Глава iх

СТАНОВЛЕНИЕ МНОГОПАРТИЙНОСТИ

В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

1. Власть и общественно-политические движения

на рубеже 80-х – 90-х гг.

Во второй половине 80-х годов на фоне разложения государственно-бюрократического социализма появились ростки нового. Живая и конкретная действительность не укладывалась в предложенные «прорабами перестройки» официальные рамки перемен. Она оказалась глубже и сложнее. В политической ткани общества возникли новые образования — самодеятельные общественные объединения, движения, а позднее и партии.

Почему и в связи с чем в недрах жесткой однопартийной системы произошли столь существенные перемены? Каковы были их истоки и последствия?

Изменения в значительной мере были обусловлены объективными причинами. Деградирующая, но все еще сильная тоталитарно-авторитарная система обнаружила неспособность разрешать многочисленные внутренние противоречия, накопившиеся в обществе. Однако наличие кризиса не могло автоматически привести к образованию массовых общественных движений. Как известно, в брежневские времена в условиях нарастания кризисных тенденций возникло диссидентское движение, объединенное гуманистическими и демократическими принципами, но так и не ставшее массовым политическим движением.

После 1985 года, несмотря на сопротивление партийно-государственной бюрократии, многое изменилось.

Если прежде официальная пропаганда утверждала в сознании людей представление о незыблемости однопартийной политической системы, о марксизме-ленинизме как единственно верном учении, ставшим монопольно господствующей идеологией, в условиях переживаемых страной перемен, благодаря развитию гласности, начался сложный процесс переоценки традиционных ценностей в массовом сознании. Раньше тотальный контроль подавлял инакомыслие, любую оппозицию, теперь стал утверждаться идейный плюрализм, что создавало благоприятную почву для плюрализма политического.

Вместе с тем нарастало разочарование и неудовлетворенность традиционными (формальными) политическими институтами: КПСС, ВЛКСМ, профсоюзами с их иерархичностью, заорганизованностью, заформализованностью. Начался поиск новых путей, не связанных с официальными структурами.

Это было новым явлением в политической жизни страны. Современные социологи дают такое определение общественно-политическим движениям – это массовые самодеятельные политические организации, созданные для оказания давления на органы власти и выражение политических требований заинтересованных групп населения[1].

К общественно-политическим движениям относятся как организации непосредственного, прямого влияния на политические решения (например, лоббистские организации, профсоюзы), так и массовые, имеющие стихийную, спонтанную природу. Различна степень этих движений. Сильнее политизированы экологические, антиво­енные, национальные, обычно трансформирующиеся в активные политические силы; практически вне политики действуют духовные движения, коллекционеров и т.д.

В ходе революции «сверху» лидер М.С. Горбачев постоянно призывал к участию в ней широких народных масс. По существу, верховная власть инициировала возникновение оппозиционных движений, ставших качественно новыми элементами советской политической системы, заложившими основы будущей многопартийности.

Во второй половине 80-х гг. начинается бурный рост массового движения «снизу». Сотнями возникают нетрадиционные, неформальные группы, кружки, фонды, комитеты об­щественного управления и другие самодеятельные объедине­ния и организации. Они стимулировали общественную активность в самых разных сферах жизни и творчества: в экологии и культуре, науке и технике. Нередко неформальные органи­зации возникали на основе профессионального интереса: охрана памятников, психологическая помощь и т.д. Постепенно происходила политизация сознания их участников. Движения все более ощутимо заявляли о себе в политической жизни. В 1986 году их насчитывалось около 30 тысяч. Характерно, что неформальные движения не регистрировались государством; властные структуры не вмешивались в их деятельность; а М.С. Горбачев был уверен в своей способности направить активность «низов» в нужное русло, контролировать их.

