1.2 Предвоенный период (1930 – 1941 гг.).
В Красной Армии в предвоенный период развитие танковых войск шло гораздо более извилистым путем. Первоначально главной задачей танков РККА была непосредственная поддержка пехоты и конницы в бою. Танковые подразделения предполагалось включать в состав стрелковых и кавалерийских частей и соединений или держать в резерве Главного командования для использования на решающих участках фронта. В конце 20-х гг. в СССР была разработана теория глубокой наступательной операции. Такая операция состояла из прорыва обороны противника на всю ее глубину и дальнейшего развития успеха путем ввода в прорыв массы подвижных войск – танков, мотопехоты и конницы, которые выходили на оперативный простор. Их действия должна была поддерживать авиация, а в тылу противника планировалась высадка воздушных десантов с целью разгрома его резервов. В свете этой концепции появилась необходимость в организации самостоятельных соединений подвижных войск.
Первым таким соединением стала механизированная бригада, созданная в мае 1930 г. по инициативе К.Б. Калиновского. После его гибели в авиационной катастрофе в 1931 году бригаде присвоили его имя. Осенью 1932 г. в Красной Армии были сформированы первые два механизированных корпуса, а в 1934 г. к ним добавились еще два, один из которых был развернут на базе бригады имени Калиновского. Кроме них, в 1932 г. были сформированы 5 отдельных мехбригад, а к 1935 г. их число довели до 14. В 1938 г. в РККА существовали уже 26 механизированных и бронетанковых бригад, а также 7 танковых и запасных танковых бригад. В 1938–1939 гг. 28 мехбригад, имеющих на вооружение танки типа БТ и Т-26, назвали легкими танковыми, а 4 танковые бригады, оснащенные танками Т-28 и Т-35, – тяжелыми танковыми бригадами. Но первый же практический опыт их применения во время похода в Польшу в 1939 г. оказался неудачным: выяснилось, что эти соединения получились громоздкими и трудноуправляемыми. Вместо совершенствования их структуры было принято решение расформировать танковые корпуса. Высшим соединением советских танковых войск снова осталась бригада.
Но впечатляющие результаты кампании 1940 г. на Западе заставили пересмотреть такое положение, и в июне 1940 г. началось формирование 8 мехкорпусов новой организации. Это было своевременное и правильное решение, которое имело под собой солидную материальную базу. СССР тогда располагал достаточным количеством боевой техники, снаряжения и транспорта для их полного укомплектования. Хватало для них и обученного личного и командного состава. В октябре 1940 г. их формирование было в основном завершено, и нарком обороны С.К. Тимошенко вместе с начальником Генштаба К.А. Мерецковым предложили сформировать еще один мехкорпус.
Но 1 февраля 1941 г. Мерецкова сменил ПК. Жуков, и уже 12 февраля руководимый им Генштаб представил советскому руководству новый мобилизационный план, согласно которому число мехкорпусов доводилось до 30. Формирование всех недостающих корпусов началось немедленно, но для его завершения перед войной уже не хватало ни времени, ни техники, ни подготовленных кадров. Проблема усугублялась тем, что для оснащения этих многочисленных мощных соединений требовалось огромное количество танков – около 31 тысячи. Только танков нового типа было необходимо построить не менее 15 тысяч. При сохранении существовавшего в 1941 г. темпа выпуска танков полностью укомплектовать все мехкорпуса удалось бы только к концу 1943 г. Колоссальные ресурсы советской индустрии были до предела загружены изготовлением танков, а необходимость производства автомобилей повышенной проходимости и большой грузоподъемности, бронетранспортеров, тягачей, самоходных артиллерийских и зенитных установок недооценивалась, поэтому их выпускали очень мало или не делали вообще.
