Нахушев в.Ш. Ответственность этнонации в многонациональной стране

Проблема ответственности социально-этнической общности, вхо­дящей в многонациональный народ России, была и остается сложной, недостаточно изученной. Ее решение в приемлемом для всех этнонаций варианте в условиях декларируемых демократических реформ требует значительного внимания и искренности. Поиски в этом направлении сталкиваются с вековыми предрассудками, издержками, перехлестами публицистических выступлений с отсутствием общепризнанного катего­риального аппарата, необходимого для научного анализа сути ответст­венности этнонации в многонациональной стране, народы которой в ос­новном являются автохтонными.

Большинство отечественных исследователей, обращаясь к пробле­ме ответственности российского народа, не акцентирует внимание на необходимости разграничения содержания понятия: "народ" как соци­ально-этнической общности, как этнонации; "народ" как население страны в целом¹. Такая непроясненность теоретических понятий неред­ко приводит на практике к ошибочным решениям сложных задач ответст­венности этнонаций с одной стороны, и народа в целом другой. В условиях многонационального государства с автохтонными социально-этническими общностями ошибки в определении их ответственности могут значительно осложнить межнациональные отношения. Примерами могут служить югославские и чеченские события последних лет.

Традиционно сложившееся мнение о том, что "глас народа - глас божий" воспринималось не однозначно. Так, немецкий просветитель ХУШ века Г. Лихтенберг считал, что в словах "Глас народа – глас божий" содержится больше мудрости, чем обычно вкладывают сегодня в четыре слова². Подобное приписывание суждениям народа безошибоч­ности, а его действиям правоты характерны для работ известных иссле­дователей В.В. Ильина и А.С. Ахиезара.

С их точки зрения, народ постигает сущностное содержание сво­его национально-государственного бытия и потому знает (вопреки мне­нию Гегеля на сей счет), чего он хочет. Имея в виду народ как насе­ление всей страны, указанные авторы пишут, что "народ не темен, не отстал, не консервативен в противостоянии цивилизованной в себе и для себя сущей "разумной" воле³. Они утверждают, что «в обители» народа, как и Юпитера, нет ничего низкого»⁴. В то же время они пи­шут: "Люди несправедливы к государству, чиновникам, так как не видят в государстве самих себя, свое реальное, достигнутое ими всеобщее...Они несправедливы к государству, так как не видят в его пороках, недостатках результат собственных несовершенств.⁵ Это суждение поз­воляет обратить внимание на то, что признание «собственных несовершенств» людей допускает признание и «собственных несовершенств» народа в его общероссийском, общегосударственном смысле. Следовательно, до­пустима постановка вопроса об ответственности российского народа в целом. Однако, глубинные процессы общенациональной ответственности невозможно познать без анализа специфики ответственности этнонаций, которые образуют многонациональный народ России.

На эту сторону проблемы ответственности обратил внимание П. Негретов: "Я согласен с А. Солженицыным: кризис начался не вчера, он длится уже целый век; разрушил свое государство и продолжает его "добивать" сам русский народ. Он снесет гнет любого тирана, но не потерпит правителя слабого⁶ Не подвергая сомнению справедливость суждения А. Солженицына, необходимо подчеркнуть неправомерность возложения всей ответствен­ности за происходящее в России на русский народ. У каждой этнонации, которая сложилась и существует в общественно-историческом простран­стве России, нет и не может быть алиби касательно того, что с ним происходило и происходит. Социально-этническая общность, независимо от ее численности, способна являться творцом своего бытия; она всегда ответственна за свое жизнеустройство. Но величина этой ее способности и мера ее ответственности не может быть одинаковой по той простой причине, что объективно возможности у них разные.

Русский народ, как наиболее многочисленная и развитая этнонация в числе 160 социально-этнических общностей России, всегда играл определяющую и стабилизирующую роль в сфере межнациональных отноше­ний. Потому он не может быть свободным от ответственности за происхо­дящее в стране события. Подобный взгляд вовсе не означает, что дру­гие этнонации России свободны от ответственности. Каждая из социаль­но-этнических общностей, входящая в многонациональный народ, несет прежде всего ответственность за все происходящее на территории сво­его компактного проживания, за действия властей функционирующих в национально-государственных или национально-территориальных образо­ваниях.

Такая установка свидетельствует, по моему глубокому убеждению, о настоящем серьезном отношении ко всем этнонациям. Она демонстриру­ет искреннюю веру в каждый из 160 народов России, в его способность являться творцом своего бытия. Позиция же неизбывного сострадания народу, характеристика его как мученика, вечной жертвы чьих-то зло­деяний унижает достоинство любой социально-этнической общности.

