3.4 Борьба за объединение Северного и Южного обществ

Вопрос о выработке общей идеологической платформы, единого плана действий был очередным в жизни тайного общества, но выработать его было нелегко. Северяне в значительной части своей соглашались на республику, но они сильно сомневались в правильности пестелевского «дележа земель», решительно стояли за учредительное собрание и выступали безоговорочными противниками даже временной диктатуры Временного правительства. Северян тревожила и фигура самого Пестеля. Даже Рылеев находил, что Пестель «человек опасный для России».

В марте 1824г. Пестель приехал в Петербург с огромным манускриптом «Русской Правды». Состоялись собрания Северного общества, разгорелись страстные споры. Пестелю не удалось добиться согласия принятия «Русской Правды» как идейной платформы будущего переворота, но приезд сильно всколыхнул Северное общество и побудил его к деятельности.

Шла речь о подготовке открытого выступления во время царского смотра в Белой Церкви, который предполагался в 1825г. Нужно было торопиться с выработкой окончательных решений, иначе события могли застать членов тайного общества врасплох. Но выступать надо было только совместно.

Было принято решение созвать после серьезной подготовки съезд обоих обществ в 1826 г., на котором предполагалось окончательно выработать общую программу. Большинство членов склонялось к идее республиканской конституции. Главной причиной несогласия обоих обществ была «Русская Правда». Очевидно, речь шла о предложении республиканского конституционного проекта обоих обществ будущему учредительному собранию - Великому собору.

Таким образом, идея республики побеждала идею конституционной монархии, а идея Учредительного собрания начала побеждать идею диктатуры Временного революционного правительства. Окончательно все решить должен был съезд 1826 г.

24. Восстание 14 декабря 1825 г.

Декабристы планировали убить царя на военном смотре, силами гвардии захватить власть и реализовать свои цели. Выступление намечалось на лето тысяча восемьсот двадцать шестого года. Однако девятнадцатого ноября тысяча восемьсот двадцать пятого года в Таганроге внезапно скончался Александр I. Трон должен был перейти брату покойного Константину, т. к. у Александра не было детей. Но ещё в тысяча восемьсот двадцать третьем году Константин тайно отрёкся от престола, который теперь согласно закону переходил к следующему по старшинству брату - Николаю. Не зная об отречении Константина, Сенат, гвардия и армия присягнули ему двадцать седьмого ноября. После выяснения ситуации назначили переприсягу Николаю, которого из-за его личных качеств (мелочности, солдафонства, мстительности и пр) не любили в гвардии. В этих условиях у декабристов появилась возможность воспользоваться внезапной смертью царя, колебаниями власти, оказавшейся в обстановке междуцарствия, а также неприязнью гвардии к престолонаследнику. Учитывалось и то, что некоторые высшие сановники заняли выжидательную позицию по отношению к Николаю и были готовы поддержать активные действия, направленные против него. Кроме того, стало известно, что в Зимнем дворце знали о заговоре и вскоре могли начать аресты членов тайного общества, которое фактически перестало быть тайным. Декабристы планировали в сложившейся ситуации поднять гвардейские полки, собрать их на Сенатской площади и заставить Сенат «добром» или под угрозой оружия издать «Манифест к русскому народу», в котором провозглашались уничтожение самодержавия, ликвидация крепостного права, уничтожение Временного правительства, политические свободы и пр. Часть восставших, должна была захватить Зимний дворец и арестовать царскую семью, планировалось захватить и Петропавловскую крепость. Кроме того, П.Г. Каховский взял на себя задачу перед началом выступления убить Николая, но так и не решился её выполнить. Руководителем восстания был избран князь С.П. Трубецкой.

