Летописание и литература

По мере превращения Москвы в центр объединения, московское летописание начинало приобретать общерусский характер. Первым общерусским сводом стала Троицкая летопись, составленная в начале XV в. (погибла в 1812 г.). В ней обосновывалась преемственность Москвы Киеву и Владимиру, т.е. преемственность истории Руси и необходимость объединения русских земель во главе с Москвой. Общерусские позиции, объединительные тенденции отражались, но с позиции местных интересов, в Новгородско-Софийском своде, Тверских сводах. В последствии это летописание было подвергнуто тенденциозной переработке московскими летописцами, в результате в государственном летописании, а затем в исторической литературе на долгое время утвердилась идея безальтернативности московского централизма. Ведущее место в летописях занимала также тема борьбы с ордынским игом и становление Московского государства. В XV–XVII вв. появились обзоры всемирной истории – «Хронографы». В них обосновывалось международное положение Российского государства и значение Москвы как центра Православия. В XVII в. летописание, как синтезированный тип сочинения, изживало себя (одной из последних летописей стал «Новый летописец» – около 1630 г.). Летописи заменялись сюжетными повестями, к ним примыкали Сибирские летописи о походах Ермака, «Сказания» о Смутном времени и др., в которых предпринимались попытки рационалистически осмыслить события.

Центральной темой литературы XIV–XV вв. была борьба против ордынского ига и других захватчиков (Повесть о Шевкале, цикл повестей о Куликовской битве, «О Московском взятии от царя Тохтамыша и о пленении земли Русской» и др.). Важнейшие сражения осмысливались не только в патриотическом, но и в универсальном смысле – как борьба не только за землю, но и за высшие духовные идеалы православия, с которыми отождествлялись почти все значимые для русского ценности. Победа русских над врагами связывается в этих произведениях не столько с их полководческими талантами, степенью организованности, военной мощью, но и с высоким духовно-нравственным обликом и благочестием князя и воевод, воинов. Облик идеального князя сближался в произведениях с обликом подвижника – аскета-исихаста. Епифаний Премудрый в «Житиях» Сергия Радонежского и Стефана Пермского рисовал образ, отличающийся от древнерусских и византийских подвижников активной деятельностью на благо людей, такими качествами как благотворительностью, просветительством, миротворчеством, реализовавшимся в борьбе за объединение Русских Земель. В «Житиях» раскрывался мирный характер миссионерской деятельности православных подвижников, столь не похожих на католических миссионеров. Так Стефан Пермский, говоря о волхве, отмечал, что Христос послал его не казнить и убивать, а «благовестити... и учити с кротостию и увещати с тихостью». Слава военного вождя и подвижника понималась книжниками и их читателями как знак истинности и добродетельности их жизни, возвышавших их над остальными людьми.

Митрополит Макарий, немало сделавший для начала книгопечатания в Москве, составил в середине XVI в. своего рода религиозно-нравственную энциклопедию «Великую Четьи-Минеи» (ежемесячные чтения) грандиозный свод (12 огромных томов) житий православных святых, исторических, поучительных и назидательных сочинений, подлежащих семейному чтению на соответствующие дни святых, праздники.

Расцвета русская духовная поэзия, в которой порой наивно, но трепетно и благоговейно передавалось стремление к святости, сердечной чистоте и духовному совершенству как национальному идеалу. «Святорусская земля» понималась в поэтических произведениях не узкогеографически, а трансцендентно, как таинство домостроительства человеческого спасения.

В XV–XVII вв. начался процесс секуляризации, т.е. усиления светского характера, литературы. Широкое развитие получила публицистика. В сочинениях Ивана Пересветова, полемике Ивана Грозного и Андрея Курбского, позднее в работах Юрия Крижанича, Симеона Полоцкого и др. теологически и рационально аргументировался поиск наилучшей формы правления для быстро растущего полиэтничного Русского государства.

В XVII в. появились первые записи произведений устного народного творчества – былин, пословиц, заговоров, песен. Возник новый жанр демократической сатиры (Повесть о Шемякине суде, Повесть о Ерше Ершовиче, Служба кабаку и др.), где высмеивались нравы и поведение приказных и служилых людей, церковников, не признававших идеальных нравственных требований. Сатирой осуждалось не традиционное русское общество, а абсурдный мир, который возникал, если основы общественного устройства искажались. Новаторским по форме, языку и индивидуальности стиля стало «Житие» одного из расколоучителей протопопа Аввакума.

Появление книгопечатания привело к широкому тиражированию книг, в первую очередь церковных и учебных, а также переводной литературы Запада и Востока светского содержания, что значительно расширяло информационное поле России.