Социальная база отечественных общественно-политических движений отличалась неоднородностью. В первую очередь ее составляла интеллигенция, вернее та ее часть, которая поддержала призыв М.С. Горбачева к развитию гласности и демократизации, Эта социальная группа включала в себя преимущественно городскую интеллигенцию, так называемых «шестидесятников», веривших в «социализм с человеческим лицом» и возможность реформирования существовавшей системы. Они занимали определенные посты, были связаны с университетскими кафедрами, прессой, телевидением, радио... В критике тоталитаризма они шли дальше М.С. Горбачева. Используя свое положение в обществе, действовали изнутри системы. Но в целом она стимулировала процесс радикализации общественного сознания.

Активно проявила себя и молодежь. В отличие от старшего поколения она создавала неформальные объединения и действовала «вне системы». Молодежные неформальные организации обращались непосредственно к массам, призывали к участию в митингах, демонстрациях, актах гражданского неповиновения и т.д. Их усилия были направлены на организацию внешнего давления на власть.

Массовые общественно-политические движения возникали и в центре, и в регионах.

Осенью 1986 года в Москве при «Комсомольской правде» возник Клуб социальных инициатив (КСИ), его лидерами были Б. Кагарлицкий, осужденный в 1982—83 гг. за «инакомыслие», М. Малютин, Пельман и другие. Его участники видели смысл перемен в раскрепощении социальной активности людей, в возможности свободного проявления и использования ими инициативы [2]. В 1986—1987 гг. в стране действовали самые разные неформальные объединения: общественно-политический клуб «Судьба человека», группы «Демократия и гуманизм», «Гражданское достоинство», «Народное действие», «Мемориал» — в Москве; клуб «Перестройка», Дельта», «Земля и вселенная», «Мемориал» — в Ленинграде. Дискуссионный клуб «Современник», молодежное объединение «Талака», историко-просветительское общество «Мортиролог» — в Белоруссии; «Клуб социально-активных граждан» — в Риге, «Клуб социально-активных людей» — в Вильнюсе и Каунасе [3] и т.д.

С конца 1986 года в Москве и Ленинграде, в некоторых регионах были созданы координационно-информационные центры неформальных движений, проводились дискуссии, «круглые столы», конференции, семинары, распространялись бюллетени с информацией об их работе. В августе 1987 года возникли Всесоюзный социально политический клуб (ВСПК) и Федерация социально-общестненных клубов (ФСОК). Их объединяла идея самоорганизации масс «снизу» для поддержки политики перестройки «сверху». Их идеология — разные варианты демократического социализма, хотя заметными были и антикоммунистические настроения. Довольно широко были представлены патриотические группы «Патриот», «Родина», «Отчизна», «Отечество», «Молодая Россия», «Русь» и т. д.

На этом этапе группы «неформалов» объединяло то, что Горбачев называл «социалистическим плюрализмом». В 1988 г.М.С. Горбачев констатировал: «сомкнулась инициатива верхов и широкое массовое движение снизу» [4]. Каждое общественно-политическое движение стремилось стать активной и весомой политической силой, чтобы реализовать далеко не всегда совпадавшие интересы разных социальных групп. В этих устремлениях «неформалы» были поддержаны значительной частью прессы. В конфликтах с партийными структурами, хозяйственными управленцами демократическая пресса всегда оказывалась на стороне «неформалов», подчеркивая важность включения масс в общественную жизнь, в политический процесс. А партийная бюрократия, интуитивно чувствуя опасность для себя, исходящую о неформальны движений, пока вела с ними борьбу традиционными методами запретов, пресечений, обвинений в экстремизме и т.д.

Весной 1988 года деятельность общественно-политических движений активизировалось в связи с подготовкой и выборами делегатов на XIX Всесоюзную партийную конференцию, впервые поставившую вопрос о реформировании политической системы. К этому времени все более обнаруживался разрыв между словами о перестройке, реформировании общества и ухудшением состояния дел в стране. Сопротивление преобразованиям со стороны консервативной части партийно-государственного аппарата, произвол, коррупция в центре и на местах породили волну митингов, манифестаций, на которых ораторы публично излагали свои взгляды, давали оценки происходящим в стране процессам, Решения XIX партийной конференции дали мощный импульс общественно-политическим и гражданским инициативам. Предпринятая властью попытка реформирования политической системы позволила оппозиционным движениям легализоваться.

