Нато после распада социалистического лагеря.
В связи с кардинальными изменениями системы международных отношений на рубеже 1980-1990-х гг. Североатлантический союз приступил к пересмотру своей общей стратегии с целью приведения последней в соответствие со складывающейся военно-политической обстановкой в мире.
В стратегической концепции, принятой на встрече глав государств и правительств в Риме в 1991 году, был определен новый подход к решению проблем безопасности на современном этапе. Данная концепция объединяла в единое целое политические и военные элементы деятельности НАТО в области безопасности, объявляя сотрудничество с новыми партнерами в Центральной и Восточной Европе (бывшие страны Варшавского договора) неотъемлемой частью стратегии Североатлантического союза. Концепция предусматривала уменьшение зависимости от ядерного оружия и внесение серьезных изменений в объединенные вооруженные силы НАТО, в том числе предполагалось их значительное сокращение. Особое внимание страны-участницы намеревались уделить повышению уровня мобильности вооруженных сил НАТО, подготовке их к выполнению боевых задач в непредвиденных обстоятельствах, в составе широких многонациональных формирований.
Следует особо отметить три сферы деятельности НАТО, которые предполагается реформировать. Во-первых, предлагалось создать структуру, ответственную за развитие отношений НАТО со странами Центральной и Восточной Европы, включившихся в Программу партнерство во имя мира. Во-вторых, планировалось превратить НАТО в один из важнейших инструментов разрешения международных кризисов и участника миротворческих операций.
В институциональном контексте наиболее заметным событием стала учредительная сессия Совета североатлантического сотрудничества, состоявшаяся 20 декабря 1991 г. с участием министров иностранных дел (представителей стран НАТО) и шести стран Центральной и Восточной Европы, а также трех государств Балтии. Роль ССАС заключается в том, чтобы на всех уровнях содействовать развитию сотрудничества между странами-участницами по вопросам безопасности и связанным с нею проблемам, осуществлять контроль за процессом налаживания более тесных официальных, а также неформальных связей между ними.
В марте 1992 г. участниками этого процесса стали 11 государств на территории бывшего СССР. В том же году к нему присоединились Грузия и Албания. К 1993 г. в ССАС насчитывалось 22 партнера по сотрудничеству. Сотрудничество в рамках ССАС осуществляется на основе рабочих планов, первоначально составляющихся сроком на один год, а с - 1995г. на двухлетний период. Однако до сих пор деятельность этого института остается малозаметной, а его роль - незначительной.
Сессии ССАС проводятся не реже одного раза в год. Консультации и сотрудничество в рамках ССАС в основном касаются политических вопросов и проблем, связанных с безопасностью, по которым страны-члены Североатлантического Союза могут обмениваться опытом и знаниями. Помимо консультаций по вопросам, относящимся к политике безопасности, сюда входят вопросы планирования обороны и военные вопросы, включая принципы и ключевые аспекты стратегии, структуру вооруженных сил и командований.
Специальная группа ССАС по сотрудничеству в поддержании мира была объединена с Военно-политическим руководящим комитетом программы ПИМ, что привело к образованию Специальной группы Военно-политического руководящего комитета. ССАС работает по следующим направлениям:
- Политические консультации.
Североатлантический совет встречается с послами стран партнеров ССАС по сотрудничеству, а Политический комитет НАТО - с представителями партнеров по сотрудничеству соответствующего уровня не реже одного раза в два месяца. Ряд других комитетов НАТО, подчиняющихся этому совету, также регулярно проводит встречи с представителями партнеров по сотрудничеству.
- Экономические вопросы.
В работе Экономического комитета с партнерами по сотрудничеству основное внимание уделяется оборонным бюджетам и их взаимосвязи с экономикой, аспектам безопасности экономической жизни и вопросам конверсии военной промышленности.
