- •Глава I с.М. Соловьев и его место в отечественной историографии
- •19Объясняя его "силой старого порядка вещей", "непривычкой к новому делу". Характерный тому пример — отступления от преобразовательной программы Петра I его преемников40.
- •79Ний, в его характеристиках на первом месте взаимоотношения князя и дружины, а не помещиков и зависимых крестьян340.
- •83Политической деятельности Николая I и Александра II, приведшей Россию на грань революционного кризиса, и предложения по выходу из него355.
- •93Отошла на второй план как в творчестве см. Соловьева, так и в отечественной науке в целом.
- •775Ские отношения к Соловьеву до кончины последнего", а тот, в свою очередь, относился с приязнью к своему воспитаннику23.
- •139См. Соловьева, так комментируя свой совет: "Там вы найдете те же взгляды; я передаю вам то, что получил от Соловьева, вот все, чем я могу гордиться как ученый"136.
- •151Теории родового быта, его последователь "облек в плоть и кровь те общие схемы, которые были даны в изложении Соловьева" (характеристика Киевского и удельного периодов).
- •153Лектуальном развитии... В значительной мере отсутствовавшие в "Курсе" Ключевского»26.
- •1 Сти) так характеризовал идейное содержание профессорских чтений: "Любавский знакомил с внешней историей с точки зрения исто-
- •165Ной нужде своего воспитанника, в.О. Ключевский, видимо, не проявил никакой инициативы в этом деле.
- •169Следований в очень широком масштабе, и такие исследования и могли бы быть предпринимаемы группой молодых ученых под руководством старшего и опытного"91.
- •175Диции главы нашей школы в.О. Ключевского, оберег ее в чистоте : этим имею право гордиться"115.
- •179Ской деятельности и чтения каких бы то ни было лекций... В Московском университете и об удалении его из числа приват-доцентов"129. Преподавательская карьера п.Н. Милюкова в России была прервана.
- •193Риографии второй половины XIX в. - сочетание общего и особенного в исторических судьбах России.
- •199Отеки, Румянцевского музеума семи списках разряда, вариантах и частных редакциях.
- •213Жившим на их землях ... Черт, напоминающих западноевропейский феодализм"247.
- •237Николая I, его царствование не может быть охарактеризовано как эпоха реформ.
- •241Ны. Полное единодушие с выводами своего коллеги высказывал в "Курсе русской истории XVIII в." м.К. Любавский358.
- •279Что проходившие еще в доваряжский период колонизационные процессы в Восточной Европе привели к распадению родовой организации и повсеместному господству территориальной общины.
- •283Ства, выразившихся в ограничительных записях Василия Шуйског
- •295Ние виделось исключительно в росте "производства жизненных средств".
- •321Точниковедческое мастерство профессора, а.Е. Пресняков в то же время критически отзывался о его фактографическом методе исследования, декларативном отказе от широких научных обобщений190.
- •331Дательной роли князей-пришельцев в деле создания основ древнерусской государственности и др.
- •341Вые пути экспорта зерна в Западную Европу обусловили прополь-скую ориентацию Литвы. Люблинская уния 1569 г. Положила предел существованию Литовско-Русского государства251.
- •Глава V
79Ний, в его характеристиках на первом месте взаимоотношения князя и дружины, а не помещиков и зависимых крестьян340.
Россия, где земля не представляла реальной ценности в качестве платы войску, по мнению СМ. Соловьева, избежала участи большинства европейских государств: "Дружинники не усаживаются на выделенных им земельных участках в самостоятельном положении землевладельцев, обеспеченных доходом с этих земель... Дружинники кормились не от земли, но получали от князя денежное жалованье..."341 Факт феодальной зависимости крестьянина по земле отрицался ученым. Крепостничество в Европе - результат завоевания; у нас - одна из государственных повинностей. До конца XVI в. смерды оставались лично свободными. Функцию "опеки над новорожденным государством" в России обеспечивала не система иерархической зависимости землевладельцев, а родовые отношения внутри клана Рюриковичей - собственников всей недвижимости в стране. СМ. Соловьев полагал, что частная собственность дружины на землю появилась не ранее XVI в.
