Вопрос №12. Пушкин – прозаик

Хотя Н. М. Карамзин и дал образец художественной и исторической прозы, попытался оживить мертвый парадный язык писателей XVIII века живым человеческим чувством, но это было только началом. К тому же Пушкина не устраивало стремление Карамзина пересадить на русскую почву английский и французский сентиментализм.

Уже в 1822 году Пушкин подверг резкой критике манеру писать, «с ужимкою», которая стала модной и заполонила журналы. Считалось, что негоже литератору упомянуть слово дружба, не прибавив: «сие священное чувство, коего благородный пламень...» Должно бы сказать: рано поутру, а писатели высокопарно изрекали: «едва первые лучи восходящего солнца озарили восточные края лазурного неба». Театральный рецензент бойко выводил: «сия юная питомица Талии и Мельпомены, щедро одаренная Апполоном...» «Боже мой! - восклицал Пушкин, приведя эти строки. - Да поставь: «Эта молодая, хорошая актриса — и продолжай...»

И далее Пушкин сформулировал собственное кредо: «Точность и краткость - вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ни к чему не служат».

Уже в «Борисе Годунове» поэт, по его собственным словами в некоторых сценах унизился до презренной прозы». Следующую попытку он предпринял в 1827 году, начав писать «Исторический роман» из эпохи Петра Первого. Роман остался незаконченным, к великому сожалению: ибо те главы, которые до нас дошли, обещали прозу удивительную - по изображению исторической эпохи, нравов того времени, облика Петра, его приближенных. Все это подано Пушкиным сочно, ярко и вместе с тем лапидарно, с «неслыханною простотой» языка, и обилием «мыслей и мыслен». Здесь зрелый пушкинский историзм вылился в подлинно реалистическое - уже без прикрас романтизма - содержание.

Очевидно, недостаток имевшегося у него исторического материала об эпохе Петра заставил Пушкина прервать работу над этим романом. Через три года он обратился к иной прозе - непритязательной, бытовой, житейской.

Знаменитая болдинская осень 1830 года знаменита не только интенсивнейшей творческой вспышкой пушкинского гения, она поражает не только количеством написанного за столь краткий срок. Этой осенью с Пушкиным случилось нечто неожиданное для всей читающей России: это появление Пушкина как прозаика - автора повестей. Им были в сентябре - октябре написаны и через год опубликованы «Повести Белкина».

«Повести Белкина» встретили недоуменно, прохладно и разочаровано. Пушкин «исписался», кончился как поэт, он даже посовестился подписать повести своим именем и скрылся за вымышленным Белкиным! Даже Белинский - проницательнейший Белинский- сказал (уже после смерти поэта), что «эти вести были недостойны ни таланта, ни имени Пушкина».

Сам Пушкин, будучи «взыскательным художником», самый безжалостным критиком Собственных произведений, отнюдь не стыдился «Повестей Белкина». Выдавая их за якобы найденную чужую рукопись, он следовал довольно распространенному в то время литературному приему и не думал отказываться от авторства. В письме к Плетневу он просил «шепнуть книготорговая Смирдину его имя» с тем, чтобы тот «перешепнул покупателям».

Зачем же понадобился Белкин? Случаен ли он? Думается, что нет. Белкин с его бесхитростной типичной биографией мелкого помещика нужен автору, чтобы естественнее воспринимался бесхитростный, простодушный, почти наивный стиль повестей, похожий на краткую запись устного рассказа бывалого человека. Такой стиль Пушкин осваивал сознательно. Ему претили многословные, пошло-болтливые, велеречивые романы и повести, расплодившиеся вдруг во множество и заполонившие литературу (Булгарин, Загоскин, Брамбеус-Сенковский и другие). Пушкин боялся этого словесного наводнения и хотел выставить ему заслон: указать русской литературе иную стезю, направить ее в иное русло.

Когда знакомый Пушкина П. И. Миллер поинтересовался у поэта, -кто такой этот Белкин, Пушкин ответил: «Кто бы он там ни был, а писать повести надо вот этак: просто, коротко и ясно». Тут, конечно, и высказалось литературно-художественное кредо Пушкина.

Как, ни странно, писать так русская литература тогда не умела. «Повести Белкина» были маленьким уроком, который мастер давал идущим за ним. Это похоже на урок режиссера, когда тот, останавливая игру актеров, поднимается на сцену и показывает, в каком ключе надобно работать. Ну, а понятливый и талантливый актер может и должен сыграть лучше режиссера.

Так и случилось с русской художественной прозой. «Повести Белкина» явились для нее первой школой мастерства. И Лев Толстой говорил, что повести эти «надо изучать и изучать каждому писателю», «надо не переставая изучать это сокровище». И разве, оглядываясь на путь литературы нашей, не видим органического родства «Повестей Белкина» с новеллами Лермонтова, Гоголя, Толстого, Чехова, Куприна, Бунина? Конечно, тут надо вести речь не только о «Повестях Белкина», но о всем художническом опыте Пушкина-прозаика, с его неоконченным «Дубровским», с его «Пиковой дамой», с многочисленными набросками и плацами повестей и романов и, наконец, с «Капитанской дочкой» — вершиной пушкинской художественной прозы.

Дубровский

В 1832 г. Пушкин начинает писать роман «Дубровский», в котором с большой остротой ставится вопрос о взаимоотношениях крестьянства и дворянства. В основу сюжета «Дубровского» положен сообщенный Пушкину его другом П. В. Нащокиным эпизод из жизни одного «белорусского небогатого дворянина по фамилии Островский (как и назывался сперва роман), который имел процесс с соседом за землю, был вытеснен из имения и, оставшись с одними крестьянами, стал грабить сначала подьячих, а потом и других. Нащокин видел этого Островского в остроге».

Время действия романа относится, по-видимому, к 10-м гг. XIX в. «Дубровский» замечателен, прежде всего, широкой картиной помещичьего провинциального быта и нравов. «Старинный быт русского дворянства в лице Троекурова изображен с ужасающею верностью», — указывает Белинский (т. VII, стр. 577). Исторически Троекуров — типичное порождение феодально-крепостнической действительности екатерининского времени. Его карьера началась после переворота 1762 г., приведшего Екатерину II к власти. Противопоставляя знатному и богатому Троекурову бедного, но гордого старика Дубровского, Пушкин раскрывает в романе судьбу той группы родовитого, но обедневшего дворянства, к которой по рождению принадлежал он сам.

Сатирическими красками в романе обрисовано «чернильное племя» продажных чиновников-крючкотворов, ненавистных крепостным крестьянам не меньше, чем Троекуров. Без этих исправников и заседателей, без образа трусливого, равнодушного к нуждам народа кистеневского попа картина помещичьей провинции начала XIX в. была бы неполной. Особенной остроты роман Пушнина достигает в изображении настроений крепостных крестьян. Пушкин не идеализирует крестьянство. Он показывает, что феодальные нравы развращали некоторых дворовых, становившихся холопами. Но Пушкин показывает и крепостных крестьян, враждебно настроенных против помещиков и их прихвостней. Такова фигура кузнеца Архипа, расправляющегося с судом по собственной воле и вопреки желанию Дубровского. На просьбу разжалобившейся Егоровны пожалеть погибающих в огне приказных он твердо отвечает: «Как не так», — и после расправы заявляет: «Теперь все ладно».С по бунтарски настроенными крестьянами Пушкин сближает дворянина-бунтаря, разоренного и одинокого Дубровского. Романтический образ бунтаря-протестанта против рабства и деспотизма приобретает у Пушкина конкретное социальное содержание.

Герой романа — отщепенец в помещичьей среде. Однако поэт не делает Дубровского единомышленником крестьян, он подчеркивает личные мотивы его бунтарства. Когда Дубровский узнает, что Маша замужем за Верейским, он покидает своих товарищей, заявляя им: «Вы все мошенники». Крепостной массе он остается чуждым. По жанровым признакам «Дубровский» — историко-бытовой роман. Но образ Дубровского обрисован Пушкиным в известной степени в традициях авантюрного романа XVIII в. Это не могло не помешать развитию в романе антикрепостнической, социальной крестьянской темы.

Вопрос № 13. Пушкин – драматург

В драматургии образцом для Пушкина был Шекспир. «Твердо уверенный, - писал поэт-драматург, - что устарелые формы нашего театра требуют преобразования, я расположил свою трагедию по Системе Отца нашего Шекспира, и принес ему в жертву, пред его алтарь два классических единства, и едва сохранил последнее... Отказавшись добровольно от выгод, мое о род оставляемых системою искусства, оправданной опытами, утвержденной привычкою, : и старался заменить сей чувствительный недостаток верным изображением лиц, времени, развитием исторических характеров и событий, - оловом, написал трагедию истинно романтическую».

Верное изображение времени, развитие исторических характеров и событий - что это как не требования реалистического искусства, как не выражение глубоко продуманного и выстраданного к тому времени историзма Пушкина, его философии, истории, выработанной в тесной связи с интеллектуальными откровениями эпохи.

Из драматических произведений А. С. Пушкина в полном и законченном варианте до нас дошли только "Борис Годунов" и "Маленькие трагедии". "Русалка" и "Сцены из рыцарских времён" остались, к сожалению, незаконченными. Невозможно не упомянуть о влиянии творчества Пушкина-драматурга на дальнейшее развитие русской литературы. Отголоски приёмов Александра Сергеевича будут встречаться ещё у многих наших писателей, потому что он если не основал новое течение в литературе, то хотя бы заложил обширный фундамент для этого. У Пушкина как драматурга почти не встречаются особенности писательской деятельности, которые предложили драматурги, жившие до него, потому что Пушкин сам был особенным писателем. Давно уже сопоставляются на практике Онегин, Печорин и Чацкий. У Гоголя и Лермонтова резко заметно, что они продолжали следовать тому, что завещал Пушкин, но у каждого из них была какая-то своя изюминка.

Проблема истинного гуманизма, борьбы за духовное богатство человеческого общества не только в России, поставленная Пушкиным 170 лет назад, в наше смутное время, когда книги читают очень редко, особенно актуальна и злободневна.

Пушкина нельзя изучить до конца, его творчество всегда будет открывать для нас что-то новое и непознанное. Каждый из нас, читая произведение Пушкина, неважно какое, открывает для себя неизведанные границы самосознания, которое развивается вместе с изучением творчества Александра Сергеевича. Но не только это отличает его произведения от творений других писателей XIX века, хотя и в другие времена не было такого гения русского слова. Пушкин старался как можно глубже раскрыть многие философские, социальные, нравственные вопросы поставленные им в "Медном всаднике", "Евгении Онегине" и более всего "Борисе Годунове".

В последнем произведении он попытался показать всю жажду власти, в стремлении к которой человек не остановится ни перед чем. Он показал в нём так же несовершенство социальной системы и большое падение нравственности. В "Борисе Годунове" Пушкин красноречиво рассказал о развращённости, лицемерии, двуличности, жадности, крайней низменности желаний и пренебрежении к людям низких сословий правящего класса, то есть бояр. Великий поэт пошёл на такой сумасшедший риск, потому что был патриотом своей страны.

Творчество Пушкина драматурга очень свободолюбиво и тесно связано с поистине героической борьбой нашего народа против царизма и эксплуатации. В любое время, когда над Россией нависает опасность, творения Александра Сергеевича становятся тем, что можно назвать надеждой на спасение. Например, в годы Великой Отечественной войны произведения Пушкина, особенно его лирика, вновь стали свежими и призывными, как и в момент их написания.

Твардовский так вспоминал о том времени: "Я вдруг почувствовал в полную меру своей души ни с чем не сравнимую силу пушкинского слова. И для меня, как будто впервые, как будто вовсе не известные мне до того, прозвучали строфы его исполненной горделивого достоинства патриотической лирики ... восторг вызывался не той или иной блестящей строкой, а тем, что все это - Родина, всё это моё неотъемлемое достояние, гордость и честь, вера и слава и не может быть на земле силы, которая могла бы отринуть это".

Сама по себе судьба драматургии Пушкина складывалась поистине драматично. "Борис Годунов" долго не признавался публикой, трудно было даже представить, что трагедия взойдёт на сцену. А ведь поэт-то писал её именно в расчёте на театральную постановку. Произведению Пушкин сделал большую рекламу. Он читал его неоднократно на публике, хотя доселе он этого не практиковал. Но такое резкое и обличающее произведение, пройдя цензуру, было поставлено лишь в 1870 году урезанное, изуродованное до неузнаваемости. Было скрыто и выдернуто из текста то, что, по - моему, можно считать главным в трагедии: действительная подлая сущность бояр того времени.

Как известно, Пушкин обращался к драматической форме в переломные моменты своего творчества, так как именно в драме он искал ответы на самые острые вопросы современности и пытался найти новый художественный подход к их решению. Тогда обращение к драме в "Борисе Годунове" означало утверждение реализма в творчестве Пушкина. В "Борисе Годунове" - первом законченном драматическом произведении поэта - одной из ведущих проблем выступает проблема личности и общества, индивидуалиста-тирана, стремящегося покорить всех и вся своей воле, терпящий в конце концов жестокое поражение. Эта проблема волновала многие умы XIX века, она волнует людей и сейчас. Пушкин так в последний раз откликнулся о том времени:

Припомните, о други, с той поры,

Когда наш круг судьбы соединили,

Чему, чему свидетели мы были!