- Вопросы обеспечения обороны
Совещание национальных директоров по вооружению (СНДВ), Комитет НАТО по противовоздушной обороне, Комитет НАТО по системам связи и информации разрабатывают программы, касающиеся управления программами военных закупок, стандартизации военной техники, технических исследований.
- Координация управления движением в воздушном пространстве.
- Военное сотрудничество.
- Информационные вопросы.
- Вопросы науки и охраны окружающей среды.
Несомненно, приоритетным для НАТО остается сотрудничество в военной и оборонной областях. Привлекая бывшие социалистические страны Центральной и Восточной Европы к сотрудничеству, НАТО стремиться познакомить военных этих стран со стандартами и принципами военной подготовки натовских вооруженных сил. Министры обороны стран НАТО встретились с партнерами по сотрудничеству 1 апреля 1992 года. Военный комитет провел первое заседание с участием партнеров по сотрудничеству 10 апреля 1992 года. С того времен подобные встречи стали регулярными. Одновременно развиваются двусторонние контакты и сотрудничество между министерствами обороны.
В январе 1994 в Брюсселе состоялась очередная встреча глав государств и правительств стран НАТО. Руководители Североатлантического союза подтвердили необходимость сохранения НАТО, а также приверженность прочному трансатлантическому партнерству между Северной Америкой и Европой. Было заявлено о разработке общей внешней политики и политики в области безопасности, а также о том, что Североатлантический договор берет на себя более широкую ответственность в вопросах обороны. Была одобрена концепция совместных объединенных оперативно-тактических групп, выдвинута инициатива «Партнерство во имя мира» (ПИМ).
В начале 1999 администрация У. Клинтона официально выдвинула идею расширенного толкования роли альянса в Европе и мире. Вашингтон признал «кризисное реагирование» одной из важнейших функций НАТО, упорно убеждая своих союзников заменить принцип защиты «общей территории» принципом защиты «общих интересов». Таким образом, был взят курс на «глобализацию» НАТО, к чему некоторые страны Европы призывали в первые годы существования организации. В сочетании с поддержанной многими европейскими союзниками идеей расширения «зоны ответственности», в НАТО сложился относительный консенсус по вопросу о принятии новой стратегической концепции, которая, впрочем, вызвала вполне обоснованные опасения в России. НАТО превращалась в инструмент защиты и продвижения «общих ценностей, принципов и интересов». Те, кто не разделял этих принципов, не могли быть приняты в Североатлантический договор, а те, кто их нарушал в «новой зоне ответственности», могли ожидать карательных акций.
Следует отметить сильное влияние Маргарет Тэтчер в процессе решения вопроса о будущем НАТО. Поддерживая Вашингтон по основным позициям, она предложила своего рода неоголлистскую концепцию «Европы государств». В основе ее лежал принцип сохранения за суверенными государствами и традиционной дипломатией главной роли в международных отношениях. Таким образом, главную роль в НАТО должны были играть государства-члены, а не бюрократия в Брюсселе. Такой же принцип распространялся и на другие многосторонние институты, такие как ЕС, ОБСЕ. Они будут функционировать и дальше, могут даже взять на себя новые функции и изменить структуру, однако по-прежнему должны служить интересам своих членов - суверенных государств.
Сразу после развала структур, объединявших бывшие социалистические страны, на Западе подняли вопрос о расширении существующих организаций на восток, понимая под этим в первую очередь включение некоторых стран Центральной и Восточной Европы в НАТО. Вопрос о расширении НАТО начал активно обсуждаться сразу же после «бархатных революций» в странах Центральной и Восточной Европы. Многочисленные социологические исследования как в США, так и в Европе показывали, что общество поддерживало идеи расширения НАТО, хотя у американцев сохранялись обоснованные опасения по поводу перспектив ратификации договора Грецией и Турцией. Эти две страны вызывали наибольшее беспокойство Вашингтона. Чтобы убедить европейцев в необходимости быстрой ратификации договоров о принятии Венгрии, Польши и Чехии в НАТО, Вашингтон начал увязывать положительное решение этого вопроса с национальными интересами США: «Они (европейцы – М.Р.) должны понять, что в случае отрицательного ответа они отвергают не эти три страны, а отвергают США».
