«Миф есть история его авторов, а не действующих в нем лиц. Он есть вос­поминание о жизни не сверхъестественных героев, а создавших его своим поэтическим воображением народов», — заключает Тайлор.

Исследование мифологии особенно актуально в современную эпо­ху, когда, с одной стороны, возродился интерес к истории культуры, к происхождению фольклора, религии, к отражению мифов в поэзии. (Об этом свидетельствует издание двухтомника «Мифы народов ми­ра», «Мифологического словаря».) С другой стороны, в обществен­ном сознании XX в. появились тенденции мифотворчества, обожест­вления исторических личностей, их героизация и демонизация. Из­учение мифологии помогает понять механизмы функционирования сознания, вскрыть иррациональные источники идей и образов.

Истоки многих обычаев, верований, мифов Тайлор находит в ши­роко распространенном у всех народов мира явлении анимизма. Этим термином он обозначил веру в духовные существа, которая составля­ет «минимум религии».

Наблюдая такие события, как рождение и смерть, расцвет и увя­дание, сон и обморок, восход и закат, люди объясняли их существо­ванием души, которая может вселяться в тело либо покидать его, но при этом не исчезая вообще.

Душа, по мнению Тайлора, есть тонкий невещественный челове­ческий образ, по своей природе нечто вроде пара, воздуха или тени.

Она составляет причину жизни и смерти, мысли в том существе, ко­торое она оживотворяет. Она независимо и нераздельно владеет лич­ным сознанием и волей своего телесного обладателя в прошлом и на­стоящем. Она способна покидать тело и переноситься быстро с места на место. Большей частью неосязаемая и невидимая, душа обнару­живает также физическую силу и является людям спящим и бодрст­вующим преимущественно как фантом, призрак, отделенный от те­ла, но сходный с ним. Она способна входить в тела других людей, животных и даже вещей, овладевать ими и влиять на них.

Первобытный анимизм был своеобразной философией религии, отвечая непосредственному свидетельству человеческих чувств, и тем самым удержал свое место даже в высших слоях культуры и в совре­менном мире. Эти представления не утрачены, в них отчетливо про­слеживается наследие отдаленного исторического времени. Обраща­ясь к значению понятия «душа» в языках многих народов мира, Тайлор находит в них общий смысл. В санскритских словах «атман» и «прана»; в греческих «психе», «пневма»; в латинских «анимус», «анима», «спиритус»; в русских «дух», «дыхание»; в немецком «гейст»; в английском «гост».

Весьма распространенным было представление о множественно­сти душ: «темной», или тени, которая идет в Аид, и «светлой», отра­жающейся в воде, зеркале. Говорят о четырех душах: одна остается в теле; другая там, где человек жил; третья отлетает в воздух; четвер­тая — в страну духов. С этими представлениями связаны многие ве­рования и обычаи. В античной и средневековой философии упоми­налась растительная, чувствительная и мыслительная душа.

Выражения «душа отлетела», «быть вне себя», «потерять душу» передают смысл представлений о странствиях души.

Учению анимизма Тайлор посвящает VII-XIV главы своей кни­ги. В них рассматриваются представления о душе как причине жиз­ни, связь души и здоровья, болезни, смерти, сновидений и состояний экстаза. С душой связаны двойники и привидения, призраки умер­ших, являющихся живым, души животных и растений, предметов и жизненной среды человека. Такие явления, как переселение душ и возрождение жизни, страх перед призраком непогребенного тела, празднества в честь умерших и особенности обрядов похорон у раз­ных народов объединяются понятием анимизма.

Очень подробно Тайлор описывает легенды о странствиях души в страну мертвых, расположенную на Западе; связь их с представле­ниями о земном рае, островах блаженных, подземных царствах Аиде и Шеоле; влияние их на учения о возмездии, каре, покаянии и воз­даянии.

Анимизм в изложении Тайлора дает возможность объяснить та­кие явления в культуре, как демонизм, фетишизм, идолопоклонство, веру в вампиров — духов мрака. Особый раздел составляют пред­ставления о духах природы, на которых основываются почитание и охрана колодцев, водоемов, рощ и деревьев, воплощение божествен­ной души животных в тотемизме. Впоследствии они отражаются в верованиях в могущество бога ветра и грома, бога моря и огня, бога Солнца и Луны, бога земледелия и войны как олицетворения духов­ных сил.

Теория анимизма, согласно Тайлору, имеет два раздела: первый касается души отдельных существ, способной продолжать существо­вание после смерти или уничтожения тела; второй рассматривает от­дельных духов, поднимаясь до высоты могущественных богов. Для анимизма характерно признание роли духовных существ в управ­лении явлениями материального мира и жизнью человека. Посколь­ку духи сообщаются с людьми, то их поступки доставляют им ра­дость или огорчение, они награждают их за добрые дела и мысли, наказывают за совершенное зло. Так анимизм соединяется с нравст­венностью.

