Роль монголов на Руси

Летописцы подчеркивали разрушительный характер татарских «ратей» на русские земли начиная с Батыева нашествия. Установление ханской власти на Руси они рассматривали как кару Божью русской земле за грехи ее князей, погрязших в усобицах и смутах, а успехи русских князей в борьбе с Ордой – как неизбежную победу христиан над «безбожными» и «погаными» «царями» Орды.

Русский историк конца XVII – начала XVIII вв. А.Лызлов рассматривал взаимоотношения между монголо-татарами и Русью XIII–XV вв. в свете борьбы европейского мира, частью которого он считал русские земли, с постоянно угрожавшим ему «скифским» миром степных кочевых народов, к которым относились монголы, татары и ногаи. В свержении власти ханов над Русью при Иване III он видел выражение неизбежности конечного торжества европейского христианского мира над миром «скифским».

Взгляд на монголо-татарское завоевание как на бедствие для Руси, сложившийся в летописный период развития отечественной историографии, в целом был воспринят последующими поколениями российских историков. Однако вопрос о характере и степени воздействия монголо-татар на русскую историю и на народную жизнь разными историками решался по-разному.

Так, И.Болтин (конец XVIII в.) первым подчеркивал, что воздействие монголо-татар на покоренные ими страны, в том числе и на Русь, было незначительным. Противоположную мысль высказал в 1822 г. А.Рихтер, по мнению которого это влияние было настолько серьезным, что русский народ вообще превратился в «народ азиатский», «нравы ожесточились» под воздействием ордынского деспотизма, а военное дело, право, культура и язык подверглись существенным изменениям. Наконец, Н.Карамзин первым из историков высказал мысль о наличии определенных положительных для Руси последствий власти орды, благодаря которым была якобы быстрее изжита раздробленность, возродилась монархия, а Москва была, по его мнению, «обязана своим величием хану».

Эти точки зрения стали в историографии последующего времени основополагающими в оценке роли монголо-татар в истории Руси. Большинство историков разделяло точку зрения, согласно которой монгольское влияние на страну было невелико, а разрушения и грабежи, чинившиеся ханами – не столь уж значительными (С.Соловьев, В.Ключевский, С.Платонов и др.). Напротив, Н.Костомаров, В.Леонтович, В.Сергеевич указывали на значительность этого влияния главным образом на русское право и на формирование «единодержавия». Попытку более конкретного рассмотрения этих последствий предпринял К.Бестужев-Рюмин, который разделил их на «прямые» (убийства, разрушения и т.д.) и «косвенные» (задержка культурного развития Руси и ее отрыв от европейской цивилизации), причем последнее он считал главным.

После октября 1917 г. и гражданской войны в России среди части историков-эммигратов зародилось с 1921 г. евразийское направление (Н.Трубецкой, П.Савицкий, Г.Вернадский и др.; «последним евразийцем» называли Л.Н.Гумилева). Суть воззрений евразийцев выразил в 1927 г. Н.Трубецкой: «Национальным субстратом того государства, которое прежде называлось Российской империей, а теперь называется СССР может быть только вся совокупность народов, населяющих это государство, рассматриваемое как особая многонародная нация и в качестве таковой обладающая особым национализмом. Эту нацию мы называем евразийской, ее территорию – Евразией, ее национализм – евразийством». По мнению евразийцев, Чингисхан выполнил историческую задачу объединения Евразии в рамках своей империи, одним из улусов которой стала Русь. В дальнейшем Русь переняла «монгольскую государственную идею» (хотя и получившую иное, «христианско-византийское обоснование») и взяла на себя дело возрождения единой Евразии, итогом чего стала «замена ордынского хана московским царем с перенесением ханской ставки в Москву» (т.е. Москва – не «третий Рим», а второй Сарай). Евразийцы подчеркивали значительность влияния монголов на русскую культуру, благоприятный ее характер и высказали мысль о защите монголами Руси от европейской агрессии. Само монголо-татарское иго на Руси Л.Гумилев отрицал, считая его позднейшей выдумкой, появившейся с конца XVI в.

С критикой евразийства выступил еще в 1930 г. историк-эмигрант В.Рязановский, указывавший на неправомерность преувеличения роли монголов в русской истории и в то же время считавший, что монгольская власть задержала Русь в культурном развитии, способствовала огрублению нравов, а влияние этой власти проявилось на Руси прежде всего «в создании обстановки подчинения силе, в раболепстве низших перед высшими и сильными».

В работах советских историков 30-50-х годов содержатся идеи, представлявшие собой дополнительное обоснование точки зрения, согласно которой монгольское влияние на Руси было незначительным. Так, вывод Б.Владимерцева о кочевом феодализме предполагал невозможность такого влияния на хозяйственный строй русских земель, а вывод А.Якубовского об эклектичности, несамостоятельности золотоордынской культуры – о невозможности сколько-нибудь серьезного воздействия ее на русскую культуру. Б.Греков и А.Насонов подчеркивали, что никакого ускоряющего воздействия на объединение Руси Орда не оказала, напротив, всячески старалась его задержать.

В трудах советских историков 60-80-х годов (М.Сафаргалиев, В.Каргалов, В.Егоров) подчеркивалось, что взаимная борьба составляла основное содержание отношений между русскими землями и Ордой, а отсутствие непосредственных контактов между жителями русских поселений и кочевниками степи – татарами и ногаями – затрудняло диалог культур.