Движение «неформалов» вышло на новый уровень в развитии демократических инициатив: возникают «Народные фронты». Это одна из форм самодеятельных общественных движений, действовавших в рамках Конституции СССР, провозглашавших в программных документах цель «содействовать курсу партии на перестройку». Высшая партийная власть опекала Народные фронты, поддерживала «миф» об их содействии перестройке, но побаивалась применять антидемократические методы борьбы, ограничивалась попытками ведения диалога, убеждением, призывами «обуздать» плюрализм мнений и т.д.

Летом 1988 года на базе 46 клубов и групп был образован Московский народный фронт демократического направления. В его Координационный совет вошли Л. Бабушкин, Б. Кагарлицкий, М. Малютин, М. Шнейдер и другие. Они видели в народном фронте форму самоорганизации масс «снизу» в процессе борьбы за глубокую и радикальную перестройку. Их цель была ликвидация командно-бюрократической системы, создание «общества демократического самоуправляющегося социализма...» [5].

Разделяя общие идеалы, провозглашенные в период демократизации, МНФ дистанцировал себя от правящей партии, поскольку КПСС ответственна за пережитые страной и народом страшные трагедии. Кроме того, по мнению лидеров МНФ, любая партия ставит своей целью борьбу за захват и удержание власти, а народный фронт — за влияние на власть.

Новые политические лидеры сознательно расширяли базу своих движений путем создания «дочерних» группировок и слияния их в «свободные» ассоциации, координируемые из центра. Активисты Московского Народного фронта поддерживали связь центра с регионами, периодически появляясь в Воркуте, Кузбассе, Чите и т.д., что характеризует процесс возникновения массовых общественных движений одновременно как стихийный и сознательный.

В ходе образования новых политических сил происходило их размежевание. В сентябре 1989 года был создан Объединенный Фронт трудящихся России (ОФТ). Хотя МНФ и ОФТ провозглашали своими целями демократизацию, социализм и перестройку, но они предлагали разные конечные цели, тактику, методы борьбы и т. д. МНФ оформился как социал-демократическая организация, выступавшая против однопартийности, стремившаяся к реорганизации КПСС и превращению ее в партию парламентского типа. ОФТ отстаивала советский тип демократии с сохранением авангардной роли КПСС. МНФ стремился ликвидировать прежние структуры, а ОФТ — усовершенствовать существовавшую общественную систему.

Народные фронты сложились в Ленинграде, Горьком, Свердловске, Челябинске, Новосибирске, Иркутске, Ростове-на-Дону, Ставрополе и других крупных городах России. Они боролись за демократию, социальную справедливость, экологическую безопасность. Народные фронты в регионах устанавливали информационные связи, координировали отдельные действия. Однако единого российского народного фронта создать не удалось.

Процесс объединения был осложнен тем, что региональные народные фронты находились в стадии становления, были раздроблены и малочисленны. Информационные связи только-только стали налаживаться, а организационные еще не стали устойчивыми и полнокровными. Кроме того, имелись и более глубокие причины: относительно аморфное социально-политическое состояние общества со слабой артикуляцией политических интересов, с отсутствием зрелых институтов демократии, ее инфраструктуры; отсутствие независимых от государства экономических структур, на которые можно было oпeреться, экономическая дезинтеграция Недемократический традиции, мифологизированное сознание большей части общества, еще не преодолевшего «стереотипов», рожденных в условиях диктата КПСС — это наследие тоталитарного прошлого, которое практически невозможно было преодолеть в короткое время, послужило серьезным препятствием на пути к объединению в единый общероссийский демократический народный фронт.