Игралища таинственной игры;

Металися смущенные народы;

И падали, и высились цари;

И кровь людей то славы, то свободы,

То гордости багрила алтари.

Интерес Пушкина к «смутным» временам истории родины особенно обострился накануне восстания декабристов, о подготовке которого Пушкин не мог не догадываться, не мог не размышлять об условиях его успеха а поражения. Пушкин официально не был членом декабристских кружков, но он знал лично чуть ли не всех: Рылеева, Пестеля, Михаила Орлова, Лунина, Николая Тургенева, Сергея Трубецкого, - с ними спорил, с ними негодовал, жил мыслями и интересами декабристов, дышал предгрозовой атмосферой, ею разгорался. «Я - признавался он Жуковскому, - наконец был в связи с большею частою нынешних заговорщиков». В политических беседах с декабристами созревали его собственные взгляды па прошлое, настоящее и будущее России. Вопрос о путях политического переустройства страны для Пушкина упирался в ее историю.

Знаменательно, что «Бориса Годунова» он заканчивает 7 ноября 1825 года, в самый канун декабрьского восстания. Поэт словно провидит, предчувствует и предрекает конец Александрова царствования, описывая конец царствования Бориса Годунова.

В рукописи «Бориса Годунова», оказывается, есть пушкинский рисунок, изображающий пьедестал памятника Петру: скала, на ней вздыбленный конь, но Всадник отсутствует. А текст трагедии при этом такой:

Басманов

Всегда народ к смятенью тайно склонен:

Так борзый конь грызет свои бразды...

Но что ж? конем спокойно всадник правит...

Царь

Конь иногда сбивает седока... Символика многозначительная.

Преобразовав русский поэтический язык, совершив революцию в драматургии, Пушкин все чаще задумывался теперь о путях развития отечественной художественной прозы. Он полагал, что проза русская значительно отстает от поэзии. И если «русская поэзия достигла уже высокой степени образованности», то «проза наша так еще мало обработана, что даже в простой переписке она принуждена создавать обороты для изъяснения понятий самых обыкновенных, так что леность наша охотнее выражается на языке чужом, коего механические формы давно готовы и всем известны».

Вопрос №14. Пушкин – автор «Онегина»

Пушкин, закончив работу над основными главами «Евгения Онегина», бил в ладоши и кричал, хваля самого себя: «Ай да Пушкин!..». Поэт, которого даже холодный Николай II признал «одним из самых умнейших мужей России», понял, что создал шедевр. Роман «Евгений Онегин» - легкий, изящный, искрящийся своей многогранностью и бездонной глубиной содержания. Этот «магический кристалл», отразивший в себе всю поэтическую и горькую русскую действительность «золотого века», - до сих пор не имеет себе равных не только в русской, но и во всей мировой литературе. Пушкин работал над романом не один год, это было самое любимое его произведение. Ведь автору «Онегина» пришлось пережить и изгнание, и одиночество, и потерю друзей, и горечь гибели лучших людей России. Наверное, поэтому роман был так дорог Пушкину. И не случайно создается впечатление, что главный герой романа все же не Онегин, а сам Пушкин. Он присутствует везде: и на балу, и в театре - иронически наблюдая за своим героем, и в деревне, и в убогих гостиных мелкопоместных дворян, и в саду у скамейки, на которой так и осталась сидеть Татьяна после отповеди, данной ей любимым человеком... Героев романа окружают друзья Пушкина: то пронесется Чаадаев, то сверкнет очками Вяземский, то послышится шум моря у ног молоденькой Машеньки Раевской - будущей княгини Волконской, то в неопубликованной десятой главе мрачной угрозой мелькнет тень Якушкина... И везде из-за спин видна улыбка самого Александра Пушкина. Роман был для поэта, по его словам, плодом «ума холодных наблюдений и сердца горестных замет».

Образ автора создают лирические отступления, их в романе двадцать семь значительных по объему и около пятидесяти малых. Кто же главный герой романа “Евгений Онегин”? Многие считают, что главный герой романа — это все-таки сам Пушкин. Если прочесть роман повнимательней, то можно увидеть, что в нем не один главный герой, а два: Онегин и Пушкин. Об авторе мы узнаем почти столько же, сколько и о Евгении Онегине. Они во многом похожи, недаром Пушкин сразу же сказал о Евгении, что это “добрый мой приятель”. Пушкин о себе и об Онегине пишет:

Страстей игру мы знали оба:

Томила жизнь обоих нас;

В обоих сердцах жар угас...

Автор, как и его герой, устав от суеты, не может в душе не презирать людей света, мучается воспоминаниями о юности, светлой и беспечной. Пушкину нравится «резкий, охлажденный» ум Онегина, его недовольство собой и злость мрачных эпиграмм. Когда Пушкин пишет о том, что Онегин «родился на брегах Невы», говорит о воспитании Онегина, о том, что он знал и умел, то невольно представляется сам Пушкин. Автор и его герой - это люди одного поколения и примерно одного типа воспитания: у обоих были французы-гувернеры, оба провели молодость в петербургском свете, у них общие знакомые и друзья. Даже родители их имеют сходство: отец Пушкина, как и отец Онегина, «жил долгами...». Обобщая, Пушкин пишет: «Мы все учились понемногу чему-нибудь и как-нибудь, так воспитаньем, слава богу, у нас немудрено блеснуть». Поэт поневоле отмечает и свое отличие от Онегина. Об Онегине он пишет, что «не мог он ямба от хорея, как мы ни бились, отличить». Пушкин, в отличие от Онегина, занимается поэзией серьезно, называя ее «высокой страстью». Онегин не понимает природы, автор же мечтает о тихой, спокойной жизни в райском уголке, где он мог бы наслаждаться природой. Пушкин пишет: «Деревня, где скучал Онегин, была прелестный уголок». По-разному воспринимают Пушкин и Онегин, например, театр. Для Пушкина петербургский театр - волшебный край, о котором он мечтает в ссылке. Онегин же «входит, идет меж кресел по ногам, двойной лорнет, скосясь, наводит на ложи незнакомых дам», а потом, едва взглянув на сцену, с рассеянным видом «отворотился и зевнул». Пушкин умеет радоваться тому, что так наскучило, опостылело Онегину.

Для Онегина любовь - это «наука страсти нежной», у Пушкина отношение к женщинам другое, ему доступна настоящая страсть и любовь. Мир Онегина и Пушкина — это мир светских обедов, роскошных забав, гостиных, балов, это мир высокопоставленных особ, это мир высшего общества, в который попасть далеко не просто. Читая роман, мы постепенно понимаем отношение Пушкина к светскому обществу и дворянскому классу, к которому он сам принадлежит по рождению. Петербургский высший свет он подвергает резкой критике за фальшь, неестественность, отсутствие серьезных интересов. С насмешкой относится автор к поместному и московскому дворянству. Он пишет:

Несносно видеть пред собою

Одних обедов длинный ряд,

На жизнь смотреть как на обряд,

И вслед за чинною толпою

Идти, не разделяя с ней

Ни общих мнений, ни страстей...

Пушкину нелегко жить, гораздо труднее, чем Онегину. Онегин разочарован в жизни, у него нет ни друзей, ни творчества, ни любви, ни радости, у Пушкина все это есть, но нет свободы - его высылают из Петербурга, он не принадлежит сам себе. Онегин свободен, но зачем ему свобода? Он томится и с ней, и без нее, он несчастлив, потому что не умеет жить той жизнью, какой живет Пушкин. Онегину ничего не надо, и в том его трагедия. Если Пушкин наслаждается природой, то Онегину этого не дано, потому что он ясно видит, что «и в деревне скука та же». Пушкин сочувствует Татьяне, которая живет среди «дикого барства» в деревне, а затем в высшем обществе Петербурга, о котором она говорит, что это «ветошь маскарада», и не просто сочувствует, он пишет: «Я так люблю Татьяну милую мою». Из-за нее он вступает в спор с общественным мнением. В одном из лирических отступлений автор раскрывает перед нами свой идеал женщины, которая «от небес одарена воображением мятежным, умом и волею живой, и своенравной головой, и сердцем, пламенным и нежным». Пушкин признается, что письмо Татьяны он свято бережет и не может им начитаться.

Многие строки романа раскрывают перед нами биографию автора, начало его творческого пути, имена его кумиров, события литературной борьбы, отражение настроений общественных групп и литературных группировок. Многие лирические отступления поэта посвящены культурной жизни России начала девятнадцатого века. Из этих строк мы узнаем, что поэт был горячим театралом. Он пишет о театре: «Там, под сению кулис, младые дни мои неслись». Размышляя о смысле человеческого существования, о значении молодости в жизни каждого человека, Пушкин с горечью говорит:

Но грустно думать,

Что напрасно была нам молодость дана,

Что изменяли ей всечасно,

Что обманула нас она.

Заканчивая роман, Пушкин снова обращает взор к тем, кого любил в юности, кому остался верен сердцем. Какими бы разными ни были Пушкин и Онегин, они из одного лагеря, их объединяет недовольство тем, как устроена российская действительность. Умный, насмешливый поэт был настоящим гражданином, человеком, который не был равнодушен к судьбе своей страны. Многие друзья Пушкина считали, что он передал свои черты Ленскому и изобразил себя в нем. Но в лирических отступлениях Пушкин показывает ироническое отношение к Ленскому. Он пишет о нем: “Во многом он бы изменился, расстался б с музами, женился, в деревне, счастлив и рогат, носил бы стеганый халат”. Онегина же Пушкин мечтал сделать декабристом, и в этом сказалось все его уважение к своему герою.

Вопрос №15. Художественные искания поэтов пушкинской поры (Дельвиг, Языков,

Вяземский, Баратынский)

Дельвиг.

Стихотворения свои он печатал в «Росском музеуме» (1815 г.), «Новостях литературы», «Благонамеренном», «Соревнователе просвещения» и альманахах 1820-х гг.

В 1825 году Дельвиг женился на Софье Михайловне Салтыковой, и их дом стал одним из литературных салонов Петербурга. На литературные вечера, на которые собирались друзья поэта: Пушкин, Жуковский, Баратынский, Плетнев, Языков. В это же время он начал издательскую деятельность: в 1825—1830 гг. вместе с О. М. Сомовым он выпустил 7 книжек альманаха «Северные цветы», альманах «Подснежник» на 1829 год, а с 1830 г. предпринял издание «Литературной газеты», которое продолжалось после его смерти.

«Ленивый баловень» и в школе, и в служебной деятельности, Дельвиг беспечно относился и к своей музе. Писал он очень мало. Лени, вероятно, немало способствовала и тучная фигура поэта.

Тем не менее, он не был свободен от увлечений; предметом одного из них была С. Д. Пономарёва, которой он посвятил несколько стихотворений. Поэзия Дельвига развивалась по двум направлениям. С одной стороны, он стремился быть эллином и в подражание древним писал антологические стихотворения, идиллии во вкусе Феокрита и т. п.; с другой - он увлекался русской народной поэзией и подражал народной лирической песне, иногда не без успеха. И тут, и там, однако, у него звучат немецкое сентиментальное добродушие и немецкая же меланхолическая задумчивость, присоединяющая его к школе романтиков. Стихи Дельвига гладкие и старательные, но не смелые и не яркие.

Уже при жизни поэта его стихи перелагались на музыку Даргомыжским, Варламовым, Глинкой, Алябьевым. Пожалуй, самым известным его произведением стал романс «Соловей», положенный на музыку А. Алябьевым и дополненный вариациями М. Глинки; романс живет уже около двух столетий и среди его исполнительниц самые выдающиеся певицы.

Известны слова Пушкина на смерть А. Дельвига: «Грустно, тоска. Вот первая смерть мною оплаканная… никто на свете не был мне ближе Дельвига», - писал Пушкин Плетневу, получив в Москве известие о смерти своего друга (XIV, 147): «Смерть Дельвига нагоняет на меня тоску. Помимо прекрасного таланта, то была отлично устроенная голова и душа незаурядного закала. Он был лучшим из нас. Наши ряды начинают редеть». (Пушкин - Е. М. Хитрово. 21 января 1831 г.); «<его> жизнь была богата не романическими приключениями, но прекрасными чувствами, светлым чистым разумом и надеждами» (Пушкин - из письма П. Плетневу 31 января 1831 г.). Пушкин же отмечал творчество Дельвига: «Идиллии Дельвига…, - писал Пушкин, - удивительны. Какую должно иметь силу воображения, дабы из России так переселиться в Грецию, из 19 столетия в золотой век, и необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы, эту роскошь, эту негу греческую, эту прелесть более отрицательную, чем положительную, не допускающую ничего запутанного, темного или глубокого, лишнего, неестественного в описаниях, напряженного в чувствах…» (XI, 58, 329- 330).

Языков.

Пушкин говорил, что кастальский ключ, из которого пил Языков, течет не водой, а шампанским. Почти физическое опьянение, производимое стихами Языкова, хорошо знакомо его читателям. Поэзия его холодна и пенится, как шампанское или как минеральный источник. Потрясающая - физическая или нервная- энергия его стихов не имеет себе равных. Нетрудно вообразить, что он сделал из такого сюжета, как «Водопад» (1828), но и более мирные стихи о природе («Тригорское» или стихи о Чудском озере) совершенно так же бьют искрящейся жизнью в своем холодном хрустальном великолепии.

