Освещение Фукусимы.

Япония: политики и журналисты напрасно порождают истерию, заявляя об «апокалипсисе»; японское правительство замалчивает информацию о ситуации вокруг ядерного реактора, что вводит население в замешательство; число беженцев увеличивается; российский сектор атомной энергетики понесет серьезные убытки.

Автор польской газеты Gazeta Wyborcza пишет: «Японии далеко до атомного апокалипсиса, которым пугают. Первый реактор, в котором произошел взрыв, постепенно охлаждается, а японцы сохраняют спокойствие и, что не менее важно, подробно информируют своих жителей и мир о том, что произошло».

Однако газета The New York Times обращает внимание на то, что «Изъяны японского руководства усиливают ощущение кризиса». Авторы статьи отмечают, что японские руководители, занимающиеся разрешением ядерного кризиса в стране, пользуются в своих выступлениях эвфемизмами, и при этом явно ощущается дефицит одного важного товара: информации. Иностранные эксперты по атомной энергетике, японская пресса и все более раздраженная и разгневанная японская общественность недовольны тем, что правительство и руководство компании оказались не в состоянии четко, ясно и без задержек проинформировать население о ядерном кризисе. Указывая на противоречивые сообщения, двусмысленные заявления и постоянное нежелание подтверждать очевидные факты, они подозревают руководство в сокрытии или приукрашивании важной информации о тех рисках, которые создает поврежденная АЭС «Фукусима-1». Причина подобной неискренности и отсутствия откровенности коренится в японской культуре отвращения к конфликтным ситуациям, которая не приемлет прямого упоминания неприятных вещей, полагают журналисты.

Для японских журналистов освещение апокалипсических событий в Фукусиме не может не обернуться фиаско. Жесткая критика, беспристрастные независимые расследования, скандальные разоблачения считаются чем-то неуместным и даже предосудительным. Одна из причин: главные редакторы ощущают свою принадлежность к истеблишменту.

Токио. 18-й день с начала фукусимской катастрофы. Йоичи Нисимура обводит взглядом огромное помещение редакции Asahi Shimbun, второй по популярности ежедневной газеты Японии. Проданный тираж - почти 8 млн экземпляров в день, в три раза больше, чем у немецкого таблоида Bild. Нисимура руководит редакционными буднями. Но ореола власти вокруг него нет - скорее, ощущается усталость. Разочарование. Смятение от происходящего вокруг.

В компании Tepco, являющейся оператором злосчастных реакторов, царит "невообразимая сумятица", говорит Нисимура. В его голосе не слышится ни возмущения, ни - тем более - воинственности. Скорее, неловкость, какую испытывает старательный ученик, когда учитель вдруг ошибается в расчетах на доске. Как и верхушка Tepco, журналист ощущает свою принадлежность к элите страны. Он учился в Токийском университете, сокращенно Тодай, где получали образование высокопоставленные чиновники и многие управленцы Tepco.

В вопросах атомной энергетики Нисимура разбирается хорошо - и любит это подчеркивать. Когда он был корреспондентом в Москве, ему пришлось писать о последствиях чернобыльской катастрофы. Потом его "перебросили" в Вашингтон, что стало решающей ступенькой карьерной лестницы: подобное знакомство с Америкой облегчает подъем на управленческие этажи даже в японских СМИ.

Нисимуру не терзают сомнения ни в самом себе, ни в миссии своего издания. Но хаос, порожденный Фукусимой, погружает в состояние беспомощности даже его.

Днем ранее компании Tepco пришлось признать, что она предоставила ошибочные сведения о результатах замеров на АЭС. Но речь не о политике, перепутавшем прибыль до налогообложения и после, - смеяться не над чем, все смертельно серьезно. Похоже, главреда Asahi Shimbun приводит в смятение даже не бессилие управленцев Tepco, а то, что с недавних пор приходится сомневаться в сведениях, предоставляемых правительством и концерном. В Японии к этому не привыкли.

