Раздел 1

(лили жизни и модель успеха в кризисных социокультурных ситуациях 33

периоды эти структуры размываются структурами орга­низационного типа (имеющими другую, целерациональ-ную, а не спонтанную природу), но в моменты социаль­ных кризисов они становятся доминирующими и задают весь рисунок социальной упорядоченности. Аттрактив­ные структуры имеют общую природу для всех систем­ных сред, поскольку связаны с общим свойством систем­ной нелинейности. В случае социальных, а вернее социо­культурных, систем они принимают форму социальных структур, возникающих на основании общего мифологи­ческого пространства, общего игрового поля. (Подробно данная самоорганизационная модель социальных измене­ний - как на теоретическом уровне, так и в виде ее при­менения к интерпретации некоторых значимых момен­тов отечественной истории - представлена в работах ав­тора [8].)

С этой точки зрения габитуальное подобие и, как след­ствие, подобие практик и стилей жизни возникает в силу включенности индивидов в общие игровые и мифологиче­ские пространства, присутствующие на самоорганизаци­онном уровне социальной реальности. (Кстати, игровую метафору постоянно использует Бурдье, стремясь полнее передать смысл того, что он назвал габитусом. Игровую природу, по Бурдье, имеют все социальные ноля. Здесь я рискну высказать мнение, что игровая природа габи­туса обусловлена его связанностью с процессами социаль ной самоорганизации, которые на индивидуальном уровне реализуют себя посредством габитуса.) Эти игры и мифы задают привычную картину взаимодействий, практичес­ки не осознаются, а правила игры, которым человек в этом случае подчиняется, вписаны в его габитус. Интег-рированность группы людей общим игровым взаимодей­ствием или общим мифологическим пространством обе­спечивает гомогенность их габитусов. В одном и том же поле (научном, производственном, досуговом, образо­вательном и т.д.) может существовать несколько таких

игровых подполей, а значит и несколько типичных габи-туальных образцов.

Ситуация социальной бифуркации в первую очередь разрушает эти игровые порядки, делая ненужными - на уровне индивида - телесно, габитуально усвоенные игро­вые правила. Образно говоря, игроки больше не прихо­дят на игровую площадку в силу ее разрушенности. Для возникновения новых порядков должны появиться новые игры, которые втянут в поле своего притяжения (аттрак­ции) новых игроков, собирая их, возможно, с близких, а возможно, и с весьма отдаленных игровых полей. Для человека - это основание для появления новой габитуаль-ной определенности, а для социума - нового структур­ного портрета. И в том, и другом случае успешность таких преобразований, их направление можно зримо отследить по изменениям в стилежизненных проявлениях - инди­видуальных или общесистемных.

Что происходит в таких случаях с индивидуальными габитусами! Они изменяются по разным сценариям.

С одной стороны - это габитусы тех, кто становится центром притяжения для новых социальных игр, кто задает новые правила игры и инициирует рождение но­вых социальных мифов. Эти новые игровые порядки зада­ются и привносятся в социальное пространство немно­гими. В большинстве своем это те, чьи индивидуальные габитусы являются плодом социализации либо в ранее маргинальных социальных полях, либо в инокультурных средах. Социокультурный кризис освобождает место для маргинальных и культурно чуждых игр, в которых сфор­мировались их габитуальные модели. В момент, когда другие еще находятся в состоянии фрустрированности и неспособности к совершению сколь ни будь адекватных практик, эти люди просто продолжают привычные для себя практики, создавая островки упорядоченности и привлекая своей уверенностью. (Яркий пример - крими­нальные структуры в постсоветских странах, вышедшие

34