Лучшие и самые прекрасные его стихи надо принимать именно как чисто словесное великолепие: таковы знаменитое «Землетрясенье» (1844), где языковская избыточность, строго направляемая и очищенная, достигает особого блеска; и, может быть, самые лучшие строки из всех («К Рейну», 1840), где он приветствует немецкую реку от имени Волги и всех ее притоков; перечисление этих притоков, непрерывный каталог в пятьдесят строчек - один из величайших триумфов русского словесного искусства и непревзойденный рекорд длинного дыхания: чтение этих стихов - самое трудное и, в случае удачи, самое славное достижение декламатора.

Быстрый успех и всеобщее признание Языкову обеспечила прежде всего стилистическая новизна его поэзии. Ему удалось воскресить торжественный стиль оды 18 в., но уже обогащенный опытом лирики Жуковского и Батюшкова. Гражданственная патетика, сухая и декларативная у поэтов-декабристов, у него обогащена утонченной эмоциональной культурой карамзинизма. Пафос оказывается нерасторжим с иронией. Более всего в стихах Николая Языкова поражала пьянящая смелость в обращении языком — лексические новообразования («плясавицы», «истаевать», «водобег», «крутояр» и др.), неожиданные словосочетания («девы хищные», «возмутительные очи», «соблазнительный недуг», «яркий хохот», «разгульный венок», «восторгов кипяток» и др.), изощренные синтаксические конструкции.

Вяземский.

Литературная деятельность для Вяземского была лишь занятием дилетанта, а не насущным трудом. Несмотря на это, трудно найти человека, более преданного литературным интересам, тщательнее следившего за жизнью русской литературы. Вяземский был связан личными дружескими отношениями с большей частью писателей, принадлежавших к тому же высшему дворянскому слою общества: Карамзин, Дмитриев, К. Н. Батюшков, В. А. Жуковский, Пушкин и Баратынский - его ближайшие друзья (так как Карамзин был женат на внебрачной дочери его отца Е. А. Колывановой, Вяземский с юности был своим человеком в его доме и быстро познакомился со всей литературной Москвой). Он принимал горячее участие в борьбе «Арзамаса» (где его прозвищем было Асмодей) против «Беседы», в начале 1820-х гг. выступил в защиту романтизма и был толкователем ранних поэм Пушкина.

Как поэт Вяземский может быть назван представителем так называемого «светского стиля» в русской поэзии. Воспитанный на французской литературе XVII и XVIII веков, он оставался всю жизнь под сильным влиянием французского классицизма, хотя и выступал в 1820-х гг. защитником романтизма.

Стиль его многочисленных посланий, стихов «на случай», эпиграмм, мадригалов, куплетов для пения и т. п. свидетельствует об их близкой связи с теми же жанрами в французской «лёгкой поэзии» конца XVIII века. Отличаясь умом, находчивостью и остроумием, Вяземский сосредоточивал всё своё внимание, как в поэзии, так и в прозе, на заострённой мысли, на блестящей игре словами, часто игнорируя красоту и отделку формы.

Слабая сторона его поэзии — внешнее остроумие и отсутствие художественной простоты. Стремление Вяземского обновить русский литературный язык введением малоупотребительных или заново сочинённых слов и оборотов речи придавало его стилю лишь бо́льшую претенциозность и туманность.

В поэтической деятельности Вяземского можно различать несколько периодов. Первый успех Вяземскому принесли эпиграммы, осмеивающие литературных ретроградов. Наряду с сатирическими произведениями, баснями, эпиграммами, осмеивавшие как отдельных лиц, так и общие пороки и свойства людей (например «Да как бы не так», 1822, цикл эпиграмм на Шаликова, Шаховского и другие) в первый период в его творчестве значительное место занимает эпикурейская поэзия. Поэтому можно утверждать, что Вяземский вступил в литературу певцом наслаждения жизнью, счастливой любви, беспечного бытия в кругу близких, понимающих друзей (например, его «Послание к халату», 1817). В печати же он дебютировал стихотворным «Посланием Жуковскому в деревню» и критическими статьями (1808).

Годы политического либерализма вдохновили его на «свободолюбивые» стихотворения. Лучшие из них: «Петербург» (1818), заканчивающийся воззванием к царю дать конституцию России и уничтожить крепостное право, и «Негодование» (1820), грозящее местью деспотам за угнетение народа. Эти стихотворения отражали настроения известной части дворянства накануне декабрьского восстания и по содержанию были близки пушкинским («Деревне» и «Вольности»). В эти же годы политических надежд и разочарований Вяземский пережил увлечение поэзией Байрона, наложившей отпечаток на некоторые его произведения (например, «Уныние», 1849).

Стихотворения второй половины жизни Вяземского, в поэтическом отношении очень продуктивной, отличаются значительно большим вниманием к художественной форме — результат влияния поэзии Пушкина. По настроению они полны грустного лиризма, а иногда свидетельствуют о тяжёлой меланхолии и пессимизме автора. Пережив всех близких ему людей, дотянув до эпохи разложения дворянства, наблюдая быстрый рост буржуазии и выступление на общественную сцену ненавистной ему демократической интеллигенции, Вяземский чувствовал себя одиноким и чужим всему, что окружало его в последние десятилетия жизни. В стихах он иногда издевался над враждебной ему современностью, но чаще уходил в далёкие воспоминания о прошлом или с тоской изображал своё безотрадное существование.

Баратынский.

Баратынский начал писать стихи ещё юношей, живя в Петербурге и готовясь к поступлению в полк; в это время он сблизился с Дельвигом, Пушкиным, Гнедичем, Плетнёвым и другими молодыми писателями, общество которых имело влияние на развитие и направление его таланта: своими лирическими произведениями он скоро занял видное место в числе поэтов пушкинского кружка, поэтов-«романтиков».

В своих ранних стихах Баратынский развивает то пессимистическое миросозерцание, которое сложилось у него с детских лет. Его основное положение, что «в сей жизни» нельзя найти «блаженство прямое»: «небесные боги не делятся им с земными детьми Прометея». Согласно с этим в жизни Баратынский видит две доли: «или надежду и волненье (мучительные беспокойства), иль безнадежность и покой» (успокоение). Поэтому Истина предлагает ему научить его, страстного, «отрадному бесстрастию». Поэтому же он пишет гимн смерти, называет её также «отрадной», признает бесчувствие мертвых «блаженным» и прославляет, наконец, «Последнюю смерть», которая успокоит все бытие. Развивая эти идеи, Баратынский постепенно пришёл к выводу о равноценности всех проявлений земной жизни. Ему начинает казаться, что не только «и веселью и печали» дали боги «одинакия крыле» (двойственное число = крылья), но что равноправны добро и зло.

Продолжительное пребывание в Финляндии, вдали от интеллигентного общества, среди суровой и дикой природы, с одной стороны, усилило романтический характер поэзии Баратынского, а с другой - сообщило ей то сосредоточенно-элегическое настроение, каким проникнута большая часть его произведений. Впечатления финляндской жизни, кроме ряда вызванных ими небольших стихотворений, с особенной яркостью отразились в первой поэме Баратынского, «Эда» (1826), которую Пушкин приветствовал как «произведение, замечательное своей оригинальной простотой, прелестью рассказа, живостью красок и очерком характеров, слегка, но мастерски означенных». Вслед за этой поэмой явились «Бал», «Пиры» и «Цыганка», в которых молодой поэт заметно поддался влиянию Пушкина и ещё более - влиянию «властителя дум» современного ему поколения - Байрона. Отличаясь замечательным мастерством формы и выразительностью изящного стиха, нередко не уступающего пушкинскому, эти поэмы обычно ставятся всё же ниже лирических стихотворений Пушкина.

Последние годы Баратынского ознаменованы нарастающим одиночеством в литературе, конфликтом как с давними оппонентами пушкинского круга (литераторами вроде Полевого и Булгарина), так и с нарождавшимися западниками и славянофилами (редакция «Москвитянина»; тем и другим Баратынский посвящал эпиграммы). В 1842 Баратынский издал свой последний, самый сильный сборник стихов - «Сумерки. Сочинение Евгения Баратынского». Эту книгу часто называют первой в русской литературе «книгой стихов» или «авторским циклом» в новом понимании, что будет характерно уже для поэзии начала XX века.

Пушкин, высоко ценивший Баратынского, так сказал о нём: «Он у нас оригинален — ибо мыслит. Он был бы оригинален и везде, ибо мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко». Современники же видели в Баратынском талантливого поэта, но поэта прежде всего пушкинской школы; его позднее творчество критика не приняла.

Литературоведение второй половины XIX века считало его второстепенным, чересчур рассудочным автором. На такую репутацию оказали влияние противоречивые (иногда одного и того же стихотворения) и одинаково безапелляционные оценки Белинского. Так в ЭСБЕ (литературная редакция Семёна Венгерова) оценивает его так: «Как поэт, он почти совсем не поддаётся вдохновенному порыву творчества; как мыслитель, он лишён определённого, вполне и прочно сложившегося миросозерцания; в этих свойствах его поэзии и заключается причина, в силу которой она не производит сильного впечатления, несмотря на несомненные достоинства внешней формы и нередко - глубину содержания…»

Пересмотр репутации Боратынского был начат в начале XX века русскими символистами. Он начал восприниматься как самостоятельный, крупный лирик-философ, стоящий в одном ряду с Тютчевым; в Боратынском при этом подчёркивались черты, близкие самим символистам.

О Боратынском тепло отзывались практически все крупнейшие русские поэты XX века.

Цитата:

Мой дар убог, и голос мой не громок, Но я живу, и на земли мое Кому-нибудь любезно бытие: Его найдет далекий мой потомок

В моих стихах; как знать? душа моя Окажется с душой его в сношеньи, И как нашёл я друга в поколеньи, Читателя найду в потомстве я. <1828>

№ 16 Филосовско-этическая проблематика романа Лермонтова «Герой нашего времени» .

Понять себя человек не может, пока он не определит назначение своей жизни и человеческого существования вообще. «Журнал Печорина» наполнен размышлениями о смысле жизни, о взаимоотношениях личности и общества, о месте человека в череде поколений, о роли в истории человечества. Композиционно эту тему завершает глава «Фаталист», насыщенная философской проблематикой: и социальные, и психологические вопросы в ней осмысливаются с философских позиций.

Основная черта характера Печорина – рефлексия, то есть самопознание. Он постоянно анализирует свои мысли, поступки, желания, симпатии и антипатии, пытаясь раскрыть корни добра и зла в одном человеке: «Я иногда себя презираю ...не оттого ли я презираю других...», «зло порождает зло», «А что такой счастье?.. если б все меня любили, я в себе нашел бесконечный источник любви». Нет истинной личности без глубины самоанализа. Но рефлексия Печорина гипертрофирована. Не имея возможности реализовать себя в настоящем, реальном деле, не «угадав» своего «назначения», все «силы необъятные» души он направил на самопознание. И рефлексия уродует душу Печорина, искажает развитие личности. Настойчиво возвращается он к мысли о деформированности собственной психики. Он говорил, немного кокетничая, княжне Мери о двух половинах своей души. Эта же мысль в беседе с Вернером перед дуэлью выражена гораздо более четко и жестко, без тени романтических затей: «Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его».

Для понимания образа Печорина важно сопоставить две его самохарактеристики. Одна предельно романтична: «Я как матрос, рожденный и выросший на палубе разбойничьего брига; его душа сжилась с бурями и битвами, и, выброшенный на берег, он скучает и томится, как ни мани его тенистая роща, как ни свети ему мирное солнце...» Так объясняет он свой отказ от «тихих радостей» брака с княжной Мери, свою неспособность обрести семейное счастье под «мирным солнцем». Но все гораздо сложнее: подводя итоги жизни в ночь перед дуэлью, Печорин сказал о себе жестко и определенно: «Я - как человек, зевающий на бале, который не идет спать лишь потому, что еще нет его кареты». И обе эти самохарактеристики верны! Ибо «человек, зевающий на бале», не мог появиться ниоткуда, не мог возникнуть на пустом месте. Душа, родственная бурям и битвам, не может не тосковать от однообразных светских гостиных, вырваться откуда можно лишь в смерть.

«После этого стоит ли труда жить? а все живешь – из любопытства...» Это «любопытство» и есть главный стержень его жизни; неслучайно по дороге на дуэль Печорин в разговоре с доктором Вернером вернется к этой мысли: «Я взвешиваю, разбираю свои собственные страсти и поступки со строгим любопытством, но без участия».

Это любопытство не имеет ничего общего с любопытством праздного зеваки: оно активно, оно толкает Печорина вмешиваться в жизнь «честных контрабандистов», бесконечно испытывать любовь Веры и дружбу Вернера, добиваться любви Мери, вести смертельную игру на краю пропасти с Грушницким... Он все время испытывает судьбу. Зачем? Зачем принял пари Вулича, зачем врывался в хижину, где заперся пьяный казак-убийца?

