является высоко добродетельным, всегда мотивирован психологически, представляет собой выражение и продолжение желаний индивида, то мотивация поступка, поскольку она направлена на сдерживание определенных психологических импульсов, является сугубо духовной, идет от разума, понимания. 

А.А.Гусейнов. Об идее абсолютной морали // Вопросы философии. 2003. № 3. Электронный ресурс http://guseinov.ru/publ/abs_m.html, режим доступа свободный.

К обсуждению

 Воин, философ и великий государь Марк Аврелий Антонин правил Римом с 161 по 180 год нашей эры, и это время называют последним «золотым веком» Рима. Император был блестящим оратором и диалектиком, знатоком гражданского права и юриспруденции. Говорят, он обладал таким глубоким понятием чести, что, не имея средств на проведение одной из военных кампаний, продал и заложил все, что принадлежало ему лично и его семье, включая драгоценности и одежду. Торги продолжались около двух месяцев – столь велики были его богатства, но он не пожалел с ними расстаться. Когда же средства были собраны, император с войском выступил в поход и вскоре одержал блистательную победу. Радость подданных и любовь их к императору были так велики, что они сумели вернуть ему значительную часть принадлежавших ему богатств. Мало кто получал подобные доказательства всеобщего поклонения и преданности. При этом Марк Аврелий по-прежнему был прост и неприхотлив в быту. Он мало спал, был умерен в еде и воздержан в прочих удовольствиях.

До наших дней сохранились дневники Марка Аврелия, которые он называл «Наедине с собой» (в некоторых переводах – «Размышления»). Вот одна из его дневниковых записей:

«Никогда не расценивай как полезное тебе что-нибудь такое, что вынудит тебя когда-нибудь нарушить верность, забыть стыд, возненавидеть кого-нибудь, заподозрить, проклясть, притворствовать, возжелать чего-нибудь, что нуждается в стенах и завесах. Право, тот, кто предпочел собственный разум и своего гения, и таинства его добродетели, тот не разыгрывает трагедию, не стенает, не нуждается ни в одиночестве, ни в многолюдстве. А главное – станет жить, не гоняясь и не избегая, а будет ли он больший отрезок времени распоряжаться душой и объемлющим ее телом или же меньший, это ему ничуть не важно. Да хоть бы и пора было удалиться – уйдет так же легко, как на всякое другое дело из тех, которые можно сделать почтительно и мирно. Всю жизнь он будет остерегаться единственно того, как бы мысль его не оказалась в каком-нибудь развороте, не подходящем для разумного государственного существа.

Не отыщешь в мысли выученного и очищенного никакого нагноения, пятна или воспаления, и рок не застанет его жизнь незавершенной, так чтобы можно было сравнить его с лицедеем, который ушел не кончив, не доиграв. А еще ничего рабского, никаких ухищрений, никак он не скован и не отщеплен, не подотчетен, не зарылся в нору». 

По материалам Института философии РАН. Образовательный ресурсный центр «Этика» в режиме свободного доступа http://www.philosophy.ru/library/avr/0.html.

 Ереван. Хмурый и холодный день 16-го сентября 1976-го года. По дамбе вдоль Ереванского озера идет троллейбус, в нем 92 пассажира. Когда один из них вдруг потребовал остановиться, водитель ответил, что троллейбус не такси, чтобы останавливать по желанию пассажиров. Тогда пассажир ударил водителя по голове, и троллейбус, потеряв управление, упал в воду и стал быстро погружаться. Запертые в железной оболочке троллейбуса, люди были не в состоянии открыть двери или выломать окна.

В это время на берегу озера тренировались братья Шаварш и Камо Карапетяны, спортсмены-подводники. 23-летний Шаварш был семикратным чемпионом СССР, 17-кратным чемпионом мира, 13-кратным чемпионом Европы. Потом, отвечая на вопросы журналистов, он говорил: «Да нет, случайно там был не я – а троллейбус!»

Шаварш понимал, что 15 минут – максимум, что люди еще продержатся под водой. Троллейбус уже отнесло от дамбы метров на 25, и он продолжал погружаться. Глубина была метров десять. Шаварш побежал туда, срывая на бегу одежду.

Не останавливаясь, он бросился в воду. Ничего не было видно: вода в озере была мутная. К тому же троллейбус поднял со дна густую тучу ила. Шаварш нащупал нижнюю перекладину лестницы, что ведет на крышу, ухватился за нее обеими руками; ударил в стекло ногами и проник в троллейбус. Сразу же нащупал чье-то тело и с силой рванул его на себя. В это мгновение он понял, что перед погружением допустил оплошность: нужно было выполнить гипервентиляцию – несколько глубоких вдохов. Он знал, что после гипервентиляции может продержаться под водой более четырех минут. Конечно, со свежими силами. Сейчас же ему оставалось держаться только на сверхусилии.

«Видимость была равна нулю, - рассказывал Ш. Карапетян журналистам. - Нырнув в очередной раз, я вытащил дерматиновое сиденье – так устал, что даже не заметил, что это не человек…» Друг Шаварша вспоминает, что Шаварш Карапетян еще долгие годы клял себя за это – ведь вместо этого сиденья он мог спасти еще одного человека.

За двадцать минут в ледяной воде он спас двадцать человек. На самом деле вытащил из троллейбуса больше, но не всех удалось вернуть к жизни. Последнего из спасенных он поднял, уже потеряв сознание. Когда на место трагедии принесли акваланги, оказалось, что в них нет воздуха. Будь баллоны полными, Шаварш смог бы спасти всех.

Владимир Самсонович Карапетян стоял на берегу, видел, что все тело сына истерзано осколками оконного стекла, и ясно осознавал, что одна лишь потеря крови может в любое мгновение стоить ему жизни. Но и он знал, что эту работу физически мог выполнить только его сын, самый сильный подводный пловец земного шара.

На следующее утро врачи поставили Шаваршу диагноз: двустороннее воспаление легких и общее заражение крови. В Ереванское озеро сбрасывались канализационные стоки. Шаварш долго лечился, а когда решил спросить врачей, сможет ли он снова заниматься спортом, они ответили, что теперь даже получасовое пребывание в холодной воде может стать для него смертельным. Карапетян стал инвалидом и вынужден был оставить большой спорт.

Все документы об этом событии и фотографии несколько лет хранились в прокуратуре. Люди узнали имя своего спасителя лишь в 1982 году, из очерка «Что человек может» в «Литературной газете». В условиях закрытой советской системы нельзя было широко говорить о падающих с дамбы троллейбусах и неисправных аквалангах.

С 1993 года Шаварш Владимирович Карапетян вместе с женой, двумя дочками и младшим сыном живет в Москве. Владелец обувного предприятия. Именем Шаварша Карапетяна назван астероид 3027 - Shavarsh. А в городе Рыбинске проводят соревнования по подводному плаванию его имени.

Ровно через 35 лет, 16 сентября 2011 года, у Шаварша Владимировича Карапетяна взяла интервью корреспондент «Комсомольской правды». Спросила: а сейчас, на его взгляд, не разучились люди жертвовать собой ради других?

- Герои есть, просто мы плохо их видим. При советской власти не писали про катастрофы – поэтому то событие с троллейбусом вызвало большой резонанс... А вспомните случай, когда командир корабля посадил в лесу самолет? Было же! Герой? Конечно!

- Бочаров, который о вас написал 35 лет назад тогда первым, сказал, что мы одеревенели.

- Может, он и прав. Человек должен любить человека – для нас сейчас это звучит как пошлость. Мы не чувствуем смысла этих слов.

- А люди еще помнят о вашем подвиге? Или им все равно?

- Люди помнят. И уважают. Тем более у нас в России. Я даже не боюсь сказать, что любят. От этого легче жить.

- Вы бизнесмен сейчас?

- Бизнесмен – это спекулянт при советской власти. Я имею свое дело. И стараюсь в нем прогрессировать.

- А когда вы бросились спасать людей, что вы чувствовали или думали?

- Бесстрашных людей нет. Но я же знал, что могу. Я не МЧС, но зато пловец. Странно было бы проявлять свое умение только на чемпионатах... Когда первого схватил, вытащил, уже рефлекс начал срабатывать. Пять раз выдох, вдох, пять секунд – и пошел. Как на тренировке. Потом начал придумывать новые варианты, как сделать, чтобы больше народу спаслось. Я же знал, как человек умирает под водой... 

По материалам газеты «Комсомольская правда». Электронный ресурс http://www.newsland.ru/news/detail/id/781967/, режим доступа свободный.