- •1. М. Вебер – классик теоретической социологии.
- •2.Социальное действие и проблема рациональности в социологии м.Вебера.
- •4.Вернер Зомбарт о генезисе и социальной сущности капитализма.
- •5. Американский социальный прагматизм и символический интеракционизм.
- •6. Социологические идеи Чарльза Хортона Кули.
- •7. Джордж Герберт Мид - основоположник парадигмы символического интеракционизма.
- •8. Герберт Блумер: символы и коллективное поведение.
- •9. "Социальная драматургия" Эрвинга Гоффмана.
- •10. Чикагская социологическая школа.
- •11.Феноменологическая социология.
- •«Понимающая» социология Альфреда Щютца.
- •13.Социология знания п. Бергера и т.Лукмана.
- •14. Франкфуртская школа: становление, развитие, основные идеи и представители.
- •15. Этнометодология о методах организации и изучения повседневной деятельности.
- •16. Теория коммуникативного действия ю. Хабермаса. «Жизненный мир» и «система».
- •17. Социология Мангейма
- •18. Функционализм в британской социальной антропологии (б.К-Малиновский, а.Р. Редклифф-Браун).
- •20. Теория социальной системы Толкота Парсонса.
- •21. Роберт Кинг Мертон и структурный функционализм
- •22. Интегрализм Сорокина
- •23. А. Гоулднер о «грядущем кризисе» западной социологии.
- •24. Общество как социальная система в социологии Накласа Лумана. Понятие «аутопойезиса».
- •25. Социология Чарльза Райта Миллса.
- •30. Теории индустриального и постиндустриального общества в современном обществознании
- •31. «Мир-системный анализ»
- •32. Структурализм и постструктурализм в социальных науках.
- •33. Постструктурализм Фуко
- •34.Социология Пьера Бурдье
- •35. Социологическая концепция э.Гидденса
- •36. Постмодернистическая социальная теория
- •38.Радикальный постмодернизм ж.Бодрийяра.
38.Радикальный постмодернизм ж.Бодрийяра.
В наиболее общем плане, мир постмодерна — это мир, для которого характерно такое сжатие в противовес расширению (производственных систем, товаров, технологий и т.д.), которое было свойственно обществу модерна. Таким образом, аналогично тому, как модернистский мир претерпел процесс дифференциации, можно считать, что постмодернистский мир подвергается дедифференциации.
При описании мира постмодерна Бодрийяр отмечает, что он характеризуется подражательством; мы живем в «век притворства». Процесс подражания приводит к созданию симулякров, или «воспроизведений объектов или событий. Когда стирается различие между знаками и реальностью, все труднее становится отличить реальное от того, что его копирует. Бодрийяр говорит о «растворении телевидения в жизни, растворении жизни в телевидении». конечном счете, именно изображения реального, имитации занимают господствующее положение. Мы в плену этих симуляций, которые «образуют спиралевидную, круговую систему, не имеющую начала и конца».
Бодрийяр характеризует этот мир как сверхреальность. Например, средства массовой информации перестают быть зеркалом действительности, они становятся этой действительностью или даже становятся более реальными, чем реальность. Низкопробные новостные шоу, которые так популярны сегодня на телевидении (например, «Местный выпуск»), служат наряду с «информационной мозаикой» хорошим примером этой ситуации, поскольку ложь и искажение фактов, которые они преподносят зрителям, — это больше, чем реальность; это сверхреальность. В результате, реальное ставится в подчиненное положение и, в конечном счете, вообще исчезает. Становится невозможно отличить реальность от спектакля. В сущности, «реальные» события все более принимают характер сверхреальных.
Бодрийяр концентрирует свое внимание на культуре, в которой происходит массовая «катастрофическая» революция. Эта революция включает в себя все более возрастающую пассивность масс, а не их возрастающую мятежность, о которой говорили марксисты. Таким образом, масса представляется «"черной дырой" [которая] поглощает все значение, информацию, коммуникацию, сообщения и т.д., таким образом делая их бессмысленными... массы угрюмо бредут своим путем, игнорируя попытки манипулировать ими» . Слова «безразличие», «апатия» и «инертность» хорошо характеризуют массы, пронизанные символами СМИ, симулякрами и сверхреальностью. СМИ не манипулируют массами, но вынуждены удовлетворять их растущий спрос на вещи и зрелища. В определенном смысле общество само превращается в черную дыру, которой предстают массы. Резюмируя значительную часть этой теории, Келлнер заключает: Развитие инертности, превращение значения в средства массовой информации, превращение социального в массы, превращение масс в черную дыру нигилизма и бессмысленности — таково постмодернистское видение Бодрийяра.
Каким бы необычным ни казался такой анализ, в работе «Символический обмен и смерть» Бодрийяр еще более странен, скандален, непочтителен, неразборчив, игрив или, как говорит Келлнер, «карнавален». Бодрийяр рассматривает современное общество как культуру смерти, где смерть является «образцом всякого социального исключения и дискриминации». Акцент на смерти также отражает бинарную оппозицию жизни и смерти. Напротив, общества, для которых характерен символический обмен, уничтожают бинарные оппозиции между жизнью и смертью (и с помощью этого также исключение и дискриминацию, которые сопутствуют культуре смерти). Именно страх смерти и исключения заставляет людей еще глубже погружаться в культуру потребления.
Понимание символического обмена как предпочтительной альтернативы современному обществу стало казаться Бодрийяру слишком примитивным, и в качестве предпочтительной альтернативы он стал рассматривать соблазн, возможно, потому, что это больше соответствовало возникавшему ощущению постмодернизма. Соблазн «подразумевает очарование чистых простых игр, поверхностных обрядов». Бодрийяр превозносит соблазн, который со всей его бессмысленностью, игривостью,поверхностностью, «абсурдностью» и иррациональностью превосходит мир, в котором господствует производство.
В конечном счете, Бодрийяр предлагает теорию неизбежного. Так, в одной из своих поздних работ под названием «Америка» он пишет, что при своем посещении этой страны «искал законченную форму будущей катастрофы». Здесь нет надежды на революцию, как у Маркса. Здесь нет даже возможности реформирования общества, на что рассчитывал Дюркгейм. В противоположность этому, мы представляемся обреченными на жизнь среди копий, сверхреальности и сужения всего существующего в непостижимую черную дыру. Хотя в творчестве Бодрийяра обнаруживаются также такие смутные альтернативы, как символический обмен и соблазн, обычно он уклоняется от превознесения их достоинств или формулировки политической программы по их осуществлению.