С раннего утра четырнадцатого декабря офицеры - члены «Северного общества» вели агитацию среди солдат и матросов, убеждая их не присягать Николаю, а поддержать Константина. Им удалось вывести часть Московского, Гренадёрский полки и Гвардейский морской экипаж на Сенатскую площадь (всего около трёх с половиной тысяч). Но к этому моменту сенаторы уже присягнули Николаю и разошлись. Трубецкой, наблюдая за выполнением всех частей плана, увидел, что он полностью срывается и, убедившись в обречённости военного выступления, не явился на площадь. Это в свою очередь вызвало замешательство и медлительность действий. Николай окружил площадь верными ему войсками. Но восставшие отбили атаки конницы, а генерал-губернатор Милорадович, пытавшийся склонить восставших к сдаче оружия, был смертельно ранен Каховским. После этого в дело была введена артиллерия. Выступление было подавлено, а вечером начались массовые аресты.

На Украине о событиях в столице узнали с опозданием. Двадцать девятого декабря восстал Черниговский полк во главе с С. Муравьёвым-Апостолом, но поднять всю армию не удалось. Третьего января полк был разгромлен правительственными войсками.

25. Внутренняя политика Николая I.

Во внутренней политике России первой половины XIX века было два важных рубежа: окончание отечественной войны 1812 года и 1825 год - смена царствования и восстание декабристов.

Эти события вызвали усиление консервативности и даже реакционности во внутриполитическом курсе. В царствование Николая I в числе первоочередных задач была поставлена кодификация законов. На отсутствие должного порядка в российском законодательстве как на главную причину многочисленных злоупотреблений в суде и администрации постоянно указывали в своих показаниях декабристы, к критике и предложениям которых Николай I относился с большим вниманием. Главную цель кодификации Николай видел в том, чтобы, не вводя никаких "новшеств", упорядочить российское законодательство и тем самым обеспечить более четкую законодательную основу российского абсолютизма. Практически всю работу по кодификации проводил М. М. Сперанский.

По плану Сперанского кодификация законов должна была пройти три этапа: на первом предполагалось собрать и издать в хронологическом порядке все законы, начиная с "Уложения" Царя Алексея Михайловича 1649 г. и до конца царствования Александра I; на втором -- издать Свод действующих законов, расположенных в предметно-систематическом порядке, без внесения каких-либо исправлений и дополнений; на третьем этапе предусматривалось составление и издание "Уложения" -- нового систематического свода действующего законодательства, "с дополнениями и исправлениями, сообразно правам и обычаям и действительным потребностям государства". При II отделении была собственная типография, в которой печатались подготовленные тома "Полного собрания законов Российской империи". В течение 1828--1830 гг. было издано 45 объемистых томов и 3 тома указателей и приложений к ним. Они составили "Первое собрание", в которое вошли 31 тыс. законодательных актов за 1649--1825 гг. Кроме того были изданы еще 6 томов законов, вышедших с конца 1825 по 1830 гг., -- этими томами начиналось "Второе собрание", включавшее законы, изданные в царствования Николая I и Александра II.

Одновременно на основе "Полного собрания законов" готовился и "Свод законов Российской империи". При его составлении изымались законы, утратившие силу или замененные последующими актами. Проводилась и текстовая обработка статей "Свода". При этом все исправления, а тем более дополнения, делались только с санкции императора, контролировавшего весь ход кодификаций. Подготовленный "Свод законов" предварительно рассматривался в особой сенатской комиссии, затем его отдельные части рассылались по министерствам. В 1832 г. он был издан в 15 томах, заключавших в себе 40 тыс. статей.

Кроме того, были изданы подготовленные Сперанским "Свод военных постановлений" (12 томов), "Свод законов Остзейских и Западных губерний" и "Свод законов Великого княжества Финляндского".

При Николае I были изданы также "Полное собрание духовных узаконении в России со времени учреждения Святейшего Синода", "Собрание морских узаконении от 1845 по 1851 гг. " и "Свод законов кочевых инородцев Восточной Сибири".

Кодификационный план Сперанского не был выполнен на завершающем и самом существенном его этапе -- подготовки и издания "Уложения Российской империи". Николай I отверг третий этап кодификации, предусматривавший внесение "новшеств".