Принято считать, что главная миссия НАТО - создание и поддержание региональной системы безопасности, в рамках которой полностью бы исключалась возможность военного нападения на любого из членов союза. Однако в последние годы все больше стали говорить о расширении не только зоны ответственности Договора, но и его функций. Эксперты НАТО предложили вернуться к старой идее и превратить НАТО в международный форум, "где страны могут вести переговоры, заключать, корректировать и проверять выполнение соглашений в рамках отношений Восток-Запад". В одном из своих выступлений бывший госсекретарь США Дж. Бейкер высказал особую заинтересованность американской стороны в создании "консультативного механизма", способствующего расширению сотрудничества между странами членами НАТО и другими государствами. Таким образом, НАТО доверяется выполнение не только функции коллективной обороны, но и контроля за всем комплексом мероприятий и соглашений, имеющих отношение к вопросам безопасности.
В начале 1990-х гг. Вашингтон еще рассчитывал иметь двух кандидатов на выполнение стабилизирующей роли в новой системе европейской безопасности: НАТО и СБСЕ. В декабре 1989 г. Дж. Буш-старший говорил в Брюсселе о "Новой Европе и новом атлантизме". Президент признал особую роль, которую сможет сыграть СБСЕ в строительстве европейской безопасности, однако очень скоро основной упор был сделан на идеи либерализма и особой роли НАТО как гаранта сохранения либеральных ценностей, демократии и свободы.
В последнее время появилось много работ, проливающих свет на процесс принятия Вашингтоном решения о расширении НАТО на восток. Р.Хатчингс, который в период администрации Дж. Буша-старшего курировал в СНБ восточно-европейское направление, подробно описал, как реагировали и президент, и госсекретарь Дж.Бейкер на тогда еще робкие просьбы новых лидеров Польши и Чехословакии о принятии их в альянс. Уже в самом начале 90-х годов эти предложения серьезно рассматривались экспертами СНБ и государственного департамента. Пришедшие в 1993 г. в Белый Дом демократы вынуждены были продолжить политику предшествовавшей администрации.
Чего опасаются в Вашингтоне по поводу НАТО? Усиления европейской самостоятельности в области безопасности? Отнюдь нет, ибо американцы давно и настойчиво требуют от своих союзников уделять больше внимания оборонным нуждам. В 1998 году произошли мало кем замеченные изменения в позиции Великобритании по вопросу европейской обороны. После многих лет отказа даже обсуждать проблемы формирования «европейской оборонной идентичности» Энтони Блейер в интервью европейским газетам высказал «крамольную» для Британии мысль. Он согласился с тем, что Европейский Союз должен играть более существенную роль в решении оборонных вопросов. Премьер министр Великобритании вынужден был пойти на улучшение отношений с Францией и Германией, акцентировав внимание на проблемах обеспечения безопасности. Действительно, если как-то можно обойтись без Великобритании в создании единого валютного рынка, то никак нельзя игнорировать Англию при выработке общей оборонной стратегии союза, хотя бы потому, что это один из членов ядерного клуба. Здесь можно наблюдать совпадение интересов трех ведущих европейских держав - Франции, Германии и Великобритании, причем каждая из них в этом «союзе» решает свои задачи. Однако столь неожиданное сближение позиций двух стран оставляет больше вопросов, чем ответов. Дело в том, что и Лондон, и Париж уверены, что НАТО будет играть важнейшую роль в обеспечении безопасности, а, следовательно, Вашингтон останется основным игроком на этом поле. Однако сигнал был подан, и в Вашингтоне вынуждены были искать новые подходы по решению старых задач, чтобы вместе с водой и не выплеснуть ребенка. Американцы предложили сразу перейти к обсуждению конкретных вопросов, требующих не только четкой позиции, но и денежных средств. Таким образом, вопросы организации командования, коммуникаций и структуры вооруженных сил будущего, способных эффективно решать задачи обеспечения безопасности как союзников, так и отдельных государств, вышли на первый план.
