Задание к § 27

Из приводимых ниже отрывков «Обязательных постановлений Московского губернского по фабричным делам присутствия...» («Московские губернские ведомости», 1896. 24 февр.) выделите те, которые предполагают некоторую долю саморегуляции рабочих, и те, которые предполагают иные основания:

«18. Работа допускается только на машинах, приборах и орудиях, находящихся в исправном виде...

20. Все действующие в мастерских машины и механизмы должны быть ограждены в опасных местах.

21. Каждый рабочий должен быть ознакомлен с опасностями, связанными с его работой, и с предосторожностями, какие он должен соблюдать для предупреждения опасностей...

23. Правила предосторожности от несчастных случаев должны быть вывешены в мастерских и прочитываемы механиком или его помощником каждому неграмотному при поручении ему работы на незнакомой маши не...» [136].

Глава VI. Исследования, обслуживающие cферу труда (психологический аспект)

§ 28. Некоторые предваряющие представления

Не исключено, что эффект отставания изысканий от проектов (проекты задают изыскания) во времени является вполне закономерным и не специфичным только лишь для рассматриваемого здесь исторического периода. По крайней мере в те годы в контексте развития психологического знания о труде дело обстояло не так, что авторы фундаментальных и прикладных исследований каким-то таинственным образом знавшие, что именно нужно исследовать, накапливали знания, а проектировщики разного рода, пользуясь этими знаниями, порождали более или менее реалистические проекты, рекомендации, которые затем некто практически внедрял во славу фундаментального знания.

Дело обстояло иначе: развивающееся хозяйство страны ставило общество перед огромными трудностями, часом казавшимися кому-то неодолимыми (это прежде всего, как не раз отмечалось, бьющее в глаза количество катастроф, увечий и прочих несчастий в сфере труда), в ответ на эти трудности нужно было оперативно придумывать - проектировать - какие-то меры, средства, опираясь на опыт и здравое разумение, одновременно - и, следовательно, уже с отставанием - начиная необходимые и возможные изыскания, исследования; затем, если эти исследования проясняли возникшую проблему, можно было поправлять принятые меры, совершенствовать придуманные средства или придумывать дополнительные, новые. Это - во-первых.

Во-вторых, и практик-проектировщик, и исследователь часто объединялись в одном лице, поскольку практик, столкнувшись с производственными трудностями, не мог уповать на мобилизацию сил прикладной или фундаментальной психологии - таковых в обществе часто не оказывалось.

В-третьих, по каким-то причинам, в рассмотрение которых мы здесь не входим, занятия научными изысканиями отнюдь не были исключительным делом только работников высших учебных и академических учреждений. Как мы далее увидим, капитальный многолетний труд по классификации профессий, предполагающий огромную аналитическую работу, не говоря уже о сборе соответствующего эмпирического материала, выполнил С. М. Богословский, который после окончания медицинского факультета Московского университета в 1894 г. сначала работал (единственным) врачем на Черноморском побережье Кавказа, затем в течение нескольких лет - врачем текстильной фабрики одного из уездов Московской губернии (был уволен за публикацию сведений о заболеваемости рабочих фабрики); с 1900 г. он - земский врач Богородского уезда Московской губернии. Книга его - «Система профессиональной классификации», в которой упорядочены 703 вида производств и промыслов (для сравнения - принятая в то время в Европе классификация Бертильона [237] включала 194 их вида) была издана Московским губернским земством в 1913 г. [25].

Разработку «Железнодорожной психологии», новой интегральной области знания, призванной рассматривать все существенные вопросы эксплуатационной железнодорожной службы, касающиеся человека, сделал инженер И. И. Рихтер, работник аппарата управления Петербургско-Варшавской железной дороги, занимавшийся по долгу службы статистикой. Он но собственной инициативе собирал сведения по разным вопросам железнодорожного дела, упорядочивая их на карточках с помощью разработанной им еще в 1882г. классификационной системы. К 1912 г. у него накопилось до 20 тысяч карточек, а рабочая библиотека насчитывала свыше 3 тысяч томов. Много лет И. И. Рихтер редактировал журнал «Железнодорожное дело», в котором он выступал с работами, посвященными учету человеческого фактора в эксплуатации дорог. В ряде номеров этого журнала за 1985г. (№№ 25-32, 35, 38, 41-48) публиковалась названная выше работа.

Наиболее проницательные и сочувственно относящиеся к рабочему народу представители профессиональной науки - такими были, например, И. М. Сеченов, Ф. Ф. Эрисман и другие - откликались постановкой необходимых исследований на те трудности, по поводу которых металась в поисках ответов передовая общественная мысль. Соответствующие вопросы мы рассмотрим в связи с проблематикой профессиоведения, работоспособности и утомления в §§32, 33.

Врач А. Л. Щеглов на заседании Русского Общества Нормальной и Патологической Психологии в Петербурге в 1909 г. изложил программу нового направления науки, названного им «эргометрией» [224]. Под эргометрией он понимал область знания, призванную изучать работоспособность. При этом он, врач, говорит не только об организме: проблему работоспособности он ставит как «... основной вопрос нашей психической личности» (224. С. 23). Названную область он понимал как достаточно широкоохватную, учитывающую особенности и работника, и условий труда, и возможности воспитания и самовоспитания.