Кодификация законов, проведенная при Николае I, несомненно, упорядочила российское законодательство. Вместе с тем она нисколько не меняла политической и социальной структуры самодержавно-крепостнической России, ни самой системы управления, не устраняла произвол, волокиту и коррупцию, достигшие именно в николаевское царствование особого расцвета. Развитие бюрократии вело к бумажному делопроизводству, протекавшему бесконтрольно в канцелярской тайне. Резко возрос чиновничье-бюрократический аппарат управления: за первую половину XIX в. численность чиновников увеличилась с 16 тыс. до 74,3 тыс. Николай I видел пороки бюрократии, сетовал на то, что "империей управляет столоначальник", однако устранить эти пороки в условиях абсолютистского режима было невозможно.

Важнейшим Николай I считал вопрос и о крепостном праве. Было облегчено положение помещичьих крестьян. Правительство издало ряд законов, которые подчеркивали, что "крепостной человек не простая собственность частного лица, а, прежде всего, подданный государства" (В.О. Ключевский).

Следует отметить, что в правлении Александра I и Николая I в дворянской среде все более усиливалась критика в адрес самодержцев, как охранителей крепостного права. Александр I в 1803 г. издал указ "О вольных хлебопашцах", Николай I в 1842 г. издал указ "Об обязанных крестьянах", которые позволяли помещику добровольно отпускать своих крестьян на волю. Но последствия этих указов были незначительны. С 1804 по 1855 гг. помещиками на волю было отпущено всего лишь 116 тыс. крепостных крестьян. Это свидетельствовало о том, что в сохранении крепостного права были заинтересованы, прежде всего, помещики.

Значительно больше было сделано для государственных крестьян. Их было около 9 млн. чел. С 1837 г. по 1841 г. была проведена система мероприятий по управлению государственными крестьянами.

Под руководством П.Н. Киселева проведена реформа государственной деревни. Было создано 6 тыс. сельских общин. Им было предоставлено право самоуправления и право избрания мировых судей.

Согласно указу 1843 г., ни один окружной начальник не имел права вмешиваться в дела общины.

Крестьянам было передано около 2,8 млн. десятин свободной земли; образованным сельским общинам было передано 3 млн. десятин леса.

Большое внимание уделялось поднятию агротехнического уровня крестьянского земледелия. Для государственных крестьян были созданы свыше тысячи сельских кредитных обществ и сберегательных касс; для крестьян было построено 98 тыс. кирпичных домов. Было много сделано для охраны здоровья крестьян и образования. В 1838 г. в общинах крестьян было 60 школ с 1800 учащимися, а в 1866 г. в них имелось уже 110 школ, в которых училось 2550 тыс. детей. Государственные крестьяне были освобождены от починки дорог. Затем крестьян стали переводить на оброчное состояние.

Реформирование государственной деревни под руководством графа П.Д. Киселева стали несомненным достижением николаевского времени. В результате предпринятых мер существенно улучшилось правовое и материальное положение государственных крестьян. Помещичьи крестьяне стали с завистью смотреть на государственных крестьян.

Политика в области просвещения становилась все более консервативной. В 1828 г. была проведена реформа низших и средних специальных учебных заведений.

Разные ступени школы были оторваны друг от друга и предназначались для разных сословий:

- сельские приходские училища - для крестьян;

- уездные училища - для городских обывателей;

- гимназии - для дворян.

С 1832 г. министром народного просвещения стал С.С. Уваров. Он стал автором знаменитой формулы "православие, самодержавие, народность", которая утверждала, что эти три силы являются основой русского государственного строя и обеспечивают порядок и гармонию в обществе. Уваровская триада была создана в противовес революционной Франции, в которой в основу государственного, общественного и даже семейного устройства пытались положить принципы свободы, равенства и братства. При министре просвещения С.С. Уварове образование и воспитание российского юношества основывалось на уважении к православию, самодержавию и народности. В 1835 г. вышел новый университетский устав, по которому автономия университетов резко сокращалась. Была проведена проверка деятельности Казанского, Петербургского, Московского университетов. Ряд профессоров, пропагандировавших революционные идеи, был отдан под суд. Была повышена плата за образование, сокращен набор студентов, пересматривались учебные программы. Устав 1835 г. упразднил в университетах кафедры философии, политэкономии, естественного права и статистики. В то же время в 1835 г. было основано Императорское училище правоведения - элитарное учебное заведение для подготовки служащих министерства юстиции и Сената. За границу в целях повышения квалификации был отправлен в командировку ряд преподавателей.