Американцы с некоторым опасением следят за дискуссией о «единой оборонной идентичности» европейских стран: несмотря на то, что США заинтересованы в увеличении европейского вклада в обеспечение безопасности, они хотели бы контролировать этот процесс. Страны ЕС готовы сделать первые шаги по созданию «реальных» объединенных вооруженных сил. Однако их эффективность вызывает много сомнений даже у неспециалистов. Тем не менее, европейские лидеры продолжают поиск наиболее жизнеспособных форм военного сотрудничества в рамках Европейского Союза, что не очень устраивает Вашингтон, который хотел бы сохранить НАТО в качестве главного инструмента, обеспечивающего безопасность в регионе.
Военный аспект в деятельности НАТО остается пока доминирующим. Принцип коллективной обороны сохраняет свою актуальность и сегодня. Безопасность, по мнению натовских экспертов, неразделима. Нападение на одного члена НАТО является нападением на всех. Присутствие в Европе североамериканских войск и наличие войск, специально предназначенных для использования в Европе, остается жизненно важным условием обеспечения европейской безопасности, которая неразрывно связана с безопасностью Северной Америки.
Политика НАТО в области безопасности строится на коллективной обороне, включая объединенную военную структуру, а также соответствующие соглашения о сотрудничестве и координации усилий.
Для того, чтобы смягчить негативную реакцию России на активную деятельность НАТО после распада Варшавского Договора, в Вашингтоне предложили Программу «Партнерство во имя мира», которая объединила бывших противников (стран членов НАТО и страны Центральной и Восточной Европы, а также бывшие советские республики) в решении общих проблем в области безопасности. Несмотря на то, что программа партнерства не решила основных задач, которые были поставлены на этапе ее создания, она смогла определить общие механизмы сотрудничества стран, вошедших в нее.
Официальные структуры НАТО так определяют цели «Партнерства»:
- содействие достижению транспарентности в планировании национальной обороны и выделении средств на оборону;
- обеспечение демократического контроля над силами обороны;
- поддержание способности и готовности вносить свой вклад в операции, проводимые под эгидой ООН и/или входящие в компетенцию ОБСЕ, с учетом положений национальных конституций;
- формирование в долгосрочной перспективе сил, имеющих большие возможности взаимодействия с вооруженными силами стран-членов Североатлантического договора;
- развитие в военной области отношений с НАТО в целях осуществления совместного военного планирования, ведения боевой подготовки и организации военных учений для расширения возможностей участников программы ПИМ по проведению операций по поддержанию мира, поисково-спасательных, гуманитарных и других операций, по которым впоследствии может быть достигнута договоренность.
Для оформления своего участия в программе Партнерства во имя мира государства подписывают рамочный документ.
Однако на деле Партнерство представляет собой с одной стороны - приемную для новых членов НАТО, с другой, средство успокоения России, которая выступила против вступления бывших своих союзников в Североатлантический договор. Реальная отдача от Партнерства – минимальна, и, видимо, оно скоро прекратит свое существование.
Причины расширения НАТО. «Стратегическая концепция» НАТО 1999 г. нечетко определяет критерий расширения Союза. Новые страны будут приглашены в НАТО только, если «члены НАТО определят, что их включение в Союз будет отвечать общим политическим и стратегическим интересам Альянса и … укрепит безопасность и стабильность в Европе». Литва, Эстония и Латвия пока не отвечают данному критерию и, следовательно, вопрос об их приглашении стать членами НАТО в 2002 г. должен быть отложен. Однако по мнению многих американских экспертов страны Балтии скорее всего будут приняты в НАТО в ближайшее время.