Структура даже тех соединений, в которых количество танков удалось довести до штатной численности, была далека от оптимальной. Для выработки рациональной организации советских танковых войск потребовался свой собственный долгий и кровавый опыт большой войны. Такого опыта у советского руководства в то время не было, поэтому мехкорпуса оказались сильно перегружены ганками, и в то же время для успешных действий им сильно недоставало пехоты, артиллерии, транспорта, средств связи и ремонтных средств, а самое главное – квалифицированных кадров. Командного состава они имели только 22–40 % от потребного. Недоукомплектованным и недоученным советским соединениям пришлось вступить в войну, не будучи еще готовыми к ней. В результате многочисленные и грозные на бумаге мехкорпуса Красной Армии быстро погибли в приграничных сражениях, так и не сумев нанести ощутимого урона Вермахту.
Усугубляла ситуацию недостаточная обученность, а зачастую и просто техническая безграмотность личного состава советских танковых войск. Большая часть населения СССР тогда жила в сельской местности, и уровень образования призывников оттуда оставлял желать много лучшего. В большинстве своем до прихода в армию они не пользовались даже велосипедом, не говоря уже о мотоциклах и автомобилях. Поэтому они не всегда соблюдали правила обращения со слишком сложной для них боевой техникой, не понимали важности ее своевременного техобслуживания и зачастую допускали в обращении с ней грубые ошибки. Например, в начале 1941 г. были случаи, когда танкисты по незнанию заправляли Т-34 бензином, выводя тем самым из строя его дизельный двигатель. Обучали их тоже явно недостаточно, механики-водители «тридцатьчетверок» имели практический опыт вождения в лучшем случае 11 часов. У механиков-водителей тяжелых танков KB этот опыт был не менее 30 часов, но приобретали они его большей частью на танкетках Т-27, которые были почти в 20 раз легче КВ.
Причину этого легко понять, если учесть принятую в РККА до войны систему сбережения моторесурсов техники. Согласно ей для боевой учебы танкистов использовались главным образом машины учебно-боевого парка, к которым относились наиболее старые и подлежащие скорому списанию танки. Только их разрешалось неограниченно эксплуатировать вплоть до полного износа. Примерно четверть всех танков составляли «боеготовый резерв», предназначенный для использования на учениях. За 5-8 лет такой службы разрешалось расходовать не свыше 50 % их моторесурса. Танки новых выпусков (не старше 5 лет) в большинстве своем стояли на консервации и предназначались исключительно для войны. Эксплуатировать их без распоряжения начальника военного округа категорически запрещалось во избежание порчи материальной части. За все время их службы допускалось израсходовать не более 20 % их моторесурса, да и то только во время проверки боеготовности частей. Снимать новые танки с консервации стали по приказу только после начала боевых действий.
Во главу угла была поставлена экономия материальных средств, при этом подготовка экипажей явно недооценивалась. А ведь любая самая лучшая техника мертва без людей, умеющих владеть ею в совершенстве. На 1 июня 1941 г. в учебно-боевых парках западных военных округов использовалось всего лишь 70 KB и 38 Т-34, а остальные стояли на консервации. В то же время на вооружении в этих округах состояли 545 KB и 969 Т-34! Больше того, инструкции по эксплуатации к новым танкам в подразделения не передавалась, ведь по распоряжению самого Генштаба KB и Т-34 считались «особо секретными» машинами. Поэтому документация на них хранилась в штабах мехкорпусов «за семью замками» и выдавалась танкистам только на время проведения занятий под роспись, а конспектировать ее строго запрещалось. Низкую степень обученности водителей советских танков в начале войны отмечал в своем дневнике начальник Штаба сухопутных войск Германии Франц Гальдер. Экипажи танков старых выпусков, как правило, владели своими боевыми машинами гораздо лучше, чем танкисты, воевавшие на Т-34 и КВ.
