17. Праздник как социокультурный феномен.

Массовые праздники и зрелища существуют во всяком обществе как непременный институт, общественное и культурное явление, образуя часть организованной и предустановленной жизни общества, классов, отдельных слоев и групп, своеобразную форму регуляции человеческой деятельности. Это динамическая структура, развитие которой протекает в общем поле историко-культурной среды, определяющей характер и сущностное наполнение. Феномен массового праздника представляет собой явление сложное и многогранное, которое неверно было бы трактовать в виде простой механической суммы слагаемых. В массовом празднике эти слагаемые представляют собой органический симбиоз; они переплетены, взаимосвязаны и постоянно взаимодействуют друг с другом, сливаясь в синкретическом единстве. Массовые праздники и зрелища - это многоуровневый текст, сложное семиотическое поле, в котором достаточно ощутима многовековая преемственность духовных ценностей. Феномен массового праздника представляет собой своеобразную диалогическую проекцию истории в современность, своего рода генетическую ось, на которую нанизаны различные историко-культурные пласты; черпая материал в гуще народной жизни, массовые праздники и зрелища, в то же время адаптируют и преломляют его к современным условиям.

Осмысление культурно-исторической динамики феномена массовых праздников и зрелищ в контексте оппозиции «народ - власть» являлось целью настоящего исследования. Обобщения, к которым мы пришли в процессе работы над диссертацией были, в целом, уже представлены, и здесь мы имеем возможность сжато сформулировать общие выводы.

Праздник в представлении древних народов был реализацией мечты об идеальной жизни. Привлекательные, яркие фрагменты обыденной жизни, отраженные в празднике обретали иной смысл, трансформировались функционально. В праздник привносились элементы будней посредством магических обрядов, призванных умилостивить сверхъестественные силы, вызвать удачу в охоте, добрый урожай, хороший приплод скота, отвести зло. Во время праздника происходило переосмысление этих действий. Благодаря праздничному мироощущению, отключению в праздничное время негативных в психологическом плане элементов, всеобщему осмеянию, всенародному характеру, полному освобождению от жизненной серьезности, публичному веселью, то, что в обыденной жизни казалось серьезным, во время праздника превращалось в активное действие в виде игр, шуток, забав, розыгрышей. Таким образом, праздник помимо прагматического наполнения приобретал идеальную, духовную ценность. Приближение всякого значительного события, обещающего перерыв в повседневности, несущего какую-либо надежду порождало приятные ожидания, формировало «праздничную ситуацию». Праздник, таким образом, связывается не с одной из сторон духовного мира людей, и не с каким-либо одним из видов их деятельности, а с народным миропониманием и жизнью в целом.

Другой аспект сущности праздника связан с чисто служебной, технической ролью, навязанной социальной системой, сутью которой становится управление жизнью индивидуума, коллектива, общества. Власть с этой целью постоянно прибегала к воздействию с помощью культурных социально-психологических механизмов. Массовые праздники и зрелища со времен античности активно использовались структурами власти, при этом смена государственного строя и социокультурной системы однозначно влечет за собой смену праздничного календаря. Видные политические деятели, а также деятели культуры и искусства, опираясь на традиционно-народные праздники, придавая им новые смысловые оттенки, создавая новые массовые праздники и зрелища с опорой на идеологически приемлемый для данного государственного строя событийный ряд формировали свою систему праздников. Таким образом, формирование праздничного календаря обусловлено, в первую очередь, сменой общественно-экономических формаций и социокультурных систем. Возникновение новых праздников, как правило, отражает событийный ряд, характеризующий фундаментальные целевые установки конкретного общественно-политического строя, при этом традиционные обрядово-ритуальные формы народных праздников играют роль сдерживающего фактора, своеобразного «тормоза». Возникающий в результате симбиоз, именуемый «массовым праздником» заведомо конфликтен, так как содержит противоречие уже в самой своей сущности.

Массовые праздники и зрелища, являясь квинтэссенцией праздничной культуры, приобретают характер дуалистической модели, выражая с одной стороны творческое самосознание народных масс, с другой, - социокультурную манифестацию структуры власти.

Осмысление массовых праздников и зрелищ с позиций культурологии позволяет рассматривать данный феномен во всем многообразии его проявлений. Выявляя культурологические параметры массовых праздников и зрелищ в различных социокультурных контекстах, обозначив при этом исходную точку соотношения в оппозиции «парод - власть», мы выделяем следующие типологические модели:

1. Массовые праздники и зрелища как способ этнокультурной идентификации, специфическими характеристиками данной модели являются:

- игровой, активный, всеобщий характер, снятие моральных и нравственных регулятивов, разгул, ощущение полной свободы;

- организующее начало смеха, инверсии, гротеск, пародии;

- формирование особого «перевернутого мира», являющегося отражением мира реального; при этом второй мир не отрицает, а наоборот, утверждает первый, вскрывая его негативные аспекты.

2. Массовые праздники и зрелища как социокультурная манифестация власти, характеризующиеся официальностью, торжественностью, напряженной устремленностью к неким высшим образцам. Народным массам здесь отводится роль пассивного зрителя, либо статиста. Тоталитарный праздник является логическим завершением данной модели: происходит качественное изменение самой сущности праздника, полностью вымывается игровой элемент, смещаются ценностные ориентиры, утрачиваются «праздничная свобода» и «праздничный смех», претерпевают изменение время и пространство праздника.