Что дает странам членство в Североатлантическом договоре? Новые члены НАТО (Польша, Чехия, Венгрия) «не добавили безопасности» прежним участникам, они не могли предложить что-либо, что последние не имели. Вновь принятые страны также не испытывали прямой военной угрозы со стороны какой - либо превосходящей их по военному потенциалу державы в регионе. Если подразумевать Россию в качестве угрозы, то две из вновь принятых стран не имели с ней даже общей границы. Кроме того, с военной точки зрения район границы между Калининградской областью и Польшей мало подходит для начала какой-либо военной акции со стороны России. Трудно ожидать, что Россия сможет организовать эффективную военную операцию против Польши с этой территории. Тогда возникает вполне закономерный вопрос: почему в 90-е годы было принято решение о расширении НАТО? В современной теории международных отношений существует несколько подходов, объясняющих причины этого процесса.
С начала 1980-х годов представители либеральной школы международных исследований предложили рассматривать систему международных отношений через призму взаимозависимости. Вследствие увеличивающейся взаимозависимости военная сила, по их мнению, теряла эффективность как средство достижения внешнеполитических целей государства. Одновременно они не отрицали важности такого понятия, как безопасность государства, ибо каждое из них борется за свое выживание. Государства стремятся к «абсолютным приобретениям» в условиях экономической взаимозависимости в разных областях (однако в реальности существуют области, где основным стимулом поведения государств является «относительная выгода»). В этих условиях они идут на создание международных институтов для «управления взаимозависимостью и повышения эффективности международной кооперации».
Однако в ходе дискуссии о меняющейся роли международных институтов в современном мире было приведено множество доказательств в пользу той точки зрения, что их сфера эффективности все-таки носит ограниченный характер. События, имевшие место после 11 сентября 2001 г., подтвердили такой вывод - ни НАТО, ни ООН не смогли доказать свою эффективность. Представителям либеральной школы так же не удалось объяснить необходимость расширения НАТО, особенно выбор Чехии, Венгрии и Польши в качестве первых кандидатов для членства в НАТО. В целом представителям либеральной школы так и не удалось объяснить необходимость расширения НАТО, особенно выбор Чехии, Венгрии и Польши в качестве первых кандидатов для членства в НАТО.
Следует отметить, что эти вопросы разрабатывали не только представители либеральной школы. О роли военной силы и значении альянсов много писали реалисты. Государства, согласно мнению реалистов, очень ревностно относятся к распределению силы в международной системе. Они беспокоятся об относительном выигрыше других государств, и стараются по возможности защитить свои позиции в существующей структуре. Альянсы в такой ситуации создаются лишь по необходимости, с целью защиты своих позиций в структуре международной силы, когда государства не в состоянии сделать это самостоятельно. Согласно теории реалистов, НАТО должна была бы распасться в условиях отсутствия угрозы. Однако политики, как в США, так и в странах Западной Европы не проявили никакой готовности следовать рекомендациям реалистов.
С точки зрения теории, к наиболее убедительному объяснению причин расширения НАТО приблизились конструктивисты. Конструктивизм рассматривает расширение международных институтов как процесс «международной социализации», под которым понимается «распространение международных ценностей и идеалов на внутреннюю политику и процесс принятия решений». На институциональном уровне успешная социализация означает интеграцию норм и ценностей сообщества в конституцию и внутренние законы, а на когнитивном уровне - прямое влияние означенных ценностей на внутреннюю политику государств. Конструктивисты считают, что НАТО - это специализированная организация, своего рода «военная ветвь» Евро-Атлантического и Западного сообщества, где господствуют либерально-демократические ценности и нормы. Отрицая «эгоцентризм» сторонников рационалистского подхода, конструктивисты тем не менее удачно развивают главные их тезисы, и, с точки зрения чистоты теории, выигрывают интеллектуальный спор у представителей «традиционных» школ теории международных отношений.