Правление Николая I ознаменовались появлением в 1833 г. первого официального национального гимна "Боже, Царя храни". Слова английского гимна "Боже, храни короля" поэт В.А. Жуковский перевел на русский язык, а композитор А.Ф. Львов написал к ним мелодию.

В духе самодержавных начал и централизации управления Николай I стремился укрепить режим личной власти -- сосредоточив в своих руках решение как общих, так и частных дел, нередко минуя при этом соответствующие министерства и ведомства.

Печально знаменитую известность получила деятельность третьего отделения императорской канцелярии. Во главе III отделения был поставлен фаворит Николая I генерал А. X. Бенкендорф. Он же являлся и шефом Корпуса жандармов. Еще в январе 1826 г. он представил Николаю I проект "Об устройстве высшей полиции", на основе которого и было создано III отделение императорской канцелярии. Посты начальника III отделения и шефа жандармов Бенкендорф занимал до своей кончины (1844). Его сменил другой фаворит царя, видный военный и государственный деятель, граф А. Ф. Орлов. Прерогативы III отделения были поистине всеобъемлющи. Оно собирало информацию о настроениях различных слоев населения, осуществляло тайный надзор за "неблагонадежными" лицами и за периодической печатью, ведало местами заключения и делами о "расколе", наблюдало за иностранными подданными в России, выявляло носителей "ложных слухов" и фальшивомонетчиков, занималось сбором статистических сведений и перлюстрацией частных писем, осуществляло надзор за действиями администрации. Это был орган осведомления царя обо всех "происшествиях" в Российской империи. Николай I внимательно читал доклады и донесения начальника III отделения. Деятельность III отделения породила широкую практику доносов. III отделение имело свою сеть тайных агентов, а в 40-х годах создает тайную агентуру за рубежом для слежки за русскими эмигрантами. Под ее бдительным наблюдением находились издатели русской зарубежной прессы князь В. В. Долгоруков, А. И. Герцен и Н. П. Огарев.

В сфере экономической политики самодержавие было более последовательным и шло значительно дальше, нежели в вопросах политики социальной. Сам процесс экономического развития страны заставлял покровительствовать промышленности, торговле и в конечном счете способствовать развитию буржуазных отношений. Царизм стремился использовать в своих интересах развивавшиеся в стране капиталистические отношения. Отсюда насаждение промышленности, учреждение банков, строительство железных дорог, основание специальных технических учебных заведений, поощрение деятельности сельскохозяйственных и промышленных обществ, организация выставок и т. д.

Возглавлявший с 1824 по 1844 гг. Министерство финансов Е. Ф. Канкрин провел ряд мер по укреплению расстроенной в предыдущее царствование финансовой системы страны. Он добивался поддержания выгодного торгового баланса и увеличения доходных статей бюджета за счет повышения прямых и косвенных налогов, восстановления питейных откупов, девальвации упавших в цене ассигнаций.

Важной экономической мерой явилась проведенная Канкриным в 1839--1843 гг. денежная реформа. До этого в России шел двойной денежный счет -- на ассигнационные рубли и рубли серебром, при этом курс ассигнаций подвергался постоянным колебаниям. С 1839 г. вводился твердый кредитный рубль, приравненный к 1 руб. серебром и обеспеченный золотой и серебряной монетой. Манифестом 1 июня 1843 г. было объявлено начало обмена всех находившихся в обращении ассигнаций на государственные кредитные билеты из расчета 1 кредитный рубль за 3 руб. 50 коп. ассигнациями. К 1851 г. обмен был завершен. Всего было обменено около 600 млн. ассигнационных рублей на 170 млн. кредитных.