Но я имею все основания утверждать, что Советский Союз отправлял в Испанию лучшее свое оружие. Что касается танков, то они по своим качествам превосходили германские и итальянские танки мятежников. В середине октября в республиканскую зону прибыли 50 советских танков. Уже 29 октября испанские танкисты, обученные советскими товарищами и сопровождаемые в бою храбрыми инструкторами, продемонстрировали полное превосходство над врагом и его техникой, нанеся ему тяжелые потери». Так писал о событиях 1936 года Энрике Листер, видный деятель Компартии Испании и прославленный военачальник республиканской армии. Машина, которая упоминается в мемуарах, — Т-26 (Рис 2.2.1).
Рис 2.2.1 Танк Т–26
В начале 30-х годов, несмотря на многочисленные экспериментальные работы, советские танкостроители не могли еще создавать полностью свои, оригинальные модели. Приходилось брать за основу то лучшее, что делалось за границей, придерживаться одной из двух танковых концепций, царивших на Западе. Французы конструировали малые тихоходные танки сопровождения и тяжелые, сильно бронированные машины прорыва, а англичане — скоростные, легковооруженные танки со слабой броней.
Более передовым в техническом отношении было английское направление. Повышение скорости — задача посложнее, чем, скажем, усиление брони, и требует мощного, легкого двигателя и надежной, устойчивой ходовой части.
Купили несколько иностранных образцов, в том числе английский «виккерс» образца 1930 года, кстати, не принятый на вооружение в самой Англии. «Виккерс» и стал прототипом Т-26, который поступил в части РККА в 1931 году.
В ноябре танки участвовали в параде на Красной площади. Первый вариант Т-26, созданный конструкторским бюро под руководством, инженера Зигеля, почти ничем не отличался от английского, если не считать несколько измененной формы передней части корпуса и очертаний двух независимо вращающихся пулеметных башен. Такое размещение вооружения, по мысли английских конструкторов, обеспечивало наибольший темп стрельбы и позволяло вести огонь одновременно с правого и левого борта. Позже советские специалисты сочли пулеметы недостаточно мощным оружием, и на одной из башен появилась 37-миллиметровая пушка. Выяснилось также, что «бронеколпаки» мешают друг другу — сосредоточить огонь на одном борту невозможно. Классическая схема — одна башня с пушкой — одержала победу. К ней и вернулись при работе над модификацией Т-26 1933 года. Танкисты наконец получили радиостанцию, созданную коллективом под руководством Д. Ф. Масанова. Она работала в диапазоне коротких волн и обеспечивала связь на расстоянии 15 км. Позже в танках устанавливали внутрипереговорное устройство.
В середине 30-х годов выпуск Т-26 на некоторое время прекратился. Его место должен был занять колесно-гусеничный танк Т-46 (рис 2.2.2).
Рис 2.2.2 Танк Т–46
Машину сконструировали в соответствии с популярной тогда идеей броневой машины-"оборотня". По хорошей дороге Т-46 мчался на колесах, а пересеченную местность преодолевал в гусеничной «обувке».
Конечно, такая схема сложнее, к тому же на вооружение уже поступили колесно-гусеничные танки БТ. Т-26 начали строить снова.
«Двадцать шестой» хорошо проявил себя в испанской войне. Правда, выяснилось, что слабовата броня. Усилить ее без каких-либо переделок, только за счет толщины, не позволяло шасси: ходовую часть рассчитывали на вес в 6 т и не модернизировали.
Но можно противостоять удару не только мощью бронелиста. Ведь снаряд, встречаясь с преградой, подчиняется элементарным законам физики — рикошетирует от наклонной поверхности. Этим свойством воспользовались инженеры, и на танках выпуска 1937 года башни приобрели коническую форму. Позднее наклонные листы появились и на подбашенной коробке.
Впрочем, решено было не отказываться и от старого способа — сделать лист толще. Но чтобы не перебрать в весе, машину укоротили. Удалось даже выкроить несколько сотен килограммов на дополнительный боезапас и "топливо.