«Фаталист» отвечает на все эти вопросы. Спор о предопределении, с которого начинается эта глава, есть важнейший, центральный вопрос жизни для Печорина. Он ясно и недвусмысленно сформулирован: «И если точно есть предопределение, то зачем же нам дана воля, рассудок?» Вот что мучит Печорина, вот что заставляет его превращать жизнь в цепь экспериментов над собой и окружающими! Навязчиво, неотвязно стоит перед ним призрак: он играет недостойную «роль топора в руках судьбы»! Определена ему эта роль свыше или сам он берется за нее? Поэтому Печорин и принимает пари Вулича: ему важно удостовериться, решит ли его участие судьбу Вулича, погубит ли его вмешательство?

Но в том-то и беда, что никакие эксперименты не дадут окончательного ответа на вопрос о смысле бытия. Уверенность может дать только вера. А глубокая вера предков утрачена в век Печорина. Наивная и твердая вера «людей премудрых» смешна в просвещенный скептический век. Но каким чувством собственного достоинства, какой значительностью наполняла эта вера предков! Как масштабен был человек! Утратив веру, люди утратили и этот масштаб, ибо вера в Бога дает человеку и веру в себя: «... какую силу воли придавала им уверенность, что целое небо со своими бесчисленными жителями на них смотрит с участием, хотя немым, но неизменным!..»

Вера отцов давала человеку уверенность в себе, давала твердые моральные ориентиры, духовные идеалы, но лишала внутренней свободы, отнимала право на самостоятельность решений. Человек, отказавшийся от этой веры, обретает свободу, а для Печорина личная свобода – высшее благо. Но эта свобода оказывается единственным, чем вообще можно дорожить в мире человеку, ощущающему себя песчинкой, от чьей воли ничего не зависит, чья жизнь и смерть ничего не изменит.

Так космичность лермонтовского мироощущения переплавляется в космичность Печорина, а лермонтовское бездомье - в печоринскую тягу к разрушению Дома. Ибо для созидания необходима вера, а в раздвоенном сознании «героя нашего времени» для веры нет места.

№17 Лермонтов в контексте русской культуры 19 века.

Начало XIX века - время культурного и духовного подъёма России. Отечественная война 1812 года ускорила рост национального самосознания русского народа, его консолидацию. Рост национального самосознания народа в этот период оказал огромное воздействие на развитие литературы, изобразительного искусства, театра и музыки. Самодержавно-крепостнический строй с его сословной политикой сдерживал процесс развития культуры Росси.

Первую треть XIX называют “золотым веком” русской культуры. Начало его совпало с эпохой классицизма в русской литературе и искусстве.

А. С. Пушкин стал символом своей эпохи, когда произошёл стремительный взлёт в культурном развитии России. Время Пушкина называют “Золотым веком” русской культуры. Пушкин является создателем русского литературного языка. Его поэзия стала непреходящей ценностью в развитии не только русской, но и мировой культуры. Он был певцом свободы и убеждённым патриотом, осуждавшим крепостничество у себя на родине.

Звонкую лиру Пушкина принял в свои руки М. Ю. Лермонтов.

Поэтическая личность М.Лермонтова сформировалась в поэтологическом контексте европейской и русской культуры 18 века (М.Ломоносов, Г.Державин) и 19 века (К.Батюшков, В.Жуковский, И.Козлов, А.Пушкин и др.). Поэтическая способность М.Лермонтова реализовала огромный запас языковой, поэтической, эстетической и духовной энергии, которая распространялась в различные сферы художественной словесности (драма, проза, поэма и стихотворения).

Поэтическая личность М.Лермонтова функционировала в уникальных условиях и отношениях изоморфизма его индивидуального языка и языка общенационального, его текстов и культуры, его духовной (художественной) картины мира и общечеловеческого быта-бытия.

Поэтическая личность Лермонтова вступила в отношения единства и противоположенности с эталонной личностью поэта, писателя, журналиста и ученого А.Пушкина. Думается, что личность поэта и личность писателя М.Лермонтова значительно углубила структуры и расширила границы системы художественной в целом личности А. Пушкина, поэтому утверждение А.Григорьева «Пушкин – наше все» нуждается в дополнении левой части этой формулы, т.е. появление нового «гения» поэтического языка как высшей формы сознания и мышления невозможно без присутствования двух базовых систем поэтической личности – личности А. Пушкина и личности М.Лермонтова.

Смерть Пушкина явила Лермонтова русской публике во всей силе поэтического таланта. Творчество Лермонтова протекало в годы николаевской реакции. Его поэзия будила у молодого поколения мысль; поэт отказывался принять существовавшие деспотические порядки. Стихотворение “Смерть Поэта” , ходившее в рукописях и другие поэтические произведения возбудили к автору такую ненависть со стороны толпы, стоявшей у трона, что поэту не дали дожить десяти лет до пушкинского возраста. В этом стихотворении Лермонтов обвиняет в смерти Пушкина не только Дантеса, но и всё общество. По мнению Лермонтова, причина гибели Пушкина в том, что поэт обречён на одиночество и не мог этого вынести. Он бросается в чуждый ему мир и погибает.

Писатель объективно и критически смотрит на русскую жизнь, подходя к ее изображению как исследователь.

Говоря об особенностях «Героя нашего времени», не стоит забывать, что реалистический метод выступает здесь в сложившемся виде, обуславливающем содержание и форму романа. Произведение поистине замечательно тем, что показывает, как реалистический метод складывался и совершенствовался в недрах романтизма.

В романе «Герой нашего времени» находится гармоничное сочетание черт романтизма и реализма. Очевидно, что Лермонтов создавая произведение, не просто преодолевал романтизм, а в своем романтическом творчестве открывал новое содержание, выходящее за рамки старых форм и требовавшее особого подхода для превращения в произведение искусства. Реализмом такой подход был назван гораздо позже.

Каждому большому художнику свойственны раздумья о смысле и назначении своего творчества. В 1841 году было написано стихотворение «Пророк». Он изобразил жизнь поэта, осмеянного за свою проповедь, и это – трагическое осмысление темы:

С тех пор, как вечный судия

Мне дал всеведенье пророка,

В очах людей читаю я

Страницы злобы и порока.

Стихи М.Ю. Лермонтова – это почти всегда напряженный внутренний монолог, искренняя исповедь, надежда найти благодарного читателя и слушателя.

«Воздушный корабль»— баллада из наполеоновского цикла стихотворений Лермонтова, написанная и опубликованная в 1840 году. Она является вольным переводом с немецкого языка сочинения. Стихотворение рассказывает о фантастическом путешествии, чудесном посмертном явлении императора Наполеона, умершего и похороненного на острове Святой Елены в Атлантическом океане в 1821 году.

Из гроба тогда император,

Очнувшись, является вдруг;

На нем треугольная шляпа

И серый походный сюртук.

Лермонтов в своей поэзии отвечал на запросы времени. В образе Мцыри он показал нового героя, который одержим идеей свободы и мужественно борется за осуществление своего идеала:

Ямало жил, и жил в плену.

Таких две жизни за одну,

Но только полную тревог,

Я променял бы, если б мог.

Борьба – вот та нравственная заповедь которая должна определять жизнь, поведение, поступки и мысли его как поэта и как человека.

№ 18 Поэтика комического в комедии Гоголя «Ревизор».

В 1836 г. комедия Н.В. Гоголя "Ревизор" впервые появилась на сцене Александринского театра. Русское общество пришло в замешательство, на лице каждого зрителя после просмотра пьесы отражалось недоумение: все нашли "Ревизор" чем-то неожиданным, не известным ранее.

В “Ревизоре” Гоголь умело сочетает “правду” и “злость”, то есть реализм и смелую, беспощадную критику действительности. При помощи смеха, издевательской сатиры Гоголь обличает такие пороки русской действительности, как чинопочитание, коррупцию, произвол властей, невежество и плохое воспитание. В “Театральном разъезде” Гоголь писал: “Теперь сильней завязывает драму стремление достать выгодное место... Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь?”

В комедии “Ревизор” представлена целая “корпорация разных служебных воров и грабителей”, блаженно существующих в уездном городе N.

При описании мира взяточников и казнокрадов Гоголь использовал ряд художественных приемов, которые усиливают характеристики персонажей.

Гоголь дал критические характеристики каждого из главных действующих лиц. Эти характеристики помогают лучше понять суть каждого персонажа. Городничий: “Хоть и взяточник, но ведет себя очень солидно”; Анна Андреевна: “Воспитанная вполовину на романах и альбомах, вполовину на хлопотах в своей кладовой и девичьей”; Хлестаков: “Без царя в голове. Говорит и действует без всякого соображения”, Осип: “Слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет”; Ляпкин-Тяпкин: “Человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен”; почтмейстер: “Простодушный до наивности человек”.

Яркие портретные характеристики даны также и в письме Хлестакова в Петербург своему приятелю. Так, говоря о Землянике, Хлестаков называет попечителя богоугодных заведений “совершенной свиньей в ермолке”.

Основным литературным приемом, которым пользуется Н. В. Гоголь при комическом изображении чиновника, является гипербола. Ослепленные страхом за свое будущее чиновники и хватающиеся за Хлестакова, как за соломинку, городское купечество и обыватели не в состоянии оценить всей абсурдности происходящего. Несуразности нагромождаются одна на другую: тут и унтер-офицерша, которая “сама себя высекла”, и Бобчинский, просящий довести до сведения его императорского величества, что “в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинский”, и т. п.

Кульминация и следующая сразу за ней развязка наступают резко, жестоко. Письмо Хлестакова дает такое простое и даже банальное объяснение всего происшедшего, что в этот момент оно выглядит для городничего, например, гораздо более неправдоподобным, чем все хлестаковские фантазии. Следует сказать несколько слов об образе городничего. По всей видимости, ему придется расплатиться за грехи всего своего окружения. Разумеется, он и сам не ангел, но удар настолько силен, что у городничего наступает нечто вроде прозрения: “Ничего не вижу: вижу какие-то свиные рыла вместо лиц, а больше ничего...”

Далее Гоголь применяет прием, ставший таким популярным в наше время: городничий, ломая принцип так называемой четвертой стены, обращается прямо в зал: “Чему смеетесь? Над собой смеетесь”. Этой репликой Гоголь показывает, что действие комедии на самом деле выходит далеко за пределы сцены театра, переносится из уездного города на необъятные просторы России. Есть даже легенда о том, что Николай I, посмотрев пьесу, вымолвил: “Всем досталось, а больше всех мне!”

Немая сцена: как громом пораженные стоят обитатели провинциального городка, погрязшие во взятках, пьянстве, сплетнях. Но вот идет очищающая гроза, которая смоет грязь, накажет порок и наградит добродетель. В этой сцене Гоголь отразил свою веру в справедливость высшей власти, бичуя тем самым, по выражению Некрасова, “маленьких воришек для удовольствия больших”. Надо сказать, что пафос немой сцены не вяжется с общим духом этой гениальной комедии.

После постановки комедия вызвала шквал критики, так как в ней Гоголь сломал все каноны драматургии. Но главное недовольство критики было обращено на отсутствие положительного героя в комедии. В ответ на это Гоголь напишет в “Театральном разъезде”: “...Мне жаль, что никто не заметил честного лица, бывшего в моей пьесе. Это честное, благородное лицо был — смех”.

№ 19 Своеобразие сатиры Гоголя.

Все творчество Гоголя охарактеризовал Некрасов в стихотворении: "Питая ненавистью грудь, уста вооружив сатирой, проходит он тернистый путь с своей карающею лирой". В этих строках, кажется, дано точное определение сатиры Гоголя, ведь сатира - это злое, саркастическое высмеивание не просто общечеловеческих недостатков, но и социальных пороков. Это смех не добрый, иногда "сквозь невидимые миру слезы", потому что (а так считал Гоголь) именно сатирическое осмеяние отрицательного в нашей жизни может служить к его исправлению. Смех - это оружие, острое, боевое оружие, при помощи которого писатель всю жизнь боролся с "мерзостями русской действительности".

"Вечера на хуторе близ Диканьки"

Вечера́ на ху́торе близ Дика́ньки» — первая книга Николая Васильевича Гоголя (исключая поэму «Ганц Кюхельгартен», напечатанную под псевдонимом). Состоит из двух томов. Первый вышел в 1831, второй — в 1832 году. Рассказы «Вечеров» писались в 1829—1832 годах.

"Вечера на хуторе близ Диканьки" - это произведение, наполненное народными поверьями, фантастикой и сказочными событиями!

Украинец по происхождению, Н.В.Гоголь с детства хорошо знал украинские сказки, песни и былины. Именно они насыщали его воображение, которое создало прекрасное произведение – «Вечера на хуторе близ Диканьки».

В этом произведении много забавных сцен, описанных в народном духе, живым образным языком. Гоголь уже в этой книге проявляет свой талант сатирика, ловко высмеивающего слабости своих героев, неприглядные черты их характера. Как вспоминает сам Гоголь, типографские рабочие «помирали со смеху», набирая эту книгу.

Юмор Гоголя в «Вечерах на хуторе близ Диканьки» — это здоровый смех человека, ценящего прекрасное и отвергающего пошлость. Человека, который верит, что добро и правда восторжествуют над злом.