В то время как в западных странах пресса во всем усматривает чьи-то козни и преступления, японцы вплоть до последнего времени главным образом полагались на заявления официальных лиц. Репортеры в Нью-Йорке или Берлине могут позиционировать себя как борцов или диссидентов; японский журналист традиционно воспринимает себя хронистом.

Крупные газеты и телеканалы страны не видят ничего предосудительного в том, что их репортеры создают себе бюро непосредственно в тех инстанциях, о которых они пишут, начиная с полиции и прокуратуры и заканчивая аппаратом премьер-министра. Там в коридорах они ожидают новостей в атмосфере полной гармонии. Конкуренция не приветствуется. Журналисты довольствуются информационным пайком, получаемым от политиков, чиновников и промышленников. Одно из правил: не обо всем, что тебе стало известно, можно писать. Да и к чему?

Четыре крупнейшие ежедневные газеты Японии, общественно-правовая телекомпания NHK (Эн-эйч-кей) и ряд коммерческих телеканалов считают себя, прежде всего частью истеблишмента, ощущают на себе груз ответственности. Отчасти это объясняется менталитетом островной нации: даже в эпоху новой коммуникационной среды, породившей таких конкурентов, как Google, Facebook и Twitter, японцы продолжают больше всего доверять собственным СМИ.

Между сильными мира сего и средствами массовой информации дистанции практически не существует. И если кто-то из больших людей умолкает, репортеры настойчиво и вместе с тем покорно "повисают" на нем, как мартышки, пока тот - быть может - не снизойдет и не изречет нечто, что можно подать в виде новости. Такие "элементы акробатики" называются Burasagari. Увы, после Фукусимы это слово получило новое, отчаянное звучание. Японские журналисты пребывают в беспомощном, подвешенном состоянии: руководство АЭС и еще в большей мере правительственные чиновники потеряли контроль.

В вопросах на ежедневных пресс-конференциях в токийской штаб-квартире Tepco слышатся все более раздраженные нотки. Недовольство репортеров обусловлено не столько самой аварией, сколько тем, что Tepco почти не выпускает пресс-релизов, позволяющих достоверно освещать происходящее.

Не так давно Tepco сообщила неверные данные об уровне радиации на аварийном энергоблоке. К счастью для редактора Нисимуры, случилось это в воскресенье, когда Asahi Shimbun вечером не выходит. Иначе на первой полосе красовались бы цифры, которые вскоре были опровергнуты.

Конечно, японские журналисты могли бы задаться принципиальными вопросами в связи с атомной программой страны, начать дискуссию о том, насколько Япония была готова к такому ЧП. Но кто бы к ней подключился?

В недавних демонстрациях против мирного атома в Германии приняли участие 250 тыс. человек, в Токио - меньше тысячи. СМИ всегда являются своего рода зеркалом своего общества.

Нисимура, как и многие его коллеги, цепляется за скудную информацию, достоверность которой вне сомнений. Главред Asahi Shimbun показывает первую полосу газеты: в правом верхнем углу ежедневно печатаются уточненные сведения о погибших и пропавших без вести в результате землетрясения и цунами, неизменно вторящие информационным сводкам полиции.

Для Нисимуры не секрет, что природная катастрофа, по всей вероятности, стоила жизни куда большему числу его соотечественников. Но японские СМИ причисляют к погибшим лишь тех, чьи тела удалось найти. Таков еще один непреложный закон здешних журналистов. В языке и без того преобладают слова, смягчающие невыносимую правду, позволяющие избегать прямой конфронтации. Возможно, в быту это неплохо. Но вместе с тем язык налагает свой отпечаток на образ мыслей тех, кто пользуется им для заработка. "На журналистах лежит огромная социальная ответственность, - считает Нисимура. - Сеять панику во время такого кризиса мы просто не вправе".

На телевидении думают так же. Уже давно в эфире прекратили то и дело повторять шокирующие кадры цунами, которые 11 марта увидел весь мир. Но возвращаться к развлекательному вещанию, столь любимому японцами за возможность на время забыть о необходимости сдерживать эмоции, не время.