Т-26 — уникальная машина не только по числу модификаций, служивших в РККА. Танк сыграл роль подвижной, так сказать, лаборатории — на нем опробовали новые идеи.
В 1934 году из заводских ворот вышла небольшая партия Т-26 с короткоствольным орудием калибра 76,2 мм. Тогда же были созданы три образца самоходных установок: СУ-5-1 (76-мм пушка), СУ-5-2 (112-мм гаубица) и СУ-5-3 (152-мм гаубица). Скорость и бронирование остались теми же, что и прежде.
Вооруженцы меняли не только тип орудия, но и сам принцип поражения противника. На базе Т-26 строились огнеметные танки ОТ-26 (выпуска 1933 года, вес 9 т) и Т-130 (выпуска 1938 года, вес 11,5 т). Такое оружие очень помогло при прорыве линии Маннергейма. Выпускались танки-мостоукладчики и танки-тральщики с навесным оборудованием.
В 1935 году Т-26 сдавал экзамен на воде — испытывались надувные поплавки. А через год танк ходил по дну — проводились эксперименты со шноркелем — трубой, через которую «дышал» двигатель.
В течение почти десятилетия, вплоть до конца 30-х годов, Т-26 вместе с БТ оставался основным танком Красной Армии. Он «выжил» даже во времена увлечения колесно-гусеничными машинами. Именно на Т-26 опробованы многие конструктивные решения, получившие самостоятельную жизнь и ставшие теперь классическими в танкостроении.
В 1936 году Т-37А (Рис 2.2.3) в производстве сменил его улучшенный вариант Т-38. Он отличался от предшественника облагороженной формой клепано-сварного корпуса и усовершенствованной подвеской, что увеличило плавность хода и скорость на суше, Вместо автомобильного дифференциала Т-38 получил бортовые фрикционы, благодаря чему повысилась проходимость и управляемость машины. В 1938 году танк был модернизирован путем установки двигателя и коробки передач от автомобиля ГАЗ М-1 и получил обозначение Т-38М2. Его скорость увеличилась до 46 км/ч, боевая масса - до 3,8 т. Т-38 выпускался на тех же заводах, что и Т-37А (Рис 2.2.3). Всего было изготовлено с 1936 по 1939 год 1217 линейных машин Т-38 и 165 Т-38ТУ с радиостанциями. вариант Т-38.
В предвоенный период отрабатывались методы переброски танков Т-37 и Т-38 по воздуху с помощью бомбардировщиков. Прочность танков допускала их сброс на водоемы с высоты 6 метров при скорости самолета 160 км/ч. Экипаж сбрасывался на парашютах.
Рис 2.2.3 Танк Т–37А
Советские танки-амфибии применялись во время вооруженного конфликта СССР с Японией в районе реки Халхин-Гол, они участвовали в «зимней войне» с Финляндией. Из-за недостаточного бронирования и вооружения их использовали преимущественно во втором эшелоне - для связи, транспортировки боеприпасов, охраны штабов и пр. К началу Великой Отечественной войны в Красной Армии было 1090 Т-38, Т-38ТУ. Почти все они были потеряны на фронтах в первые месяцы сражений, а оставшиеся перевели в учебные части.
Выводы:
- Танк МС-1 - первенец молодого отечественного танкостроения. Создавая эту машину, оттачивали свой талант конструкторы знаменитых танков Великой Отечественной войны.
- Советские танки-амфибии применялись во время вооруженного конфликта СССР с Японией в районе реки Халхин-Гол, они участвовали в «зимней войне» с Финляндией. Из-за недостаточного бронирования и вооружения их использовали преимущественно во втором эшелоне - для связи, транспортировки боеприпасов, охраны штабов и пр.
- К началу Великой Отечественной войны в Красной Армии было 1090 Т-38, Т-38ТУ. Почти все они были потеряны на фронтах в первые месяцы сражений, а оставшиеся перевели в учебные части.