Счастливая развязка еще больше приближает повесть к хорошей сказке. Автор создает удивительный синтез сказочных персонажей, волшебной нечисти и реально существующих героев.

Повесть привлекательна как детям, так и взрослым. Каждый находит в ней «свои страницы»...

В 1836 г. комедия Н.В. Гоголя "Ревизор" впервые появилась на сцене Александринского театра. Русское общество пришло в замешательство, на лице каждого зрителя после просмотра пьесы отражалось недоумение: все нашли "Ревизор" чем-то неожиданным, не известным ранее.

В “Ревизоре” Гоголь умело сочетает “правду” и “злость”, то есть реализм и смелую, беспощадную критику действительности. При помощи смеха, издевательской сатиры Гоголь обличает такие пороки русской действительности, как чинопочитание, коррупцию, произвол властей, невежество и плохое воспитание. В “Театральном разъезде” Гоголь писал: “Теперь сильней завязывает драму стремление достать выгодное место... Не более ли теперь имеют электричества чин, денежный капитал, выгодная женитьба, чем любовь?” В "Ревизоре" Гоголь "собрал в одну кучу все дурное в России", вывел целую галерею взяточников. казнокрадов, невежд, глупцов, врунов и т.п. В "Ревизоре" все смешно: сам сюжет, когда первое лицо города принимает за ревизора из столицы пустомелю, человека "с необыкновенной легкостью в мыслях", преображение Хлестакова из трусливого "елистратишки" в "генерала" (ведь окружающие принимают его именно за генерала), сцена вранья Хлестакова, сцена признания в любви сразу двум дамам, и, конечно же, развязка и немая сцена комедии.

В начале 1835 года Гоголь издал "Арабески" и сборник повестей "Миргород". В "Миргороде" прежде всего бросается в глаза большая, чем в "Вечерах" зрелость.

Миргород. Творческий рост Гоголя необычаен: за четыре - пять лет он развернулся в художника гигантской силы и, когда читаешь страницы "Миргорода", поразительные по своей живописи, по творческой выдумке, по богатству оборотов, характеристик, и сравниваешь с ними неуклюжие и натянутые вирши "Ганца", невольно удивляешься; неужели "идиллия" и миргородские повести принадлежат одному и тому же автору и отделяются друг от друга всего лишь немногими годами? Рост поразительный и по этому росту можно представить, какую неимоверную работу проделал над собою художник.

Издавая свой следующий сборник «Миргород» (1835), Гоголь сделал подзаголовок: «Повести, служащие продолжением «Вечеров на хуторе близ Диканьки». В известной степени так оно и было. Самым близким к первому циклу был «Вий», в котором сказочное и фантастическое своеобразно сочеталось с элементами бытовыми и социальными. Повесть «Тарас Бульба» связана со «Страшной местью», а разоблачение «пошлости пошлого человека», начавшееся в «Иване Федоровиче Шпоньке…», получило дальнейшее развитие в «Повести о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем». И вместе с тем «Миргород» открывает новую страницу в творчестве Гоголя.

Четыре повести, входящие в «Миргород», образуют единую книгу, в которой каждая часть, интересная и значительная сама по себе, получает особый смысл, будучи включенной в общий контекст, дополняя и объясняя одна другую. Из поэтического хутора близ Диканьки читатель переносится в захолустный провинциальный городок, в котором уже нет счастья, красоты, веселья. Почему же так происходит? Что, собственно, мешает человеку проявлять те прекрасные нравственные задатки, которые, как убежден Гоголь, присущи всем без исключения людям? Все последующее творчество Гоголя, включая «Ревизора» и «Мертвые души», связано с настойчивым стремлением писателя найти ответ на этот мучительный для него вопрос.

Главным героем первого тома «Мертвых душ» является зло (пошлость, серость, глупость), завладевшее Россией и людьми, населяющими ее. Это мир бытовой, материальный.

А. С. Пушкин, подсказавший Гоголю сюжет «Мертвых душ» видел в своем младшем современнике умение очертить человека и жизнь так, «чтобы вся мелочь, которая ускользает от глаз, мелькнула бы крупно в глаза всем».

Задумывая «Мертвые души» Гоголь искал для центрального сюжета не просто какой-то жизненный факт, а такой, который бы дал возможность обнаружить скрытые явления действительности. И поскольку в первом томе писатель предполагал сатирически изобразить определенные стороны жизни, то ему было важно найти «незначительное происшествие, анекдот», раскрыть сущность современной Гоголю действительности.

Во втором томе Н.В. Гоголь переходит к рассуждению о человеческой глупости на разных ступенях жизни человека и в разные времена. «...Иной почтенный, и государственный даже человек, а на деле выходит совершенная Коробочка». «Ноздрев долго еще не выведется из мира. Он везде между нами и, может быть, в другом кафтане». Мне кажется, что я встречаю таких людей и в нашей жизни.

Зло – всесильно. Оно прочно ужилось в людской серости и торжествует сегодня, оно постепенно убивает живую душу. И в этом Н.В. Гоголь действительно пророк. Ведь зло – страшная и огромная сила.

Когда читаешь книгу, то ходишь будто то бы по кругу. Там царят бездорожье и непролазная грязь. Чичиков почему-то сбивается с пути, не может найти дороги. От Манилова он все время пытается уехать к Собакевичу. И вообще здесь нет пути. Создается впечатление, что он едет по кругу. Только в финале он вырывается на прямую дорогу бесконечности.

В 1830-х годах Н.В.Гоголь пишет "Петербургские повести".

В "Петербургских повестях" сюжеты состредоточены вокруг одного места - столицы Российской империи - Петербурга.

Петербург, в изображении Гоголя, странный город, живущий обманом и ложью.

В повести "Невский проспект" автор нарисовал очень скудную картину. Все обитатели Невского проспекта, в качестве личного достоинства предъявляют обществу не себя, а лишь заменяющую лицо или личность часть - волосы или талию, усы или бакендарды - всё что угодно, но только не лицо. "Здесь вы встретите усы чудные, никаким пером неизобрасимые. Тысячи сортов шляпок, платьев, платков..."

Петербург - это город без лиц, в котором нет личности, в котором есть только толпа, не имеющая даже собственного мнения. "О, не верьте этому Невскому проспекту! Он лжёт во всякое время. Здесь всё дышит обманом..." и неважно кто ты, а важно то, что у тебя есть деньги. Например в повести "Портрет" моложой и талантливый художник Чартков был беден. У него не было денег на обед и на новый костюм "он с самоотвержением предан был своему труду и не имел времени заботиться о своём наряде..." Художник писал картины, вкладывая в них свою душу. Ему никто не платил за это, а он не осквернял искусство. Но в одим момент своей жизни он предаёт своё высокое предназначение и создаёт картины ради денег. чартков богатеет, и Петербург впускает его. похожая ситуация отражена и в повести "Шинель".

Такая грязная атмосфера властвовала в 19 веке не только в Петербурге, она была во всей России. Прошло 100 лет, а ведь ничего и не изменилось. Деньги как повеливали людьми, так и повеливают, а люди как были бездушны, так бездушны и остались...и пусть не все, но большенство!

№ 20. Творчество Тургенева – художественная летопись жизни русского общества 1830 – 1860 – гг.

Иван Сергеевич Тургенев родился в дворянской семье. Мыслящие русские люди еще со времен Кантемира и Фонвизина высмеивали дворянскую фанаберию, пустые выдумки о каких-то особых, высших достоинствах дворянской породы; но сами эти люди были дворяне, и их насмешки - это реальный результат процесса накопления и органического усвоения дворянской средой главнейших достояний мировой культуры, без чего творчество внутри самобытной национальной культуры было немыслимо. Но дворянская культурность вырастала на почве крепостничества, которое определяло и быт, и нравы дворянской массы.

«Записки охотника» неопровержимо убеждали читателя в необходимости уничтожения крепостничества как основы общественного строя в России; в этом смысле они ближе всего стоят к «Путешествию из Петербурга в Москву» Радищева. Значение «Записок охотника» в художнической судьбе Тургенева неизмеримо велико. После выхода в свет этой книги он стал общепризнанным главой русской литературы.

Критерий народности углубил тему дворянской интеллигенции по-новому понятой идеей долга. Развитая, а тем более одаренная личность должна стремиться осуществить заложенные в ней возможности; это ее долг, долг перед самой собой, перед идеей Человечества. Без выхода в широкий мир Человечества, Родины, в мир народной жизни дворянский интеллигент обречен на крушение своей личности. Нужен был герой, решившийся на этот выход. По-видимому, для того, чтобы представить такого человека, повести привычного для Тургенева масштаба и формы уже не годились. Эта тема выхода в широкий мир деятельности - деятельности в масштабах целой России - требовала большой повести, как часто говорил Тургенев, то есть требовала романа.

Роман «Рудин»

Именно таким романом и оказался «Рудин». Здесь тема личности исследована на несравненно более широком социальном фоне и развита в ином духе, чем в более ранних рассказах и повестях.

«Рудин» начинается как будто совершенно незначительным эпизодом, в котором рассказано, как молодая помещица Липина посещает больную деревенскую бабу Матрену. Липина - не сумасбродная барынька; она действительно хочет помочь этой бабе. Но как наивна она в этом своем старании. Михайло Михайлович Лежнев несколькими фразами и замечаниями раскрывает эту ее наивность. Потом Тургенев как бы совсем забывает об этом эпизоде. Но когда мы читаем первый эпилог романа, о начальном эпизоде нельзя не вспомнить. Ведь в первом эпилоге рассказывается о том, как Рудин скитался по России, пытаясь помочь народу (он преподавал в гимназии).

«Дворянское гнездо»

В этом романе иная атмосфера; здесь все кажется мягким, уравновешенным, нет таких резких противопоставлений, как противопоставление Рудина и Пигасова, Басистова и Пандалевского. Даже Паншин, воплощающий в себе образцовую дворянскую мораль, не отличается явной, бросающейся в глаза отрицательностью. Можно понять Лизу, которая долго не могла определить своего отношения к Паншину и, по существу, не сопротивлялась намерению Марьи Дмитриевны выдать ее замуж за Паншина. В своем отношении к народу Лаврецкий больше всего похож на автора «Записок охотника», то есть на самого Тургенева. Он не пытается дать русскому народу какое-то простое удобно - запоминаемое определение; как и Тургенев, Лаврецкий считает, что прежде, чем изобретать и навязывать рецепты устроения народной жизни, нужно понять эту жизнь, изучить характер народа. Здесь он высказывает, по существу, ту же мысль, какую высказал Рудин в споре с Пигасовым.

Роман «Накануне» был написан и напечатан в самый разгар революционной ситуации 1859-1861 годов.

Когда роман вышел в свет, мнения о нем резко разделились, даже те, кто приветствовал роман, вынуждены были говорить, прежде всего, и больше всего о Елене. Она казалась наиболее убедительной в художественном отношении, и избранный ею жизненный путь был новым словом в русской литературе. А образ Инсарова многие считали неудачным. Его сдержанность в выражении чувств казалась неестественной, сочиненной. Он справедливо писал о том, что борьба, которой посвятил все свои силы Инсаров, требовала внутренней дисциплины, она не позволяла Инсарову интересоваться тем, что непосредственно не было связано с борьбой. И это также не могло не накладывать отпечатка на весь его характер. Добролюбов, как и многие другие критики, с большой похвалой отзывался об образе Елены и именно в ней видел наиболее яркое выражение общественных настроений тех дней. Вообще статья Добролюбова о «Накануне» была наиболее глубокой из всего, что появилось тогда в связи с выходом в свет этого романа.

“Лучшим романом Тургенева” и “одним из самых блистательных произведений XIX века” называл один из исследователей творчества И. Тургенева В. Набоков роман “Отцы и дети”. Писатель закончил свое произведение 30 июля 1861 года.

В произведении широко обрисовано кризисное состояние общества, охваченного горячкой преобразований. Герои всех сословий, каждый на свой лад, стараются показать себя “передовыми”, отрекшимися от старого. Это и Аркадий Кирсанов, и Ситников, и тайный советник “из молодых” Колязин, и губернатор, ревизуемый им, и даже лакей Петр. Автор показывает столкновение “отцов” и “детей”, затрагивая тем самым животрепещущую для 60-х годов проблему. Этот конфликт носит идейный характер, отражает философию либералов и демократов. Споры Павла Петровича Кирсанова, представителя лагеря дворянства, и Евгения Базарова, революционера-демократа, затрагивают актуальные вопросы того времени. Конфликт “отцов” и “детей” разворачивается на протяжении всего романа, но так и не имеет развязки. Писатель как бы предоставляет его разрешение будущему. В том, как умирает Базаров, сказываются общечеловеческие убеждения писателя. Герой умирает мужественно, с достоинством. Нигилизм, по мысли Тургенева, бросает вызов непреходящим ценностям духа и естественным основам жизни. В этом усматривается трагическая вина героя, причина его смерти.

№ 21. Своеобразие романов Гончарова

В историю отечественной и мировой литературы И. А. Гончаров вошел как один из замечательных мастеров реалистического романа. Автор «Обыкновенной истории» (1847), «Обломова» (1859), «Обрыва» (1869) — крупнейший представитель второго периода или, точнее, фазы в русской эволюции этого жанра.