Реформа 1839--1843 гг. Канкрина на время укрепила денежную систему. Однако выйти из финансового кризиса правительство так и не смогло: к концу царствования Николая I, особенно в связи с резко возросшими расходами в годы Крымской войны, кредитные билеты начали падать в цене, внутренний и внешний государственный долг значительно возрос; в 1855 г. он почти в два раза превысил доходную часть государственного бюджета.

26. Государственная идеология второй четверти XIX в. Теория официальной народности.

Буржуазная модернизация России, продиктованная необходимостью противостоять растущей экспансии капитализма Запада, привела к тому, что общественно-политическая мысль правящей элиты, эклектичная и наполненная элементами заимствования, постепенно превратилась, по сути дела, в механический набор смешанных между собой как европейских просветительских, так и феодально-аристократических идей.

Такое положение дел образно обозначил Н.К. Михайловский, сравнив Россию с кухаркой, примеривающей старые шляпки своей госпожи (Европы). Справедливости ради нужно сказать, что, пережив «болезнь роста», к XIX в. русская мысль стала более самостоятельной. Переплавив достижения европейского гуманистического знания, она в лице своих лучших представителей уже ориентируется, прежде всего, на самостоятельные основы. Именно тогда возрождается идея «народности», ставшая чуть позже элементом знаменитой уваровской «формулы»: «православие, самодержавие, народность». Ермашов Д. В., Ширинянц А. А. Мировоззрение Н. М. Карамзина в контексте консервативной традиции. М., 2009. Ст. 2. С. 17.

Феномен Российской империи первой половины XIX века - оживление общественной мысли. Либеральные движения и активизация консервативного лагеря, создание многочисленных кружков и салонов, хитросплетение судеб… никогда еще Россия не видела столь пестрой гаммы мнений общественных мыслителей. Дух скорого решения крестьянского вопроса - главной проблемы в масштабах всей империи - уже давно витал над государством и овладевал умами всех без исключения прогрессивных деятелей-философов и политиков. Только одни пытались приблизить этот момент, а другие, используя всевозможные средства, отсрочить на сколько это возможно, дабы не потерять своего положения. Почти тридцатилетнее царствование Николая I - эпоха реакции и попыток правительства укрепить свои позиции за счет идеологического давления и научного обоснования легитимности и безальтернативности власти монарха. И идеологическим подспорьем императора служила, безусловно, разработанная в те годы теория официальной народности.

Однако прежде чем приступить к изучению круга проблем, связанных с доктриной «Православие - самодержавие - народность», определимся с ключевым для изучения этой темы понятием - «идеология».

Впервые этот термин ввел в научный оборот сотрудник Национального института Франции Антуан Дестют де Траси в своем труде по осмыслению возможных путей развития Франции «Элементы идеологии» (1801)www.krugosvet.ru/enc/gumanitarnye_nauki/filosofiya/DESTYUT_DE_TRASI_ANTUAN_LUI_KLOD.html. В данный период идеология выступает своеобразным философским течением, понимаемым как учение об общих закономерностях происхождения идей из содержания чувственного опыта. Траси видел в идеологии систему знаний первооснов морали, права и политики. Однако его благое намерение - создание науки, предметом которой были бы не просто идеи, а идеи истинные, на основе которых можно было бы построить разумное общественное устройство - было подрублено на корню, а идеология дискредитирована и названа лженаукой, в особенности для политиков и политологов. И не последняя роль в этом принадлежит Наполеону, который, взобравшись на вершину власти, отказался от либеральных лозунгов в силу их противоречия насущным проблемам подвластной ему империи. С легкой руки этого великого полководца, термины «идеология», «идеолог» и ныне на Западе пользуются непопулярностью и уничижительным отношением.