Активно возвестили о себе во второй половине 80-х гг. национальные движения в союзных республиках в форме народных фронтов. Внешние поводы для их образования были разные: в Прибалтике — борьба за признание незаконным пакта Молотова-Риббентроиа 1939 года, в Армении и Азербайджане — проблема Нагорного Карабаха; в Молдавии — замена славянской графики на латинскую и т. д. Внутренние причины были общими: углубляющийся системный кризис, медлительность и непоследовательность в проведении реформ, с помощью которых стремились усовершенствовать государственный социализм и т.д. Лидеры национальных движений основную цель усматривали в борьбе за суверенитет против диктата центральной союзной власти. Национальная идея выступила в этот период в качестве консолидирующего фактора.

Но народные фронты союзных республик, оппозиционно настроенные по отношению к центру и стремившиеся уйти от его власти, стали бороться за чистоту национального состава своих государств. В итоге была допущена дискриминация некоренного населения, особенно русского. Реакцией на такие действия стало образование интерфронтов, выступавших за единство и равные права всех граждан независимо от их национальности и места проживания.

Характерно, что в бывших союзных республиках народные фронты оказались более массовыми, сплоченными и централизованными, чем в России. В течение всего 1989 года интенсивно возрастала их роль в политической жизни страны, особенно регионов. Народные фронты и интерфронты стремились к участию в работе властных структур или воздействию на КПСС в качестве оппозиционных сил. Шел процесс их быстрой политизации и превращения некоторых из них в политические организации: «Саюдис» в Литве, «Рух» на Украине и др. При их непосредственном участии менялись цели национальных движений» от достижения национального суверенитета к полной государственной независимости и выходу из СССР. Часть «неформальных» образований стремилась к созданию политических организаций социал-демократической направленности. Легальное социал-демократическое движение, содержавшее в себе элементы оппозиционности, начало формироваться в социал-демократических фракциях Всесоюзного социал-политического клуба (ВСПС, май 1987) и Федерации социалистических общественных клубов (ФСОК, август 1987) и из довольно значительного числа самостоятельных региональных групп социал-демократической ориентации.

В апреле 1988 года Межклубная партийная группа (МПГ г. Москва) объединила коммунистов-«неформалов», выступавших за коренное реформирование КПСС и ее преобразование в партию социал-демократического типа. Это событие придало новый импульс социал-демократическому движению, органически вписавшемуся в общедемократическое движение, в котором были представлены различные модели демократического социализма (от шведской до социализма «с человеческим лицом» [6]. Тем временем в высшей партийной власти шел процесс размежевания. Леворадикальное крыло А.Н. Яковлева поддерживало антикоммунистически настроенные «народные фронты», поскольку он и его сторонники все более убеждались в необходимости отказа от компромисса с советской политической системой.

Отношение консервативного крыла КПСС во главе с Е.К. Лигачевым к «народным фронтам» в центре и на региональном уровне было иным. Они видели опасность для советской системы, идущие от этих общественных объединений. Но из-за отсутствия единства в верхних эшелонах власти консерваторы оказались неспособными к решительной борьбе с перешедшими на антикоммунистические позиции движениями. Управляемость «неформальными движениями» со стороны власти была утрачена. В условиях нарастания кризисных явлений в 1988 году доминирующим становится протестное движение граждан, оно все более приобретает оттенок политического радикализма [7]. К 1989 гг. сформировалось еще одно действительно массовое движение, которое, по мнению ряда авторов, можно определить как «новое рабочее движение» [8] в отличие от аналогичного движения России начала XX века. На лето 1989 г. и 1990 г. пришелся пик массовых забастовок шахтеров Донбасса, Кузбасса, Воркуты, Караганды; были созданы стачечные комитеты. Позже забастовали труженики других отраслей крупнейших промышленных регионов страны, поддержавшие призывы рабочих организаций и выдвинутые ими требования.