Творчество И.А.Гончарова Иван Александрович Гончаров (1812 - 1891) уже при жизни приобрел прочную репутацию одного из самых ярких и значительных представителей русской реалистической литературы. Его имя неизменно называлось рядом с именами корифеев литературы второй половины Х1Х в., мастеров, создавших классические русские романы, - И. Тургенева, Л. Толстого, Ф. Достоевского. Литературное наследие Гончарова не обширно. За 45 лет творчества он опубликовал три романа, книгу путевых очерков Фрегат Паллада, несколько нравоописательных рассказов, критических статей и мемуары. Но писатель вносил значительный вклад в духовную жизнь России. Каждый его роман привлекал внимание читателей, возбуждал горячие обсуждения и споры, указывал на важнейшие проблемы и явления современности.

Как художнику и романисту, Гончарову типологически наиболее близок И. С. Тургенев. С ним в первую очередь он и разделяет в этом жанре славу виднейшего русского писателя 50-х годов. Случалось, однако, так, что Тургенев как бы заслонял — в особенности для западноевропейского читателя — Гончарова-романиста. В числе причин этого были и запоздалые или несовершенные переводы последнего на иностранные языки. В «Необыкновенной истории», написанной им в 1875—1876 и 1878 годах, Гончаров даже предпринял попытку восстановить свой приоритет в области той русской формы «эпоса нового времени» (Белинский), которая пришла на смену «Евгению Онегину» Пушкина, «Герою нашего времени» Лермонтова, «Мертвым душам» Гоголя и предшествовала романам Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского. Впрочем, художник в значительно большей степени полагался на справедливый суд потомков...

В последние 15—20 лет наблюдается несомненный и быстрый рост интереса к наследию Гончарова — и у него на родине, и за рубежом. В нашей стране по его романам созданы театральные и телевизионные спектакли; экраны многих стран обошел фильм «Несколько дней из жизни Обломова», созданный по роману «Обломов»; рядом новых работ обогатилась научная литература о Гончарове как в нашей стране, так и в США, Англии, ФРГ, Сирии и других странах. Есть все основания говорить об известном ренессансе этого романиста в наши дни.

Когда в старости Гончаров оглядывался назад, в свое писательское прошлое, он всегда говорил о трех своих романах -- «Обыкновенной истории», «Обломове», «Обрыве» -- как о едином романном целом: «...вижу не три романа, а один. Все они связаны одною общею нитью, одною последовательною идеею -- перехода от одной эпохи русской жизни, которую я переживал, к другой -- и отражением их явлений в моих изображениях, портретах, сценах, мелких явлениях и т.д.»

«Обыкновенная история».

В первом же опубликованном произведении -- романе «Обыкновенная история» -- Гончаров явился истинным романистом: стал одним из творцов классического русского романа с его эпической широтой, обнимающей все разнообразие, пестроту и движение русской жизни, с драматизмом человеческих судеб, с ясно выраженным авторским идейным и нравственным пафосом.

В романе новый уклад — тип жизни представляет дядя Александра — Петр Иванович Адуев, чиновник и вместе с тем заводчик, что делает эту фигуру уже нетрадиционной. Сюжет двух основных частей произведения и являет собою столкновение «взглядов на жизнь» (I, 41) племянника и дядюшки, символизирующих конфликт двух общечеловеческих философий (способов) бытия. В своем итоге данный конфликт должен подвести читателя к решению вопроса о том, как же должно жить в современном изменившемся мире.

“Обломов”

В романе “Обломов” Гончаров отразил часть современной ему действительности, показал характерные для того времени типы, образы, исследовал истоки и суть противоречий в русском обществе середины XIX в. Автор использовал ряд художественных приемов, способствовавших более полному раскрытию образов, темы и идеи произведения.

Психологизм романа заключается в том, что автор исследует внутренний мир всех героев. Для этого он вводит внутренние монологи — рассуждения героя, которые он не произносит вслух. Это как бы диалог человека с самим собой; так, Обломов перед “Сном...” задумывается о своем поведении, о том, как бы вел себя другой на его месте. В монологах показывается отношение героя к себе и окружающим, к жизни, любви, смерти — ко всему; таким образом, опять же исследуется психология.

Художественные приемы, используемые Гончаровым, очень разнообразны. На протяжении всего романа встречается прием художественной детали, подробного и точного описания человеческой внешности, природы, внутреннего убранства комнат, то есть всего, что помогает создать у читателя полную картину происходящего. Как литературный прием в произведении также важен символ. Множество предметов имеют символическое значение, например халат Обломова — символ его повседневной привычной жизни. В начале романа главный герой не расстается с халатом; когда Ольга на время “вытаскивает Обломова из болота” и он оживает, халат забыт; в конце,' в доме Пшеницыной, он опять находит применение, уже до конца жизни Обломова. Другие символы — ветка сирени (любовь Ольги), домашние тапочки Обломова (почти как халат) и другие тоже имеют большое значение в романе.

“Обломов” — произведение не только социально-историческое, но и глубоко психологическое: автор поставил себе целью не просто описать и рассмотреть, а исследовать истоки, причины формирования, особенности, влияние на окружающих психологии определенного социального типа. И. А. Гончаров добился этого, использовав разнообразные художественные средства, создав с их помощью наиболее подходящую к содержанию форму — композицию, систему образов, жанр, стиль и язык произведения.

«Обрыв»

«Эпоху пробуждения» открывают для Гончарова сороковые годы, и во всей своей сложности и противоречиях она осознается и отражается в «Обрыве» вплоть до годов шестидесятых -- до появления Волоховых и Тушиных, в том или ином смысле представителей «партии действия» (как сказано в «Необыкновенной истории»).

Прекрасно понимая, что каждая из изображаемых в его романах «эпох» русской жизни есть также эпоха в истории общества, Гончаров сосредоточивает свое внимание на одной, важнейшей для него стороне -- на пробуждении сознания, пробуждении чувства -- «восстановлении человеческого в человеке», как сказал бы Достоевский. Романическое искусство Гончарова построено на глубоком проникновении в психологию сознания, психологию чувства -- любви, страсти. Высшей задачей искусства писатель считал изображение «самого человека, его психологической стороны». «Я не претендую на то, что исполнил эту высшую задачу искусства, но сознаюсь, что она прежде всего входила в мои виды» («Намерения...»). В «Необыкновенной истории» эта «высшая задача» конкретизирована: «...в душу страстного, нервного, впечатлительного организма <а такими «организмами» были герои Гончаров может проникать, и то без полного успеха, только необыкновенно тонкий психологический и философский анализ!»

Три центральных типа эпохи «пробуждения» воплотились в трех характерах, трех «лицах» «Обрыва». Это -- Бабушка, Райский («художник»), Вера. Вокруг этих трех лиц, трех «организмов» складывалась вся сложная структура романа -- сюжет (сюжеты), композиция. Они, прежде всего, и являются целью такого психологического и философского анализа. Разъясняя «намерения, задачи и идеи» «Обрыва», Гончаров назвал две главные задачи романа. Первая -- изображение игры страстей, вторая -- анализ, в лице Райского, натуры художника, проявлений ее в искусстве и жизни, «с преобладанием над всеми органическими силами человеческой природы силы творческой фантазии».

Образ художника (живописца или поэта) -- один из главенствующих образов литературы первых десятилетий XIX века, преимущественно романтической («Невский проспект» и «Портрет» Гоголя, «Живописец» Ник. Полевого, «артистические» новеллы В. Ф. Одоевского и др.).

И для самого Гончарова этот образ был небезразличен: ведь; Белинский сразу же, после «Обыкновенной истории», назвал его «художником-поэтом»! В художнике Райском сохраняются черты романтического миросозерцания, но он уже герой эпохи Пробуждения, человек сороковых годов. Больше того, и это для Гончарова главнейшее, Райский -- художник в самом широком, обобщенном смысле этого слова, «лицо» типическое -- с особым, художественным взглядом на мир: поклонник красоты и возжигаемой красотою страсти -- подлинного содержания и двигателя жизни. Для него -- в отличие от Обломова -- «страсть -- это счастье».

№ 22. Русские западники: представители, круг идей, эстетика.

Западники — первоначальное прозвище оппонентов славянофилов в спорах о судьбах России. Отрицательный привкус слова выветрился. Остался знак – символ группы людей с определенным мировоззрением, отличающимся довольно резко от общепринятого.

Западничество — сложившееся в 1840-х—50-х годах направление русской общественной и философской мысли. Западники, представители одного из направлений русской общественной мысли 40—50-х годов XIX века выступали за ликвидацию крепостного права и признававшие необходимость развития России по западно- европейскому пути. Большинство западников по происхождению и положению принадлежали к дворянам-помещикам, были среди них разночинцы и выходцы из среды богатого купечества, ставшие впоследствии преимущественно учёными и литераторами. Идеи Западничества выражали и пропагандировали публицисты и литераторы. — Пётр Чаадаев, Иван Тургенев, Николай Мельгунов, Василий Боткин, П. В. Анненков, М. Н. Катков, Е. Ф. Корш. А. В. Никитенко и др.; профессора истории, права и политической экономии. — Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев. С. М. Соловьев, К. Д. Кавелин, Б. Н. Чичерин,.П. Г. Редкий, И. К. Бабст, И. В. Вернадский и др. Идеи западников отчасти разделяли писатели и публицисты — Д. В. Григорович, И. А. Гончаров, А. В. Дружинин, А. П. Заблоцкий-Десятовский, В. Н. Майков, В. А. Милютин, Н. А. Некрасов, И. И. Панаев, А. Ф. Писемский, М. Е. Салтыков-Щедрин.. Салтыкова-Щедрина критический взгляд на действительность, на жизнь по своей остроте был точно не хуже чем у Белинского или Герцена, но его угол зрения оказался совершенно другим, он обратил внимание на совсем другое. И, несмотря на то, что власть молодого Салтыкова-Щедрина вроде обидела, – за повести “Противоречия” и “Запутанное дело” в 1848 году 22-летнего писателя отправили в ссылку в Вятку, но он не додумался, в отличие от Герцена и Огарева, с проклятиями покинуть Россию и её издалека хулить, а даже дослужился до должности вице-губернатора.

Чаадаев утверждал в своих сочинениях культурно-историческую роль христианства. Он писал, что историческая сторона христианства заключает в себе всю «философию христианства»

Западники:

1. Считали религию и церковь тормозом общественного прогресса.

2. Высоко оценивали человеческий разум и науку, уважительно относились к правовым нормам общества.

3. Основной ценностью общества для них является индивид, а государство прозвано защищать его права и свободы.

4. В социальной сфере они ориентировались либо на конституционную монархию, либо на социалистические или анархические формы государственного правления.

№ 23 Славянофилы : представители , круг идей, эстетика.

Представители одного из направлений русской общественой и философской мысли 40—50-х гг. 19 в. — славянофильства, выступившие с обоснованием самобытного пути исторического развития России, по их мнению, принципиально отличного от пути западноевропейского. Идеология Славянофилов отражала противоречия русской действительности, процессы разложения и кризиса крепостничества и развития капиталистических отношений в России. Взгляды С. сложились в острых идейных спорах, вызванных «Философическим письмом». Философские воззрения С. разрабатывались главным образом Хомяковым, И. В. Киреевским, а позже Самариным и представляли собой своеобразное религиозно-философское учение. Генетически философская концепция С. восходит к восточной патристике.

Эстетические и литературно-критические взгляды С. наиболее полно выражены в статьях Хомякова, К. С. Аксакова, Самарина. Критикуя суждения В. Г. Белинского и «натуральную школу» в русской художественной литературе (статья Самарина «О мнениях «Современника», исторических и литературных», 1847), С. в то же время выступали против «чистого искусства» и обосновывали необходимость собственного пути развития для русской литературы, искусства и науки.

Хомяков был человеком разносторонних талантов. Он изучал богословие, философию, историю и языкознание и составил словарь сходных русских и санскритских слов. Он успешно занимался сельским хозяйством и обладал рядом других практических талантов. Например, он изобрёл поровой двигатель, ружьё для стрельбы по дальним целям, а также был большим знатоком и любителем лошадей и собак.

Учение славянофилов было не чуждо оттенка гуманитарности, что, впрочем, иначе не могло быть. Потому что оно также имело двоякий источник: германскую философия и изучение начал русской и вообще славянской жизни – в религиозном, политическом, историческом и бытовом отношениях. Если оно напирало на необходимость самобытного национального развития, то отчасти потому, что, сознавая высокое достоинство славянских начал, а также видя успевшую уже высказаться, в течение долговременного развития, односторонность и непримиримое противоречие начал европейских, считало, будто бы славянам суждено решить общечеловеческую задачу, чего не могли сделать их предшественники» .

№ 24 Развитие критического реализма.

Основным методом изображения жизни в литературе второй половины XIX века стал критический реализм. Он сформировался в 20-30-е годы XIX века и в России был утвержден творчеством Крылова, Грибоедова, Пушкина, Лермонтова и Гоголя, статьями Белинского. Писатели-реалисты второй половины XIX века едины в главных принципах изображения жизни: они изучают жизнь во всех ее проявлениях, сняв какие бы то ни было ограничения, отбросив разделение на поэтическую и непоэтическую действительность. Они показывают типичные явления во всей их истине, стремясь найти корни социальных бедствий и средства их преодоления. Они исследуют сложнейший мир человеческих переживаний и учат человека лучше понимать себя и других людей. Они пишут по зову сердца, потрясенного страданиями людей и полного любви к ним.

