2. Типология культуры на основании этапов жизненного цикла: детская, молодежная и т.Д. Билет №13

1. Концепция культуры в. Гумбольта, взаимосвязь культуры и языка.

В Новое время становится возможным исследование языка как феномена культуры. Впервые это удалось Вильгельму фон Гумбольдту, создателю деятельностно-энергетической концепции языка. Последняя органично вошла в современную философию культуры, философию языка и антропологию. По Гумбольдту, каждый язык имеет свою “внутреннюю форму”, специфическую структуру, (грамматический строй и присущие ему способы словотворчества — например, “способ обозначения, именования”), обусловленную “самобытностью народного духа”. Понимая язык как орган, образующий мысль, Гумбольдт подчеркивает зависимость языка от мышления и обусловленность его каждым конкретным языком, заключающим в себе свою национальную самобытную классификационную систему, которая определяет мировоззрение носителей данного языка и формирует их картину мира. Говоря о том, что, овладевая другими языками, человек расширяет “диапазон человеческого существования”, Гумбольдт имел в виду именно постижение лри помощи языка — через “языковое мировидение” — картины мира другого народа.

Продолжая в целом заложенные Гумбольдтом традиции — интерес к семантической стороне языка, изучение языка в неразрывной связи с культурой конкретного народа, подчеркивание активной роли языка в мышлении и познании, — неогумбольдтианская школа (в основном в лице ее европейских представителей) опирается на философское учение Э. Кассирера.

Билет №17

1. Фрейдизм и неофрейдизм о сущности культуры.

Большое влияние на развитие философских исследований человека оказали

фрейдизм и неофрейдизм. Здесь, однако, следует подчеркнуть ошибочность

нередко встречающегося мнения, согласно которому неофрейдизм - это движение

современных последователей австрийского психиатра З.Фрейда. Неофрейдизм - это

философское и психологическое направление, отмежевавшееся от ортодоксального

фрейдизма. Оно сформировалось в США в 30-е годы, как попытка смягчить

потрясшие "добропорядочную публику" выводы Фрейда.

Многозначительно смещение акцентов, происшедшее в эволюции психоанализа в

ходе перехода от фрейдизма к неофрейдизму. Сам Фрейд, предостерегая от

недооценки прав природно-подсознательного, сидящего в каждом из нас, все же,

в конечном счете, желал победы разума над инстинктом, цивилизации над

природой. Вся его методика ориентирована на мягкие (не разрушительные)

технологии, посредством которых может быть достигнут желаемый баланс

инстинктивного и социального, витальных импульсов и цивилизованной нормы,

прерогативы которой в общем не ставились им под сомнение.

Что же касается современного неофрейдизма, то, по мнению Панарина А.С.

[3], он по-своему выразил тенденцию европейской эмансипации, которая

началась с призыва устранить искусственные преграды, мешающие личной

инициативе, а кончает потаканием невротической личности, вообще не способной

выносить бремя социального долга, дисциплины и авторитета. Для фрейдизма

базисом общества является семья. Отделив поло-возрастные семейные роли от

бытовых, Фрейд выделяет два ее начала: то, что представляет собой

делегированную власть общества над человеческой инстинктивной природой и

олицетворяется требовательным Отцом, и то, что представляет собой давление

природного начала, олицетворяемого симбиозом женского и детского.

Специфическая психоаналитическая "проницательность" здесь проявляется в

утверждении того, что Эдип убил своего отца вовсе не по неведению; он не

жертва трагического заблуждения, а бесстрашный революционер-тираноборец,

устранивший с дороги мрачно-архаическую фигуру, мешающую всем нам сполна, ни

на кого не оглядываясь, наслаждаться жизнью, отпустив на волю все наши

инстинкты. Таким образом, левый неофрейдизм интерпретирует главный для всего

европейского модерна вопрос об эмансипации личности в духе биологизма — как

право на инфантильность, упорно не желающую взрослеть и подчиняться

общественной норме.

История нового времени постоянно пытает человека: чего он в самом деле хочет

— расширения реальных прав, сочетающихся с возрастанием социальной

ответственности и соответствующего нравственно-волевого напряжения, или —

права на безответственное неучастие, на дезертирство от всех трудных

общественных обязанностей. Какой участи мы в глубине души больше хотим:

участи тех, чья ответственность расширяется, требуя полной отдачи сил, или

участи тех, чья "хата с краю", кто ничего не желает знать и ни за что не

отвечает?

И всё же, как бы там ни было, благодаря фрейдизму и неофрейдизму получили

рациональное объяснение многие явления общественной и индивидуальной жизни,

которые прежде были совершенно непонятными. Открыв важную роль

бессознательного в жизни как отдельного человека, так и всего общества,

фрейдизм позволил объемно и на многих уровнях представить картину социальной

жизни человека.