Конструктивисты видят в основе структуры и целей деятельности международных организаций не просто желание эффективного решения проблем, а отражение «целей, норм, правил и принципов, господствующих в обществе, и определяющих поведение этих институтов». Во внешней среде международные институты, по мнению конструктивистов, будут стремиться «к борьбе с конкурирующими ценностями и идеалами», стремясь расширить сообщество, которое они представляют.
Существует также теория о превышении так называемых «разумных количественных пределов», за которым следует развал организации. Крепость военных союзов, как показывает история, имеет определенную зависимость от некоторых количественных показателей: сама организация страдает от бесконтрольного расширения, приходя в конечном итоге к распаду. Именно такое понимание сущности современных процессов в международных институтах лежит в основе недавно высказанной идеи о принятии России в НАТО, что привело бы к развалу последней.
В дальнейшем политики, сознательно или нет, использовали тезисы конструктивистов не только для оправдания расширения НАТО, но и для обоснования новой стратегической концепции НАТО. В начале 1999 года внутри североатлантического договора развернулась широкая дискуссия вокруг содержания новой концепции, которая должна была заменить старую, одобренную только в 1991 году. Важнейшие нововведения, проталкивавшиеся правительствами США и Великобритании, заключались в объявлении "кризисного реагирования" одной из главных функций альянса, а также в расширении «зоны ответственности» НАТО.
Надо заметить, что российские эксперты не смогли противопоставить такой аргументации достойных контр-доводов. Российские эксперты и политики использовали в своих выступления преимущественно логику представителей реалистической школы, которая потеряла в то время авторитет среди западных ученых и политиков.
НАТО после расширения. Принятое решение о расширении НАТО, свидетельствовало о том, что политическая элита Запада придерживается «старой», так называемой атлантистской концепции, которую активно поддерживали в начале 90-х гг. лидеры США и Великобритания. В рамках этой концепции сохранение американского военного присутствия в Европе считается важнейшим условием поддержания равновесия сил в трансатлантическом сообществе. Таким образом, среда международных отношений по-прежнему воспринимается как мир, полный опасностей, где фактор военной силы в полной мере сохраняет свое значение.
НАТО, как институциональное выражение этих взглядов, должна сохраниться, решая как традиционные, так и новые задачи по обеспечению равновесия сил и безопасности в Европе, и, согласно новой доктрине, за ее пределами. Одним из активных сторонников сохранения НАТО выступают США, союзническая политика которых базируется на двух принципах:
военное присутствие (оно может быть широкомасштабным, как, например, в Западной Европе -113 тысяч военнослужащих, так и очень ограниченным);
регулирование экономического развитие стратегически важного региона через инвестиции, оказание экономической помощи, деятельность филиалов американских фирм и корпораций.
Реализация этих принципов, наиболее ярко проявляется в странах Западной Европы, которые, по мнению консервативного аналитика И. Кристола, обречены быть "квазиавтономным протекторатом Соединенных Штатов». Однако в настоящее время в Европейском Союзе идет активная подготовка к созданию европейской армии, которая позволит получить некоторую автономию от США. Важен не сам факт создания таких сил, а тот экономический эффект, который может последовать. Последние годы Западная Европа серьезно отставала от США, и, по справедливому наблюдению некоторых экспертов, обусловленная решением об европейской армии активизация военно-промышленного комплекса позволит Европе совершить значительный технологический прорыв, создать новые рабочие места и дать толчок новому экономическому процветанию.