«Новое рабочее движение» прошло в своем развитии ряд этапов. В 1987-1988 гг. небольшие группы рабочих-активистов вели организационную и пропагандистскую работу; устанавливали связи между наиболее активными регионами: Москвой, Ярославлем, Ленинградом, Свердловском, Литвой, Латвией и т. д. К этому времени относится образование рабочих клубов и союзов, которые представляли собой новые формы самодеятельной активности рабочих. Эти объединения не отличались большой численностью, как правило, не превышавшей 40—50 человек. Инициативная группа, состоявшая из 5—7 человек, выступала «генераторами идей и действий». Рабочие группы и объединения стремились уделять основное внимание социальной и экономической защите своих членов. По существу это была профсоюзная работа, но не в рамках официальных профсоюзов [9]. В 1989 году были созданы стачечные рабочие комитеты и их региональные объединения, на основе которых формировались чисто политические объединения, опиравшиеся на авторитет и исполнительный аппа­рат стачкомов. Этот этап завершился созданием в 1990 году в г. Новокузнецке на I съезде независимых рабочих движений и организаций Конфедерации труда. Все стачкомы и союзы трудящихся формально заявили о своем вступлении в нее.

В течение 1990 г. в рабочем движении проявилась тенденция «тредюнионизации», то есть развития в профсоюзном русле. Началось создание независимых профсоюзов. В октябре 1990 г. на шахтерском съезде в г. Донецке был образован Независимый профсоюз горняков (НПГ). Произошла профсоюзная переорганизация Конфедерации труда и большинства стачкомов, хотя большинство рабочих организаций продолжали оставаться политически ориентированными.

В рабочем движении были представлены разные политические взгляды, но преобладающими стали две противоположные позиции. Первая состояла в ориентации на марксизм и единого коллективного собственника с одновременной приверженностью демократическим свободам, организацией рабочих советов с широкими экономическими и политическими правами, установлением новой «диктатуры пролетариата», но без повторения того, что уже было в нашей истории. Это марксистская рабочая партия — партия диктатуры пролетариата. Лидерами ее в тот момент были Н. Лезгин, Ю. Леонов.

Вторая выразилась в стремлении к радикализации демократических реформ, недоверии к прежним номенклатурным структурам, отрицании монопольного положения КПСС в системе власти. Данную позицию заняли Совет рабочих комитетов Кузбасса, Донецкий городской рабочий комитет, демократическое рабочее движение Варгашора и другие. Лидеры этих крупных рабочих организаций проявили себя прагматиками, способными к объективному анализу политической обстановки, оказавшимися более терпимыми к разнообразию форм собственности, чем представители МРП-ПДП.

Летом 1990 года по стране прокатилась волна шахтерских забастовок, во время которых трудящиеся г. Воркуты выдвинули требования «вывода с предприятий парткомов КПСС; национализации имущества КПСС» и т. д., а в резолюции 1 съезда шахтеров СССР об отношении к КПСС прозвучал призыв лишить КПСС привилегированного положения на наших предприятиях и в учреждениях...» [10] и т. д. Новое рабочее движение стало важным фактором политического процесса в стране. Оно было вызвано к жизни объективными обстоя­тельствами. В первую очередь, это был протест против «запо­ведей» системы, действовавшей в 60—70-е годы, которые отстаивали приоритет интересов государства, а не работников. Кроме того, отсутствовал механизм выявления и урегулиро­вания конфликтов между государством (работодателем) и работником.

В отечественном рабочем движении выделяются некоторые особенности: инициативу проявили представители базовых отраслей производства, особенно добывающих, а не самые квалифицированные и образованные работники, хотя врачи и учителя позже поддержали почин шахтеров. Рабочие использовали стачки, забастовки, силовые «нецивилизованные» способы разрешения противоречий, чтобы сформировать систему цивилизованных трудовых отношений.