Историк никак не отреагировал на замечания И.Н. Болтина, А.-Л. Шлецера, Н.А. Полевого, Н.И. Костомарова о принципиальной общности удельных порядков на Руси и феодальных - в странах Западной Европы. Однако ряд его высказываний оставляет возможность для двоякого толкования. Так, в характеристике роли боярства в Галичском княжестве XII в. налицо все признаки феодализма, как его понимал историк, но он ограничился здесь лишь констатацией фактов, избегая выводов342. Отдельные характерные для европейского феодализма элементы СМ. Соловьев находил и в Московском государстве. Сущность вотчинной собственности состояла в "отношениях по владениям и зависимости", способствовавших нарушению политического единства Руси, дроблению верховной власти внутри княжеского рода (именно в этом Н.И. Костомаров видел одну из черт российского феодализма). Процесс наделения дворян землей за службу СМ. Соловьев сопоставлял с "испомещением германцев в областях Римской империи", а поместья - с бенефициями. Как и на Западе, оседлость дворян вела к утрате ими военных функций и делала необходимым переход к наемному войску. Одновременно намечалась тенденция к усилению политической самостоятельности землевладельцев-бояр. Ученый зафиксировал стремление служилых людей Московского царства "не расставаться с своими землями, отбывать от воинской службы"343.
Элементы феодальной зависимости СМ. Соловьев находил и в закладничестве, т.е. стремлении людей, имевших независимое хозяйство, "закладываться за людей сильных для приобретения защиты и освобождения от тяжелых государственных повинностей". При этом производитель "лишается известной доли своих личных и имущественных прав, иногда всех личных прав". Однако закладничест-во не имело глубокой экономической основы вследствие отсутствия
80
майората: "Все это (закладничество. -А.Ш.) начало тех самых отношений, которые на Западе развились в феодализм; у нас же не развились именно потому, что у нас сильные не были достаточно сильны для соделания себя центрами больших частных союзов..."344 Зачастую историк характеризовал отличия в положении закладни-ков от остальных категорий населения не по линии зависимости, а по "величине хозяйственных средств", подчеркивая тем самым их отличие от феодальных вассалов. К тому же указанные элементы в России не смогли развиться в стройную систему в силу быстрого усиления центральной власти, а закладничество получило наибольшее распространение только в городах345.
Подобные высказывания СМ. Соловьева характерны для всего периода его творчества, а не только рубежа 1860-1870-х годов, как утверждал Н.П. Павлов-Сильванский. Отдельные параллели СМ. Соловьева не обобщены, порой внутренне противоречивы. Они не могли оказать сколько-нибудь существенного влияния на общеисторическую концепцию ученого. Тем более что к 60-м годам XIX в. европейская наука в целом уже преодолела упрощенные взгляды Ф. Гизо и О. Тьерри на феодализм как раздел завоеванных земель между членами княжеской дружины. СМ. Соловьев не разделял взглядов К.Д. Кавелина о наличии феодальных отношений у восточных славян в IX-XII вв., Б.Н. Чичерина о близости вотчинных и феодальных порядков346. Признание факта существования феодализма на Руси, в котором современники СМ. Соловьева видели причину антагонистических противоречий и классовой борьбы в средневековой Европе, повлекло бы за собой необходимость пересмотра основных положений исторической концепции СМ. Соловьева.
XIII
По темпераменту, складу ума и характера СМ. Соловьев не имел тяги к политической ("площадной", как он ее называл) деятельности. Однако его научная и педагогическая карьера совпали с таким переломным периодом в истории России, когда исследователь прошлого и организатор науки в силу своего особого положения в общественно-политической жизни страны объективно не мог не реагировать на важнейшие внутри- и внешнеполитические события современности. С большим на то основанием Н.Г. Чернышевский имел право говорить, что "ни один сколько-нибудь сносный историк не писал иначе, как для того, чтобы проводить в своей истории свои политические и общественные убеждения"347.
В условиях цензурных гонений 1848-1855 гг. дискуссии по основополагающим проблемам российской действительности велись, как правило, в сугубо академических рамках. Однако ни для кого не было секретом, что расхождения западников и славянофилов в трактовке реформ Ивана IV, Петра I, роли и места сельской общины,
81московского и петербургского периодов носили не столько научный, сколько политический характер. Спор шел о выборе оптимальных путей последующего развития России. Т.Н. Грановский в этой связи указывал критикам на глубокий "политический смысл" научных разысканий своего коллеги, а Н.П. Павлов-Сильванский находил в родовой теории "искусно скрытые мысли о конституции"348.