Амстердамский договор и решения, принятые на саммитах ЕС в Кельне и Хельсинки, позволяют Европейском Союзу стать более самостоятельным игроком и в области коллективной безопасности. Изменилась ситуация и в ведущих европейских странах. Они больше не нуждаются в трансатлантическом партнерстве, чтобы защищать себя от внешней угрозы. Трансатлантическое партнерство, скорее, необходимо Европе, чтобы совместно с США обеспечивать свои интересы в широком регионе, охватывая и страны за пределами нынешних границ НАТО и Европейского Союза. Таким образом, европейские союзники Америки готовы к реализации доктрины «интеграции», которую подготавливают сотрудники отдела планирования государственного департамента США под руководством Р.Хааса. НАТО в ней отводится довольно важная роль.
Однако, несмотря на общность ценностей и идеалов, основные союзники США рассматриваются американцами и как потенциальные конкуренты. Западная Европа и Япония, оставаясь связанными военно-политическими обязательствами с Соединенными Штатами, имеют стабильные экономические связи друг с другом. Резкий технологический отрыв, в который ушли эти государства, обеспечивает им доминирование в мире на ближайшие десятилетия.
Однако в США все громче слышны голоса экспертов, предупреждающих о хрупкости союзнических связей. «Вера в возглавляемые Соединенными Штатами союзы может быть подорвана, если такие ключевые союзники, как Германия и Япония, придут к заключению, что существующие соглашения неадекватны угрозам их безопасности», - считает эксперт «Рэнд Корпорейшн» З.Хализей. Германия и, в определенной степени, Япония не могут рассматриваться как потребители безопасности. Они стали активными производителями стабильности и безопасности не только в регионе, но и во всем мире. Германия уже направляет свои воинские подразделения для участия в миротворческих операциях, а Япония неоднократно выступала крупнейшим финансистом таких операций.
Устремления американцев сохранить НАТО некоторые эксперты часто увязывают с одной из главных внешнеполитических задач США - сохранить присутствие в Европе вообще. Существует большое количество работ, анализирующих интересы США на европейском континенте. Однако многие из них, на наш взгляд, имеют два существенных недостатка. Во-первых, исследования отечественных авторов построены на принципах реалистической школы, что значительно сужают методологическую основу анализа. В целом складывается впечатление, что реализм неизмеримо более популярен сегодня в России, чем в Европе или США. В основе анализа реалистов лежат национальные интересы государств как суверенных субъектов международных отношений, играющих в игры «с нулевой суммой». Часто используется тезис о необходимости уравновесить соотношение сил в Европе, принимая во внимание возрастающую роль Германии.
Во-вторых, глубокое вовлечение США в европейские дела часто ассоциировалось с «европейским наследием». Иммиграция создала особые механизмы, влияющие на процесс принятия внешнеполитических решений. Выходцы из Европы доминировали в американской политике все последнее столетие. Иммигранты из Великобритании, Скандинавии, Италии, стран Центральной и Восточной Европы влияли на внешнюю политику США на протяжении ХХ века. В конце 1990-х годов ситуация кардинально меняется. Сегодня только по официальным данным испаноязычное население США составляет 11 %, выходцы из Азии, в основном китайцы, являются серьезной силой в городах Западного побережья, заметными темпами увеличивается численность афро-американского населения. Демографические прогнозы в целом выглядят неутешительно для «белых». И если в прогнозах развития внутриполитической ситуации ведущие эксперты достаточно спокойны, ибо уверены, что возможные проблемы на расовой и национальной основе можно будет решить, запустив хорошо отлаженные механизмы открытого общества, созданного в США, то во внешнеполитической сфере следует ожидать серьезных изменений. Избиратель обязательно потребует (как это уже было с итальянской, польской, украинской и многими другими диаспорами) более пристального внимания к проблемам их исторической родины.
Радужные заявления о создании новой системы коллективной безопасности в Европе противоречат двум программам, которые уже реализуются в НАТО. Действительно, если анализировать суть программы Партнерства во имя мира и расширения союза на восток, то замечаешь противоречие официально заявляемым целям Североатлантического договора. В обоих случаях государства, ищущие членства или партнерства (за исключением России), стремятся получить гарантию безопасности территории от возможной российской угрозы. А именно от возрождения фактора «угрозы с востока» хочет избавиться Брюссель.
