Когнитивные цели

Как для терапевта, так и для клиента весьма полезно будет понять особую конфигурацию предшествующего опыта, послужившего тому, что он присвоил себе свой специфический стиль жизни, вместе со сценарными решениями или патогенными убеждениями, самоидентификацией и т.д. Однако в этом процессе мы можем не обнаружить такого искреннего желания сотрудничать с терапевтом, какое наблюдается в других структурах характера. Даже покорность, столь очевидная здесь, может быть только внешней и является частью стратегии, направленной на уничтожение усилий терапевта. Какими бы точными не были объяснения, реконструкции или интерпретации все равно будут иметь успех. Ничто не поможет, пока клиент не решится взять на себя ответственность. Однако эти знания будут способствовать осознанию факта существования выбора и четкому пониманию, в чем он заключается.

После реконструкции прошлого особенную пользу клиенту принесет интерпретация его чувств, поступков и познавательных процессов в соответствии с четырьмя прототипами отношений со скрытым внутренним объектом. Для мазохистского характера прототипы I, III и IV особенно вначале, бывают более полезны, чем прототип II, поскольку мазохист принципиально уже отвергнул сознательную надежду. Терапевт может дать мазохисту возможность проверить, каким образом он оказался запрограммированным на то, чтобы сохранять свой депрессивный, саморазрушительный стиль. Он может получить шанс разобраться, почему он работает на поддержание депрессивных состояний. Он может узнать, каким образом его саморазрушительное поведение помогает ему поддерживать и оправдывать эти состояния. Он может обнаружить, как передача этих состояний другим людям служит их сохранению в нем самом: то ли через полученное отображение и тайное сотрудничество, то ли через провокации, вызывающие отвержение его личности. Мазохистскому клиенту представляется случай изменить отношение к своему главному опыту: от самых естественных и служащих самосохранению переживаний, вплоть до переживаний чужеродных, явившихся следствием социального программирования. Терапевтический процесс будет периодически давать возможность изучать и уяснять себе, каким образом мазохистские паттерны воспроизводятся в межличностных отношениях. Это может пролить свет на проблемы актуальных отношений клиента. Анализом такого порядка можно охватить такие вопросы, как: лучшее осознание собственной склонности к подчинению и провоцированию других, пассивное сопротивление контролю, использование других с целью поддержания собственного депрессивного состояния, скрытый бунт, агрессия и упадок духа, маневры, позволяющие избежать личной ответственности, и т.д.

Эмоциональные цели

Эффективность лечения мазохистского характера главным образом будет зависеть от осознания и принятия ответственности за сознательные чувства ярости и удовольствия. Ранее ярость по причине плохого отношения или чрезмерного контролирования, подавлялась и окончательно вытеснялась. Удовольствие угрожает депрессивным формам защиты и депрессивному самоопределению. Поэтому как ярость, так и удовольствие вызывают беспокойство. Такие личности должны учиться давать право голоса этим запрещенным чувствам, сопротивляться страху, который поначалу им сопутствует и становиться окончательно нечувствительными к нему. Нежелание, апатия, хотя бы в какой-то степени сознательная, может быть началом этого процесса, поскольку наверняка является единственным напоминанием об экспрессии истинного self. В этой апатии скрываются ярость и удовольствие, хотя второе из них чаще всего бывает еще более бессознательно, чем первое.

Терапевт может лишь создать клиенту условия для поиска себя. Даже в тех случаях, когда сопротивление ощущается как целиком автоматическое, клиент по-прежнему может решать, стоит ли с ним бороться. Конечно, клиент сознательно или бессознательно может сомневаться в истинности своего решения. Однако такой самосаботаж даст новое содержание для терапевта. В этом главном паттерне сопротивления и анализа не обязательно должна присутствовать борьба между терапевтом и клиентом, поскольку первый не чувствует себя оказывать излишнюю поддержку. Человек не отвергнет ранее выработанных паттернов выживания, пока не будет располагать лучшими паттернами, которые были бы, по крайней мере, так же эффективны. Если клиент саботирует самого себя, значит он не чувствует, что имеет какую-либо альтернативу. Если затронуть чувства гнева и удовольствия мазохистской личности, как следствие будет возникать проблем вины. На мой взгляд — это единственная область, в которой терапевт может с успехом быть несколько более активен в работе над мазохизмом. Он разрешает клиенту испытывать эти эмоции без чувства вины, хотя — мы еще раз это подчеркнем — должен быть очень осторожен, открывая дорогу этой борьбе. Это должно быть действительно позволение, но ни в коем случае не требование. Когда клиент сменит позволение на требование и начнет ему сопротивляться, это можно будет использовать в его дальнейшем лечении.

Если мазохистский клиент действительно рискнет что-то изменить, то будет ощущать беспокойство и страх. В сущности — это страх оказаться побежденным и раненым в очередной раз. Если мы больше никогда не оживим нашу надежду, то и никогда не столкнемся с разочарованием; если никогда не будем доверять, то не дадим шансов другим предать нас; если мы не позволим себе рисковать, то никогда не потеряем то, что ставилось на карту. Когда мазохистская личность высказывает надежду, доверие и идет на риск, то переживает страх, поскольку в прошлом цена всего этого была слишком высока. В этой ситуации терапевт может помочь ограничить этот страх самим своим присутствием, помогая клиенту оценить степень риска, с использованием осторожного подхода к слабости саморазрушительного поведения, и принять полную ответственность за риск, на который он идет. Вновь подчеркиваем, что в работе с клиентами такого типа особенно важно помнить, что терапевт вовсе не обязан добиться успеха, что он лишь должен отделиться от клиента и постоянно держать в памяти четкое разграничение относительно того, кто за что отвечает.

В итоге, также, как и в примерах всех остальных проблем, появится печаль — печаль по поводу первоначальной трагедии, приведшей к возникновению этих болезненных стратегий жизни, печаль об утрате идентичности и семьи, которая будет сопутствовать каждому настоящему характерологическому изменению, и сожаление об упущенном вследствие самодеструктивного стиля жизни времени и шансах. Главная задача психотерапевта будет заключаться в том, чтобы быть рядом с клиентом, когда он будет носить в себе эти сожаления. Если мазохистская личность однажды пройдет через этот процесс, то ей представится также достаточно много поводов радоваться его плодам.