В межнациональных отношениях необходимо соблюдение общеприз­нанных принципов - норм международного права, обладающих высшей сте­пенью обобщенности и нормативности, предопределяющих содержание других, более конкретных норм»⁷. Пока не вполне ясны виды и содержание указанных принципов и норм международного права вообще и в отношении коренных малых по численности этнонаций, в частности. Однако таковыми с определенной долей условности допустимо считать наиболее общие и фундаментальные нормы международного права, к которым относятся, например, уважение прав и свобод человека, равноправие и самоопреде­ление народов. Правоприменители, обращаясь к названным принципам и нормам, должны приводить свидетельства, доказывающие их качество как общепризнанных.

Трудность в данном случае заключается в том, что понятие "общепризнанное" не имеет однозначного толкования. Для конкретного его толкования нередко привлекаются конституционные суды. Так, Основ­ным Законом ФРГ (ч.2, ст.100) определено: "Если в споре о праве возни­кает сомнение, является ли норма международного права составной частью федерального права и порождает ли она непосредственно права и обязан­ности для отдельного лица (статья 25), суд должен получить решение Конституционного Суда».⁸ Российский Конституционный Суд не обладает такими полномочиями, но он вправе давать толкование Конституции, и не исключено, что подобное будет оделено и в отношении понятий «общепризнанные принципы и нормы международного права», в том числе применительно к коренным малочисленным народам в контексте ст. 69.

Здесь уместно напомнить, что Федеральный Конституционный Суд не счел возможным рассмотреть запрос Думы Чукотского автономного округа о толковании ст.69 Конституции РФ, в котором заявитель просил разъяснить, каковы права коренных малочисленных народов Российской Федерации в соответствии с общепризнанными принципами и нормами меж­дународного права; каков порядок применения общепризнанных принципов и норм международного права в отношении коренных малочисленных наро­дов Российской Федерации и т.д. При этом в обосновании своего отказа Суд сослался на то, что, отвечая на поставленные вопросы, он был бы вынужден, по сути, сформулировать конкретные правовые нормы, которые определили бы правовой статус коренных малочисленных народов, их пра­ва и т.д., что явилось бы вторжением в компетенцию законодателя.

Не получила до сих пор убедительного разъяснения и сложивша­яся в РФ ситуация: она названа федерацией, но в ней не предполагалось ничего, что выходило бы для составляющих ее этнонаций за рамки их автономий. В федеративных отношениях они находятся, в сущности, толь­ко одна по отношению к другой, но не по отношению к русской этнонации. Прежде державная нация сохранила административно доминирующее, а вовсе не федеративное положение в этой федерации. Разумеется, не непосредственно как этнонация, а через посредство аппарата⁹. Не из­менила этого положения замена бывших автономных республик республи­ками, признав их субъектами федерации.

Приведенные выше положения должны оцениваться, на мой взгляд, заинтересованно и вдумчиво. За несвоевременное решение актуальных для многонационального народа вопросов не могут нести ответственность этнонации в отдельности. Современное международное право возлагает ответственность в этом случае не на этнонации, а на федеральное госу­дарство, как на политический организм общества. Государство как еди­ное целое, политический организм коллективно ответственно за неправо­мерные действия и упущения своих органов¹⁰. В то же время нельзя за­бывать о том, что субъектом международного права является не аппарат государства, а государственно-организованный народ, который практи­чески разделяет с государством и правительством во многих отношениях бремя ответственности.

Многонациональный народ, организованный в такую государствен­ность, ответственен не только перед этнонациями, но и перед индиви­дами его составляющими. По отношению к ним весь российский народ или этнонация в целом виновными быть не могут. Их ответственность предо­пределена тем, что они являются носителями публичной власти, гаран­тами правопорядка. Поэтому государство должно отвечать за ущерб (физи­ческий, материальный, этнонациональный, моральный), который причиня­ется гражданину нарушениями правопорядка, отступлениями от него, кем бы они не совершались: государственными органами, должностными лицами, этнонацией, отдельными индивидами.

Кроме государственно - организованного народа никто другой перед гражданином не отвечает. Хотя в литературе ставится вопрос о призна­нии ответственности перед народом также государства (именно государ­ства, а не его аппарата, не его органов и должностных лиц)" по поводу осуществления публичной власти"¹¹.

Вообще следует признать, что исследование ответственности этнонации в многонациональном государстве является весьма рискован­ным занятием. Слишком жгучей по своему социально-историческому, этнонациональному смыслу является данная проблема. Сильно осложняет ее изучение отсутствия обстоятельно разработанной общей теории ответ­ственности.