Современная праздничная культура представляет собой оригинальный сплав, симбиоз различных типов, форм, интерпретаций праздника. Можно наблюдать свободное наслоение, напластование элементов обрядово-ритуальной культуры дохристианских языческих праздников на религиозные христианские праздники; еще сохранившееся наследие праздничной культуры советской эпохи и принципиально новые формы массовых праздников и зрелищ. Кардинально различные семиотические системы синтезируются в единой волне шоу-культуры, перекрывающей и захлестывающей все ранее существующие. Повсеместно наблюдается достаточно опасное явление, а именно, подмена истинного праздничного действия зрелищем. С одной стороны зрелище является обязательной и неотъемлемой частью любого праздника, зрелище дает яркость впечатлений, заявляет тематику; с другой стороны, зрелище - лишь одна из действенных форм праздника, необходимая, но не достаточная. Подмена истинного праздника зрелищем превращает активных участников праздничного действия в пассивных созерцателей, потенциальный объект пропагандистского и психологического воздействия. Зрелище - наиболее удобная и активно используемая форма официально-парадных массовых действ, позволяющая эксплицировать через визуальный ряд основные атрибуты власти: силу, мощь, стабильность, агрессию. Таким образом, из средства выражения самосознания народа массовые праздники порой трансформируются в средства агрессивного воздействия на личность, позволяющие манипулировать сознанием масс.

В числе наиболее значительных, а потому особенно опасных тенденций постиндустриального общества в вопросах праздничной культуры можно отметить:

- повсеместную глобализацию массовых праздников и зрелищ;

- выхолащивание духовной сущности праздника;

- засилье зрелищного начала;

- активное использование массовых праздников и зрелищ как мощнейших орудий воздействия на формирование идеологии масс и средств манипулирования общественным мнением.

В словосочетании «массовый праздник» смысловой акцент всё более смещается в направлении «массовый». Праздник становится объектом потребления, как и всякий продукт массовой культуры.

В сложных социально-культурных условиях современной России, обусловленных динамическим характером преобразований всех общественно-экономических формаций современного общества, и, как

137 следствие, формированием нового праздничного календаря, отражающего драматические социальные перевороты на макроуровне общественных регуляций и микроуровне повседневных культурных практик происходит трансформация характера функционирования различных элементов культуры, переосмысление ее символов, переопределение способов культурного наследования и коммуникаций, отношения власти в рамках культурных институтов.

Хранилищем, кладезем традиционных народных массовых праздников, обрядов, ритуалов является российская провинция, ведь «народная культура русского народа сохранилась скорее вопреки усилий государства, чем благодаря» (134, с. 177). Именно в провинциях происходит процесс возрождения традиционной культуры, фольклора, устного народного творчества, старинных промыслов и ремесел. Это наши корни, которые питают и обогащают современную праздничную культуру.

Массовые праздники и зрелища, как важнейшая составляющая истории и современности культуры, неотъемлемый элемент социокультурной системы, при разумном, грамотном подходе к этому феномену, могли бы служить залогом социальной гармонии и интеграции.

ПРАЗДНИК как феномен культуры — день или дни торжества, установленные в честь или память кого или чего-либо; в сознании человека П. ассоциируется, как отметил Бахтин, с «временным вступлением в утопич. царство всеобщности, свободы, равенства и изобилия». П. — антитеза будням, обычной жизни, специф. кратковременная форма челов. бытия. Истор. корни П. уходят в глубокую древность, они тесно связаны с магией, ритуалом, трудовой деятельностью, мировосприятием, образом жизни, ценностными ориентациями. Издревле существовала общечелов. потребность в П., выполнявшем важные социальные функции: компенсаторную, эстетич., нравственно облагораживающую; П. выступал как способ духовного единения, коллективного самовыражения и обретения свободы, раскрепощения, снятия груза будничных забот и тревог. П. всегда имеет оптимистич., жизнеутверждающий характер; его содержат. сторона отличается выраженно-духовной направленностью. В нем достаточно ощутима многовековая преемственность духовных ценностей. Особое значение в П. приобретает его эстетич. составляющая: чувственно-эмоц. насыщенность содержания, выразительность, экспрессивность, алогизм, зрелищность, элементы карнавальности, театрализация. Все эти качества роднят П. с искусством, но не отождествляются с ним. П. — некая пограничная зона между реальной жизнью и худож. произведением. Психол. механизм воздействия П. близок к катартич. воздействию искусства. Типология П. многообразна: народ, (нац.), религ., гос., профессиональные и др. Народ. П. свойственна естественность, органичность, самостийность; гос. отличает высокая степень протокольной регламентированности, выраженная идеолог, направленность; религ. являются отражением той или иной формы верований. Наблюдается опр. близость нар. и религ. П., т.к. в этнонац. культурах религия выступает одной из важных форм ценностной ориентации. Но нар. П. могут не исчерпываться религиозными, т.к. включают в себя и элементы светской культуры (карнавальная культура в рамках ср.-вековья). Существует возможность превращения в истор. перспективе гос. П. в народные. П. — своеобразное зеркало социальных противоречий, в нем находят свое отражение ущемление демократич. форм жизни об-ва, забвение нац. традиций, крушение идеалов, политизация духовной жизни, разрыв между официальной идеологией, обществ, сознанием и объективными реалиями действительности. Эти противоречия находят свое воплощение в комич. аспекте П., в его юморист, и сатирич. формах. П. — старейшая и перспективная форма бытия культуры.