В этот период передовая русская литература становится выразительницей стремлений трудового народа, прежде всего крестьянства. Литература опирается на фольклор - народное искусство и вместе с тем стремится поднять народ к высотам духовной культуры человечества.

Каковы бы ни были особенности взглядов и творчества каждого из русских писателей-классиков второй половины XIX века, в их произведениях отразилось, говоря словами В. И. Ленина, великое народное море, взволновавшееся до самых глубин.

Ленинская Правда опубликовала в 1913 году высказывания крестьян о Некрасове. В них по-разному повторяется мысль, выраженная одним крестьянином: Некрасов - это все равно, что нашелся бы такой мужик, с громадными способностями, с русскими мужицкими болями в груди, который бы взялся этак и описал свое русское нутро и показал бы его своим братьям - мужикам: смот-рите-де на себя.

Идеалы, боль, надежды народа были выражены его лучшими сынами - писателями, хранителями и творцами русской культуры, участниками русского освободительного движения. Это и стало основой народности русской классической литературы второй половины XIX века.

В это время в литературу еще шире, чем прежде, хлынул поток народной речи, которую мастера-писатели любовно обрабатывали и включали в сферу литературного языка. Расширение круга жизненных явлений, отраженных литературой, приход в литературу новых талантов, их творческие искания - все это обогащает старые литературные жанры, порождает новые. Эпос вторгается в лирику, лирика- в драматургию, расцветает стихотворная и прозаическая сатира.

Стремление писателей реалистов показать жизнь в движении, отразить все ее существенные стороны способствует развитию романа, который достигает высокого совершенства и стилистического разнообразия.

Романы Тургенева, лаконичные, с ясным и простим сюжетом, не похожи на романы Толстого, где сложно переплетаются разные линии повествования и действует множество героев, или на романы Достоевского, действие которых подчинено всегда противоречивым, сложным и мучительным идейным исканиям героев.

Широта жизненного материала, охватываемого литературой, порождает крупнейшие литературные жанры- роман-эпопею (Война и мир Л. Толстого), поэму-эпопею (Кому на Руси жить хорошо Н. А. Некрасова). Вместе с тем живут и развиваются малые формы - эпиграмма, лирическое стихотворение, рассказ.

Во второй половине XIX века русская литература, обогащенная творениями Толстого, Тургенева, Островского, Чернышевского, Некрасова, Добролюбова, Салтыкова-Щедрина, Достоевского, Чехова и других великих писателей, становится поистине властительницей умов в России, привлекает сочувственное внимание всего мира.

№ 25 Лирика Тютчева.

Русский поэт, член-корреспондент петербургской Академии Наук (1857). Духовно-напряженная философская поэзия Тютчева передает трагическое ощущение космических противоречий бытия. символический параллелизм в стихах о жизни природы, космические мотивы. Любовная лирика (в т. ч. стихи "Денисьевского цикла"). В публицистических статьях тяготел к панславизму.

Настоящее признание поэзия Тютчева впервые получила в 1836, когда в пушкинском "Современнике" появились его 16 стихотворений.

В 1848 — 1849, захваченный событиями политической жизни, он создал такие прекрасные стихотворения, как "Неохотно и несмело...", "Когда в кругу убийственных забот...", "Русской женщине" и др., но не стремился напечатать их.

Началом поэтической известности Тютчева и толчком к его активному творчеству стала статья Некрасова "Русские второстепенные поэты" в журнале "Современник", в которой говорилось о таланте этого поэта, не замеченного критикой, и публикация 24 стихотворений Тютчева. К поэту пришло настоящее признание.

Лирика Тютчева исполнена тревоги и драматизма, но это реальная драма человеческой жизни

«Silentium!»

Стихотворение Тютчева «Silentium!» было написано в 1830 году четырехстопным ямбом. Неправильное ударение некоторых слов в стихотворении объясняется тем, что для Тютчева было важнее показать правдивые чувства, а не ложь. Он обращается к вопросам жизни:

Как сердце высказать себя?

Другому как понять тебя?

Помет ли он, чем ты живешь?

Он ищет ответы на них, сомневается или, наоборот, убеждается в правильности своих мыслей. Тютчев рассуждает о том, что даже сердце порой сложно признаться в своих мыслях и предположениях, а поймет ли тебя другой человек – это вечный вопрос, потому что представления о жизни, мысли и чувства у всех людей различны и противоречивы.

Безумие.

Мир Тютчева полон таинственности. Одна из его загадок — природа. В ней постоянно противоборствуют и сосуществуют две силы: хаос и гармония. В избытке и торжестве жизни проглядывает смерть, под покровом дня скрывается ночь.

Там, где с землею обгорелой

Слился, как дым, небесный свод,-

Там в беззаботности веселой

Безумье жалкое живет.

Под раскаленными лучами,

Зарывшись в пламенных песках,

Оно стеклянными очами

Чего-то ищет в облаках.

“Не то, что мните вы, природа”

Одно из самых замечательных явлений русской поэзии – стихи Ф.И. Тютчева о пленительной русской природе. Ни для кого из русских поэтов, кроме разве его младшего современника Фета, природа не являлась таким постоянным источником впечатлений и раздумий, как для Тютчева.

Он был тончайшим мастером стихотворных пейзажей. Но в его стихотворениях, воспевающих картины и явления природы, нет бездушного любования. Природа вызывает у поэта размышления о загадках мироздания, о вековечных вопросах человеческого бытия. Она редко предстаёт как просто фон, в стихах Тютчева она одухотворена, мыслит, чувствует, говорит:

Не то, что мните вы, природа:

Не слепок, не бездушный лик-

В ней есть душа, в ней есть свобода,

В ней есть любовь, в ней есть язык…

В стихотворении “Не то, что мните вы, природа” мы видим отточия. Эти строки в своё время были изъяты цензурой, а в последствие утеряны.

И всё же стихотворение не потеряло своего смысла, главной идеи – взаимоотношений человека и природы. Через всё произведение автор проводит мысль о том, что “глухие” люди не умеют чувствовать, а, следовательно, не умеют жить. И если для них она безлика, то для Тютчева природа – “голос матери самой”. Её образами он выражает свои сокровенные мысли, чувства, сомнения, мучительные вопросы.

«Сон на море»

В стихотворении Ф.И. Тютчева «Сон на море» проявились тютчевская острота ощущения противоречий действительно­сти, мысль о разладе души с миром и роли творчества в жизни человека. В нем рисуется картина разгулявшейся морской стихии, что одновременно несет в себе и символический под­текст: море в классической поэзии обычно соотносится с жиз­нью, а игра волн и буря — с жизненными невзгодами. Одно­временно с прихотями морской бури лирический герой произведения видит сон, в котором дает волю своей фантазии. Ф.И. Тютчев не жалеет выразительных составных эпитетов для характеристики этого чудесного сна («болезненно-яркий», «волшебно-немой»). Перед лирическим героем словно в один миг проносится вся жизнь: «Земля зеленела, светился эфир, Сады-лавиринфы, чертоги, столпы, И сонмы кипели безмолв­ной толпы. Я много узнал мне неведомых лиц, Зрел тварей волшебных, таинственных птиц…». Лирическое чувство так возвышает и окрыляет его, что он сравнивает себя с богом («По высям творенья, как бог, я шагал, И мир подо мною не­движный сиял». Однако в финальной строфе в область виде­ния вновь врывается грохот пучины морской.

Стихотворение «Сон на море» объемно и масштабно как по композиции художественного пространства, гак и по фило­софской глубине. Обычная жизнь времени, ее сиюминутные всплески хаотичны и преходящи. Творчество вечно, облачено в строгую гармоничную форму. И лишь оно дает человеку подлинное наслаждение и возможность почувствовать себя создателем и хозяином своей судьбы.

Русской женщине

В стихотворении «Русской женщине» Ф.И. Тютчев пишет о тяжкой судьбе простой крестьянки. Анафорический повтор в первой строфе подчеркивает однообразие жизни женщины. Нереализованные мечты, бедность впечатлений, ничтожность радостей и благ — все это резко контрастирует с теми ценно­стями, которые автор перечисляет в начале первой строфы (свет, искусство, любовь — все то, что составляет, по мнению Ф.И. Тютчева настоящую, полноценную жизнь). Элегическую тональность усиливают в стихотворении повторы внутри строфы («в краю безлюдном, безымянном», «на небе тусклом и туманном»). Финал этой незримой ничтожной жизни поэт подчеркивает при помощи эпитетов (безлюдный, безымянный, тусклый, туманный), сравнения («как исчезает облак дыма»), оксюморона («живые помертвеют чувства»), В финале образ осенней беспредельной мглы усиливает ощущение бесцельно­сти существования человека вообще и незавидный характер женской доли в России в частности. Н.А.Добролюбов в статье «Когда же придет настоящий день?» охарактеризовал строки этого стихотворения как «безнадежно-печальные, раздираю­щие душу предвещания поэта, так постоянно и беспощадно оправдывающиеся над самыми лучшими, избранными нату­рами в России».

№26. Лирика Фета.

Фет Афанасий Афанасьевич (1820 — 1892) Русский поэт (настоящая фамилия Шеншин), член-корреспондент Петербургской Академии Наук (1886). Насыщенная конкретными приметами лирика природы, мимолетные настроения человеческой души, музыкальность: "Вечерние огни" (сборники 1 — 4, 1883 — 91). Афанасий Афанасьевич Фет снискал славу в самом "музыкальном" роде словесного творчества - лирике; это - высокое и очень трудное искусство. Многие стихи положены на музыку.

Загадочна и жизнь Фета. Про него говорят, что в жизни он был гораздо прозаичней, чем в поэзии. Но это связано с тем, что он был замечательный хозяин. Написал небольшой томик статей об экономике. Из разоренного имения сумел создать образцовое хозяйство с великолепным конным заводом. И даже в Москве на Плющихе в его домике был огород и оранжерея, в январе созревали овощи и фрукты, которыми любил угощать гостей поэт.

Лирика А. А. Фета занимает особое место среди шедевров русской литературы. И это не удивительно - Афанасий Афанасьевич Фет был новатором своего времени в области стиха, обладал особым, неповторимым даром тончайшего лирика. Его поэтическая манера письма, “фетовский почерк”; придали его поэзии неповторимое очарование и прелесть. Фет был новатором во многих отношениях. Он раскрепощал слово, не заковывал его в рамки традиционных норм, а творил, стремясь выразить свою душу и чувства, наполняющие ее.

Словосочетания, встречающиеся у Фета, поражали и возмущали многих его критиков, но по достоинству были оценены его почитателями.

Фет - без сомнения один из самых замечательных русских поэтов-пейзажистов. В его стихах предстает перед нами русская весна - с пушистыми вербами, с первым ландышем, просящим солнечных лучей, с полупрозрачными листьями распустившихся берез, с пчелами, вползающими "в каждый гвоздик душистой сирени", с журавлями, кричащими в степи. И русское лето со сверкающим жгучим воздухом, с синим, подернутым дымкой небом, с золотыми переливами зреющей ржи, колышущейся от ветра, с лиловым дымом заката, с ароматом скошенных цветов над меркнущей степью. И русская осень с пестрыми лесными косогорами, с птицами, потянувшими вдаль, или порхающими в безлиственных кустах, со стадами на вытоптанном жнивье. И русская зима с бегом далеких саней по блестящему снегу, с игрой зари на занесенной снегом березе, с узорами мороза на двойном оконном стекле.

Любовь к природе чувствуется уже в ранних стихах Фета. Вся его поэзия говорит о том, что поэт любил землю, сельскую природу, немало знал о растениях, птицах, животных. В поэзию входят наблюдения человека, который определяет по голосу не только то, какая птица поет, но и где она находится, и какова сила звуков в отношении к обычной силе ее голоса.

Можно, конечно, сказать, что все это - естественный результат хорошего знания природы человеком, который много лет прожил в непосредственной близости к ней. Да, многие поэты были помещиками и писали о природе. Но… Фет стремился к фиксации изменений в природе. Наблюдения в его стихах постоянно группируются и воспринимаются как фенологические приметы. Пейзажи Фета не просто весенние, летние, осенние или зимние. Фет изображает более частные, более короткие и тем более конкретные отрезки сезонов [1].

Весна на дворе

Как дышит грудь свежо и емко -

Слова не выразят ничьи!

Как по оврагам в полдень громко

На пену прядают ручьи!

Раскрепощенность слова выражается еще и в том, что оно всегда тянулось, "тяготело", не только к поэзии, но и к живописи, к музыке. Тяжело понять, как в звуках могут быть "жаркие слезы", почему на них "кротко светит улыбка любви.

Люди спят; мой друг, пойдем в тенистый сад конец стиха

Лучшие стихи Фета – о красоте женщины, любви, взаимности, о том, что наполняет душу счастьем. Они поражают эмоциональностью, светлой грустью и радостью, своеобразной передачей тончайших оттенков душевной жизни.