Реформирование всех сторон русского общества в 1860-х годах еще более подогрело общественный интерес к исторической науке: соловьевский анализ деятельности Петра I как нельзя более совпадал с задачами государственного строительства. Наблюдательный В.О. Ключевский отмечал: "Редко работа историка так совпадала с текущими делами его времени, так прямо шла навстречу нуждам и запросам современников. Соловьеву пришлось описывать один из крупных и глубоких переломов русской жизни в те именно годы, ко- ; гда русское общество переживало такой же перелом, даже еще бо- | лее крутой и глубокий..."349 Сам Александр II всемерно поощрял подобные аналогии350. Прямым ответом на события современной действительности явилась публикация "Истории падения Польши" СМ. Соловьева (1863). Ознакомившись с выводами названной монографии и обнаружив в ней исторические обоснования своего внешнеполитического курса, тогдашний министр иностранных дел России A.M. Горчаков высоко оценил ее политический смысл. "Исторические письма" СМ. Соловьева рецензенты охарактеризовали как непосредственный отклик на злобу дня, а статьи 1870-х годов по восточному вопросу были самым непосредственным образом связаны с современными ученому событиями на Балканах. "Константинополь наш, должен быть наш и больше ничей..."351 - записал Ф.М. Достоевский по их прочтении.
Московский университет с середины XIX в. стал не только ведущим научным учреждением страны, но и центром ее политической мысли. Об огромном общественном интересе к творчеству СМ. Соловьева говорят постоянно переполненные аудитории во время его публичных лекций. Чтения о Петре Великом, приуроченные к 200-летнему юбилею императора, были написаны в форме рекомендаций правительству в деле последовательной реализации реформаторского курса. Автор наметил его средства, направления, перспективы, требования к царю-преобразователю. "Да не будет праздник нам только воспоминанием прошедшего!" - заявил СМ. Соловьев с кафедры Благородного собрания. То же самое можно сказать и о цикле его публичных лекций 1863 г. по новой и новейшей истории Европы.
Об эффективности деятельности правительства можно судить по ее конкретным результатам. Авторы пусть даже отвергнутых проектов государственного переустройства могут найти удовлетворение в промахах оппонентов. Однако какой мерой оценить труд профессора, более 30 лет знакомившего слушателей не только с
82
конкретным материалом, но и со своей "схемой" исторического развития страны, подводившей его итоги и определявшей направления дальнейшего движения цивилизации? Причем это воздействие усиливалось благодаря научному авторитету лектора, его незапятнанной административной и педагогической репутации. На выдержанных в соответствующем "направлении" курсах и семинариях СМ. Соловьева, его переизданной пятнадцать раз "Учебной книге русской истории" воспитано не одно поколение российской молодежи. Для второй четверти XIX в. чтение "Истории государства российского" Н.М. Карамзина являлось признаком хорошего тона. В той же мере для второй половины столетия это относилось к "Истории России с древнейших времен".
Для СМ. Соловьева история - ведущая общественная дисциплина, "от направления ее преподавания зависит политический склад будущих граждан". Прошлое России являет многочисленные примеры для патриотического воспитания подрастающего поколения, показывает, как "брошенные на край Европы, оторванные от общества цивилизованных народов, в постоянной борьбе с азиатскими варварами, подпадая даже игу последних, русские люди неутомимо совершали свое великое дело"352. В то же время исследователь выступал как против выпячивания "черных, непривлекательных сторон древнерусской жизни", так и против ее идеализации, стремления "нашить яркие заплаты... на простую одежду наших предков". Выводы науки, по мнению ученого, призваны помочь учащемуся лучше ориентироваться в современном ему мире, не принимать на веру все без разбора, а "самостоятельно относиться к каждому явлению, проверять его, отличать истинные авторитеты от ложных"353.
СМ. Соловьев был в числе первых московских профессоров, приглашенных к преподаванию в царской семье. В разные годы он давал уроки великим князьям Николаю, Александру, Владимиру, Сергею, Александру (будущему императору) Александровичам, Константину Константиновичу (будущему президенту Академии наук). В этой связи СВ. Ешевский в письме своему коллеге подчеркивал общественную значимость его деятельности в плане формирования политического миросозерцания своих воспитанников354. Именно на "философско-практическое" преподавание ориентировал профессора и опекун великокняжеской четы С.Г. Строганов. В этом направлении СМ. Соловьев и построил свои чтения в Зимнем дворце, преподнося слушателям не прагматический материал, а конкретные уроки управления государством, извлеченные из многовекового опыта цивилизации и этим опытом освещенные. Наблюдения над российской действительностью 1840-1870-х годов положены СМ. Соловьевым в основу составленной им по просьбе К.П. Победоносцева записки "О современном состоянии России" (1879). Это предназначенное для ознакомления наследника престола произведение представляет собой нелицеприятный анализ внутри-