Инженер С. Канель [72] провел тщательное исследование в полевых условиях, приближенных к лабораторным (сейчас бы это могли назвать - «естественный инженерно-психологический эксперимент»), чтобы получить ответ на вопросы о том, насколько виден красный семафорный огонь, от чего зависит его видимость, какой оттенок красного цвета наиболее хорошо воспринимается (не только днем, но и ночью). Для определения точной видимости разных стекол был изготовлен восьмигранник вроде тиары, который мог вращаться - поворачиваться - вокруг огня семафора. В каждую грань были вставлены разные стекла. Испытуемые смотрели издали на стекла, показываемые в неизвестном им порядке и в условленные моменты времени отмечали «характеристичность» впечатления красного цвета. Установлены новые, неожиданные факты и зависимости.

Преподаватель ремесла в техническом училище А. И. Лоначевский не нашел в психологической и педагогической литературе тех лет однозначного научного понятия для фиксации того явления, которое он выделил, наблюдая деятельность опытных работников и начинающих, учащихся. Сам он тоже не нашел возможным выразить свое обретение в абстрактной форме, а вместо этого дал три конкретных примера-описания, содержащие признаки навыка в его понимании - различные формы участия сознания в действиях (человек может или не может одновременно с выполнением трудового действия - вязания - отвлекаться на что-либо иное); отличие «навыка» от знания «фактически - различение ориентировки и исполнения); трудности, связанные с попыткой человека осознать свой давно и прочно освоенный способ действия (соответствующий пример к § 25 см. на с. 133). Фактически А. И. Лоначевский провел аналитическую работу над материалом своих наблюдений и выделил еще в 1890 г. существенные признаки навыка, хотя сделал это вне общепринятой для науки формы представления результатов своего поиска и под «обманчивым» названием публикации «О причинах, влияющих на избрание поприща деятельности оканчивающими ремесленные училища» [108. С. 169-174].

Педагогический Музей в Москве планировал научное изучение психологии юношества в связи с проблемой выбора профессии. С этой целью был организован отдел «юношествоведения». В рамках данного направления было сделано немало. В 1916 г. были опубликованы книги Н. А. Рыбникова «Деревенский школьник и его идеалы. Очерк по психологии школьного возраста», «Идеалы гимназисток. Очерк по психологии юности». Эти публикации были основаны на опросных (анкетных) исследованиях.

Итак, диапазон психологических по содержанию исследований, ориентированных на производство, труд, выбор профессии, а соответственно и психологических знаний о человеке как субъекте труда (профессионально функционирующем или формирующемся) был весьма широк. И авторами их были отнюдь не обязательно «официальные» психологи. Что касается так называемой «академической» (официально-научной) психологии, то она обычно не снисходила до хозяйственных проблем и, по-видимому, не могла быть существенно полезной ведущим силам прогрессирующего общества.

Ценной особенностью специалистов, озабоченных развитием хозяйственных предприятий (а это были, как отчасти отмечалось, инженеры, врачи, фабричные инспекторы, юристы), была направленность на комплексное виденье встающих проблем. Их не останавливал «заколдованный круг» «своей» специальности. Более того, врачи акцентируют идею «социальной» или «общественной» медицины (Н. А. Вигдорчик, 1906), идею «социальной техники», а не просто «техники безопасности» (Н. А. Шевалев, 1911), инженеры акцентируют идеи о том, что человек - не машина, а субъект деятельности, управляемый сознанием (И. И. Рихтер, 1895); юрист А. Ф. Кони (1897) поднимает вопросы воспитания личности и т. д. Поэтому совершенно не случайно, что продукты изысканий, исследований, обследований, аналитической и систематизирующей работы соответствующих специалистов имеют многостороннее - междисциплинарное и, в частности, собственно психологическое значение.

Трудности в сфере производства, профессиональной деятельности порождали, стимулировали отнюдь не только научный поиск, но и некие оправдательные вымыслы, конфабуляции, псевдознание: так, Совет съездов промышленности и заводских предприятий, по свидетельству «Русских ведомостей», нашел, что «...труд взрослых рабочих не подлежит нормировке; здесь должна быть предоставлена полная свобода труда» [9. С. 698] - это есть идея передачи рабочих в произвол предпринимателей, «обосновываемая» ссылкой на принцип свободы труда.

Анализ причин несчастного случая представлялся малопонятным делом. И даже очень основательный юрист В. П. Литвинов-Фалинский не удержался в связи с этим от утверждения несколько агностического толка, заметив, что такой анализ связан с «непреодолимыми затруднениями» (см. его книгу: Фабричное законодательство и фабричная инспекция в России. 1900).

Описанные выше обстоятельства еще раз напоминают, что развитие нашей науки неверно было бы понимать как в основном саморазвитие идей, концепций, влияние идей на идеи и пр. Не следует, по-видимому, также видеть развитие психологии труда просто как «отпочкование» ее вместе со «всем» психологическим знанием от философии. В рассматриваемом случае развитие психологического знания о труде и трудящемся есть прежде всего следствие ориентировки думающих людей на возникающие трудности в обществе.