Вторым рождением идеологии можно считать творчество К. Маркса и Ф. Энгельса См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Немецкая идеология. М., 1996. Соч., 2 изд. Т. 3.. Основатели марксизма внесли значительный вклад в осмысление проблемы идеологии, умело использовали это понятие в качестве разоблачения притязаний буржуазии на власть. Отношения между классами преподносятся буржуазными идеологами как олицетворение всеобщего равенства и свободы, как гарантии прав человека. А на деле - это оправдание эксплуатации. Поэтому буржуазная идеология есть ложное, иллюзорное сознание. Показательна, на мой взгляд, здесь мысль И. В. Гете: «дьявол кроется в деталях». Показательна в том плане, что как нельзя полно отражает сущность идеологии как инструмента манипуляции общественным сознанием, когда буквально каждое слово, каждая малейшая деталь доктрины имеет громадный вес. Что она ненаучна по своей природе. Что она субъективна.

Отметим, что властные структуры некоторых государств того периода довольно в короткие сроки уяснили для себя полезность концепции «идеологии» А. Д. де Траси и стали активно участвовать в формировании образов прошлого, настоящего и будущего у широких масс своих подданных, естественно, в свою пользу. Одним из ярчайших примеров, способных проиллюстрировать данное предположение, является возникновение и формирование в первой трети XIX столетия в России консервативной идеологии.

Актуальность и интерес к заявленной теме обуславливается тем, что русский политический консерватизм XIX - начала XX в. остается в настоящее время одним из наименее изученных историками-специалистами явлений. Нет обобщающих и систематизирующих трудов, освещающих данную проблему в комплексе. Не будет преувеличением сказать, что современная литература дает гораздо более полное и систематическое представление об отечественном либерализме или радикализме дореволюционного периода, нежели о консервативной политике. И это довольно неудивительно. Идеология и политическая практика либерально-эгалитарных преобразований прошлого столетия психологически гораздо более ближе нашей эпохе и легче поддается исследованию, чем полностью отошедшие в прошлое политика и соответствующие ей формы социального поведения, обусловленные традиционными ценностями. Шевченко М. М. Понятие «теория официальной народности» и изучение внутренней политики императора Николая I // Вестник Московского университета. Сер. 8. История. 2002. №4.

Источники, позволяющие нам отодвинуть штору прошлого и заглянуть под завесу веков, довольно богаты по содержащимся в них фактам. Прежде всего, это труды великого русского историка и философа конца XVIII - начала XIX в. Н. М. Карамзина, такие как «История государства Российского» См.: Карамзин Н. М. История государства российского. М., 1969., «Письма русского путешественника» См.: Карамзин Н. М. Письма русского путешественника. Л., 1984., «Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях» См.: Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991.. Затем (по времени появления, но не по значимости), это вышедшие из-под пера министра Народного просвещения, идеолога «теории официальной народности» С. С. Уварова государственные документы: написанное им в 1832 г. Письмо Николаю I Уваров С. С. <Письмо Николаю I> // Новое литературное обозрение. 1997. № 26. С. 96., в котором и была впервые упомянута триединая формула; его доклад 1843 г. под названием «Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833 - 1843» См.: Десятилетие Министерства народного просвещения. 1833 - 1843. (Записка, представленная гр. Уваровым в 1843 г.). СПб., 1864..

Кроме того, не лишним было бы уделить внимание и зарубежным записям современников. Так, маркиз Адольф де Кюстин в своем произведении «Россия в 1839 г.» См.: Кюстин А. Россия в 1839 г. М., 1985. отразил свои впечатления от поездки в Россию беспристрастно, со стороны. В итоге Кюстин был запрещен в империи к переводу на русский язык. По моему мнению, его книгу нельзя использовать как серьезный и полноценный источник при изучении данной темы, поскольку «наш быт удивляет иностранцев и иногда вызывает их осуждение; но он отвечает нашим нравам и свидетельствует о неиспорченности народа» Пыпин А. Н. Характеристики литературных мнений от двадцатых до пятидесятых годов. СПб., 1890. С. 114..