Стачки нанесли очевидный ущерб экономике, они взрывали стабильность в обществе. В новой социально-политической ситуации это было стихийное противостояние, борьба с системой. Общественно-политические движения второй половины 80-х гг. продемонстрировали способность социально-активной части трудящихся оперативно реагировать на «болевые точки», возникавшие в обществе, они предваряли действия властей и принуждали их к принятию выдвигаемых требований. Особенностью массовых движений был их критический настрой по отношению к существовавшей системе власти. Это обусловливало одновременно их силу и слабость. С одной стороны, негативная интеграция помогала мобилизовать критически настроенные широкие слои населения и соединить их усилия для достижения поставленных целей. Но с другой стороны, они были неустойчивыми, быстро утрачивали инициативу, поскольку пока не выработали позитивной программы.

В 1989 году в СССР насчитывалось около 60 тысяч самодеятельных общественных организаций, периодические издания которых (на I ноября 1989 г.) включали 540 - 550 единиц ежегодно, под их влиянием находилось не менее 20 млн. человек взрослого населения страны.

В общей сложности в стране к концу 80-х гг. действовали социальные движения следующих направлений: за национальное возрождение, интернациональные в поддержку перестройки, региональные национальные фронты, демократические движения антисоциалистического типа, антисоциалистические организации антидемократического характера, движения рабочих клубов, движение за создание независимых профсоюзов, кооперативное движение и движение предпринимателей, движение мелких собственников, движение за создание партии зеленых, движение за создание социал-демократических партий, анархо-синдикалистское движение, группы и движения христианско-демократического направления, конституционно-демократические группы и организации; историко-просветительские движения и т. д. [11].

В республиках: Армении, Азербайджане, Эстонии, Литве, Латвии, отчасти Грузии и Молдавии население почти полностью участвовало в формальных и неформальных движениях. В Туркмении, Киргизии, Таджикистане неформальные организации и движения только зарождались. Большее распространение они получили в городах, незначительное влияние ока­зывали на сельские районы.

В 1989 году начался новый этап в развитии оппозиционных «неформальных» движений. Они стали объединяться вокруг Межрегиональной депутатской группы. Были предприняты две попытки образовать Межрегиональную ассоциацию демократических организаций — МАДО в сентябре 1989 г. в Ленинграде, ноябре 1989 г. в Челябинске. В эту ассоциацию пожелали войти Народные фронты Ленинграда, Москвы, Ярославля, Челябинска и других городов, а также представители национально-демократических движений Украины, Белоруссии, Молдовы, таких регионов, как Балтия, Кавказ, Средняя Азия.

На второй конференции Межрегиональная депутатская группа взяла курс на консолидацию политически ориентированных формальных и неформальных социальных движений в стране. Практически завершился процесс организационного оформления оппозиции, открыто противостоявшей КПСС и ее политике.

Демократическая оппозиция в борьбе с правящим режимом мобилизовывала массы на протесты, митинги, использовала конфронтационные методы. В феврале 1990 г. прошло более 2 тысяч митингов, в которых участвовали 7,5 млн. Властные структуры уже были готовы использовать жесткие методы наведения порядка, но не смогли помешать демократической оппозиции войти во власть в отдельных республиках. И тогда вновь избранная власть выступила в качестве оппозиции центральной власти, которая уже не была едина. Опираясь на заинтересованные в качественных изменениях социальные слои, «оппозиция-власть» поменяла смысл и вектор реформ.

Под давлением демократических общественных движений были внесены изменения в статью 6-ю Конституции СССР, отменившие монополию КПСС на власть и закрепившие принцип политического плюрализма в Конституции. Эти идеи получили дальнейшее развитие в «Законе Союза Советских социалистических республик об общественных объединениях», принятом 16 октября 1990 года [12].