Анимизм связан и с желанием умилостивить душу, принести ей жертву, сделать ее предметом особого почитания и поклонения. На этом основаны многочисленные посты, исповеди, самоистязания как способы покаяться в грехах, испросить прощения. Верования о вос­крешении души можно найти во многих религиях. Причем, посколь­ку душа имеет человеческий образ, нанесенные человеку увечья отра­жаются также на ее облике. Распространены представления о голосе духов, их шепоте или свисте, произнесении слов, которые использу­ются медиумами на спиритических сеансах, проявляются в заклина­ниях и заговорах. Погребальные обряды во многом отражают пред­ставления о душе, ее нужде в пище, одежде, многих предметах быта, жертвоприношениях, поминании, священных трапезах.

Учение о душе перешло в современную культуру из далекого про­шлого и в известной степени претерпело некоторые метаморфозы. Тем не менее, оно сохранилось почти в неизменном виде, и во все времена душа определялась как

«оживляющая, отделимая и бессмертная сущность, как причина индиви­дуального существования. Учение о душе, — подводит итог Тайлор, — со­ставляет главную часть системы религиозной философии, которая связывает непрерывной умственной нитью дикого поклонника фетишей с цивилизованным христианином».

Заключая свое исследование, Тайлор отмечает, что история чело­вечества и изучение древних форм его жизни являются необходимой частью развития мировой цивилизации и должны занять соответст­вующее место в системе знаний. Но эти знания имеют не только на­учный интерес, но и большое практическое значение. Они показыва­ют нам, в какой мере представления и поступки современных людей являются продуктом тех знаний, которые возникли на ранних стади­ях развития культуры. Древнейшая история человека жива в настоя­щем и оказывает влияние на многие стороны и жизненные проблемы нашего бытия. Именно поэтому исследования прошлого должны про­стираться до самых глубоких слоев культуры, которые помогут бо­лее полно представить современное развитие духовной жизни, ее достоинства и утраты, взлеты и падения, регресс и прогресс.

«Мы должны считать большим счастьем, — отмечает Тайлор, — что нам выпало жить в один из тех богатых событиями периодов умственной и нравственной истории человечества, когда недоступные в прошлом ис­следования открыты для нас. Долго ли продлятся эти счастливые дни — неизвестно. Можно ожидать, что успехи науки и широкое распростране­ние научного метода с его неопровержимыми доказательствами и непре­рывным открытием новых фактов более успешно, чем до сих пор, про­двинут мир по пути прогресса. Но если истории суждено повторяться, то нас ждут темные и неподвижные века, когда на владение истиной будут претендовать лишь комментаторы и приверженцы предания; века, когда великие мыслители нашего времени будут приводиться в качестве авто­ритетов людьми, рабски применяющими их методы для новых доказа­тельств высших целей. В том и другом случае на нас, для которых дорог успех цивилизации, лежит обязанность воспользоваться настоящими бла­гоприятными обстоятельствами для того, чтобы прогресс, если ему суж­дено остановиться в будущем, мог бы по крайней мере остановиться на более высокой ступени».

Эти мысли Эдварда Тайлора звучат необычайно современно и воспринимаются как пророчество и интеллектуальное завещание. Он возлагает большие надежды на науку о культуре, которая за­печатлевает в человеческих умах идею прогрессивного развития, не умаляя уважения к предкам, побуждает продолжать дело прошлых веков с еще большей энергией, чтобы масса света в мире увеличилась и там, где некогда блуждали толпы варваров, культурные люди смогли идти вперед, ясно видя путь перед собой. Таким образом, делает

вывод Тайлор,

одновременно способствуя прогрессу и уничтожая препятствия на пути к нему, наука о культуре является наукой преимущественно преобразу­ющей.

С момента возникновения эволюционизма культурология про­шла долгий путь развития, почти полтора столетия отделяет нас от первых трудов этого направления. Отношение к идеям эволюцио­низма было разным — от восторженности и всеобщего увлечения до пренебрежения и критики. Но, принимая во внимание различные аргументы, следует подчеркнуть, что эволюционизм внес огромный вклад в теоретическое обоснование культурологии как науки, мно­гие идеи приобрели современное звучание. История культуры чело­вечества предстала в единстве и многообразии и дала импульс к раз­витию сравнительной культурологии, к поиску общих и самобытных явлений различных эпох. От статики культурология смогла перейти к исследованию динамики культуры.