Трудность и деликатность проблемы ответственности этнонаций в многонациональной стране обусловлены ее психологическим подтекстом. Социально-этнические общности, особенно малые по численности, предель­но чувствительны к тому, что является их собственным долгом, соучас­тием в ответственности многонационального народе и его вине. Однако ответственность (этнонациональная и общенародная) - один из первичных фундаментальных принципов бытия многонационального российского народа. Бегство от нее невозможно. Логикой жизни в многонациональной среде автохтонные социально-экономические общности так или иначе вынуждаются отвечать за свои действия в сфере межнациональных отношений.

Здесь наблюдаются явления крайне тревожные: материальные ин­тересы заметно потеснили интересы духовные, определенный оптимизм, уверенность малых по численности этнонаций в своем процветании сме­нились разочарованием и пессимизмом, характерный для советского об­щества интернационализм (при всем его несовершенстве) оказался потес­ненным все более откровенным, агрессивным национализмом; в межнацио­нальных отношениях все более употребляется культ насилия и вседозволенность. Проявление агрессивного национализма малых по численности народов России является реакцией на агрессивный шовинизм крупных по численности этнонаций, снявших с себя ответственность за судьбу более 120 малых по численности этнонаций, входящих в российский многонаци­ональный народ.

По данным исследований межнационального самочувствия россиян, проведенных в 1995-1998 годах, абсолютное большинство опрошенных счи­тает, что государство не управляет межнациональными отношениями и не обеспечивает конституционные права социально-этнических общностей.

Состояние межнациональных отношений в современной России оценивается ими как весьма напряженное, чреватое растущим взаимонедоверием, а во многих случаях и неприязнью. Исследования показали, что как положи­тельно стабильные характеризуют межнациональные отношения лишь 4 про­цента опрошенных в Черкесске, 8 процентов - в Ставрополе и 14 - в Москве, 78 процентов жителей Черкесска, 57 процентов ставропольцев и 48 процентов москвичей отметили, что преуспевающие в материальном отношении группы обязаны своим благополучием лишь факту своей этни­ческой принадлежности. Особую тревогу вызывает то, что при повторном опросе москвичей число утвердительно ответивших на вопрос: "Есть ли национальности, к которым вы испытываете неприязнь?" возросло с 27 до 41 процента.¹² Все это говорит о том, что механизм современной национальной политики зачастую не срабатывает в сторону сближения народов. Около 80 процентов опрошенных в различных регионах России оценивает решения федеральных и местных властей по урегулированию межнациональных отношений как непродуктивные, поспешно принятые или запоздавшие. ¹³

Понятно, что межнациональные отношения не могут развиваться вне общей социально-экономической ситуации в стране. Дороговизна жизни, рост преступности, угроза безработицы, потеря нравственно-ин­тернационалистских ориентиров, резкая поляризация общества по мате­риальному признаку усиливают рост социальной напряженности и противо­стояния. Все это стимулирует поиск "виновника" ситуации, которым в нынешней России может стать "национальный" человек. В эту категорию могут попасть как русские, так и представители других народов. Потому межнациональные отношения требуют как никогда серьезного и очень внимательного к себе отношения. Время ограничено и цена ошибки в решении межнациональных проблем с каждым годом многократно возрастает.

Самым опасным для нашего многонационального народа на этом рубеже было бы позволить очередным политическим временщикам навязать России "путь в цивилизацию" через расцвет шовинизма в форме пренеб­режительного отношения к национальным интересам. Нельзя допустить, чтобы новая утопия в развитии межнациональных отношений стала теоре­тической основой очередного социального эксперимента, которых в рос­сийской новейшей истории было немало.

Примечания:

1.См.: Мамут Л.С. Проблема ответственности народа // Вопросы философии. 1999. №8.

2.См.: Бабкин А.М., Шендецов В.В. Словарь иностранных выражений и слов. Изд. 2. - М.,1987 С. 580.

3. Ильин В.В., Ахиазер А.С. Российская государственность: истоки, традиции, перспективы. - М., 1997. С.100.

4.Там же. С. 101.

5.Там же. С.279.

6. См.: Известия от 24.10.1998. С.5.

7.См.: Галаев А.Н. Два вопроса международного права в связи с Конституцией РФ Государство и право. 1998. №3. С.65.

8. Цит. по Крежкову В.А.: Коренные малочисленные народы и международное право. Государство и право. 1999. №4. С. 97.

9.Куницын Г.И. Самоопределение наций – история вопроса и современность // Вопросы философии. 1989. №5. С.74.

10.См.: Елынычев В.Н. К вопросу о коллективном характере вины и ответственности по международному праву. Вестник МГУ. Право №1. 1970. С.90.

11. Краснов М.А. Ответственность в системе народного представительства. - М., 1995. С.51.

12.См.: Наука и религия. 1999. №11. С.4.

13.Там же. С. 4.