Да рука, услыша, сердцу говорит,

Что чужая в ней пылает и дрожит,

Что и ей от этой дрожи горячо,

Что к плечу невольно клонится плечо...

Большинство произведений Афанасия Афанасьевича Фета посвящено описанию природы

Летний вечер тих и ясен.

Летний вечер тих и ясен;

Посмотри, как дремлют ивы;

Запад неба бледно-красен,

И реки блестят извивы

Природа становится у Фета средством выражения лирического чувства восторга, наслаждения,

Шепот, робкое дыханье

Темой стихотворения «шепот, робкое дыханье» является природа. Автор описывает переходное состояние природы от ночи к утру. Автор не использует глаголы - это придаёт стихотворению большую выразительность и красоту. Огромное количество глухих согласных в каждой строфе замедляет речь, делает ее тягучей, более плавной, созвучной поэтическому языку XX века.

Стихотворение очень красивое, певучее, хочется придумать к нему музыку и спеть.

Вокруг данного стихотворения было очень много споров : люди воспринимали его каждый по-разному : многие считали, что это лирическое произведение "чистой воды",что оно в пору потрясения воспевать трели соловья.

В стихотворении олицетворяется ручей. Этим автор хочет показать то, что природа живет и дышит, дышит каждой травинкой и каждый листиком, каждой капелькой росы или ручья. И то, что люди не считают её живой, это неправильно. Даже когда наступает ночь - все живёт, живёт своей, не каждому понятной, жизнью. Автор использует в своем стихотворении неожиданные ассоциации, например одна их них "свет ночной". Ночью практически не бывает света. Ночью наступает тишина, покой и темнота.

В образную ассоциацию стихов Фета о ночи и существование человека вплетается идея смерти

Смерть

Бежать? Куда? Где правда, где ошибка?

Опора где, чтоб руки к ней простерть?

Что ни расцвет живой, что ни улыбка,-

Уже под ними торжествует смерть.

Фет в своей поэзии поднимает и решает вечные вопросы, вот почему она не стареет и интересна нам так же, как и его современникам, когда-то впервые читавшим его строки.

№27 Достоевский и натуральная школа

Условное название начального этапа развития критического реализма в русской литературе 40-х гг. 19 в. Термин «Натуральная школа», впервые употребленный Ф. В. Булгариным в пренебрежительной характеристике творчества молодых последователей Н. В. Гоголя (см. газету «Северная пчела» от 26 января 1846), был утвержден в литературно-критическом обиходе В. Г. Белинским, который полемически переосмыслил его значение: «натуральное», т. е. безыскусственное, строго правдивое изображение действительности. Выдающуюся роль собирателя литературных сил Н. ш. сыграл Н. А. Некрасов, составивший и выпустивший в свет её главные издания — альманах «Физиология Петербурга» (ч. 1—2, 1845) и «Петербургский сборник» (1846).

Для Натуральной школы характерно преимущественное внимание к жанрам художественной прозы. Вслед за Гоголем писатели Натуральной школы подвергали сатирическому осмеянию чиновничество, изображали быт и нравы дворянства («Записки одного молодого человека» А. И. Герцена, «Обыкновенная история» И. А. Гончарова и др.), критиковали тёмные стороны городской цивилизации («Двойник» Ф. М. Достоевского, очерки Некрасова, В. И. Даля, Я. П. Буткова и др.), с глубоким сочувствием изображали «маленького человека» («Бедные люди» Достоевского, «Запутанное дело» М. Е. Салтыкова-Щедрина и др.). В стремлении писателей Натуральной школы быть верными «натуре» таились различные тенденции творческого развития — к Реализму (Герцен, Некрасов, Тургенев, Гончаров, Достоевский, Салтыков-Щедрин) и к натурализму (Даль, И. И. Панаев, Бутков и др.). В 40-е гг. эти тенденции не обнаружили чёткого разграничения, порой сосуществуя в творчестве даже одного писателя (например, Григоровича). Объединение в Натуральной школе многих талантливых писателей, ставшее возможным на почве широкого антикрепостнического фронта, позволило школе сыграть важную роль в становлении и расцвете русской литературы критического реализма.

Булгарин в целях унижения новой литературной школы впервые презрительно назвал ее «натуральной». «Бедные люди», открывавшие «Петербургский сборник», были восприняты не только соратниками Белинского, но и его противниками как произведение, программное для «натуральной школы», воплотившее в жизнь важнейшие принципы руководимого Белинским демократического направления в литературе 1840-х годов, развивающего гоголевские реалистические и социально-критические традиции. Поэтому в развернувшейся сразу же после выхода «Петербургского сборника» полемике вокруг «Бедных людей» дело шло не только об оценке романа Достоевского, но и об отношении к «натуральной школе». Этим объясняется крайняя ожесточенность борьбы вокруг романа в 1846—1847 гг.

Сложен и противоречив Достоевский. Величайший русский писатель-реалист, знаток жизни, психолог-ясновидец, сострадающий бедным и угнетенным, гуманист,страстный обличитель социального зла, лжи и лицемерия, буржуазных порядков и «демократии», вечно озабоченный судьбой своего народа и человечества, он чрезвычайно субъективно ставил и решал вопросы о совершенствовании личности, об идеалах человеческого общежития. Он был несправедливо придирчивым оппонентом революционеров и социалистов своего времени, самоотверженно искавших, хотя и не без ошибок и противоречий, но искренне, пути спасения народа, заботившихся о его будущем.

Достоевский всегда стоял особняком в русской литературе, оставался не вполне понятым и оцененным. Манера его творчества была резко субъективной. Он властно подчинял художественные образы и сюжеты заранее выдвинутой им главенствующей идее. Хотя сама по себе эта идея была глубоким отголоском времени, она дышала жаром пристрастной полемики, часто была противоречива, однобока и развивалась автором по своим особым ассоциативным законам. Вот почему идеи Достоевского тут же вызывали ответную бурю в демократической критике.

Начав как ученик Гоголя и как один из писателей натуральной школы 40-х годов XIX века, к которой принадлежали Герцен, Некрасов, Тургенев, Гончаров, Григорович, Достоевский взрывал самый принцип их творчества, заявляя, что «среда» вовсе не всесильна над человеком. На первом плане у Достоевского — сама «личность», она, главным образом, и в ответе за все беды действительности. С нее и спрос, — ее самоказнь и интересовала писателя прежде всего.

Белинский быстро уловил эту позицию писателя и встревожился. Она грозила многими опасностями молодому таланту: легко было потерять твердую ориентировку в жизни. Отсюдаирезкое столкновение взаимоисключающих оценок у критика: то похвалы молодому писателю: точно так же думали тогда о Достоевском Некрасов и Григорович. «Надулись же мы, друг мой, с Достоевским гением!» — писал Белинский П. В. Анненкову после «Двойника».

И действительно, Достоевский увлекся показом своеволия личности, ее действий наперекор всякому смыслу и даже ее собственным интересам. Глохли социальные первопричины — бедность, угнетение, вызывающие бунт личности. Перед читателем вставали некие неуемные все-человеки. Люди больших, но, кажется, отвлеченных страстей. Путались и противопоставлялись автором два разных вопроса: право личности на восстание против среды и зависимость личности от среды. А ведь право и зависимость вовсе не исключают друг друга.

Тема “униженных и оскорбленных” в творчестве Ф. М. Достоевского восходит к произведениям А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя и писателей “натуральной школы” 1840-х годов. Достоевский внес достойный вклад в понимание характера этих героев, впервые показав, что внутренний мир человека очень сложен. В сравнении с пушкинским Самсоном Выриным (“Станционный смотритель”) и Евгением (“Медный всадник”), гоголевским Башмачкиным (“Шинель”), “маленькие люди” Достоевского тоже “унижены и оскорблены”. Но их главное сходство - социальный статус, а по духовному статусу герои Достоевского совсем не похожи на своих литературных собратьев.

В романе “Преступление и наказание” Достоевский так же обращается к теме “униженных и оскорбленных”. Она представлена в различных аспектах: писатель показал как внешнюю сторону их жизни (городскую и бытовую среду), так и многообразие судеб страдающих, обделенных жизнью людей. Автор раскрывает многоплановость и сложность мира “униженных и оскорбленных”, который выходит в романе на первый план.

Важной причиной также являются сами люди, разучившиеся ценить свое человеческое достоинство и, как .Следствие, не умеющие сострадать другим. И только “красота спасет мир”, красота духовная. Поэтому миропонимание Достоевского базируется на одной непреходящей ценности - на любви к человеку, на признании духовности человека за главное.

Достоевский же явился первым и крупным представителем гоголевской школы, так как Гоголь – писатель, с которым у Достоевского много общего.

№ 28Достоевский, как художник психолог.

Быть художником - значит искать совершенства формы!

Он замыкает свои признания, страстные призывы своей души в рассказы о происшествиях. Он пишет повести и романы. Подходя к его произведениям, мы должны совершенно отказаться от требований формальной красоты. Достоевский не заботится о внешней красоте. Посмотрите на его повести и романы. В них фраза до крайности безыскусственна. Огромное большинство главнейших действующих лиц говорит одинаковым языком. Посмотрите на самую конструкцию его романов, на конструкцию глав в них. Она чрезвычайно любопытна.

Достоевский не просто рождает - творит свои образы.

Достоевский пишет романы и повести. В них все основано на переживаниях человеческой души. Остальное задето мимоходом, вскользь. Его краткие отметки о костюмах действующих лиц, об обстановке похожи на ремарки.

Итак, Достоевского называют психологом, поскольку его больше всего интересуют переживания человеческой души. Но по-моему он не столько психолог, сколько в его произведениях можно найти материал для психологии, ибо мы под психологом разумеем человека, который не только умеет анализировать человеческую душу, но и выводить из этого анализа какие-то психологические законы.

Достоевский хочет жить. Этого мало. Достоевский наслаждается жизнью, наслаждается страстно, мучительно, до боли. Все его романы есть гигантский акт сладострастия. И это он сам прекрасно понимал. Он неоднократно останавливался на мысли, что все провалы жизни он испытывает как наслаждение, которое доставляет даже сама боль.

Раскольников, запросто рассуждающий о своей смерти и в порыве мыслей о том, что все дозволено, если только принадлежишь к избранным натурам, уже подумывает об остро наточенном топоре, месяцами валяется в кровати, прежде чем переступить эти границы. И затем, когда, пряча топор под своей рубашкой, он поднимается по последним ступенькам лестницы, чтобы совершить убийство, он ощущает, как бешено колотится его сердце. В этом сердцебиении говорит логика человеческой жизни, выражается тонкое чувство границ, присущее Достоевскому.

Во многих произведениях Достоевского не индивидуалистический героизм толкает персонажей переступать через линии любви к ближнему, а наоборот, человек перестает быть незначительным, чтобы умереть в плодотворном героизме. Я уже говорил о симпатии писателя к маленьким, ничем не примечательным людям. Тут героем становится человек "из подвалов", человек из серой обыденности, публичная женщина, ребенок. Все они начинают вдруг разрастаться до гигантских размеров, пока не достигнут тех границ общечеловеческого героизма, к которым их хочет подвести Достоевский.

"Петербургские сновидения" относятся к раннему периоду его жизни и уже по этой причине позволяют нам надеяться проследить в нем руководящие линии писателя. Все, что логическим путем может быть понято в развитии души художника, должно затрагивать линии, ведущие от ранних его работ, набросков, планов к более поздним формам его творческой энергии. Однако здесь обязательно надо отметить, что путь художественного созидания лежит в стороне от мирской суеты. И мы можем предполагать, что любой художник будет отклоняться от поведения, которое мы ожидаем от среднего, обычного человека. Писатель, который вместо того, чтобы дать обычный ответ в духе практической жизни, создает из ничего или, скажем, из своего взгляда на вещи художественное произведение, вызывающее у нас изумление, оказывается враждебно настроенным к жизни и ее требованиям. "Ведь я же фантазер и мистик!" - говорит нам Достоевский.

То, чего он достиг как психолог, неисчерпаемо и поныне. Мы смеем утверждать, что его зоркий глаз психолога проник глубже, чем та психология, которая формируется на основе абстрактных рассуждений, поскольку он был ближе к природе. И тот, кто рассуждал о значении смеха, как это делал Достоевский, о возможности лучше узнать человека из его смеха, равно как и из всей его жизненной позиции, кто ушел настолько далеко, что столкнулся с понятием случайной семьи, в которой каждый ее член живет сам по себе и насаждает в детях тенденцию к дальнейшей изоляции, к себялюбию, тот увидел больше, чем еще и сегодня можно требовать и ожидать от психолога. Кто увидел, как Достоевский изображает в своем "Подростке", что все его фантазии закутанного в одеяло мальчика выливаются в понятие власть, кто так тонко и метко изобразил возникновение душевной болезни как средство протеста, кто углядел в человеческой душе склонность к деспотизму как Достоевский, тот и сегодня может считаться нашим учителем, каким он был и для Ницше. Его рассуждения о сновидении остаются непревзойденными и поныне, а его представление о том, что никто не способен мыслить и совершать поступки, не имея цели, не имея перед глазами финала, совпадает с самыми современными достижениями индивидуальной психологии.

42