Передачи наподобие Bakusho Monomane, в которых комики, пародирующие политиков или поп-звезд, смеются над собственными шутками больше всех, сегодня показывают только в ночное время. Желание смеяться у японцев пропало.

В остальном - телеканалы упражняются в оптимизме. Почти все они транслируют одни и те же сцены: оставшиеся в живых после долгих поисков заключают в объятия близких. Японские телевизионщики умело обыгрывают эти моменты: лица вновь обретших своих родственников людей показывают крупным планом, пока на глаза зрителей не наворачиваются слезы.

"Наше телевидение превращает Фукусиму в сплошную мыльную оперу", - возмущается Мамору Сакамото (телекритик).

Сакамото не вписывается в журналистский мейнстрим. Он как одержимый пытается докопаться до истины, критикует гармоничное сосуществование атомщиков, ученых и СМИ. На жизнь он зарабатывает статьями в журналах, бульварных газетах и своем интернет-блоге о том, что не решаются рассказать крупные издания.

"Японская журналистика не могла не потерпеть фиаско, освещая фукусимскую катастрофу", - убежден он. Отчасти это проблема культурного плана: японцев с детства приучают "не высовываться". Сакамото говорит об этом громко, наслаждаясь производимым эффектом, - люди за соседними столиками токийского ресторана оборачиваются.

Впрочем, нивелировать проблемы с Фукусимой или замолчать их не удается. С каждым днем они становятся все серьезнее. Японские СМИ не могут заставить людей забыть об атомном кошмаре, но изо всех сил пытаются заронить в их души надежду, и Hodo Station, ежевечерняя передача телеканала Asahi, не исключение. Очевидно, что из аварийных реакторов происходит неконтролируемая утечка плутония - и все же выпуск открывается хорошей новостью: уже планируются "конкретные меры по ликвидации последствий", сообщает ведущий. Об этом рассказывает приглашенный профессор.

Поблагодарив собеседника традиционным поклоном, он говорит: главное, не паниковать. Надо надеяться, что вскоре японцы почувствуют "хотя бы чуть большую безопасность". Ведь даже это сегодня немало.

Западные средства массовой информации освещают события в более мрачных тонах, чем японские теле- и радиоканалы, замечает эстонский «Постимеэс».

По мнению учащейся в Токио эстонки Лийзы Березкин, распространяемые в Европе известия сильно сгущают краски. В Токио по-прежнему утверждают, что радиация, несмотря на повысившийся уровень, не представляет никакой опасности для здоровья людей. «Естественно, рядом с реакторами ситуация критическая, однако по телевидению только что пояснили, что уже на расстоянии одного километра от реактора опасность в сто раз меньше», — сказала изучающая социологию религии в токийском университете Кокугакуин Березкин.

По словам девушки, японцы, как обычно, ходят на работу и в школу и сохраняют спокойствие. Из-за сложившейся ситуации нервничают именно иностранцы, которые общаются со своими родными и получают зловещие сообщения.

Вместе с тем из японской столицы поступают противоречивые сообщения. «Почти все мои друзья вместе с семьями покинули Токио. Они опасаются, что в столице тоже повысится уровень радиации. Многие фирмы перебираются на юг или даже покидают Японию. Отменены уроки в школах», — описал ситуацию в Токио Джек Идни.

К северу от Токио царят более тревожные настроения. Люди жалуются, что не получают полной информации о реальной обстановке. К магазинам и автозаправкам тянутся огромные очереди. Введены ограничения на продукты и горючее, за один раз можно заправить не более 10 литров бензина. Из-за вызванных цунами разрушений магазины и автозаправки не успевают вовремя снабжать товарами и бензином. Возможности общественного транспорта ограничены, и в случае даже серьезной опасности бегство может оказаться безнадежным предприятием, отмечает газета.

А вот несколько сообщений из СМИ: