Уличные сцены

Большую роль в понимании Петербурга Достоевского играют сцены уличной жизни города, так как именно в них отражена та атмосфера, которая окружала Достоевского и героев его романа.

Рассмотрим встречу Раскольникова с самоубийцей-утопленницей на мосту:

«Раскольников прошел прямо на -ский мост, стал на средине, у перил, облокотился на них обоими локтями и принялся глядеть вдоль. Простившись с Разумихиным, он до того ослабел, что едва добрался сюда. Ему захотелось где-нибудь сесть или лечь, на улице. Склонившись над водою, машинально смотрел он на последний, розовый отблеск заката, на ряд домов, темневших в сгущавшихся сумерках, на одно отдаленное окошко, где-то в мансарде, по левой набережной, блиставшее, точно в пламени, от последнего солнечного луча, ударившего в него на мгновение, на темневшую воду канавы и, казалось, со вниманием всматривался в эту воду. Наконец в глазах его завертелись какие-то красные круги, дома заходили, прохожие, набережные, экипажи — все это завертелось и заплясало кругом. Вдруг он вздрогнул, может быть спасенный вновь от обморока одним диким и безобразным видением. Он почувствовал, что кто-то стал подле него, справа, рядом; он взглянул — и увидел женщину, высокую, с платком на голове, с желтым, продолговатым, испитым лицом и с красноватыми впавшими глазами. Она глядела на него прямо, но, очевидно, ничего не видела и никого не различала. Вдруг она облокотилась правою рукой о перила, подняла правую ногу и замахнула ее за решетку, затем левую, и бросилась в канаву. Грязная вода раздалась, поглотила на мгновение жертву, но через минуту утопленница всплыла, и ее тихо понесло вниз по течению, головой и ногами в воде, спиной поверх, со сбившеюся и вспухшею над водой, как подушка, юбкой.»

Здесь главный герой встречает девушку, которая решила покончить со всеми своими проблемами, пойдя на самоубийство. В то же время в этой же сцене Раскольников представляется нам слабым и уже отчаявшимся найти какое-либо спасение для своей расстроенной души человеком. Он глядит в даль, но находит ответа на вопрос о том, в чём заключается смысл его существования, он настолько ослаб от моральных переживаний, что чуть ли не падает в обморок. В принципе, наш герой был бы готов пойти тем же, что и Афросиньюшка, путём. Но что-то удерживает его и возвращает к рассудку.

Теперь вернёмся к эпизоду, в котором Раскольников слоняется по Николаевскому мосту, не находя места себе и своей душе:

«Но Раскольников уже выходил на улицу. На Николаевском мосту ему пришлось еще раз вполне очнуться вследствие одного весьма неприятного для него случая. Его плотно хлестнул кнутом по спине кучер одной коляски, за то что он чуть-чуть не попал под лошадей, несмотря на то что кучер раза три или четыре ему кричал. Удар кнута так разозлил его, что он, отскочив к перилам (неизвестно почему он шел по самой середине моста, где ездят, а не ходят), злобно заскрежетал и защелкал зубами. Кругом, разумеется, раздавался смех.Но в ту минуту, как он стоял у перил и всё еще бессмысленно и злобно смотрел вслед удалявшейся коляске, потирая спину, вдруг он почувствовал, что кто-то сует ему в руки деньги. Он посмотрел: пожилая купчиха, в головке и козловых башмаках, и с нею девушка, в шляпке и с зеленым зонтиком, вероятно дочь. «Прими, батюшка, ради Христа». Он взял, и они прошли мимо. Денег двугривенный. По платью и по виду они очень могли принять его за нищего, за настоящего собирателя грошей на улице, а подаче целого двугривенного он, наверно, обязан был удару кнута, который их разжалобил.»

В этот момент Раскольников осознаёт то, до чего довёл его недавний образ жизни. Удар кнута, удар общества по таким же несчастным людям, как Раскольников, которых мучает совесть и нелегко сложившаяся судьба, является не только физическим, но и морально-нравственной пощёчиной.

Также представляется типичная сцена, показывающая судьбу совсем юных девушек:

«По старой привычке, обыкновенным путем своих прежних прогулок, он прямо направился на Сенную. Не доходя Сенной, на мостовой, перед мелочною лавкой, стоял молодой черноволосый шарманщик и вертел какой-то весьма чувствительный романс. Он аккомпанировал стоявшей впереди его на тротуаре девушке, лет пятнадцати, одетой как барышня, в кринолине, в мантильке, в перчатках и в соломенной шляпке с огненного цвета пером; все это было старое и истасканное. Уличным, дребезжащим, но довольно приятным и сильным голосом она выпевала романс, в ожидании двухкопеечника из лавочки. Раскольников приостановился рядом с двумя-тремя слушателями, послушал, вынул пятак и положил в руку девушке. Та вдруг пресекла пение на самой чувствительной и высокой нотке, точно отрезала, резко крикнула шарманщику: "будет!", и оба поплелись дальше, к следующей лавочке.»

В этой сцене Достоевский показывает нам то, с чем каждый день сталкивался он сам: девушки, зарабатывающие на жизни всеми возможными способами. Проходя мимо сей барышни, Раскольников отмечает для себя то, как она одета, и делает вывод о том, что такой талант не должен оставаться и гибнуть на улицах Сенной площади.

Мнения о Петербурге Достоевского

Для того, чтобы до конца понять и осознать, каким предстал Петербург в романе Ф.М, Достоевского «Преступление и наказание», обратимся к критическим статьям и сравним, сходятся ли наши точки зрения с точками зрения известных критиков. Начнем мы со статьи М. М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского»:

« У Достоевского нельзя найти так называемого объективного описания внешнего мира; в его романе, строго говоря, нет ни быта, ни городской или деревенской жизни, ни природы, но есть то среда, то почва, то земля, в зависимости от того, в каком плане созерцается все это действующими лицами. […] Характерно, что и самое место действия романа - Петербург (его роль в романе огромна) - на границе бытия и небытия, реальности и фантасмагории, которая вот-вот рассеется, как туман, и сгинет. И Петербург как бы лишен внутренних оснований для оправданной стабилизации, и он - на пороге.»⁶

Именно так Бахтин понимает Петербург Достоевского. С нашей точки зрения, его позиция не совсем верна, потому что Федор Михайлович приводит в своём романе множество описаний городской жизни. Одним из ярких примеров является сцена, в которой Раскольников встречает группу людей возле «увеселительного заведения», где он позже видится с Заметовым. Тут же и «поддатые» женщины, и оборванцы, и пьяный солдат, ­–– этим и представляется быт внешнего мира, быт «людей Сенной площади»:

«Тут есть большой дом, весь под распивочными и прочими съестно-выпивательными заведениями; из них поминутно выбегали женщины, одетые, как ходят "по соседству" - простоволосые и в одних платьях. В двух-трех местах они толпились на тротуаре группами, преимущественно у сходов в нижний этаж, куда, по двум ступенькам, можно было спускаться в разные весьма увеселительные заведения. В одном из них, в эту минуту, шел стук и гам на всю улицу, тренькала гитара, пели песни, и было очень весело. Большая группа женщин толпилась у входа; иные сидели на ступеньках, другие на тротуаре, третьи стояли и разговаривали. Подле, на мостовой, шлялся, громко ругаясь, пьяный солдат с папироской и, казалось, куда-то хотел войти, но как будто забыл куда. Один оборванец ругался с другим оборванцем, и какой-то мертво-пьяный валялся поперек улицы. Раскольников остановился у большой группы женщин. Они разговаривали сиплыми голосами; все были в ситцевых платьях, в козловых башмаках и простоволосые. Иным было лет за сорок, но были и лет по семнадцати, почти все с глазами подбитыми.»

В частности, это и упускает из вида Михаил Михайлович Бахтин.

Известный русский философ Бердяев в своей статье «Миросозерцание Достоевского» размышляет о влиянии города на жизнь и характер человека. Он пишет, что Петербург «...есть призрак, порожденный человеком в его отщепенстве и скитальчестве»⁷. Философ сумел понять истоки, первопричины преступления Раскольникова, считая, что только «…в атмосфере туманов этого призрачного города зарождаются безумные мысли, созревают замыслы преступлений, в которых преступаются границы человеческой природы». Поэтому сама жизнь Раскольникова в этом городе, его существование в жалчайшей каморке и породили те безумные мысли, которые впоследствии Бердяев смог изложить в своей статье. Он оказался человеком, оторванным от божественных первооснов.