Несмотря на изобилие источников, исследование феномена российского консерватизма представляется делом крайне нелегким. В основном все имеющиеся монографии и коллективные труды однотипны в своей скованности либо рамками, либо стереотипами. Даже первые попытки написания подобных работ датируются 1870-ми годами и связаны с именем либерала, саратовца, А. Н. Пыпина. Действие системы Пыпин видел в стремлении к централизации и бюрократизации управления, в распространении административной опеки на все области общественной и церковной жизни, в тенденции к ограничению инициативы и общественной самодеятельности, в усилении административно-полицейских мер по поддержанию церковной дисциплины, в укреплении сословных начал в образовании, ужесточении цензуры, ограничении свободы научной критики - словом, во всем, против чего протестовало общественное мнение под впечатлением исхода Крымской войны Там же. С. 118..

В советской литературе, главным образом довоенной и сталинского периода, роль важнейших идеологов консервативной идеологии - Карамзина и Уварова - как политиков, принижается или вовсе сводится на нет. И Уваров - «карьерист-чиновник», «мракобес по убеждению и ханжа по натуре», а Карамзин - философ и писатель, недостойный считаться политическим идеологом в силу отсутствия стройных рекомендательных наказов и теоретизации своих идей. Пожалуй, единственным ученым, по-настоящему серьезно занимавшимся в то время Карамзиным и Уваровым, являлся М. Ю. Лотман. В одном из своих главных трудов «Сотворение Карамзина» См.: Лотман М. Ю. Сотворение Карамзина. СПб., 1997. Лотман использует метод воссоздания личности писателя, показывая, как «Карамзин творит Карамзина».

Вышедшая в 1989 году статья Н. И. Казакова «Об одной идеологической формуле николаевской эпохи» См.: Казаков Н. И. Об одной идеологической формуле николаевской эпохи // Контекст - 1989. М., 1989. представляла собой, по сути, первую работу, посвященную непосредственно уваровской триаде. Но она, к сожалению, сводится лишь к доказательству авторской мысли о том, что выдвинутая Уваровым теория не могла претендовать на роль общегосударственной идеологии.

В работах последнего времени, впечатляюще расширивших источниковую базу по изучению политики самодержавия, а также идейных взглядов и деятельности С. С. Уварова, знаменитый министр предстает как европейски известный ученый, дальновидный политик, выдающийся государственный деятель и организатор науки, а смысл его формулы, лозунга, как именовал ее он сам, весьма существенно не совпадает с тем, что привыкли называть «теорией официальной народности».

Так, следуя за Казаковым, московский историк М. М. Шевченко в ряде своих статей пишет о том, что термин «теория официальной народности» не столько объясняет консервативные тенденции в российской истории XIX - начала XX в., сколько запутывает или блокирует их серьезное изучение, потому от него целесообразно отказаться Шевченко М. М. Сергей Семенович Уваров // Российские консерваторы. М., 1997. С. 105..

Для зарубежной историографии характерно понятие «национального / имперского мифа» Российской империи. В частности, Ричард Вортман в своей статье «”Официальная народность” и национальный миф российской монархии XIX века» яро критикует реакционные настроения Николая I и Александра III, а также достаточно «сырые» попытки укрыть их под маской европеизации. «Николаевские демонстрации национального духа были нацелены на то, чтобы сохранить (а отнюдь не сократить) дистанцию между правящей дворянской элитой и народом и представить покорность особым духовным свойством нации» Вортман Р. «Официальная народность» и национальный миф российской монархии XIX века // Россия / Russia. Вып. 3 [11]: Культурные практики в идеологической перспективе: Россия, XVIII - начало XX века. М., 1999. С. 237., - изобличает Вортман истинные мотивы введения официальной идеологии.

Цель моей работы - наиболее беспристрастно и точно охарактеризовать российский консерватизм первой трети XIX века, а задачи:

1. Дать краткий обзор возникновения, развития и основного содержания понятия «идеология»;

2. В сжатой форме отразить истоки теории «официальной народности»;

3. Провести смысловой анализ составных частей теории «официальной народности».