В конце 80-х годов КПСС находилась в центре политического спектра страны, она была реальной политической силой, объединяла в своих рядах 17—18 млн. человек, из них в России 11—13 млн. человек. Однако в 1989 г. начался процесс внутреннего размежевания, который усилился с января 1990 года. Фактически партия погружалась в состояние глубокого кризиса: шел массовый отток рядовых ее членов, особенно рабочих и молодежи, недовольных результатами непоследовательной политики «перестройки»; почти прекратили свою деятельность первичные партийные организации; произошло разме­жевание по платформам и группировкам, которые отличались по идейным, политическим и нравственным установкам. Социологические исследования, проведенные в 1990 г., свидетельствовали о том, что партия разделилась на две асимметрические части, противостоявшие друг другу, но в основном совпадавшие с контурами аппарата (партийно-государственной номенклатуры) и партийной массы. По мнению исследователя А. Возьмителя [13], главное противоречие, отражавшее сущность кризиса партии, заключалось в разрыве и противостоянии между аппаратом — «носителем и хранителем авторитарно-бюрократических тенденций» и тяготевшей к демократии партийной массой, разбуженной апрелем 1985 года. По сути это было противоречие между двумя взаимоисключающими моделями партий: с одной стороны, тоталитарной, жестко централизованной, заидеологизированной, подавлявшей свободу личности и инициативу снизу; с другой — демократической, основанной на суверенности каждого своего члена, толерантности, прямом включении партийной массы в формирование и реализацию се политики.

Причины кризиса в партии, как и в обществе, были общими. Они крылись в самоисчерпании системы с присущими ей неэффективными, экстенсивными методами хозяйствования, репрессивностью, подавлением инакомыслия. Во второй половине 80-х гг. начался объективно необходимый ее слом, взамен стали создаваться новые структуры и механизмы.

Слом тоталитарно-авторитарной системы повлек за собой кардинальные изменения в самой партии. В 1990 г. в связи с подготовкой к XXVIII съезду активизировался процесс размежевания по идейным платформам. В конечном итоге на рубеже 80-90-х годов в стране сложилась такая обстановка, в которой реформаторы все более утрачивали контроль над ситуацией.

Таким образом, в специфических условиях кризиса в результате разрушения политических структур советского общества его социально активная часть раскололась на различные слои и группы, выразителями интересов которых стали различные социальные и общественно-политические движения.

Власть и общественно-политические движения перестроечного времени взаимодействовали, в их отношениях выделяются два этапа: 1985-1988; 1988-август 1991 гг.

На первом этапе внешне монолитная, но внутренне противоречивая власть инициировала в ходе революции «сверху» массовое движение «снизу» и осуществляла над ним патронаж. Для общественно-политических движений было характерно конвенциональное политическое поведение, соответствовавшее доминирующему типу политической культуры; преобладали традиционные формы участия в политическом процессе: обсуждения, воззвания, собрания, целью которых было стремление заставить власть услышать народ.

На втором этапе в соответствии с закономерностями революции «сверху», власть раскололась, прежние методы контроля и управления утратили силу. В новых кризисных условиях у общественно-политических движений стал преобладать неконвенциональный тип политического поведения, ориентированный на инновационную политическую культуру. Протест против правящего режима выражался сначала в «мягких» формах давления на руководство страны с целью активизации реформаторского курса, позже – в «жестких» насильственных формах. Общественно-политические движения демократического направления дистанцировались от КПСС, под знаменем антикоммунизма и антисоветизма стали легальной оппозицией власти. В августе 1991 года выступив в качестве движущей силы общедемократической революции, оппозиция стала властью.

Консервативные движения не смогли оказать реального противодействия своим противникам и утратили историческую инициативу.

В целом деятельность общественно-политических движений и объединений явилась основой подготовки социальной базы для перехода к многопартийной системе.

Общественно-политические движения конца 80-х – нач. 90-х гг. явились действенным средством политической активизации населения. Массовые движения и новые политические партии оказали влияние на изменение приоритетов развития: от перестройки с коммунистической перспективой до отказа от социалистического выбора. Существенные изменения произошли в общественном сознании, начался активный процесс его радикализации, освоения либерально-демократических ценностей.

Общественно-политические движения содействовали возникновению новых институтов — независимых профсоюзов, молодежных объединений и т.д., стали школой гражданского самоуправления, положив начало становлению гражданского общества.