По мнению Бердяева, «все внешнее, — город и его особая атмосфера, комнаты и их уродливая обстановка, трактиры, с их вонью и грязью,— все это лишь знаки, символы внутреннего, духовного человеческого мира, лишь отображения внутренней человеческой судьбы». Философ считает, что ничто внешнее для Достоевского не имеет никакой самостоятельной действительности: все эти «грязные трактиры, в которых «русские мальчики» ведут разговоры о мировых вопросах», ужасные уличные сцены с простоволосыми пьяными женщинами и мужиками, оборванцы, ругающиеся на улице друг с другом; стук, гам, треньканье гитары. Всё это «веселье» —это лишь символическое отображение моментов «человеческого духа и диалектики идей, органически с этой судьбой сращенной». И вся эта множественность действующих лиц, вся сложность переплетений судеб героев, по мнению Бердяева, — это только «отображение судьбы единого человеческого духа во внутренней его глубине». И Достоевскому удивительно тонко удаётся постичь тайны души Раскольникова.

Человек для Достоевского всегда был тайной. Ещё в начале писательской карьеры в своём письме к брату Михаилу он писал: «Человек есть тайна. Ее надо разгадать, и ежели будешь разгадывать ее всю жизнь, то не говори, что потерял время; я занимаюсь этой тайной, ибо хочу быть человеком». И разгадке этой тайне он посвятит всю свою жизнь.

В романе «Преступление и наказание» Достоевскому важно было обнаружить «внутренние моменты судьбы Раскольникова», и, с точки зрения Бердяева, помогает писателю в этом образ Петербурга. Фёдор Михайлович, по мнению философа мог идеально прочувствовать атмосферу города, который способен повлиять на течение жизни и характер человека, города, обладающего неведомой силой, толкающего людей на преступление.

После прочтения этой статьи мы пришли к выводу о том, что Достоевскому удивительно удалось раскрыть образ Петербурга, города, полного недосказанности и загадок, влияющего на разум человека и толкающего его на преступление.

Подобную точку зрения выражает и автор книги «Петербург Достоевского», В. С. Бирон. Критик считает, что Петербург «со своей ирреальностью, миражностью может стать последней точной в безумии человека», именно поэтому действие многих произведений Достоевского и происходит в Петербурге, где «всё это до того пошло и прозрачно, что граничит почти с фантастическим…»⁸; так Раскольников перед преступлением, проходя по городу, оказывается у Невы.

В.С. Бирон — одна из немногих критиков, обратившая внимание на набережные Петербурга. В романе Достоевский показывает набережные Екатерининского канала (канавы, как называет их автор в книге), Фонтанки, Невы. «Водная стихия Петербурга как бы усиливает его мрачный фантастический колорит, доводя ситуацию порой до абсурда». Если чаще всего водная стихия символизировала свободу, непокорность, волю, то водная стихия Петербурга у Достоевского часто становится омутом, последней завершающей точкой, которая лишает человека последней надежды на выход из создавшейся ситуации. Именно поэтому Раскольников становится свидетелем сцены, когда женщина от безысходности пытается утопиться в канаве, именно поэтому и перед преступлением Раскольников оказывается на берегу Невы и, усыплённый её величием, во сне видит себя маленьким мальчишкой, мучающимся при виде забитой клячи. Но и здесь водная стихия станет для него не освобождением от бездушной, навязчивой мысли, а тем последним, завершающим отрезком, который подтолкнёт его к преступлению.

Петербург Достоевского — это город-загадка, город тайна, город-фантастика. Каждый из литературных критиков и философов, обращающихся к этой теме, хотели найти отгадку, пытались раскрыть тайну, непостижимость этого явления, и у каждого это получалось по-своему.

Нам показалось, что М. М. Бахтин не принял облик Петербурга, каким его видел Достоевский, но ему [Бахтину] противостоят мнения Н. А. Бердяева и В. С. Бирон, которые увидели город Достоевского фантастическим, таинственным, переворачивающим личность и сознание людей, калечащим их души.