Как нам представляется, западные политики слишком торопятся разработать конкретные модели будущей системы международной безопасности. Слишком много факторов могут сформировать совершенно неожиданную для Запада шкалу угроз национальной и международной безопасности.
Реакция России на деятельность НАТО в последние годы во многом носила чисто пропагандистский характер. Это важный элемент внешней политики, однако не следует реальные интересы подменять риторикой, рассчитанной на публику. От чего должна зависеть реакция России на изменение роли и функций НАТО?
Во-первых, от нашего видения будущей структуры системы международных отношений. В середине 1990-х гг. отечественная интеллектуальная элита в основном согласилась с очень приятным для России тезисом о многополярности мира. Более того, это стало основой внешнеполитического курса России. Признавая многополярность, мы должны понимать, что центры силы, которых много, будут стремиться к упрочению своих позиций. И здесь нам необходимо определяться: либо мы считаем, что наша безопасность зависит от безопасности других, и, следовательно, идя на компромиссы, ищем пути построения системы международной безопасности, либо мы возвращаемся на традиционные позиции «национальной безопасности» и готовимся нести бремя финансовой ответственности за возрождение системы конфронтации. Но парадокс заключается в том, что тогда мы не должны слишком беспокоиться в долгосрочной перспективе о расширении НАТО, ибо под тяжестью новых членов этот альянс развалиться сам. Единственно возможный вариант «спасения» НАТО здесь - вновь сделать его военным союзом и создать реальную возможность для переговоров.
Если Россия строит свою концепцию на тезисе однополярности, то и реакция на деятельность НАТО должна быть более жесткой и адекватной. Если Россия официально признает, что НАТО представляет военную угрозу, то она обязана принять соответствующие меры. Принимая во внимание сложное финансовое положение и неспособность обеспечить нормальный уровень финансирования военно-промышленного комплекса и армии, не остается ничего другого, как изменить ядерную доктрину, что и было предложено сделать осенью 1999 г. Реально - это единственный сдерживающий фактор, оставшийся у России. Однако если за этим последует бессистемное растрачивание государственных средств на оружие и системы «вчерашней войны», та политическая цена, которую вынуждена платить сейчас Москва за неожиданную для Запада «милитаризацию», будет очень и очень высокой.
Если российский МИД готов разделить конструктивистское понимание процесса расширения НАТО и возьмет за основу «культурно-ценностную» составляющую альянса, то тогда возникает вопрос: какую цель преследует Россия в своих взаимоотношениях с Североатлантическим договором? Либо мы безоговорочно принимаем западные либерально-демократические идеалы, ценности и нормы, и тогда выстраиваемся (пусть и длинную) очередь в Брюссель, либо мы отчетливо заявляем о приверженности своей особой ценностной шкале и прекращаем обманывать самих себя. Сохраняя жизнь НАТО сегодня, США и Брюссель решают вполне конкретные краткосрочные задачи. К сожалению, пока трудно понять, какие задачи решает внешнеполитической ведомство России, признавая возрастающее значение политического фактора в североатлантическом блоке и одновременно отказываясь от работы в нем.
Тем не менее, подводя итог всему выше сказанному, следует заметить, что НАТО будет по-прежнему решать как традиционные, так и новые задачи по обеспечению стабильности и безопасности в Европе, а согласно новой доктрине, и за ее пределами. Однако в рамках американской стратегии «интеграции» НАТО будет выполнять еще одну важную роль - она станет институциональным выражением нарастающего культурного, экономического и политического сближения Европы и Северной Америки. Становится очевидным, что Западная Европа и США от трансатлантического партнерства переходят к евроатлантическому сообществу. Республиканская администрация Дж.Буша-младшего готова к такому развития событий. Один вопрос пока остается без ответа: какое место Россия сможет занять в этом глобальном «сообществе»?